Никак не убежать

Утро. Головная боль. Объятия друга. Армин приоткрыл глаза и увидел спящего Жана. Сегодня долгожданный выходной, а значит торопиться не нужно. Первые минуты бодрствования запомнятся блондину надолго. Несмотря на дискомфорт, ему было так спокойно в объятиях Жана. Он не решался двигаться, так как мог разбудить Кирштайна. В комнате стоял запах чего-то пряного. Ароматизированные свечи, свежее постельное бельё и выпечка делали своё дело. От этого запаха парня бросило в жар. Светловолосый решился всё-таки встать с кровати, но как только он дёрнулся, Жан открыл глаза. Секунда. Две. Три. В комнате стояла гробовая тишина и только смех детей, раздавшийся издалека прервал молчание парней. — Доброе утро. Уже уходишь? А поцелуй на прощание? Смущённый Армин стоял посреди комнаты. Возле него, на стуле лежала скомканная кожанка, ремни и штаны. Жан позаботился и об этом, но не смог раздеть его полностью (совесть не позволила), поэтому на Арлерте красовалась белая рубашка и нижнее бельё. — Ты чего молчишь? — тихо произнёс Кирштайн. Армин же совсем не понимал почему он в таком виде, ведь вчерашний вечер сохранился у него в памяти отрывками. — Всё нормально. Мне пора… — Уже? Может хоть позавтракаешь? Бурчащий живот Армина сказал всё за него. Жан за малый промежуток времени приготовил удон на молоке. Самое лёгкое блюдо для него. Взглянув на часы, Арлерт понял что зря спешил. — Восемь тридцать. Интересненько… Странное ощущение не покидало его. Целый год, ( а то и больше) за ним никто не ухаживал. После того как родители отказались возвращаться в город, блондину приходилось, в прямом смысле этого слова, выживать. Но несмотря на это Арлерт всегда улыбался и ходил довольно опрятным. Конец завтрака. Головная боль не покидала его ни на минуту, но решиться попросить таблетку он не мог. — Одуванчик, ты совершенно не умеешь пить. В таком состоянии как вчера тебе могли отпилить руку, а ты бы не заметил. Светловолосый явно смутился. В отличии от друга, Жан всё помнил. Кирштайн медленно протянул стакан воды и таблетку. — Голова раскалывается, так ведь? Выпив таблетку, Армин наконец расслабился. Ему не хотелось уходить, ведь он вновь почувствовал себя ребёнком, почувствовал защиту и заботу. — Можно мне побыть сегодня здесь? Понимаю, назойливо, но очень уж хочется… — Оставайся. Я не буду против, только вот…у меня нет футона. Будем ютиться вдвоём на кровати. — Но я сегодня вечером уйду… И вновь в комнате повисла неловкая пауза.