Что имеем, не храним, а потерявши... пытаемся вернуть.

PoV Андрей Проснулся я рано, что было странно, учитывая, что на работе я умотался как незнамо кто. Хоть у меня теперь и пять два, да и домой я прихожу пораньше, но это не уменьшает количества работы на моих плечах. Лучше бы шесть дней работал, так бы хоть был в родном городе, пускай и с Алиной под боком, но все же. И Инна ходила бы на свои танцы, и Максим был бы рядом. Мне сегодня снилось что-то о нем. Опять. Это не прекратилось, даже когда мы уехали. Наоборот, стало только хуже. Но надежда умирает последней. Теперь я уже не смогу вернуться назад, как бы ни хотел. Специально для этого продал квартиру. Я позволил ему слишком близко приблизиться ко мне и… не удержался. Я думал, что когда я уеду, все это забудется сном. Приятным или не очень, не знаю, но я ошибся. Когда мы только познакомились, скажу честно, мне было абсолютно не до него. Я разводился с Алиной. Я не хотел развода. Неужели нам было так сложно просто жить своими жизнями, не разводясь? Но нет. Надо было потаскаться по судам, подписать сотни бумажек и начать делить ребенка, которому и так было несладко. Это стали замечать даже посторонние. Одним из этих «посторонних» и оказался Максим. К моему личному удивлению, скоро в этом вопросе посторонним он быть перестал и окунулся во всю эту историю с головой. Чего только стоит то, как он кричал на меня тогда, когда Инна уснула во время занятия. Я бы, честно, никогда бы не подумал, что он вообще умеет кричать, да еще и так громко. Педагог даже в балетной школе педагог. Сразу чувствуешь себя двоечником без домашки. А потом и то, как я пришел домой, а у меня блестит квартира. И Инна такая радостная. «Папа, представляешь, Максим Альбертович в соседнем доме живет!». Мне было чертовски стыдно перед ним, ведь после переезда от Алины, я даже не удосужился до конца вещи разобрать. Я дал себе зарок, что никогда больше не буду доводить квартиру до такого состояния. Умру, но сделаю. Вообще, иногда мне кажется, что это мой девиз по жизни. Так вот, этот идиот, по-другому назвать просто не могу, отказался что-то принимать в благодарность за труды. Ну уж нет, что хочешь делай, но я в долгу не останусь. Оказалось, я так много не знаю о танцах, которыми, казалось бы, занимается моя родная дочь. А он еще и так интересно рассказывает, не то, что я. А на следующий день я, вернувшись с работы, обнаружил, что Инны нет дома. А эта маленькая чудачка решила, что ей все можно и ушла, не оставив даже записки. Слава богу, ушла недалеко, а всего лишь к Максиму. Я тогда испугался за них обоих, но сам Максим только посмеялся. Он вообще очень многое воспринимает как шутку и часто улыбается. Алина была не такой. Она была из той редкой породы девушек, которая руководствуется разумом в любой ситуации. А Максим из той редкой породы мужчин, которая руководствуется в основном эмоциями. Такие разные, но оба очень приятные в общении. Кстати, об эмоциях. По Максиму всегда можно было легко понять, когда он злится или волнуется. Никогда не встречал мужчин с длинными волосами, так уж сложилось. А Максим распускал свои локоны в каждой стрессовой ситуации. Наверное, у них в дресс-коде прописано завязывать волосы, потому что с распущенными ему идет больше. Он вообще красивый. Я заметил это сразу, но никак не отметил. Зато потом понял, что это стало одной из причин того, что я в него влюбился. Я не понял, когда точно это произошло. Наверное, где-то перед Новым годом, а может позже, а может раньше. Это сейчас уже не важно, потому что кто-то в их танцевальной студии, проходя мимо меня, обронил фразу о том, что Максиму нравится какая-то девушка из их состава. И почему они не могли пройти мимо меня и заговорить об этом раньше? Вряд ли бы что-то изменилось, но хоть было бы не так обидно. И когда я услышал о том, что мне могут сократить один рабочий день, если я всего лишь перееду за три тысячи километров от дома… наверное, это был один из тех немногих случаев в моей жизни, когда мной двигали чувства. Но потом я увидел лицо Максима, когда я сказал ему, что мне надо забрать документы. Я был готов отменить все свои переезды, продажи квартиры и все что угодно. Было поздно. Нам оставалось всего лишь два дня, я бы ничего не успел, да и он меня послал куда подальше, может, оно и правильно. В свое время меня удивило то, что даже когда Максим узнал о моей ориентации, он на это никак не отреагировал. Мы же русские, мы же убьем или загнобим всех, кто не похож на нас. А Максим не такой. А еще он, кажется, не понимает намеков. Либо делает вид, что не понимает. Даже тогда на детской площадке. Можно же было догадаться. А он либо не смог, либо просто не захотел. И именно из-за этой неопределенности отъезд показался мне лучшим решением. Не хочу находиться в подвешенном состоянии всю свою жизнь. Как-никак мы уже стали друзьями. Я не хотел уезжать. Инна не хотела уезжать. Максим не хотел, чтобы мы уезжали. Да даже Алина была против. Но я, дурак, поехал. А может, и не дурак. Меня радовало, что он не пишет мне, но в то же время огорчало. Как-то раз, уже здесь, я решил ему позвонить. Не знаю, зачем. Хотел что-то сказать. Но трубку взяла девушка. «Извините, Максим сейчас немного занят, я скажу ему, чтобы он вам перезвонил. До свидания» Я уже слышал этот голос. У них в студии работала девушка с таким голосом. Ну да, ему же какая-то девушка там нравилась. Да и время было позднее, если бы она была всего лишь коллегой, то не была бы рядом с ним в десять вечера по их времени, а я так и вовсе звонил в два часа ночи. И вот тогда я понял, что нет. Всё. До свидания. Не хочу с этим мучиться. И до сих пор, до сих пор… еще и сон такой сегодня приснился… Я открыл глаза. Все та же единственная комната съемной квартиры, на маленькой кровати в другом конце комнаты спит Инна. Посреди комнаты стоит рюкзак… рюкзак. Так, стоп. Я… мне позвонила Инна. Вчера днем. Она попросила приехать…. У меня отпуск и… Я скучал… Я резко повернулся на кровати. О, боже мой. Он такой растрепанный. Распущенные волосы раскинуты по всей подушке. И даже во сне улыбается, видя десятый сон. Да нет, не может быть. Это же просто сон, не так ли? И вчерашнее тоже сон. У него же есть девушка, зачем он здесь? Зачем вчера он… Я протянул руку и аккуратно убрал волосы с его лица. Максим на секунду нахмурился, а потом просто повернулся на другой бок. Да уж, вот хотел я, еще было, попробовать уснуть, а не получится теперь уже. Я осторожно встал с кровати, оделся и пошел на кухню. Проход был сквозным, и мне была видна вся комната. Что же ты тут делаешь, белокурое чудовище? Лежит несчастный комочек на кровати, по шею закутанный в одеяло, и спит. Какая прелесть. Я тяжело вздохнул. Скучал он, блин. Ну не до такой же степени? Мог бы позвонить, написать, но нет. На столе на кухне стоит пакет с одинокой бутылкой, которую я купил вчера. В первый раз за все это время хотел выпить, да не получилось. Непредвиденные обстоятельства, чтоб их. Порой я совершенно не понимаю, что творится у него в голове. Я не писал ему чисто для меня по абсолютно понятным причинам, а вот он, почему ни строчки не накидал, это, конечно, загадка. Инна ему позвонила, ну да. И только за этим ты сюда приперся через сутки, пускай и в отпуске. Я же абсолютно уверен, что девушка у тебя имеется, так зачем? Поссорились и ты решил, наконец, обратить внимание на мои намеки?.. нет. Максим не такой (по крайней мере я на это надеюсь). Проснется и поговорим. Обо всем, а то я потом жить спокойно не смогу.

***

Мне в глаз засветил солнечный луч, и я проснулся. Ну, то есть, как проснулся? Накрылся одеялом полностью и попробовал снова уснуть. В голове начинали медленно ползать мысли. Я открыл глаза. Напротив меня была стена с очень странным рисунком. Слишком много завитушек. Слишком. О боже, неужели это правда и я не сплю? Да нет, ну не мог я так сдуру ломануться на другой конец страны, а потом еще и… целовался я до этого только один раз, да и то где-то в школе. Я сел на кровати и попытался не уснуть сидя. Солнце светило в глаза, но тут резко его перекрыл чей-то силуэт. — Доброе утро. Чаю? Я поднял голову и посмотрел Андрею в лицо, но ответить смог только «угу». Все еще хотелось спать, хотя уснули вчера все часов в девять. На своей кровати заворочалась Инна. Вся квартира проснулась. Я услышал свист чайника и решил, что пора бы все-таки вставать. Одевшись, я взял из рюкзака зубную щетку с пастой и пошел умываться. Через пару минут ко мне присоединилась Инна в пижаме. — Малая, а у тебя нет расчески? — спросил я, глядя на спутанные волосы и вспоминая, что моя расческа благополучно осталась дома. Инна достала гребень из ящика под раковиной и протянула мне. — Спасибо. — Максим, — почему-то тихо начала она, — а ты приготовишь что-нибудь съедобное? Меня пробрал смех. Бедный ребенок, очевидно, давно не питался ничем кроме полуфабрикатов, раз ему нужно что-то хотя бы просто съедобное. — Приготовлю, не волнуйся, — сквозь смех ответил я. Радостная Инна улыбнулась и закончила чистить зубы. — А ну стоять, все лицо в пасте! — Нет, оно чистое! — сопротивлялась та, когда я схватил ее за руку и начал вытирать полотенцем. — Да-да, конечно, рассказывай мне сказки, а то я не вижу. — Пааапааа! — ребенок решил подключить Андрея, но ничего не вышло. — Я сейчас приду, и если на тебе будет хоть немного пасты, то будешь весь день сидеть дома, — послышалось с кухни. Я вытер последнюю капельку, и Инна пулей умчалась на кухню. Я пошел за ней. Андрей протянул мне кружку с черным чаем. Хоть я его и не люблю, но здесь и сейчас он почему-то был вкуснее любого зеленого чая на планете. Малая полезла в холодильник и ничего там не нашла. Я же увидел там творог, яйца и масло. Рядом с холодильником стояла мука, и где-то наверняка должны были быть соль и сахар. И в итоге через двадцать минут на столе стояли горячие сырники. Запах распространился по всей квартире. В дверь позвонили. Я удивился. — Инн, собирайся. Наверняка Вика с тобой погулять хочет, — сказал Андрей и пошел открывать дверь. Послышался женский голос, за ним детский. Инна, не жуя, проглотила последний сырник, запила кружкой воды и побежала переодеваться из пижамы в уличную одежду. Через пару минут дверь закрылась, и мы с Андреем остались одни. Он вернулся на кухню и встал у плиты, допивая свой кофе. — Я до сих пор не могу поверить в то, что ты здесь. Это какой-то бред. — Да нет, вроде бы, не бред, — усмехнулся я в ответ. — Неужели ты сюда приехал только потому, что тебя попросила Инна? Как ты узнал адрес? — Я услышал его, когда Алина документы забирала. А по поводу приехал… ну… она же попросила! Ей так грустно было. Она плакала, сказала, что ей тут без меня плохо! Ты бы устоял перед плачущим ребенком? Андрей тяжело вздохнул. На несколько секунд воцарилась тишина. — Сколько стоил билет? — наконец спросил он. — Ты самолетом летел? — Ну не поездом же, — съязвил я. — И если ты сейчас попытаешься вернуть мне деньги за билет… — Да, попытаюсь, потому что… — Нет, дослушай! — я встал с места. — Ты все время пытаешься возместить все, что я сделал, но неужели тебе так сложно принять простую человеческую помощь? — Да какая это помощь?! В каком месте перелет за сотни километров считается помощью? Максимум, дружеская услуга. Я хотел возразить, но замолчал и как рыба хватал ртом воздух. Дружеская услуга. — То есть ты считаешь, что я поперся через пол страны, потому что это дружеская услуга? Ты считаешь, что я сорвался с места, как только мне позвонила Инна, потому что это дружеская услуга? Ты считаешь, что вчера… — я осекся, но продолжил, — потому что мы друзья, так получается?! Охеренные друзья мы с тобой. — А кто-то говорил мне не материться, — попытался пошутить Андрей, но сейчас явно не самое подходящее время. — Я говорил не материться при ребенке! Ты меня хоть слушаешь?! — А что я должен ответить?! Что я должен делать, если ты сейчас здесь, черт тебя знает, зачем, а твоя девушка сейчас… — Стоять! Молчать! — Я ударил Андрея ладонью по груди, скорее уже от безысходности, чем от злости. На несколько секунд воцарилась тишина. Я тяжело дышал, сжимая рукой его футболку, и не мог прийти в себя. — Какая девушка? — тихо выдохнул я. — Нет никакой девушки, с чего ты вообще это взял? — Тебе нравилась какая-то девушка из вашего состава, — тихо, но строго ответил он, отстраняя меня от себя за плечо, — разве я не прав? — Это… это было очень давно, больше полугода назад, да и вообще, она лесбиянка, чтоб ты знал! — никогда бы не подумал, что Лиза, даже не находясь рядом, может доставить мне столько проблем. — Ну да, а два месяца назад, когда я тебе звонил в десять вечера, то трубку взяла никоим образом ни девушка! Мои брови поползли на лоб. Что он вообще несет? Он мне вообще ни разу не звонил. Да и не было у меня дома никаких девушек в десять вечера. — Вот сказать тебе что-то хотела, но уже не помню, что… блин. — Вспомнишь — скажешь. — Нет, это что-то важное было… ай, ладно. Значит, не такое важное. — Нет, послушай, да! Да, была у меня один раз дома в десять вечера девушка, да! Коллега! Живет в общежитии, там студенты кутят, а ей отоспаться хочется. Вот и пришла. А трубку взяла, потому что я в ванной был, а потом сказать мне об этом забыла! Да какого хрена я перед тобой оправдываюсь?! — на глаза навернулись слезы, и я рвано вздохнул. — Боже, зачем ты здесь? Нервы мне трепать? — выдохнул Андрей, то ли с сожалением, то ли еще с чем. — Зачем? Да потому что я люблю тебя, ревнивая ты сука! Люблю! И мне насрать, что ты мне скажешь на это, потому что я сказал все! — прокричал я так громко, что нас наверняка услышали соседи, и я содрал горло. А потом я просто уткнулся в плечо этому придурку и расплакался, как тогда, когда он уехал. Я не видел его лица, но спустя пару секунд Андрей меня крепко обнял, и мы продолжили так стоять. Я, совсем лишившийся рассудка, и Андрей, примерно в таком же состоянии. Минут через пятнадцать, когда я успокоился, Андрей погнал меня досыпать то, что я не доспал. Я даже возражать не стал. С больной головой лечь спать — хорошая идея.