Покой нам только снится!

      Сержант Халл был последним кроликом, оставшимся в Службе Безопасности. Многих просто безапелляционно выперли из рядов спецназа, тех же, кому повезло больше, оставили на прикормленных местах аналитиков, финансистов и прочих, как неуважительно выражался Халл, «вышивальщиков крестиком». Сам же он удержался в боевиках только потому, что у капитана не хватало верных зверей, и он не мог позволить себе разбрасываться толковыми сержантами с огромным боевым опытом. А что такое «террорист», сержант Халл знал не понаслышке. На его счету были уже двадцать восемь спецопераций, сто с лишним убитых врагов мирного населения и шесть правительственных наград.       В настоящий момент сержант лежал на крыше высотки с биноклем, осматривая в него ближайшие улицы и диктуя по рации картографу перемещения террористов. Их было немного — не больше двух десятков. Сержант вполне мог ухлопать всех тремя-четырьмя гранатами, тем более что все они стояли достаточно плотной кучкой. Но у Халла на лапах было чёткое задание — следить и в бой без крайней необходимости — то есть без необходимости защищать свою жизнь — не вступать. Да и рисковать жизнью не хотелось. Тем более, что гепарды с автоматами вели себя более-менее спокойно — массовых расстрелов не проводили, жилые кварталы не жгли. Словом, причин нарушать приказ у сержанта не было.       Наконец террористы закончили с какими-то туманными делами в этом районе и удалились в сторону Тропического Леса. Там в настоящий момент дежурил сержант Бут со своими солдатами. Остальные районы Зверополиса взяли на себя сержанты, прибывшие с ротой СБ из Малых Норок. Теперь спецназ получил бесценную возможность отдыхать хотя бы по шесть часов в день. Этого было мало, но офицеры и сержанты ценили саму возможность отдыхать. У многих их них были семьи, с которыми спецы виделись редко. А теперь такой шанс вернуться к нормальной жизни.       — Сержант? — затрещала рация.       — У аппарата.       — Сержант Халл, в районе около Вашего поста какой-то там странный движ, простите мне мой французский. Гляньте. Двадцать градусов к юго-юго западу. Двигайте.       — Есть, капитан.       Проползя по крыше, сержант Халл глянул вниз в бинокль и процедил сквозь зубы весь свой матерный лексикон, включая итальянский, который он изучил во время поездки в Италию: гепарды в масках таскали в кучу резиновые покрышки, обливали их какой-то горючей жидкостью и выстраивались вокруг, оставив нескольких часовых с автоматами. Покрышки — полбеды; намётанный глаз сержанта заметил у одного из них здоровый заряд C-4 на поясе. При желании его можно было разделить фактически на любое количество частей.       — Что-то взрывать собрались? — сам у себя спросил вслух Халл и тут же ответил: — Похоже на то. Капитан, — он подтянул ко рту рацию, — они тут что-то собираются поджечь и подорвать.       — Уверены?       — Железно. У них тут покрышки, какое-то горючее и четвёртая цэшка. Кило двадцать, — добавил сержант, присматриваясь и замечая C-4 на поясах у всех.       — Хреново… Координаты?       — Квадрат ноль-семь-два, сектор пять.       — Принято.       — Отбой.       Убрав рацию, Халл сел, привалился спиной к двери, ведущей на чердак, и закурил. Свою работу он выполнил до конца, так что можно было спокойно отдыхать.

***

      — Оскар?       Джуди зажгла свечи, поставленные в подсвечник — ночью свет стоил куда дороже по какой-то непонятной причине, — и вышла из комнаты. Ночнушка хлопала её по ногам, свечи тлели и дымили. Джуди испугалась до полусмерти, проснувшись ночью одна в холодной постели. Блэкджек куда-то исчез.       — Оскар?       Дом молчал. Где-то пауки втихую плели узор своей паутины, снаружи скрипели сверчки.       — Оскар!       Из какой-то комнаты до ушек Джуди донёсся странный звук. Заглянув за дверь, крольчиха замерла.       Оскар стоял посреди комнаты на коленях, поставив на подоконник изображение Жанны Д’Арк, покровительствующей, как известно, военным. Никогда кролик не молился на памяти супруги так горячо, никогда он так искренне не умолял Господа Бога и святую заступницу о защите своих сослуживцев.       Джуди тихонько зашла в комнату, опустилась на невесть откуда взявшийся сундук, одёрнула ночнушку, сложила лапки на коленях и приготовилась долго ждать. Оскар мог молиться долго — часа по три, четыре. Он был истовым католиком.       Наконец кролик встал, повесил на крючок до того лежавшую на полу плотную белую тряпку и развернулся на носках к Джуди.       — Спасибо за ожидание… и прости, что заставил тебя ждать, — Оскар положил изображение Жанны Д’Арк ликом вниз. — Не могу я так… В Зверополисе мои сослуживцы гибнут, а я тут прохлаждаюсь! Могу помочь разве что молитвой.       Джуди прижалась к могучему плечу мужа, который сел рядом с ней на сундук:       — Да будет тебе… Ты имеешь полное право на отдых.       — Я за десять лет ни разу отпуск не брал… Ну да, в конце концов, всё случается впервые, — кролик невесело улыбнулся.       — Ну вот. Пошли спать?       — Да ну к чёрту… У меня есть ещё дела. Иди спать, если хочешь.       — А ты?       — А я… я теперь не усну.       — Тогда и я спать не пойду, — решительно сказала Джуди. — Тем более, что одна я тоже не усну.       Оскар не ответил — он лишь крепче обнял едва одетую фигурку. Несколько минут висело молчание.       Рассвет супруги встретили в той же молитвенной комнате. Они так же сидели, обнявшись и не говоря друг другу ни слова. Да и слова были не нужны. Наконец Оскар встал, набросил на плечи кожанку, до того лежащую на сундуке рядом с ним и сказал, глядя куда-то в пустоту:       — Пойду прогуляюсь по двору.       Джуди вместо ответа вышла из комнаты. Когда кролик подошёл к входной двери, крольчиха была уже там. Джуди надела поверх ночнушки лёгкую куртку и откопала в груде обуви кроссовки. Она явно не собиралась оставлять мужа одного. Улыбнувшись, Блэкджек открыл дверь:       — Идём.       Небо на востоке только-только окрасилось розовым. Где-то внизу — дом стоял на пригорке — шумел океан. Волны накатывались на берег, шлифуя его до идеального состояния.       Двор дома, огороженный глухим зелёным забором, был небольшим — пятнадцать на десять метров. Учитывая, что под стенами дома были разбиты клумбы, размеры двора становились ещё более скромными. Оставшаяся площадь двора была забетонирована; через каждые несколько метров стояли садовые фонари.       Джуди, несмотря на лёгкую куртку, уже порядком озябла — ночи на океанском побережье случались весьма холодные. Увидев, что его супруга вздрагивает от холода, Оскар, не говоря ни слова, снял кожанку, которую, кстати, сшил своими лапами, и накинул её поверх куртки Джуди. В ответ на её вопросительный взгляд, махнул лапой:       — Переживу… Нас учили выживать в любых условиях. Одним из испытаний была задача прожить три дня в лесу зимой, имея при себе только ножи и простейшую одежду. Если не ошибаюсь — футболки, джинсы и берцы.       — И чем кончилось? — спросила Джуди, застёгивая кожанку.       — Да ничем хорошим. До экзаменовки нас было десять. После в строю не осталось ни одного. Все загремели в больницу с той или оной степенью обморожения. Те, кому повезло меньше, подхватили бронхит. Ещё один везунчик заболел воспалением лёгких. Долго и тяжело болел, а по выздоровления бросил училище. Из-за воспаления лёгких у него развилось осложнение на сердце. Вот такие пироги…       Несколько минут висело молчание.       — И потом ничего не было? В смысле, администрации училища?       — Нет, — Блэкджек нехорошо усмехнулся. — Глава училища успел застрелиться раньше, чем за ним пришли из полиции.       Крольчиха вздрогнула, но теперь уже не от холода.       — Администрацию училища сменили. Нам выдали определённые смягчения жёсткого режима в качестве компенсации. Проще говоря, перестали так жёстко дрючить за всё подряд и разрешили курить, — по щербатым губам Оскара пробежала улыбка. — Да… курить и пить пиво. Ровно до тех пор, пока кто-то не начал этим злоупотреблять. Кто — сказать не могу, сам без понятия.       Джуди одарила мужа своим фирменным взглядом:       — Долго шиковал?       — Неделю. Потом уже все смягчения сняли. Ну да оно и к лучшему. В лес нас больше в трусах и каске не закидывали, да и испытания стали помягче. Нет, выживать нас по-прежнему учили, но теперь уже попроще. По крайней мере, выдавали в лес кроме ножей кое-что ещё. Огниво, нормальную одежду и так далее.       — И как?       — Да всё нормально. Выжили три недели, а там нас из леса извлекли. Организовали посменное дежурство у костра, варили еду в котелках из всего, что находили. Траву жрали, кору… Горечь страшная, но съедобно.       Оскар сел на садовую скамеечку и жестом предложил Джуди сесть рядом. Та опустилась на сиденье скамейки.       — Как-то так… Должен сказать, что навыки выживания — штука полезная. Могу на спор назвать восемь рецептов сытных блюд из полыни.       — Там и научился готовить?       Блэкджек усмехнулся:       — Если бы… Бери выше — один раз крупно облажался ещё в училище. Администрация меня в качестве наказания перевела на месяц на пищеблок. Там-то водки не проставишь… В общем, в течение этого месяца я готовил всякую бурду. Поначалу было туго, потом втянулся, а когда закончил училище — даже интересно стало. Начал рыться в поваренных книгах, учиться готовить всякие блюда.       Солнце лениво выкатилось из-за горизонта, залив землю светом. Оскар тяжело встал, опираясь на трость:       — Пошли. Время готовить завтрак. Как ты смотришь на то, чтобы после завтрака сходить на пляж?       — Положительно, — Джуди усмехнулась.