Мораль и счастье проклятой любви

Минори безумно устала. Каждый день девушка посещала школу, но всё равно многого не понимала, и поэтому ей приходилось заниматься днём, ведь после школы у неё были занятия скрипкой и танцами. Уже какое-то время девушка была загружена всем этим, и, казалось, что отдых стал для неё чем-то непостижимым. Канэко отдалилась почти от всех, кроме Шу и Рейджи, ведь с ними она продолжала видеться каждый божий день, но с последним они так и не помирились. Также ей очень повезло столкнуться с Райто, прямо нос к носу, а Канэко была очень зла и ни разу с ним не заговорила. В особняк переехала новая особа — Джун Сакамаки, дочь Шу, но с Минори они так и не успели поболтать. Эта Джун приходила недавно за чем-то, а Канэко была жутко занята подготовкой к контрольной по биологии и даже толком не поняла, кто к ней приходил. В общем и целом, Минори ужасно выдохлась. Ей был нужен сон — часов двести, а можно и триста, чтобы наверняка… К великому счастью, сейчас у неё появилась эта возможность. Девушке осталось лишь взять конспекты у Комори и распечать их завтра вечером. Комори… Светловолосая стала такой неразговорчивой и необщительной. Минори приходила к ней даже когда была занята, пыталась поболтать или обсудить новый фильм, а Юи только отнекивалась, мол, дел очень много. Конечно, девушку очень расстраивало это, но, в конечном итоге, когда она думала об этой ситуации, Минори всё больше понимала, что сейчас очень похожа на Юи, и тот, кто хочет провести с ней время, получает лишь отказ и тысячу извинений. Скоро всё наладится: учёба придёт в норму, а девушки смогут провести вместе время за прогулкой по особняку, обсуждениями последних новостей или же за просмотром фильма. — Юи, доброй ночи, я пришла за… Конспектами… Минори испугалась. Юи сидела на полу посредине комнаты, с лезвием в руках. Она вытирала слёзы кровавой ладонью, от чего лицо девушки было испачкано. — Юи, что просиходит? — всхлипы Комори стали только громче, а плечи задрожали сильней. — Не могу, не могу, не могу… — шептала светловолосая, бросая кровавое лезвие в сторону. Минори подлетела к шуфлятке и стала искать аптечку. — Моя дорогая, что с тобой? — проговорила девушка, подбегая с бинтом к подруге. Юи лишь сжалась, заплакала ещё сильней и упала на пол. — Боже, Юи… Расскажи мне, я боюсь… — Что тебе рассказать?! — закричала девушка, сжимая руку. — То, что я потеряла смысл жить? Или то, что смерть — мой единственный выход из этого особняка? Что рассказать тебе? Минори, как всегда с такими робкими людьми, брезгливо и с ноткой реальности ответила: — Причины твоей гневной тирады. — Ты такая глупая, Минори. Такая наивная, как и я, когда пришла сюда. Ничего, скоро ты поймёшь, каково это — быть мной… Через некоторое время расспрашиваний, бинтования руки и укладывания светловолосой под одеяло, Минори всё же вытянула из подруги пару слов. Юи рассказала о том, что дочь Шу стала мучить её сильнее, чем все Сакамаки вместе взятые. О том, что её жизнь стала бессмысленной, и о том, что какие-то чувства к Аято мучают её и заставляют себя ненавидеть. Когда Канэко стала расспрашивать поподробнее, то поняла, что Юи уснула, ведь долгое время Минори успокаивала подругу, обнимала и гладила светлые локоны. В общем, ночка началась так себе…

***

Минори была в ужасе. Девушка ненавидела успокаивать кого-то, ведь, сказать по правде, психолог из неё так себе. Взять хотя бы сегодняшний случай: когда Канэко успокаивала Юи, она спросила что-то вроде «Почему ты решила порезать вены, а не… Повеситься, к примеру, ведь вампиры прекрасно чуют запахи?» Комори перестала рыдать, но через минуту возобновила всё с новой силой. Сейчас девушка была уверена, что должна помочь, ведь чувствовала ответственность, словно Юи была ей дочерью. Так что, вот уже десять минут, девушка сидела в кресле, ожидая собрания всего особняка. Всего, кроме Юи. Она спала, пытаясь оклематься после сегодняшнего. — Минори, доброй ночи. Ты звала меня, и я подумал, что это насчёт того инцидента. Разве не комфортнее поговорить у меня в комнате? — Насчёт какого инцидента, Рейджи-сан? Я чего-то не знаю? Вы с распутницой занимались чем-то стоящим разговора? — Вы переспали? Появился Рейджи, Райто, а за ними и сама Джун. — Го-о-осподи, глухой телефон какой-то… — у девушки не было желания говорить ни с кем из этих присутствующий, и она стала просто ждать. — Если ты про тот телефон, что в западном крыле, то это я сломал. — Сломал? Ты про тот табурет, что валяется во дворе? — Нет, тот табурет сломал я А вот и Субару, Канато и Аято. — Осталось только Шу дождаться, — серьёзно и устало, только и успела проговорить Минори, как сзади кто-то положил ей руку на плечо. Девушка поворачивается и носом утыкается в грудь скрипача. Канэко медленно поднимает голову, пытаясь понять, где этот вампир заканчивается, но быстро бросает это занятие. — Я хочу поговорить с вами. Это очень важный и обстоятельный разговор, так что… Девушка рассказала о ситуации, что произошла сегодня, мол, так и так, пиздец, товарищи, происходит, вы это… В себя собираетесь приходить? — Я не понимаю, почему ты вмешиваешься. Это дело сугубо семейное, или ты считаешь себя одним из членов? Юи — жертвенная невеста, а это значит, что каждый из нас имеет право делать с ней всё, что захочет, пока она не выберет своего Адама, — Джун была довольно милой на вид, но грубить она умела. — Того Сакамаки моя семья, а не Вы, — Минори посмотрела в глаза Шу и поправилась: — Не ты. Юи — человек. Да, она глупа, наивна и проста, но она заслуживает уважения! — Распутница, я не понимаю, почему ты заступаешься. К тебе не пристают? Ну так сиди и радуйся, или я исправлю это! — А я помогу, — Джун сложила руки на груди. Все стояли, не шелохнувшись, а Минори стала смертно бледной и стиснула зубы. — Ты не посмеешь. Я не позволю тебе, — Шу стал непривычно сосредоточенным. — Только попробуй ей навредить, братик, и посмотришь — ты даже запаха крови Минори не учуешь в этом доме, — насмешливо произнёс Райто и подошёл ближе. Что-то нужно было предпринимать, ведь обстановка накалялась. — А знаете ли, я согласен с Канэко. Юи очень добра и наивна, ей нужна защита, — заступился Аято, и все посмотрели на него взглядом «Мне градусник принести?» Если Шу заступался за Минори, ведь они очень хорошо ладили, то, что Аято заступался за Комори, было как минимум странно. — Я беру Юи под свою ответственность, и если мне понадобится кого-то убить, — Минори быстро глянула в сторону дочери Шу, — я убью. — Вовремя про смерть вспомнила, — произнесла Джун, сдула волос с лица и переместилась за спину Канэко. Минори уже почувствовала прикосновение к шее, услышала хруст и закрыла глаза. Девушка испугалась, ведь ей показалось, что Джун сломала ей шею. Канэко открывает глаза и видит Сакамаки, лежащую на полу, а прямо за ней стоит Рейджи. — Спасибо, — шепчет Минори, и её тело невольно начинает трястись, а Шу тихонечко обнимает друга. — Рейджи, что ты натворил?! — Он спас Канэко от смерти, а Джун поваляется пару часов, и всё будет в порядке, не голоси так, Райто, — прокричал Аято, сжимая кулак. — Ты стал таким человечным… Мне жаль тебя, братик. — Что?! — Довольно! — крикнул Рейджи, и повисла тишина. — Аято, иди к Комори. Шу, побудь с Минори, Джун скоро очнётся. Райто, придумай наказание для вас обоих, а вы идите уже куда-нибудь отсюда! Я прочищу мозги этой девчонке. Субару и Канато вышли в сад, Аято растворился, Шу, взяв девушку на руки, исчез, а Райто, зло глянув на скрипача, остался с Рейджи, желая помочь с Джун.