Мораль и счастье проклятой любви

— Уже пятая, — как-то укоризненно произнёс вампир, садясь напротив Минори. — Что случилось? — С чего ты взял, что что-то случилось? Я не могу есть конфеты просто так? — Конечно, но обычно ты съедаешь пол конфеты, а остальную заворачиваешь назад. — Милое наблюдение, Шу, — Канэко улыбнулась и, кинув расстроенный взгляд на коробку, отложила вкусняшку. — Рейджи разрешил ходить на кухню в любое время, так у меня весь режим сбился. Теперь по ночам голодаю, а днём, когда всё уснут, ем сладкое, — с каким-то раскаянием призналась девушка. — Признаться честно, у меня уже воздуха не хватает. Устала я дома сидеть, не могу так больше. — Походишь в школу неделю, захочешь домой, поэтому наслаждайся тем, что есть пока, — Сакамаки улыбнулся и подпёр лицо рукой. — О чём ты думаешь теперь, бессонными днями? — С чего ты взял, что я не сплю? — Моё сердце чувствует это… — Шу держался три секунды, а потом засмеялся. — Сама сказала, что на кухне днём, а плюс к этому тебя выдают круги под глазами и лёгкая дезориентация в пространстве. — Поясни? Парень сощурил глаза: — Вчера, когда Рейджи объяснял вам азы зельеварения, он попросил тебя завесить шторы, а ты подошла к ковру и попыталась сдвинуть его, потом не смогла с первой попытки сесть на стул, который в два раза больше, чем ты сама, а потом… — Не продолжай! — перебила девушка. — Эти дни выдались не самыми лёгкими. — Так, о чём ты думаешь? — более четко и уверено произнёс старший. Минори даже показалось, что он сделал это с неким давлением. — Ни о чём хорошем. Надеюсь на благополучный исход, но рассматриваю и отрицательные варианты развития событий. Меня, как, наверное, и всех живущих в этом доме, пугает обстановочка вокруг. Сакамаки постарался выдавить подобие улыбки, но это совсем не получилось. В голове встала картина вчерашнего вечера. Вечера, когда младший брат рассказал ему о том, о чём шепчутся все вампиры, о том, о чём кричат Прародители. Нет, это всего лишь слухи и говорить Минори непроверенную информацию, пугать зря… — Не думай сейчас ни о чём. Я серьёзно. Волноваться будешь, когда всё пройдёт, когда будет время поволноваться. Запиши это в список важных дел на среду между ланчем и английским. Канэко подалась рукой вперёд, в надежде, что Шу накроет её своей, но в следующее мгновение ей стало неловко. Девушка отдернула себя, не давая вампиру и секунды, чтобы сделать это. — Ты хочешь спать? — Я бы не отказался от мягкой кровати. — Пойдём, я могу посидеть около тебя, — без интонации, но всё же с некой просьбой произнесла девушка. — Пару месяцев назад мы валялись в обнимку, а сейчас ты за руку не даёшь себя взять. Когда мы свернули не туда? — разочарованно произнёс парень. Минори была удивлена тем, что он спросил это. Раньше бы Шу никогда не заговорил об этом, по-крайней мере, первым. — И у меня, и у тебя сейчас не лучшие времена, поэтому… — А разве в эти самые «не лучшие времена» близкие люди не должны находиться рядом, не должны делиться мыслями и подставлять крепкое плечо? Или мы не настолько близкие, а, Минори? — Ты знаешь, что дело не в этом, — начала оправдываться девушка. Она действительно хотела оправдать, но, помолчав в минуту, поняла, что больше не может держать эту информацию в себе. — То письмо, Шу… Там было кое-что важное… — она вновь замолчала, пытаясь собрать мысли в голове. — Пойдём в комнату. Всегда кажется, что здесь слышит кто-то третий. Вампир кивнул и оба направились в комнату Сакамаки. Девушка начала говорить так тихо, чтобы услышать мог только Шу. — Карлхайнц извинился, оставил, скажем так, наследство и попрощался. Извинился за то, что убил Юи, сказал, что в его плане это было непредвиденной частью, что Аято совсем не должен был так поступать, не должен был вести её туда. Оставил наследство, в смысле рассказал информацию, рассказал свой план и рассказал мой план действий. А попрощался потому, что… Прислушавшись, она остановилась и заставила остановиться Шу. Минори пальцем показала ему быть тихим. Вампир улыбнулся внимательности девушки, но на деле её нервная система была напряженна настолько, что её сну мог помешать скрип где-нибудь на первом этаже. Канэко уловила, что собеседники находятся почти напротив спальни Шу и стала погружаться в чужой диалог — Да ладно тебе. Я думаю, максимум, что будет, если он конечно вообще расстроится, он задумчиво кивнёт что-то типо «ясно» и уйдёт по делам. — Аято, казалось, был в приподнятом настроении, но на деле это было что-то на подобии страха, смешанного с истерикой. — Рейджи, если хочешь, я открою дверь в комнату твоего брата и вместо " просыпайся, солнышко на дворе» пропою «готовься к очередным похоронам, Карлхайнц окончательно и бесповоротно отдал душу Люциферу». Могу, конечно, ещё вариант подобрать, более короткий, что-то вро… Аято вдруг замолчал, получив от брата лёгкий шлепок в живот. — Очень глупо надеяться, что вы дышите, как насекомые. Шу и Минори переглянулись и вышли на встречу.