Пирожки судьбы

      С утра мне колотило виски. Я же охреневал от того, что проснулся в 5:43. Но это было не долго, потому что, посчитав, сколько спал, начал охреневать с того, что так долго дрых.       Когда это шикарнейшее состояние, наконец, отошло, я метнулся одеваться. Не знал, что буду говорить Антону, но чётко понимал, что терять нельзя ни секунды. И так час потратил на то, чтобы в себя придти! Это были самые быстрые сборы в моей жизни. Что там одеться, пока горит спичка! Да я раза в два-три быстрее это сделал (ну, может, и преувеличиваю).       А вот потом пришлось увеличить и скорость мысли, так как оставлять Софочку одну нельзя. Быстро постучался к бабе Нюре и, сказав, что меня срочно вызвали и времени вообще нет, а кому-то надо за Софи следить, умчался на всех порах. Готов заключить пари на то, что она ещё минут сорок втыкала в суть происходящего. А после истечения этого срока покрутила у своего виска и пошла готовить завтрак нежно спящей Софушке.       К дому Антона я мчался на всех порах. По лестнице поднимался вообще чуть ли не через четыре ступеньки. И только у самой двери до меня вдруг дошло, что сначала надо было позвонить и предупредить о своём приходе. Но раз уж тут, то что поделать? Звоню. Вспоминаю, что Антон глухая тетеря, и начинаю тарабанить в дверь. Жду минуту. Ответа нет. Хотел было отступить, но почему-то на пробу дёрнул дверь, и та поддалась.       «Что же это такое: никто не отвечает, а дверь не заперта? Ходите, кто хотите, что ли?» — возмущался я, проходя в квартиру.       Обращать внимание на какие-то детали в прихожей нет времени, поэтому наскоро скидываю обувь и бегу в спальню к Антону. В такую рань он не может быть где-то, кроме как в постели. На ходу расстёгиваю куртку. Хотелось кричать, но пришла идея разбудить спящего поцелуем.       И вот я у заветной двери, разделяющей меня от моей судьбы. Открываю её и… Проклинаю себя за то, что не притормозил в прихожей. Антон с Павлом, а я умудрился успеть в самый последний момент, чтобы увидеть, как они трахаются. Медленно отпускаюсь на колени. Ожидал всего, но не такого быстрого развития их отношений. Или…       «Так вот по какой причине ты не мог сидеть с моей дочкой!»       Ярость застилает мне глаза. Я направляюсь на кухню за ножом. Хочется прирезать обоих, несмотря на то, что Антон что-то пытается донести до моего разума криками. Когда уже нож был найден, я остановился. Возможно, это потому, что увидел отражение своих глаз в его лезвии, и это отрезвило меня. Возможно, потому, что какие-то слова всё же долетели до моего сознания. Причина не так важна, но нож я вернул на место. Разберусь и без него, словами. Просто так уйти всё равно не могу.       Когда я остыл уже до такой степени, что можно было спокойно поговорить, на кухню зашёл Павел.       — Здаров! Ну, вы тут и без меня разберётесь, а у меня ещё дела. Антоша, сделай правильный выбор! — Воля подмигнул «Антоше» и с самодостаточным видом смылся.       Я перевёл взгляд на Антона. Злость ещё полностью не унялась, и зубная эмаль под давлением стиралась. Но убивать было нельзя. Как же Софи, словами про которую меня старался вразумить импровизатор?       — Я… Я понимаю, что ты злишься, — робко начал Шастун. — Но поверь мне, как я был зол, когда ты встречался с Адафонией!       Вот те на! Думал, что Антон сейчас оправдываться будет, а он…       — Я-то с женщиной встречался! — кричал я, не остудив до конца гнев. — Тебе не кажется, что это малость нечестно: заменять одного человека другим. Я тебя никем заменить не пытался, и правда был влюблён!       Конечно, про Панина я говорить ничего не собирался. По крайней мере, сейчас это бы только сбило карты, а опыт этот был неприятным. Не могу позволить одному ужасному событию испортить мне всю судьбу. Может, чуть позже появится случай рассказать. Всё-таки скрывать что-то от любимого — не самая лучшая затея, к тому же, ещё и подлая.       — Дай мне немного остынуть, — попросил я Антона, и он, кивнув, сел за стол. Через пару минут я смог уверится, что выслушаю всё и не сломаю жизнь ни себе, ни любимому резкими высказываниями. — Всё, я готов тебя выслушать.       — Ну, начнём с того, как ты позвонил мне и попросил посидеть с Софи. Я, конечно, ещё на свадьбе начал подозревать, что ты неравнодушен к этой женщине, но не думал, что и она к тебе что-то испытывает. Я впал в отчаяние, когда ты сказал, что влюбился. Не знал, что делать со своими чувствами, а тут Павел. Он… В общем, не может позволить некоторые вещи с женой, поэтому пришёл ко мне. Ну, садист, хотя и не такой жёсткий… — на этих словах я вздрогнул, так как вспомнил своё рабство. Антон напрягся и остановился, но я сделал утешительный жест рукой, чем позволил ему продолжить. — Вот. Я прикинул, что у него проблемы, у меня проблемы… И мы стали спать друг с другом. Это даже словом «встречались» не назовёшь, так как он приходил только тогда, когда ему удобно было. В общем, это всё…       — Ох, и почему же ты позволял ему делать то, что он даже с женой позволить не может? — я уже не злился, а просто чувствовал, как мозг разрывается. Усталость накатила на меня, но разобраться мы должны сейчас.       — Мне… Просто очень хотелось тебя. И я заменил тебя на другого мужчину, раз уж ты влюбился в женщину. Отношение было не важно. Я просто всё время представлял тебя. Знаешь, когда мы разговорились после того, как ты приготовил пирог, я понял…       — Погоди! — бесцеремонно прервал я Антона. — Ты уже тогда понял, что, во-первых, гей, во-вторых, меня любишь?       — Ну… Да… — Антон скромно отвёл глаза. Если б не видел, чем он с Павлом занимается, думал бы, что он девственник.       — А как ты всё это время, ну, до Павла, держался?       — Я верил, что ты рано или поздно поймёшь. Но оказалось, верил недостаточно. Прости…       — Не извиняйся, я тоже виноват, раз не разглядел твои чувства. К тому же со мной явно произошло больше того, за что я должен просить у тебя прощения.       — Я всё прощу! Только… Будь со мной… — Антон был явно искренен. Об этом говорили интонация голоса и взгляд.       Я вздохнул и начал свой рассказ. Не утаивал и всё, что было с Адафонией, и что потом встретился с Тимуром (его проблему не освещал, просто сказал, что она была), и что меня похитил Панин… Антон слушал. Губы его периодически подрагивали, а глаза увлажнялись, но он держался, чтобы не прервать мою исповедь. Пару раз он всё же смахнул слёзы, но просил продолжать. И вот, когда я закончил и опустил голову, Антон подал голос:       — Да, тебе больше досталось. До меня быстро всё дошло, а тебе пришлось столько всего пережить, чтобы осознать тот факт, что мы созданы друг для друга.       — То есть ты не злишься? — удивился я.       — Нет, тебе это было необходимо. Только так ты бы всё понял, и я благодарен судьбе за это. А ты не отвернёшься от меня из-за того, что…       — Нет! Ты же не виноват, что я такой тупень!       — Спасибо, — Антон улыбнулся, но немного горько. — Если ты считаешь, что как-то должен отомстить мне из-за Павла, то я готов.       — Нет! Что ты! — меня пугала эта отчаянная решимость. Казалось, будто он готов отказаться от счастья для себя. — Я даже ему немного благодарен, ведь понятия не умею, как вести себя с парнем-девственником. Да я и так-то понятия особого не имею…       — Не хочешь разобраться с этим прямо сейчас?       Я поддержал этот неуверенный вопрос кивком, и Антон порывисто поднялся, одним шагом сократил расстояние между нами и поцеловал меня. Поцелуй вышел ещё лучше, чем с Тимуром. Теперь я начал понимать разницу между заботой о партнёре из моральных соображений и любовью к партнёру. Когда любишь, ты стараешься сделать хорошо другому, потому что от этого станет лучше и тебе. Твоё счастье — это счастье любимого, а счастье любимого — твоё счастье. Такая вот формула взаимной любви. Если Тимур просто заботился, потому что романтик, то Антон старался сделать приятно. И получалось. Заводился я быстро, и вот уже мои руки исследуют тело Антона. Смущает, что он выше меня, но это временно. Вот уже и майка откинута в сторону. Следом за ней следует мой свитер. Стараюсь повторить то, что делал Тимур со мной во время самопроверки. Кажется, Антону это нравится. Он так сладко стонет, что мне хочется повторять это снова и снова. Провожу кончиками пальцев от груди до пупка, очерчивая грудные мышцы и мышцы пресса. Такое лёгкое прикосновение заставляет бегать мурашки по телу Антона, от чего тот вздрагивает. Пробую поласкать его сосок губами. Он снова стонет и запускает пальцы в мои волосы. Чтобы усилить эту реакцию, касаюсь второго соска пальцами. Эффект удался — Антон запрокинул голову, мыча от удовольствия.       Останавливаться никто не собирается. Голову сносит от чувствительности Антона, да так, что держатся всё труднее и труднее. До спальни мы уже не дойдём. Надеюсь, он не будет против использовать стол вместо кровати?       Стаскиваю штаны с Антона. Тот протестующе мычит сквозь поцелуй и тянется к моим джинсам. Застёжка долго не поддаётся напору импровизатора, от чего тот рычит и раздирает молнию. Сейчас на это всё равно. Сейчас важен лишь человек перед тобой.       Освободившись от штанов и джинс, мы снова впиваемся поцелуем в губы друг друга. Сил терпеть больше нет, и я подхватываю Антона и усаживаю его на стол. Высота подходящая. Прошу его лечь, что тот покорно выполняет, и начинаю вводить в него пальцы для начала. Вспомнив, что у того вообще-то недавно был секс и в растягивании он не нуждается, рыкнув высовываю пальцы и ввожу член. Похоже, Антон слегка не ожидал. Он вскрикнул и так прогнулся в пояснице, что я на мгновение испугался, вдруг его позвоночник сломается. Маню его к себе и успокаивающе целую. Он отвечает и расслабляется, давая мне возможность двигаться.       Первые толчки были плавными. Им вторили поцелуи. Но со временем темп набирался, и мы уже жадно целовались и оставляли метки на телах друг друга. Времени прошло не так много, но мы и не знали, насколько выпали из реальности. Кончили мы вместе, сливаясь в поцелуе.       Через пару минут, когда я немного отошёл, отнёс Антона в спальню. Пусть чуток вздремнёт, на него столько волнений сегодня навалилось. Положив любимого на кровать, я ещё с минуту умилялся с его спящего лица. Он выглядит таким беззащитным, когда спит. Сразу вспоминаются все его пижамки с единорожками и трусы с цыплятами. Не удержавшись, хохочу, но тут же закрываю рот и сматываюсь на кухню, чтобы не мешать.       Пока Антон спит, готовлю ему покушать. В холодильнике было не особо много продуктов, поэтому блюдо получилось так себе: каша с маслом и корицей (Да там только колбаса с сыром были! Хорошо, что масла на кашу хватило, и корица в шкафчике нашлась…). Поскребя по сусекам нашёл и муку. Действие было глупым, но я вновь открыл холодильник в поисках яиц. Оказалось, что действие не глупое. Яйца нашлись, но меня удивило, что они не распакованы. К чёрту. Достаю коробку. Вроде бы даже свежие, а значит, куплены тогда, когда на мой счёт ещё ничего известно не было.       «Он ждал меня, хоть и не верил…» — умиляюсь я и продолжаю готовку.       Приготовить пирог не представляется возможным, но организовать что-то сладкое из имеющегося можно. Будут очень сладкие булочки.       Через изрядное время с начала готовки (я уже поставил булочки в духовку), проснулся Антон. Или не совсем проснулся. Кажется, он просто пошёл на запах выпечки. Да он же даже глаза не открыл!       — Эй, Антон! Земля вызывает. Глазки открой, пожалуйста. Сейчас же… — грохот такой, будто упал мешок с камнями. — Упадёшь. Эх… — Антон-таки открыл глаза. — Не сильно ушибся?       — Похоже, я инстинктивно добрался до чего-то вкусного. А что вкусное, кстати?       — Сначала каша.       — А может без каши, а? Как-то сразу детский садик со своей кашей, которая без комочков просто существовать не может, вспомнился…       — Ну это же я готовил. Для тебя… — делаю вид, что обиделся, и это работает.       — Сдаюсь! Ты же у нас шеф-повар! — Шастун улыбается и садится за стол. — Давай сюда эту… Кашу.       Я с загадочной улыбочкой ставлю тарелку перед ним. Антон недоверчиво косится, но пробует. После несмелой первой попытки одолеть сие исчадие прошлого Ада, что укоренилось во всех садиках нашей страны (а может, не только нашей), каша начала стремительно исчезать.       — Я не знаю, что ты сделал: душу ли продал Дьяволу или заклинание какое произнёс — но это, чёрт возьми, вкусно!       — Теперь больше верить будешь в мои кулинарные способности!       — А ещё есть?       — Если б я знал, какой ты обжора, то приготовил бы целую кастрюлю. А так ты всё слопал.       — То есть и тебе ничего не осталось? — он даже расстроился из-за того, что съел всё в одну харю. Это так мило.       — В смысле «ничего не осталось»? — с видом героя подхожу к холодильнику, беру колбасу и сыр, потом так же решительно к хлебнице за батоном, выражая вселенскую важность, отрезаю порцию от каждого ингредиента и совмещаю их. — Вуаля! Сие есть мсье Бутерброд. Мсье Бутерброд, знакомьтесь, это Антон, который думает, что я останусь голодным. Но прошу прощения, ответить я Вам не дам, — беру это творение и откусываю сразу половину. Антон тихо охренивает с моей довольной хомячьей моськи.       — Это то есть… Я питаюсь, как в ресторане, а ты, как холостяк? Что вообще…       — Булочки!       Я подрываюсь к духовке, выключаю её и вытаскиваю чудом не подгоревшие булочки. Облегчённо вздохнув, выкладываю их на блюдо.       — Вот святая святых, ради которой я не просыпаясь пришёл сюда! — Антон, забыв о вопросе, в два прыжка подлетает ко мне и стаскивает булочку. — Ой-ой! — Он начинает перекидывать свою прелесть из одной руки в другую.       — А вот нечего раньше времени лезть! Или ты в жонглёры податься решил? И погоди, то есть сладости для тебя даже дороже, чем я?       — Нет. Ай! Нет. Ай. Нет! Конечно, нет! Твою мать, что ж так горячо-то…       — Сядь! — Антон сел прямо на пол. — Да за стол, блин, сядь! — Он послушно перебирается за стол. Булочка немного остыла, поэтому Шастун радостно вгрызается в неё. Ради такой довольной моськи я готов хоть каждый день печь.       После того, как мы уничтожили армию булочек, наступила зловещая тишина. Оба понимали, что нужно разобраться со всем скорее, но особых идей, как это сделать, не было.       — Так! Давай начнём с Павла. Мне кажется, это проще — пошёл в жопу, да и всё, — напряжение заставляло меня поднимать голос, но на Антона это не действовало.       — Вот ты тогда и говори с ним! — не успел я возразить, как Антон продолжил: — А это твоя идея!       — Ладно. Давай сюда телефон.       Шастун достал телефон, что-то нащелкал в нём и передал мне. Каково же было моё удивление, когда увидел на экране имя контакта. Да Антон даже не собирался что-то придумывать. Просто вбил «Замена». Под шёпот импровизатора, гласящий: «Сам нашёл, чтоб ты голову не ломал…» — я ткнул на «вызов». Гудки нервировали меня секунд десять, но вскоре на звонок ответили.       — Ну что, шалунишка? Сделал, наконец, правильный выбор? — игриво поинтересовался Воля, сделав акцент на слове «правильный».       Отойдя от «шалунишка», я ответил той же манерой:       — Да. Антон сделал правильный выбор. А тебе я вот что скажу… Поговори с женой, она у тебя дама продвинутая, так что может и согласится на все твои унштюки в постели.       — А, он уже и это рассказал. Ну, положим, с позицией подчинения она согласится, что уже из разряда фантастики. А что она, по-твоему, на связывание скажет?       Я перевёл недовольно-вопрошающий взгляд на Антона, тот уставился в стол, будто он может его спасти. Тяжело вздохнув, вернулся к телефонному разговору. Чёрт сейчас с ним, потом поговорим.       — А ты спроси. Между прочим, почти все браки распадаются из-за того, что в паре не разговаривают друг с другом и не раскрывают проблемы и желания.       — Ой всё! Психолог тут нашёлся! Ладно, раз Антон тебя выбрал, то не буду доставать. Я вам не животное ведь, а вполне порядочный человек. Всё, отбой. А! Если хочешь, могу рассказать про его суперчувствительные точки!       — До свидули!       Я сбросил вызов. Будто мы с Антоном без него не разберёмся, совсем уже обнаглел!       — Так. Одна проблема решена. Теперь Софи, да? — Шастун пытался улизнуть от темы про связывание, но у него плохо получалось скрыть напряжение.       — Не, подожди-и-и-и. Значит, он тебя связывал? — лицо Антона приняло выражение безысходной решимости, и он кивнул. — И как? Понравилось?       — Где-то тут подвох, да?       — Да. Возможно, я тоже это буду делать. Ну, это только, если ты скажешь, что тебе понравилось. Принуждать не моё.       — Давай позже обсудим — там книжка специальная есть! — как-то нехорошо загорелись глаза Антона. Ну, раз мой любимый слегка мазохист, то ничего страшного. Главное, чтобы степень не повысилась.       — Хорошо. А как Софушке сказать, что мы вместе? Не могу я ребёнку портить психику модель семьи-ячейки общества представление! Она, может быть, захочет с мальчиком встречаться лет так через десять, но так как её папа любит мужчину, будет думать, что все мальчики любят других мальчиков.       — Сто-о-о-о-о-о-о-оп! Не загоняйся! — Антон даже руками махать начал в попытке меня успокоить. — Нам не обязательно говорить всё. Давай скажем, что я просто буду жить у вас, потому что… У меня не хватает денег на свою квартиру, а на съёмной тараканы, к примеру. А на дверь щеколду поставим! А чтобы неслышно было, телевизор включать будем! Что думаешь?       — Я думаю, что ты своё воображение где-то на «Импровизации» потерял! Или ты всегда такой, если не выспался? Ладно, других идей всё равно нет, поэтому…       — Да-а-а-а-а! — как при нашей первой встрече протянул Шастун. — И это кто говорит, что у меня фантазии нет? Сам ничего придумать не можешь?       — Эй, не начинай!       — А ты начинай придумывать!       — Ах так! Ну допустим… На твою квартиру пришли злые девушки… А, злые потому, что на шоу «Деньги или позор» ты раздавал комплименты полной женщине. Так вот. Пришли и спалили всё к чертям собачим! У тебя остались только вещи первой необходимости, которые ты взял с собой во время тура, и счастливые трусы-талисман с цыплятами!       — Браво! — Антон показательно аплодировал, что слегка подбешивало. — А я-то думал, что мы реальную причину придумываем. Короче, не нравится версия с нехваткой денег и тараканами на съёмной квартире, тогда меня обворовали. И вот всё твоё про то, что у меня осталось. Класс?       — Класс! — спорить уже было бесполезно. Хотя нет, полезно, но не ко времени. Споры нас только сближали. Они давали эмоциональный заряд и затачивали мозг на оригинальность.       Не теряя времени, мы отправились радовать Софи. Теперь у неё будет два человека, готовых на всё ради её улыбки, хотя Антон, конечно, будет немного ворчать.       Разговор прошёл гладко. Дочка прыгала от восторга и просила нашего жирафа покатать её. Антон и впрямь дулся, но всё-таки взялся за эту миссию. Странно, что баба Нюра как-то спокойно отреагировала на появление двух мужчин. И как-то подозрительно довольно она на меня покосилась, когда закрывала за собой входную дверь. На ум пришло, что этот пожилой дракон-то шиппер.       Хотел только поделиться своими подозрениями с Антоном, но тот был занят игрой. Зато заметил такой же взгляд у дочки и полностью уверился, что шипперы повсюду, а мы с Шастуном зря шифруемя. Улыбнувшись, я присоединился к игре. Теперь-то точно всё так, как и должно быть! И ничто этому уже не помешает!