Let me step inside

— Хэ-эй, постой-ка. — и здесь он, исключительно не вовремя, — не торопись окончательно убивать своё здоровье, малыш Значит, теперь малыш — Кто бы говорил! — обиженно и одновременно возмущённо отвечает девушка. И не безпричинно. Она пытается вырвать свою руку из его хватки. Тщетно.       Роджер, все так же держа ее за руку, медленно подводит девушку к стене подходящего к выходу коридора, почти вплотную прижавшись к ней. На него был нацелен взгляд возмущенных и одновременно до предела испуганных глаз. Юноша забирает у нее из ладони пачку сигарет — Значит, куришь Вог? — Сомневаюсь, что тебя это должно волновать… — Я люблю, когда девушки его курят. С ними поцелуи вкуснее. — под конец фразы он едва подмигивает ей и кладет пачку обратно. Тонко и искусно. А этот теплый и словно играющий взгляд на пару с очаровательной улыбкой только подливают масла в огонь. Явно мастер своего дела — завоевывать отчаянные женские сердца. Но не сегодня, мальчик мой. Марта ловко ускальзает от Роджера и направляется прямиком к выходу. — Тогда до встречи на концерте! — легко и радостно эти слова слетают с его губ. Будто он и не огорчён почти полным отсутствием интереса девушки к нему. Нет, мать его, огорчён!       Сколько их было? Тех самых, кто с лёгкостью повелся на его сладкую манеру флирта, на его безобидные ясно-голубые глаза, эту пафосную игру на барабанах с сигаретой, зажатой в губах. Никто из них не посмел и возразить своему «королю». Но теперь. Кто он? Король наивных куриц, разве что. Куриц, которые не имели ни малейшего шанса задержаться в его жизни чуть больше, чем на неделю. Потому что все это было больше похоже на обычную игру.       Роджер мило строит глазки девушкам, за что получает их самих. И они этого хотели. Терзали собственный разум мечтами о его внимании. Это стало чем-то вроде закона. И никто не смеет его нарушать. Даже гордые первокурсницы, впервые заставившие взрослого парня возжелать не тело, а человека.       Почему? Потому что она не была открытыми воротами с проходным двором для «любого желающего», подобно каждой, кто побывал с Роджером в гримёрке наедине. Марта, как ларец, хитро закрытый создателем и требующий огромных усилий, чтобы заглянуть внутрь. Это и манит музыканта к девушке, словно пчелу манит к полному пыльцы цветку.       Невероятно. Как давно его стали интересовать незнакомки, которых он видел от силы полтора часа? Неужели, заиграл внутренний охотник? Уже неважно.       Роджер, обиженно (ни то на себя, ни то на кого-то ещё) озираясь вокруг, скинул с себя дотошный халат и, взяв его в одну руку, а ключи от машины в другу, удалился из кампуса.       Он не жил в общежитии. Нагнетала атмосфера этих зданий. Кругом там были лишь люди, вечно тонувшие в науке и учебе; своего рода эгоисты, не видящие дальше страниц собственных конспектов и методических пособий. По крайней мере, такое впечатление у него сложилось на первых курсах. Сейчас Родж жил в квартире относительно неподалеку от их кампуса. Десять минут на машине. Но сейчас ему надо было ехать совсем в другую сторону. Парень с остальными участниками группы: новым бассистом Майком Гроуз, вокалистом Фредди Меркьюри (если быть достовернее, Фаррухом Булсара), что тоже недавно пришел в коллектив и Брайаном Мэй. Последний был ему близким другом уже не один год. Встреча обещала быть важной. Помимо обсуждения записи альбома, он наконец сможет поговорить с людьми, ставшими для него ближе, чем собственные родители, без вмешательства посторонних.

***

      Все вокруг становится теплее и приятнее, когда понимаешь, что у тебя впереди тридцать шесть свободных часов. Ни в один другой день воздух не будет казаться таким свежим, шиповники, растущие во дворе, такими прекрасными, а ступеньки крыльца такими удобными. Благодать.       Затушив остаток сигареты об асфальт (а окурок, естественно, выкинув в мусорное ведро), Марта ушла по направлению к общежитию. Стоило перекусить, немного поспать и переодеться. Это было бы прекрасное начало выходных. Осталось только дойти.       Эх, даже эта дурацкая комната в общежитии вдруг стала такой родной. Помещение, в котором жила Марта, было куда больше похоже на какой-то чердак, чем на жилую комнату. Несмотря на все усилия девушки содержать ее в порядке, критическая нехватка времени и большая нагрузка в учебе прекрасно читались в состоянии комнаты. Она (буквально пять метров в длину и три в ширину) вмещала в себе рабочий стол с множеством ящиков, стоявший прямо под большим окном, почти во всю стену, стул, на котором разместился белоснежный халат, одноместную кровать, тумбочку неподалеку и высокий шкаф. Не взирая на всю свою загруженность и частичную захламленность, помещение выглядело весьма светлым и даже по-домашнему уютным. Тут почти всегда было приоткрыто окно и, что удивительно, никогда не было пыли. Марта не выносила ее, ибо была «счастливой» обладательницей ужасной аллергии.       Скинув с себя халат, футболку и светлые джинсы, девушка завалилась на заправленную постель. Она лежала на ней в одном лишь нижнем белье и беленьких носочках, устремив глаза в окно и чувствовав себя самой счастливой на этой планете. Спокойствие закреплялось в каждой клеточке ее тела все сильнее и крепче. Дверь заперта на ключ, а в коридоре за ней стояла гробовая тишина. Кто-то уехал, а кто-то, как и она, прилёг отдохнуть. Кажется, даже если бы сюда ворвались маньяки с пушками и коктейлями Молотова, ни один из жителей этого сонного царства не посмел бы нарушить давнюю просьбу своего организма на банальный отдых. Так бы и умерли. Зато выспавшиеся.       Мысли становились все более и более отстраненными, а веки тяжёлыми. Мгновение. Марта падает в бесконечную пропасть глубокого сна, целиком отдавшись ночным ведениям и кошмарам.       Пребывание девушки в королевстве снов могло бы длиться и дольше, если бы их не прервали истерические крики и тщетные попытки выломать ей дверь.       Чёрт. Она так и уснула, не надев на себя ничего, хотя бы ради приличия. Марта схватила первую попавшуюся кофту размера на три больше, чтобы хоть как-то прикрыться. Девушка в спешке подбегает к двери и отворяет ее. Лучше бы она этого не делала — Ничего не хочешь объяснить?! — возмущенный женский голос почти переходил на визг.       Давно не виделись, Сэм, — думает Марта, не озвучив вслух, и приглашает девушку в свою тесную норку.