Мораль и счастье проклятой любви

Зайдя в свою комнату, Райто устало упал на кровать. Он был рад, что вернулся сюда, в то место, где может быть собой. Джун стояла в дверях, словно боялась зайти. Она с любопытством смотрела на своего дядю и пыталась понять, что у него в голове и как он себя чувствует. Карлхайнц предал и Юи, и Аято, и Райто, и даже Джун. Он предал всю семью Сакамаки, а после этого низкого поступка, чарами заставил врать. Врать близким и дорогим людям, которые вряд ли когда-то простят ему этот поступок. Как-то прояснить ситуацию мог лишь Аято — он не находился под действием гипноза, но был слишком раздавлен и не хотел участвовать во всех этих играх. Поэтому она и сказала Рейджи, постаралась намекнуть, что только Аято может рассказать обо всём. Даже если на него придётся надавить. Даже если придётся сделать ему больно. Сакамаки неуверенно зашла внутрь и присела на кровати, рядом с дядей. Он лежал на животе, руками обхватив подушку и то и дело глубоко вздыхал. Джун легонько коснулась спины вампира, стараясь привлечь его внимание. Парень раздосадованно повернул голову в сторону девушки. — Как ты себя чувствуешь? — тихонечко спросила она и опустила глаза. —Посмотри, пожалуйста, — Райто кивнув на спину и вновь спрятал лицо между рук. — Моя спина, с левой стороны... — Что? Рейджи перестарался? — Нет, просто я чувствую там дыру насквозь, — Вампирше было очень неловко, она не знала, что сказать, но когда Сакамаки опять посмотрел на неё, девушка смогла лишь вымолвить короткое: — Мне жаль... — Мне тоже, — Райто качнул головой и устало растянул губы, показывая негодование. — Что не сгнил в темнице в юношестве, когда любимая мамочка кувыркалась с моим жалким дядей! Джун, пожалуй, никогда не слышала, чтобы дядя кричал. Наверное, она просто никогда не видела, чтобы ему было так плохо. Его голос был сдавленный и слегка охрипший. Девушке тоже было плохо, несомненно, но её не сделали убийцей, она не потеряла близкого и родного человека. Можно сказать, что она просто устала от дороги, устала от этой поездки и просто испугалась. Душ, вкусная еда, которая точно не отравлена, и пару часов в кровати полностью бы привели девушку в порядок. Её, но не Райто. Ему нужна была помощь и она хотела помочь. Она хотела помочь, только как? Ненависть, ненависть к самому себе переполняла Райто. Кажется, что он должен гневиться на отца, но почему тогда ругает себя? Потому что в этой ситуации он ничтожен. От ненависти сложно укрыться, это то чувство, которое сравнимо с любовью. Она наполняет сердце изнутри, мешает думать и постоянно напоминает о её присутствии. Но ненависть к себе — чувство намного страшнее. Вряд ли кто-то посторонний может помочь перебороть это. Райто воспитал себя сильным и за столько времени привык, что он может управлять ситуацией. Но сейчас, машина, которую он так успешно вел, выкинула его и перешла на самоуправление. А самое ужасное то, что в этой машине остались пассажиры. — Что мне делать? — вампир повернулся на бок, глядя на девушку, ожидая от неё ответа. — То, что считаешь нужным, — Девушка положила руку на плечо дяди и растерянно посмотрела в его глаза. Кажется, что она тоже не знала ответа на этот вопрос. В этих глазах, вампир на секунду увидел Минори и на душе стало ещё противнее. Он видел то, как она плачет, как судорожно трясутся её плечи и совсем не мог помочь. Хуже того, он сам был причиной. В голове пролетела мысль, что с Шу Минори было бы действительно лучше: он всегда оберегает её, всегда находится рядом и всегда готов помочь. От этой мысли стало ещё противнее. Теплые, искренние, горящие ярким светом глаза девушки могли бы спасти его сейчас. Но он сам потушил этот свет, да и Минори тоже нужна была помощь. — Я считаю, что нужно сходить за серебряным клинком. Но кого убить, я ещё не решил. — Хорошо, — уныло вздохнула вампирша, — тогда будем делать то, что я считаю нужным. И в данный момент, я считаю, что тебе сейчас точно не время заниматься самобичеванием. Твой брат страдает больше тебя. — Откуда тебе знать? — Райто тоскливо и скорбно улыбнулся. — Мы оба потеряли дорогих нам людей. И уж что-что, а времени на самобичевание у меня полно. — Слушай, я бы на твоём месте волновалась о том, что рубаху явно придётся выкинуть. Дорогая, наверное? — Девушка кинула брезгливый взгляд на одежду вампира, которая была крови — Кстати, как твоя челюсть? Рейджи не был слишком грубым? Райто устало глянул на племянницу и опустил глаза. Кажется, отвечать он не собирался. — Ладно, хорошо. Если, как ты сказал, у тебя полно времени, займись жалостью к себе с утра. А сейчас давай сделаем общественно полезное дело. — Если ты хочешь свергнуть Короля, у тебя не получится. — Нет, я хочу найти Аято. Не то, что я не доверяю Субару и Канато, но... Помощь им не помешает. Пол семейки перебьёт или в монахи кинется. Кто его знает? Два озадаченных вампира сидели в гостиной. Один расположился на полу, угрюмо глядя в не распаленный камин, а второй — в кресле позади. — Значит, она мертва... — заключительно произнёс Канато, отодвигая игрушку. — Мертва, — грубо повторил Субару, поворачиваясь к брату. — И наш брат в этом замешан, — он на секунду задумался, а потом поправил себя. — Причастен на прямую. Старший Сакамаки недоверчиво посмотрел на брата и поджал ноги под себя. — Ты веришь ему, Субару? Веришь в то, что Райто мог такое сотворить? Вампир немного помолчал, пытаясь собрать мысли воедино, а потом уверенно вынес свой приговор: — О чём ты говоришь? Конечно я верю ему. Чёрт знает, что у него в башке творится! Канато отвернулся, и интерес в глазах пропал. Он бережно посмотрел на свою игрушку. — И всё же... Мне немного жаль Юи. Она могла красоваться средь моей коллекции кукол, а не так бездарно потратить свою единственную смерть. Младший разочарованно вздохнул и поднялся с пола: — Немного стемнеет и пойдём искать твоего брата. Силуэт Субару через секунду пропал, а Канато остался наблюдать за пустой гостиной, которая совсем недавно была наполнена радостным смехом и оживлёнными беседами семьи.