Голодный бог

Ангелина лежала в темной комнате, занавешенной плотной шторой, куда с улицы проникала тонкая полоска света фонаря. Максима не было дома, и его брат с сестрой старались не говорить и не думать об этом, чтобы окончательно не истрепать себе нервы. Феликс сидел за столом и, подсвечивая фонариком, писал отчёт, который должен был предоставить мне утром. – Это действительно так необходимо? – вдруг сказала Ангелина. От неожиданности Феликс вздрогнул, но постарался ответить ей ласково: – Это моя работа. Свет мешает? – Просто ты должен поспать. – Закончу и посплю. Засыпай сама-то. – Ты очень авно нормально не спишь. Феликс ничего ей не ответил. – Ну, у других же не так! – тихо воскликнула Ангелина. – У других есть мамы и папы, милая. Феликсу теперь, и правда, работать пришлось ещё больше. Я старался его не перегружать (всё же на КММ ему нужно держаться бодрячком), но в своём старании не слишком преуспевал. Личного времени у Феликса не осталось совершенно. Было принято решение от лица устраненного двойного агента сообщить разведке Z о замене «завербованным приемником в связи с риском разоблачения». Мы достаточно давно вели подготовительную работу, перехватив их канал связи, поэтому разведка Z это проглотила. Но один из их самосформированных отрядов Феликсом очень заинтересовался. Мы держали руку на пульсе. Для справки поясню: в зоне Z крайне малочисленная прослойка населения проходит обязательную военную службу, и ещё меньшая прослойка остаётся в регулярной армии; при этом распространено такое сомнительное, на мой взгляд, явление как самосформированные отряды, которые присоединяются к войскам, которым не хватает людей и финансирования. Эти группировки подчиняются только верховному армейскому руководству, а тактические решения принимают самостоятельно. По сути это те же нелегалы, но не обязательно обученные на таком же высоком уровне. Слабая сторона такого стиля управления заключалась, естественно, в отсутствии гарантии дисциплины и квалификации воинов, сильная – в притоке финансов со стороны заинтересованных спонсоров и в непредсказуемости действий этих разобщенных боевых единиц. Думаю, Феликсу не улучшало настроение знание, что за ним ежедневно наблюдают эти веселые ребята (а не только я, такой белый и пушистый). Орхан скрыл подробности происшествия с имитацией поджога, отговорившись от соседей и руководства, отведя, таким образом, гром и от своего братца, и от Феликса. Феликс, в свою очередь, тоже в разборки больше не лез (да и некогда ему было), ситуация быстро замялась и пустилась на самотек. Показательная порка Кайюра возымела эффект, обратный желаемому: и Макс, и Катерина отдалились от Феликса как от источника неконтролируемой агрессии, и оба всё больше времени стали проводить с Кайюром, который, конечно же, быстро нашел более неприметное место для своих увеселительных мероприятий. Кайюр окружал Катерину всё большим вниманием. Последнее время она предпочитала ночевать в обжитой квартире его родителей, чем в своей бедной одинокой комнатке, из которой сестра давно съехала в ту же самую квартиру. Статус отношений Катерины и Феликса оставался неопределённым. Решив войти в семью Османовых, благодаря относительному достатку старших, Катя обеспечивала себе более стабильное положение. К тому же рядом была сестра, что для неё, очевидно, имело большое значение. И ещё был один типично женский фактор: Катя променяла качество внимания на его количество, – так высказался Феликс, узнав от Макса, как происходит развитие сюжета. Несколько раз Катя пыталась прийти к нему домой, но не заставала его; пыталась позвонить ему на работу, но каждый раз он не мог ответить. Почти целый месяц она репетировала речь, которую хотела произнести перед Феликсом, стараясь, чтобы каждое слово звучало логично и не несло ни для кого обвинения (ей казалось, что так ему будет проще воспринять информацию). Она стараясь ничего не перепутать в отработанной последовательности изложения и ключевых словах своей декларации независимости, и всегда её дотошная подготовка оказывалась напрасной, потому что он не мог найти возможности для встречи. Атмосфера в доме Бранлей сложилась спартанская. Мало того, что сам Феликс работал за троих, так его младшие тоже были завалены учёбой и подработками: Ангелина – пошивом, Макс – курьерскими заказами (семье сказал, что газеты разносить устроился). До кучи в их коммуналке начались перебои с подачей тепла и света. Короче, не до романтики. Если на чистоту, я был только рад, что отношения Феликса с Катериной буксовали – она была вообще не кстати сейчас. Девушки подобного склада вряд ли смогут повести себя правильно в случае чего, а это «чего» могло случиться с большой вероятностью. В доме Османовых сформировалась прямо противоположная обстановка – домашний застой относительной обеспеченности, который помогает на многое закрывать глаза. Сам Кайюр с его характером и телосложением, пожалуй, являлся воплощением этой обстановки: вялый, слегка сутулый, с блуждающей ласковой улыбкой на лице, любитель романтичных жестов и долгих прелюдий. Он умел ухаживать, но оставался избалованным мальчишкой. А в отношениях с женщинами это свойство характера часто имеет последствия в виде бестолковых истерик на пустом месте. Во время очередной такой сцены на ночь глядя Катя, нарушая комендантский час, в слезах выбежала из дома и бросилась бежать, куда ноги несут. Ночи уже стояли холодные, а она накинула только легкий плащ и, как была, в домашней обуви, побежала по мокрому асфальту в сторону своей коммуналки. Неизвестно, повлиял ли на её спонтанный выбор направления тот факт, что на своей территории люди обычно чувствуют себя в безопасности, или же тот факт, что напротив жил человек, рядом с которым она чувствовала себя в ещё большей безопасности. Этот человек тем временем решил перед двухчасовым сном, на который у него осталось время после завершения отчета, проветрить голову и выкурить пару сигарет во дворе. Он часто подносил сигарету ко рту и смотрел на вибрирующий отраженным светом белый булыжник луны. В воздухе висел моросящий дождь, обостряющий случайные звуки, возникающие в тишине. Когда Катя забежала во двор между их домами, Феликсу показалось, что на ней обувь с металлической набойкой на каблуках. И почему-то он сразу понял, что это именно она забежала во двор. Катерина бросилась на почерневшую влажную лавку и зарыдала. Феликс уже был уверен, что узнал её: он затушил сигарету и подошел к лавке. Она не заметила его приближения, а он не начинал разговор и смотрел, как она плачет, совершенно как девочка. Увидев на парковой плитке чью-то тень, Катерина с испугом вскинула голову. Она не могла разглядеть его лица против света фонаря в этом туманном мраке, но вряд ли с чем-то спутала бы то ощущение, которое появлялось в его присутствии. – Кто?! Кто это? Феликс, ты? Что ты здесь делаешь ночью? – она всхлипнула и прикрыла глаза от света фонаря. – Погулять вышел. Что с тобой случилось? – он встал рядом с другой стороны лавки. – Я... Да вот… Ужасно всё, Феликс, всё ужасно... Это всё Кайюр. – Да я понял уже, – неожиданно для самого себя ответил Феликс и замер, осознавая, что могут означать ее слова. – О, ты уже сам понял? А я не знала, как тебе сказать... Значит, ты меня намеренно игнорировал? – она вытерла слезы, – Ты просто не хотел говорить со мной? Я хочу всё объяснить! Это не измена! – Ну, ты главное, сама разберись со всем этим. Я уже понял, – механически повторил Феликс и так же механически закурил следующую сигарету и сильно затянулся, – Ты сама-то можешь сказать, почему так? – Ну… – Катя закусила губу и снова всхлипнула, – Он со мной много времени проводит, ухаживает, дарит цветы, с ним интересно. – И наркота. – Нет! Почему сразу? Ну, он мне давал попробовать, но ты знаешь, не в этом дело. Я бы не стала так, ты что. Он… Он мне нравится. И я хорошо с ним себя чувствую. Я намного больше радуюсь, когда домой иду к нему, там Аня еще. Ну, Феликс, так просто получилось. И для меня так лучше. Он глубоко затягивался, чуть кивая головой и не глядя на неё. – Не кури много, это вредно, – попросила она. И вдруг снова расплакалась, – Он совсем ничего не желает делать! После тебя он совсем на мужчину не похож! Но он такой ласковый, внимательный, с ним так весело, легко. Что мне делать? Я не могу так, когда человека вечно нет рядом. Катя взглянула на Феликса и пресекла себя. Он бросил окурок в урну. – Ладно, пошли, – наконец, сказал Феликс, – я тебя провожу до дома. У Кая окна не во двор выходят, он нас не увидит. Катя обрадовалась, взяла его под руку и как бы незаметно прижалась. Феликс решил не делать вид, что не заметил этого. – Не надо, Катя. Она стыдливо отстранилась и теперь почти не касалась его руки. Ему потребовалась вся его воля, чтобы тут же не наброситься на неё и не расцеловать с головы до ног. Феликс не поцеловал Катю даже в щеку на прощание. И не дождался, пока она зайдет в подъезд. Не посмотрел, как включается свет в квартире. В ту ночь я точно убедился, что он либо животное, либо машина, а его супер-система самосохранения не может давать сбоев даже в таких обстоятельствах (а сам я чертов гений, потому что взял его на работу). Подойдя к своему подъезду, Феликс снова остановился, чтобы выкурить ещё сигарету, и в это время оказался под прицелом снайпера. Выстрел почти бесшумный. И именно в эту секунду, в эту долю мгновения Феликс зачем-то делает шаг в сторону.