Проклятые

Уже дома Такер усиленно пытался восстановить логическую последовательность событий, но воспоминания упорно разлетались на тысячи мелких частей, собрать которые воедино было просто невозможно. Вот Энни вырывается из круга. Вот он слышит жуткий звук, по которому догадывается, что МакКормику пришёл конец. Вот ошарашенные смертью и исчезновением одноклассника выпускники расходятся по домам, договорившись никому ничего не говорить. Вот губы Кенни пачкают краской лицо Крейга. Вот он сам, Такер, лежит в своей кровати, не в силах осознать, что вообще произошло. Как о таком можно будет забыть? Как выпускники собираются вообще держать такое в секрете? Крейг не знал и знать не хотел. Ему было плохо и физически, и морально — оказывается, потерять друга, даже такого сомнительного, как МакКормик, — это больно. Для чего Кенни полез с поцелуем, Такер так и не понял до конца — просто чтобы отвлечь? Или всё-таки за этим стояло ещё что-то? Вопросов было слишком много, а ответа пока — ни одного. Мать, не ожидавшая, что сын вернётся так рано — если у Картмана была вечеринка, это было как минимум до утра субботы, а тут вышло, что хэллоуин ребята успели отпраздновать до десяти вечера пятницы, — предложила Крейгу маринованных маленьких осьминожков. Свежие, говорит, только купила. Такер чуть не блеванул прямо там. Все выходные Крейг потратил на то, чтобы восстановиться. Он снова только и делал, что спал, но выспаться не удавалось никак — снилось что-то странное и дурацкое, что нельзя было вспомнить наутро, но что оставалось неприятным осадком надолго. Не сны, а сплошное мучение, ещё и определить не удаётся, что конкретно его мучает. Донельзя раздражённый таким положением вещей Такер с большой неохотой шёл в школу в понедельник. На выходных он даже не брал телефон в руки — пытался отоспаться, — но был уверен, что никто ничего не обсуждает. Обсуждать в соцсетях смерть одноклассника было бы верхом идиотизма. Подсознательно Крейг ожидал, что все будут выглядеть морально подавленными, но когда встретил светящегося от радости по поводу новой тёлочки Баттерса, немного усомнился в его адекватности. Он стоял практически ближе всех к Такеру и МакКормику, а значит, прекрасно видел, что произошло. Друзья тоже как ни в чём не бывало стали жаловаться на то, что они снова не сделали домашку, и перебрасываться шутками. Если сейчас в таком же расположении духа появится компашка Стэна, Крейг начнёт сомневаться и в своей нормальности тоже. — У тебя такие синяки под глазами, — озабоченно протянул Твик, разглядывая лицо Крейга. — Не выспался? — Типа того, — Такер кивнул, не желая вдаваться в подробности. Зачем грузить друга своими проблемами, когда у него наверняка своих навалом? К тому же, Крейг всё ещё не мог понять, как одноклассники умудряются сохранять такую атмосферу спокойствия. Даже Энни сейчас смеялась, обсуждая что-то с девчонками, хотя с неё сталось бы до выпускного переживать. Может, они вообще не поняли, что Кенни больше нет? Или просто так натурально играли в свою типичную школьную жизнь, чтобы не раскрыть ужасающую правду тем, кто о ней ничего не знает? Кенни же проснулся с утра в своей кровати. Как и ожидалось. Обновившийся, посвежевший, без единой царапины, обветренных искусанных губ, дыр в груди и животе. Несколько секунд он пялился в потолок и вспоминал свою смерть и что к ней привело. Охуел. Решил дать пизды готам при встрече. И наконец-то занялся своими делами. Благо, их было навалом. В понедельник четвёрка друзей шла в школу вместе, немного опаздывая. Конечно же, кроме Картмана никто ничего не помнил, да и тот не подавал вида. Только косился иногда как-то странно. Из-за поцелуя, наверное. Его он тоже помнит. Но Кенни было откровенно наплевать на это. На войне все средства хороши, и поцелуй в итоге сработал. Уже в коридоре МакКормик задержался, встретив Карен. Пока он болтал с ней и обсуждал планы девочки на вечер, Картман, Стэн и Кайл пошли в класс. Там собрались уже почти все одноклассники. Теперь косые взгляды Эрика были направлены ещё и на Крейга, выглядящего явно как-то нездорово. — Кто-нибудь, предоставьте мне нож, чтобы я вскрылся вместо тупой математики, — с порога весело выдал МакКормик, явно упоминанием своей смерти поддевая Картмана. Тот только хмыкнул и пробормотал что-то про охуевших нищебродов из гетто. Когда показалась рыжая голова, Такер напрягся. Кайл и раньше-то пытался влезть в отношения МакКормика, так что теперь, после символичного поцелуя перед смертью, он мог бы начать заебывать Крейга с утроенным упорством. С Кенни-то теперь уже не спросишь, что это было. Но Брофловски даже внимания на Такера не обратил — был занят светской беседой со Стэном. Вот от них Крейг такого вообще не ожидал. Ладно свинья Картман (который, кстати, как-то по-странному таращился), но эти ребята? Как им удаётся улыбаться и непринуждённо болтать, когда после смерти их друга прошла всего пара дней? То ли вокруг лицемеры, то ли невероятно талантливые актёры… то ли Крейг сам с катушек слетел. По крайней мере, именно этот вариант показался наиболее вероятным, когда на пороге объявился здоровый и пышущий жизнью МакКормик. Такер понятия не имел, как реагировать. Слишком живыми были расколотые воспоминания, чтобы сомневаться в их существовании. Но тогда как так вышло, что Кенни, такой весёлый и радостный, сейчас стоит вот здесь и отпускает шуточки про суицид? — Эй, чел, — Клайд, стоящий рядом, потормошил Крейга за плечо. — Ты в порядке? — Выглядишь херово, — присоединился Токен, и Твик, поддерживая слова друзей, активно закивал. — Приболел, может? Такер не знал, можно ли «охуел от жизни, когда увидел убитого парой дней ранее МакКормика сейчас» назвать «приболел», но кивнул. Видимо, и правда приболел. Головой. Потягиваясь, Кенни прошествовал к своей парте и по дороге умудрился состроить глазки Бебе. Та в ответ отправила ему воздушный поцелуй и, захихикав, принялась что-то бодро обсуждать с Венди и Рэд. Кайл спорил со Стэном о домашке. Картман вальяжно выкладывал вещи из рюкзака и оценивал обстановку в поисках потенциальной жертвы. И заодно подумывал, как бы намекнуть готам, что они в край ебанулись. Протиснувшись мимо Клайда и Токена, которые с какой-то радости столпились у парты своего друга, Кенни плюхнулся на своё место. Настроение было вполне себе хорошее — он уже успел отойти от очередного перерождения и чувствовал себя вполне неплохо. Живым и вполне себе целым, без лишних отверстий. Это радовало. Краем глаза он заметил странно побледневшего Такера и повернулся к нему. — Ты давай не помирай тут, — он усмехнулся и подпёр щёку рукой. — Слишком много зелени на лице. Ещё не начал фотосинтезировать? Опять кайловские словечки пробиваются. Тот, к слову, уже занял своё место и навострил уши. Кенни, усевшийся за соседнюю парту, был таким же, как и всегда. Ни единого намёка на то, что это клон, призрак или утерянный в детстве брат-близнец. Самый настоящий МакКормик, который вроде бы умер (Такер сомневался уже во всём и был готов признать, что попросту перепил и словил белку). Отвечать на шутку, тем более с такими заумными словечками (хотя вот значение конкретно этого термина Крейг даже примерно знал), не было сил. Выдохнув, Такер решил хотя бы попытаться делать то же, что и все — вести себя как ни в чём не бывало. Получалось откровенно плохо. — Мне просто хуёво, — ответил Крейг настолько тихо, что даже развесивший свои локаторы Брофловски, наверное, не услышал. Зато услышал Твик, и резво развернулся, делая обеспокоенное лицо. — Может, тебе лучше домой пойти? — предложил друг. — От математики тебе точно лучше не станет. Идея была в принципе неплохой, да и мать ничего не сказала бы — она сама с утра поинтересовалась у сына, не стоит ли ему сегодня остаться. По какой-то причине от халявного выходного Такер отказался, но сейчас, когда до начала первого урока осталась буквально пара минут, он засомневался в своём решении. Наверное, и правда стоило остаться в компании Страйпи и попытаться проспаться ещё раз. Правда, в то, что кошмары перестанут его преследовать, Крейгу верилось с трудом. И хотя Кенни было любопытно, что не так с Такером, да и некоторое волнение неприятно кольнуло где-то в подсознании, всё же он решил не лезть не в своё дело. Пожав плечами и сделав лицо, так и говорящее «ну и лох», МакКормик вытащил свою единственную тетрадь из рюкзака и принялся канючить у Кайла домашку. Тот ломался не долго, и Кенни так и расцвёл. Хоть один день в году у него будет что предоставить училке вместо своих несчастных оленьих глаз. — Что, кошмары снятся? — Картман оказался куда более проницательным, чем МакКормик. Впрочем, так всегда было. Жиртрест самой жопой всегда чувствовал, где что и почему происходит. Устанавливал логические цепочки как бог. И гордился этим неимоверно. Кайл, правда, на его слова внимание не обратил, зато Кенни повернулся к другу, вскинув брови. Уж слишком веско был задан вопрос, а не с обычной равнодушной издёвкой. Уж от кого-кого, а от Картмана Крейг не ждал интереса к своей персоне. И с чего бы Эрику вообще интересоваться, что там ему снится? Обвинять жиртреста в смерти, которой, оказывается, вроде бы даже не случилось, дальше, было бы довольно глупо, поэтому на неожиданный вопрос Такер только кивнул. От недосыпа и раскола между тем, что Крейг помнил, и тем, что происходило сейчас, голова нещадно разболелась. То есть, она и до этого-то болела, но терпимо, а тут прямо будто взорвалось что-то. Огромным усилием воли сдержав так и рвущийся наружу болезненный стон — не хватало ещё больше показать своё разбитое состояние — Такер опустил голову на сложенные на парте руки и прикрыл глаза. Математику он, так уж и быть, отсидит, а после — свалит нахуй домой. Ему ещё предстояло разобраться во всей той хуйне, которая произошла за последние пару дней, но для начала стоило, наверное, закинуться каким-нибудь сильнодействующим снотворным и заставить организм полноценно отдохнуть во сне. Похоже, Такеру было совсем несладко. Глядя на него, Кенни невольно нахмурился. Перевёл взгляд обратно на Картмана и вопросительно изогнул бровь. Тот лишь покачал головой, ухмыльнувшись, и демонстративно отвернулся. Конечно же, эта жирная сволочь ничего не скажет и не сделает просто так. Ну и чёрт с ним, пусть сидит и радуется каким-то там своим мыслям. Ходить за ним побитой собакой и выпрашивать, что происходит и что он думает об этой ситуации, точно не хотелось. Единственное, в чём эти двое однозначно сходились — что с готами надо перетереть. Именно этим они, не сговариваясь, и решили заняться после математики. Оторвавшись от Кайла и Стэна под каким-то надуманным предлогом, Кенни и Картман двинулись к обычному месту дислокации готов — к пятачку за школой, где не так давно МакКормик устроил себе курилку. Готы обнаружились в положенном месте с положенным сгустком дыма вокруг них. — Эй, уроды, — приветливо окликнул их Картман, подходя ближе и сунув руки в карманы. — Чем занимаетесь? Как вам вечеринка? Кенни, так и не снимавший с самого утра капюшон, остановился рядом, вперив внимательный взгляд голубых глаз в Генриетту. Из всех она была самой разговорчивой. И единственная в пятницу проявила какую-то долю сострадания. Честно отсидев всю математику до конца, Крейг благополучно отпросился домой (официально, что в последний раз делал классе в восьмом). Твик пожелал другу скорейшего выздоровления и вручил запечатанную ещё пачку мятных сосательных конфет, утверждая, что они прекрасно успокаивают нервы. Спорить с другом Такер не стал, хотя и знал прекрасно, что для него лучшим успокоительным на данный момент могут выступить только любимые ментоловые сигареты. Собственно, именно ими он и собирался заняться по дороге домой, но даже не успел достать из рюкзака пачку, когда услышал голос Эрика. Внутри всё отчего-то напряглось, и Крейг стиснул зубы, подавляя очередной приступ головной боли. Никаких больше вечеринок с готами, правы были Картман и Стивенс. Как раз с детьми тьмы, что Такер понял не только по очевидному обращению, но и по, собственно, тому месту, откуда слышались голоса, Эрик собирался вести разговор. Не первый год готы тусили именно там. И хотя подслушивать было вроде как не в стиле Крейга, он всё равно остановился за углом. Видеть-то он их не видел, но зачем вообще смотреть на эти противные рожи? Главное, что всё было слышно. Возможно, из беседы одноклассников с этими херовыми нонконформистами можно будет выудить хоть что-нибудь, что поможет Такеру разобраться в том хаосе, что творился в его собственной голове. Готы перевели ленивые взгляды на подошедших к ним Картмана и Кенни. Их лица не выражали никакого смущения или скорби, вины. Ничего вообще кроме бесконечной скуки. — Отстойная, — резюмировал Майкл, стряхивая пепел с сигареты. — Как и все вы, конформисты. — Да что вы? А как же наше маленькое и невинное развлечение с кровавыми ритуалами, древними книгами и жертвоприношениями? — сладко пропел Картман, и по лицу Генриетты стало понятно, что кое-что из того вечера осталось в их памяти. — А что, хочешь повторить? — с вызовом бросил Пит, откидывая крашеную чёлку с лица. На секунду Картман замолчал, прикидывая, на каком моменте могут обрываться их воспоминания, и тогда в диалог наконец-то вступил Кенни. — Часто вы этим занимаетесь? Майкл посмотрел на него свысока, как на идиота, который суёт нос не в своё дело. — Хочешь ещё раз сдохнуть? Оба друга застыли как вкопанные. Это было слишком неожиданно. Какого чёрта они помнят? Как? Это что, результат какого-то из ритуалов? Может, того самого? Почему тогда другие одноклассники всё забыли? — Как вы… — хрипло начал было говорить Кенни, но тут же осёкся, растерявшись окончательно. Невидимые молоточки в голове заколотили ещё сильнее, будто вообще всё было против того, чтобы Крейг оставался здесь и слушал чужой разговор. Отчаянно хотелось закурить, но дым мог бы привлечь внимание кого-нибудь из участников диалога, а это Такеру было не особо нужно. Если понадобится — он выйдет сам, если нет — пускай вообще никто не знает о том, что он здесь был. Поэтому Крейг открыл, благо, вполне бесшумно твикову пачку леденцов и закинул парочку в рот. Нихера они не успокаивали, разумеется, но всё же чуть полегче от того, что он катает их на языке, Такеру стало. И вроде бы сначала не было сказано ничего такого, упомянулась вечеринка и не самый удачный спиритический сеанс, но вот когда Майкл совершенно спокойно предложил МакКормику умереть снова, Крейг чуть было не подавился конфетой. Чтобы не закашляться, её потребовалось в срочном порядке проглотить. Из хорошего — нет, у Такера не съехала крыша. Не он один помнил о жуткой смерти Кенни, разодранного щупальцами. Из плохого — об этом помнили только ебанутые на всю голову готы, а значит, и с головой Крейга тоже не всё в порядке. Что так, что так — он оставался сумасшедшим. Почему-то быть им Такеру не очень хотелось. Размышлять рационально не получалось. Раз МакКормик всё же умер, какого хера он жив? Раз он умер, почему об этом не помнит никто, кроме готов и самого Крейга? Или не только… По всей видимости, Картман тоже знал достаточно. Может, знал, что так будет? Что Кенни, как бы, не умрёт совсем? Поэтому и позволил ему продолжить с тем дурацким узором? Ко всем уже существующим проблемам добавилась ещё и лихорадочная попытка сообразить поскорее, чем это всё можно объяснить. От этого стало только хуже, и Такер, хватаясь за голову, тихо опустился на корточки. Стоять внезапно тоже стало тяжело, идти — тем более. Да и не собирался он никуда уходить, пока не поймёт, в чём дело. Сомнений в том, что одноклассники пришли примерно за тем же, у него не было. В голове Кенни всё переворачивалось вверх дном, перекручивалось, сжималось, рвалось и снова сплеталось. Он не мог понять, хотя очень пытался. В поисках хоть какой-то поддержки он глянул на Картмана, но тот выглядел куда более собранным и спокойным, пусть и тоже несколько удивлённым. Ну да, не о нём же речь. Глубоко вдохнув холодный ноябрьский воздух и шумно выдохнув через нос, Кенни сделал несколько решительных шагов вперёд и схватил Майкла за ворот его пальто, дёргая к себе. И хотя тот был почти настолько же его выше, как Такер, уверенности и напора в МакКормике не убивалось. — Сейчас же рассказывай, — сквозь зубы почти прорычал Кенни в флегматично расслабленное бледное лицо. — Что ты знаешь? Майкл ухмыльнулся и медленно оттолкнул того от себя, поправляя одежду. — А ты думал, мы не в курсе? Члены культа Ктулху, обладатели Некрономикона — и не в курсе? — он осклабился. — Мы про тебя всё знаем, мелкий. И уже давно. В груди Кенни что-то с шумом ухнуло и скрутилось в жгучий узел. Ему захотелось обхватить голову руками, сжаться и забиться в какой-нибудь угол. Кто-то ещё знал о его проклятье — и молчал? Вот так просто?! — Ты проклят Ктулху. Знаешь, почему? — невозмутимо продолжал Майкл. — Потому что ты должен был стать жертвой для него. Твоих родителей готовили к этому, тебя готовили к этому. Ты должен был сдохнуть уже очень давно, но не сдох. Живёхонький вот, стоишь тут передо мной. — Откуда вы всё это знаете? — сокрушённо пробормотал Кенни, качая головой. — А нам рассказали, — самый младший гот, Фёркл, покусывал фильтр сигареты. — Друзья с той стороны. Твой жирный друг не прогадал, мы часто устраиваем видеозвонки в Р’льех. — Полегче! — тут же вспылил Картман, но МакКормик его уже не слышал. Было ещё множество вопросов, требовалось множество ответов, но он просто не готов был продолжать этот разговор. Всё внутри него гудело и путалось, информация давила черепную коробку изнутри. А ведь он и сам не знал, что должен был стать жертвой для повелителя тьмы и осьминогов. Резко развернувшись на пятках, он молча зашагал в сторону дома. Ему нужно было подумать. И потом поговорить с готами нормально. Без Картмана, не у школы, где кто угодно может услышать. Потерянный взгляд был направлен куда-то в пространство, и он был бы не прочь прямо сейчас шагнуть под грузовик. Ну кто в своём уме поверит в такое? Ктулху, культы, жертвоприношения, проклятья… Даже для щедрого на самые странные события Южного Парка это всё было уже слишком. Такер резко выпрямился, и голова вновь закружилась. Он был бы очень рад сейчас оказаться на месте, например, Брофловски, который нихрена не помнил (как и все остальные одноклассники, за исключением Картмана и МакКормика), но почему-то счастье осведомлённости упало именно на него. Не просто упало — придавило в попытке совсем расплющить. Когда мимо прошёл Кенни, даже не заметив притаившегося за углом одноклассника, Крейг устало привалился к стене. С МакКормиком хотелось поговорить, но вот что именно Такер хотел узнать, он и сам пока плохо понимал. То есть, понятное дело, что всё, но нужно было начинать с чего-то конкретного. Как Крейг дошёл домой, он не помнил — всю дорогу он пытался хоть что-то понять, сопоставить в своей голове факты и прийти к какому-то выводу, но ничего не получилось. Это здорово раздражало, потому что обычно у Такера с этим проблем не возникало, он всегда знал, как, почему, что и откуда появляется. На столе лежала испачканная чёрным салфетка, та самая, которой он в пятницу вытер губы после того, как мать поинтересовалась, почему это у сына грязный рот. Это было лишним доказательством тому, что Крейг не слетел с катушек, и всё было на самом деле — и ритуал, и поцелуй, и смерть Кенни. Скинув с себя все шмотки, Такер нырнул под одеяло в надежде проспаться, но в итоге только снова промучился до вечера. Он просыпался не то каждый час, не то вообще каждые пять минут, и потом снова очень долго пытался уснуть. Выдержать эту пытку было невозможно. Часам к восьми Крейг окончательно вымотался. Кошмары во сне и взрывающие голову мысли наяву не давали отвлечься ни на что другое, и теперь, подумалось Такеру, МакКормик будет жить в его черепушке вечно. Вообще Крейг уже думал об этом, когда вечером пятницы вернулся домой. Тогда его ещё не преследовали кошмары, и не давила тяжесть знания. Тогда он просто пытался сообразить, каково теперь будет жить без Кенни. Пусть они и не общались близко, он всё равно все эти годы был рядом, шутил и смеялся, веселил окружающих и вообще был очень даже неплохим человеком. А в последнее время Такеру даже захотелось поближе узнать это ходячее солнце, понять, что заставляет его снова и снова возвращать на лицо широкую улыбку даже когда кажется, что мир вокруг — полный отстой. Только после того, как МакКормика сожрала тварь из другого мира, Крейг понял, что его на самом деле тянуло к этому человеку, и что будь он немного сообразительнее в плане человеческих отношений, они могли бы стать друзьями. А может, и не только ими. Такер был уверен, что теперь сожаление о том, что он так безбожно тормозил, будет преследовать его вечно в качестве образа Кенни, но… нихера. МакКормик был вполне себе жив и от этого проблем только прибавилось. Без пятнадцати девять он уже был около дома Кенни. В рюкзаке, завёрнутая в любимый синий кардиган, лежала бутылка водки, которую Крейг хранил для особых случаев. Не для таких, конечно, но что-то подсказывало, что говорить обо всём этом на полном серьёзе в трезвом виде у них не получится. — Ты кто? — дверь открыл отец семейства МакКормиков, и ему в голову незамедлительно прилетела какая-то поржавевшая ложка. — Какого хера ты сваливаешь, когда я с тобой разговариваю?! — послышался женский крик откуда-то из глубины дома. — Я одноклассник Кенни. Он дома? *** Сигарета шла за сигаретой, совершенно не помогая расслабиться. Ментол въелся в нос, пропитал волосы и кожу, а когда купленные недавно сигареты кончились, в ход пошли крепкие отцовские. От них закружилась голова, но легче не стало. Дома, наплевав на вопросы зависающего у телевизора отца, Кенни заперся в своей комнате упал на кровать. Лицо зарылось в подушку, пальцы крепко вцепились в мягкость. Но сон не шёл. Мысли слишком громко звенели в черепной коробке, и в какой-то момент Кенни явственно почувствовал, что ему страшно. Вместе с некоторым облегчением от чужой осведомленности он чувствовал угрозу. Что-то не сходилось, и он должен был выяснить, почему проклятье легло на него после спасения от жертвоприношения. Готы явно знали очень много. Они могли все объяснить. А может, даже и помочь. Впрочем, это уже сомнительно. Он не знал, сколько времени прошло в неподвижности и тишине, но скоро Кенни все же провалился в сон. В кошмар, точнее. И проснулся он только тогда, когда мать пьяно заорала над его ухом. — Твой друг пришёл, Кенни! — от её надрывного голоса сонный МакКормик испуганно дернулся и свалился с кровати. На пороге стоял приведенный матерью Крейг. А вот это неожиданно. — Такер? — хриплым ото сна голосом произнёс Кенни, потирая заспанные глаза. — Что-то случилось? С чувством выполненного долга, мать семейства МакКормик направилась обратно в гостиную. Ей ещё мужу пизды давать. С гостем миссис МакКормик оказалась неожиданно добра — только что была готова накинуться на мужа с кулаками, а тут вдруг расцвела, заулыбалась, подхватила «мальчика», ниже которого была головы на две, под руку и потащила в комнату сына. Крейгу даже стало немного жалко Кенни, когда от такого внезапного будильника он аж навернулся с кровати. Такер вдруг вспомнил о том, что Майкл упоминал и саму чету МакКормиков тоже, но по лицу матери Кенни никак нельзя было определить, в курсе ли она, что пару дней назад её сын вроде бы умер, но вроде бы и нет. Очевидно, у женщины была куда более важная цель — всё-таки навешать любимому супругу — поэтому она поспешила покинуть «деток», громко хлопая дверью. Наверное, в этот момент Стюарт понял, что стоило бы скрыться из поля зрения жены до того, как она вернётся. — Случилось ли что-то? — переспросил Крейг, не до конца понимая, шутит одноклассник или нет. — Если то, что на хэллоуинской вечеринке тебя принесли в жертву мифическому кальмару, не считается, то нет, ничего не случилось. По дороге к дому МакКормиков Такер успел тысячу раз обдумать, как следует начать разговор, но едва он пересёк порог комнаты Кенни, все мысли просто разлетелись. Оставалось только импровизировать. Лицо Кенни смешно вытянулось от удивления. Что за ебаное издевательство — то несколько лет его смерти никто не помнил и не замечал, а теперь вдруг каждый второй в курсе его бессмертия. Даже обидно как-то, хоть это и глупо. — Ты помнишь? — упавшим голосом спросил Кенни и поднял на Крейга глаза. Тот выглядел решительно. Отвернушись, МакКормик зарылся пальцами в светлые растрепанные волосы, сжал их, потянул, пытаясь неприятными ощущениями отрезвить себя. Ощущение наёба не покидало. — Только вчера? — он резко повернулся обратно, подходя ближе. — Ты помнишь только вчерашнюю смерть? И почти сразу он осознал, что ответ будет положительным. Все складывалось идеально — жутковатый вид Крейга с самого утра, его смятение. Все это произошло бы раньше, если бы он видел прошлые смерти. — В смысле «только вчера»? — Такер нахмурился. То есть, такое было не впервые? Вот тебе, блять, и проклятье. Ну чудесно просто, с каждым новым открытием вопросов становится только больше, а ответов по-прежнему нет. Кенни не сразу понял, что ляпнул лишнего. Очевидно же, что Такер не в курсе периодических отпусков МакКормика по причине дохлости. С другой стороны, может, он наконец сможет обсудить с кем-то то, о чем до этого усердно молчал. Никто бы все равно не поверил. Однако Крейг мог бы. По крайней мере, он всем видом это показывал. Кенни выглядел растерянным и измотанным. Он, наверное, и сам многого не понимал, поэтому вряд ли мог ответить на все те вопросы, что лихорадочно крутились в голове Крейга. Такер тяжело вздохнул и вновь без особого успеха попытался упорядочить всю поступившую в мозг информацию. С какой стороны ни посмотри, всё происходящее было похоже на пьяный бред, и всё ещё верилось с трудом в то, что такое возможно. Но когда всё вокруг доказывает неподдельность того, что случилось в вечер пятницы, не верить было невозможно. — Так, — собрав в кулак остатки всех свои как моральных, так и физических сил, Крейг умостился на самом краю маккормиковской кровати и потянул самого Кенни за локоть, усаживая его рядом. — Сейчас ты мне рассказываешь всё, что знаешь, понял? В рюкзаке, который забывшийся Такер небрежно сбросил на пол, жалобно звякнула бутылка. Наверное, кардиган сполз, но это сейчас мало волновало Крейга. Если МакКормику понадобится бахнуть для храбрости — он это поймёт, и, конечно, предложит, но пока надеялся на то, что язык Кенни развяжется сам. — Слушай, ты не поверишь, — заупрямился Кенни. — Никто не верит. Это Картман, да? Он тебя надоумил? Зачем тебе это? Кенни откровенно понесло. Слишком сложно ему было вот так сразу открыться Крейгу, даже если очень хотелось. Да и в любом случае, если на секунду предположить, что Крейг действительно начал видеть смерти Кенни после сомнительного ритуала — его голова просто не выдержит того, что МакКормик может рассказать. Забравшись на кровать с ногами, он внимательно уставился на Такера, ища на его лице ответы. Хоть какие-то подсказки о том, как следует себя вести дальше. Взгляд прищуренных глаз случайно скользнул по губам одноклассника, и Кенни готов был завыть. Если Крейг и правда помнит все события пятничного вечера — значит, и поцелуй тоже остался в его памяти. Одна новость охуительнее другой. Однако о самом невинном из всех возможных поцелуев Такер уже и не помнил. Вернее, помнил, конечно, но это занимало ничтожную часть его мыслей в сравнении со всеми теми вопросами, которые наполняли темноволосую голову. Сейчас важнее всего было разобраться с куда более значащими, чем мимолётное прикосновение губ, вещами. — Тише, чё ты разорался? При чём тут Картман? — Крейг поморщился от одного упоминания жиртреста, но сразу же вспомнил, что как раз Эрик тут очень даже при чём. — Он тоже… видит это? И помнит? В принципе, направление было верным. Узнать, какое отношение ко всему этому паранормальному пиздецу имеет Картман, было бы не лишним. Но что-то МакКормик явно не горел желанием делиться. Интуитивно Такер понял — одноклассник попросту боялся, что ему не поверят, посчитают придурком. Но Крейг уже был готов поверить в то, что он и сам не вполне нормален. — Я не… — вспылил было Кенни в ответ, но тут же взял себя руки. Такер был прав, он слишком распсиховался, это даже как-то непохоже на него. Что уж там, МакКормик и правда чувствовал себя не в своей тарелке. — У меня с собой водка, — как бы между делом сообщил Крейг, не зная, как ещё можно повлиять на ломающегося Кенни. Всё-таки вести диалог со слегка подвыпившими людьми всегда было легче, чем с трезвыми (ну или с ужранными в хлам, конечно). Опустив голову, он немного помялся и всё же коротко кивнул. Какой смысл отнекиваться. Нет его. Фраза же про водку добавила Кенни решимости. Набраться сейчас точно будет не лишним. Кивнув, он поднялся с кровати и торопливо вышел из комнаты. Предки носились друг за другом вокруг дивана, меча молнии, ругань и предметы скромного интерьера. На кухне Кенни взял два наиболее чистых на вид стаканчика, на всякий случай ещё раз сполоснул их водой и вернулся в свою комнату. — Ты должен пообещать, — сказал он, закрывая за собой дверь. — Что не будешь высмеивать или отрицать то, что я тебе скажу. Я не выдержу ещё раз биться в глухую стену. В памяти всплыли лица Стэна и Кайла, немного взволнованные, но по большей части просто недоверчивые. А ещё мерзкая рожа Картмана, который мог как-то поддержать его, но никогда этого не делал. Пока МакКормик пропадал в поисках посуды, Крейг выудил из рюкзака бутылку и повертел её в руках. Не самое дешёвое пойло, поэтому сомневаться в качестве не приходилось. — Хорошо, я обещаю, — пожал плечами Такер, протягивая бутылку Кенни. — Я и пришёл за тем, чтобы ты мне всё рассказал. Мысленно Крейг, разумеется, уже настроился на то, что услышать придётся достаточно странные вещи. Но пока они касались и его тоже — а в этом сомнений не было, не зря же смерть МакКормика запомнилась именно ему — стоило узнать все возможные факты. А от кого, как не от Кенни? — Это тебе, я не буду, — отрицательно мотнул головой Такер, когда заметил, что МакКормик прихватил с собой и второй стакан. И на всякий случай пояснил: — Пока что. В том, что ему тоже придётся выпить, чтобы хоть как-нибудь отойти от того потока информации, что с минуты на минуту должна была на него вылиться, Крейг был уверен. Ничего адекватного в этом быть априори не могло, а морально подготовиться вообще ко всему было невозможно. Кенни только плечами пожал. Не будет так не будет. Дело его. Сам МакКормик от выпивки точно не откажется. С благодарным кивком взяв из рук Крейга бутылку вполне неплохой водки, он решительно открыл её и плеснул в стакан. Что ж, главное не переборщить. Стопка влилась в горло без особых промедлений, обжигая слизистые и огнём разливаясь в груди. Теперь можно и начать говорить. — Хорошо, ты сам этого хотел, — держа в одной руке опустевший стакан, а в другой — бутылку и ещё один чистый, Кенни пересёк комнату и уселся на свою кровать. Скрестил ноги, прислонился спиной к стене. Отложил водку и посуду. — С чего бы начать, — МакКормик возвёл глаза к потолку. — Ну, пожалуй, с главного. С самого детства я постоянно умираю. Еженедельно. Самыми глупыми и ужасными способами. Некоторые ты себе даже представить не можешь, — он кривовато ухмыльнулся, бросив взгляд на Крейга. — Например, как-то раз Кайл разрезал меня пополам бензопилой. Меня сбивали машины, давили падающие с неба рояли, четвертовали, отрывали голову, перерезали горло, вышибали мозги. Я могу случайно умереть даже если просто подавлюсь вишнёвой косточкой. Смерть уж очень активно за мной бегает. Выдав этот монолог как на духу, МакКормик снова взялся за водку. Плеснул в стакан, опрокинул его в себя, поморщился. Улыбнулся. И снова посмотрел на Такера, изучая его реакцию на свои слова. Звучало это всё реально странно, но Такер мужественно держался — позволил себе тихий смешок только когда услышал о падающих с неба роялях, но надеялся, что Кенни не примет это на свой счёт. В остальном же он никак не проявлял никакого недоверия, только внимательно слушал и смотрел на веснушчатое лицо МакКормика. Эмоции на нём достаточно забавным образом сменялись, как картинки в калейдоскопе. Как будто, говоря о каждой конкретной своей смерти, он переживал её заново. Внутренний голос насмешливо напомнил о том, что словосочетание «каждая смерть Кенни» тоже звучит странновато, но Крейг всё равно делал непрошибаемое лицо. В голове не укладывалось, как такое вообще возможно. Мало того, что вместо того, чтобы спокойно умереть, МакКормика убивало самыми странными из всех возможных способами, после чего он как ни в чём не бывало просыпался на следующее утро, так этого ещё никто и не помнил. Неприятно кольнула мысль, что Такер и сам мог не раз наблюдать страшную смерть одноклассника, а потом на следующий день даже не вспоминал об этом. Когда Кенни заткнулся, прерываясь на то, чтобы выпить ещё, Крейг, немного поколебавшись — какого-то хера его волновало, не обидится ли на столь откровенный вопрос одноклассник — всё же решился поинтересоваться тем, что напрягало его больше всего. — Как это происходит? — словив внимательный взгляд одноклассника, спросил он. — Я имею в виду… как ты воскресаешь? В голове было множество вариантов начиная от такого, где пролежавший пару часов труп МакКормика вдруг регенерирует и идёт куда ему там надо было, до такого, где с неба спускался какой-нибудь там Иисус и даровал мертвецу новую жизнь под пение ангелов. Может, это была отличная игра или самообман воспалённого сознания, но Крейг не выглядел недоверчивым. Он слушал вполне серьёзно, спокойно впитывая информацию как губка воду. И после небольшой заминки он решился задать вопрос. Кенни сокрушённо покачал головой. — Раньше я и сам не знал. Просто просыпался в своей кровати на следующее утро целым и невредимым. Ни царапины, ни синяков, ничего, — он поджал губы. — Но не так давно Карен рассказала мне, как всё происходит на самом деле. Девочка очень долго не решалась рассказать брату, чего стоят матери его перерождения. Она боялась, что это его окончательно сломает. Но скрывать правду вечно всё равно бы не получилось, да и Кенни был куда сильнее, чем могло показаться. — Проклятье распространяется не только на меня, — он покачивал в руке пустой стакан. — Не знаю, как оно работает и в чём его цель, но каждый раз, когда я умираю, моя мать в эту же ночь как бы… снова рожает меня? Это бред, я сам с трудом верю. И про роды эти непонятные, и что я заново вырастаю за одну ночь. Но так и есть. Вот уж с чем был полностью согласен Крейг, так это с тем, что еженедельные роды несчастной миссис МакКормик — это бред чистой воды. Ну не может этого быть, не так устроен человек… А, ну они же в Южном Парке. Тут всё не как у людей. Кенни хмурился, понимая, как это всё звучит. А потом ухмыльнулся почти весело. — Зато мне не грозят СПИД, алкоголизм и наркомания, тело-то всегда новое, — словно стремясь убедиться в собственных словах, он коснулся пальцами груди, живота. Никаких рваных ран, сквозных дыр и прочих повреждений. Как новенький. Повествование могло бы продолжаться в том же драматическом ключе, если бы Кенни вдруг не улыбнулся неестественно широко. Такер распахнул глаза, не до конца веря в то, что МакКормик действительно говорит сейчас именно то, что от него слышно. Вот же… даже в этой хуйне умудрился найти положительные стороны, пусть и очень сомнительные. — Ты… — Крейг начал раньше, чем сообразил, что хочет сказать, поэтому и застыл с приоткрытым ртом. Нужное слово всё никак не хотело всплывать в голове, но когда Такера наконец осенило, он как-то ошарашенно улыбнулся, не веря даже самому себе. — Невероятный. Кенни на самом деле просто невероятный. Любой на его месте, столкнувшись со всем этим, незамедлительно сошёл бы с ума. Вот Крейг, например, был уже близок к этому, несмотря на то, что в этой адской пьесе он занимал не главную роль, а всего лишь место стороннего наблюдателя. Но за таким не то что наблюдать, о таком думать страшно. Что же внутри себя переживал МакКормик — и представить нельзя было. Начиная с этого момента, адекватно воспринимать и оценивать слова Кенни оказалось слишком тяжело, и Такер потянулся за бутылкой. Нахуй стаканы, нахуй правила приличия — какое кому до них дело, когда речь идёт о таком? Придвинувшись ближе к стене, Крейг облокотился на неё спиной и сделал глоток, чувствуя какое-то едва ли не мазохистское наслаждение от того, что водка обожгла горло. В ответ на слова Крейга Кенни насмешливо фыркнул, стараясь не обращать внимание на разошедшееся в груди тепло. Поднял стакан, посмотрел сквозь него. И вздохнул как-то обречённо, хотя улыбка никуда не делась, просто была уже не такой широкой. — Бракованный я, — он повёл плечами, разминая затёкшие мышцы. Кенни всегда так и лучился уверенностью в себе — собственно, она и сейчас никуда не делась. Но осознание своей привлекательности не мешало восприятию себя как дефектного, в общем-то, существа. Крейг как раз удобно устроился рядом, и МакКормик на автомате прислонился виском к его плечу. Бракованный, мысленно повторил Такер. Да, наверное, так оно и было в какой-то степени, поэтому Крейг не стал спорить. Да и вообще отвечать ничего не стал. Молчаливая поддержка сейчас была бы куда более подходящей, нежели слова. — Ты видел, на самом деле, — вдруг сказал он. — Много раз. Ещё с начальной школы. Но запомнил впервые. Щека устроившегося на плече Кенни оказалась тёплой и мягкой. Трудно было даже представить, что пару дней назад он умер. Но Такер это прекрасно помнил, и вряд ли теперь мог забыть. По крайней мере, конкретно сейчас он был уверен, что эти воспоминания останутся с ним навсегда, пусть и не знал, от чего это зависит. Оторвавшись от острого плеча, Кенни выцепил из рук одноклассника бутылку и так же приложился сразу к тёплому после чужих губ горлышку, наплевав на стаканы. Ему уже было значительно лучше и даже почти весело. — Я не помню, — честно признался Крейг. Но от осознания того, что МакКормик уже умирал на его глазах, не раз и не два, становилось как-то не по себе. — Но мне жаль. — Конечно не помнишь, — легкомысленно отмахнулся МакКормик. — Забей. Просто сказал. В отличие от Такера, Кенни выпил уже достаточно, и водка ему, похоже, уже казалась водой — он ни капли не морщился, упоённо посасывая горлышко бутылки с таким видом, будто так же естественно, как пить молоко из материнской груди в младенчестве. В голове тут же созрел новый вопрос — как МакКормик умудряется развиваться за одну ночь от новорождённого до практически совершеннолетнего — но он благоразумно решил оставить это на потом. — По-моему, тебе уже хватит, — усмехнулся Крейг, но отбирать бутылку у Кенни не стал. Спохватившись, Кенни поспешил сунуть бутылку обратно Крейгу с негромким «спасибо». Он уже достиг того состояния, когда ты ещё не окончательно пьян, но уже чувствуешь лёгкость. МакКормик любил это состояние. Да, всё же хорошо, что алкоголизм ему не страшен, а то с такими генами было бы опасненько. Подхватив болтающиеся под конечностями стаканы, Кенни перегнулся вперёд и поставил их под кровать. Потом уберёт. Сейчас слишком лень вставать, он только-только пригрелся в своём углу и под костлявым такеровским боком. — Ну? — он глянул на одноклассника, усмехнувшись. — Ещё вопросы? Он сам успел растерять все мысли и не знал, что ещё можно рассказать Крейгу и что ещё тот хочет услышать. Главное, что поверил, это осознание здорово успокаивало. Теперь пришло время МакКормику задавать вопросы. Не сейчас и не Такеру, естественно. А вот готы от него никуда не денутся. Он выяснит все, что ему нужно знать. Снова прислонившись к стене, Кенни улыбнулся этим мыслям уголками губ. Всё же высказываться иногда крайне полезно. Он слишком долго варился в собственном соку внутри своей черепной коробки. Вопросов у Крейга было ещё великое множество, но выцепить какой-то один не получалось, хотелось задать все и сразу. — Почему об этом никто не помнит? — всё же нашёлся Такер, делая ещё один глоток. — То есть, почти никто. От чего это зависит? Ощущение чужой близости оказалось неожиданно приятным. Как если бы тебя накрыли тёплым пледом и дали в руки чашку горячего какао в холодное зимнее утро. Только вместо пледа был Кенни, а вместо какао — водка, но это так, мелочи. С удивлением Крейг осознал, что голова не раскалывается. И уже долгое время, просто занятый осознанием пугающей действительности Такер не сразу это заметил. То ли это всё тот же МакКормик под боком благотворно влиял на состояние организма, то ли водка, то ли появившиеся наконец ответы на некоторые вопросы. Наконец-то расслабившись, Кенни откинул голову назад, упираясь затылком в стену. Но долго он так не просидел — слишком уж жёстко, и голова сама собой, под собственной тяжестью, накренилась к такеровскому плечу. — Чтоб я знал, — честно ответил Кенни с некоторым сожалением. — Но это самая худшая часть проклятья. Я уже свыкся со смертями, хоть это и ужасно больно каждый раз, как в первый. А вот с тем, что уже на следующий день никто и вспомнить ничего не может, а иногда и наезжает на меня из-за того, что я «вдруг куда-то исчез», —  с этим я смириться не могу. Вздохнув, Кенни прикрыл глаза и потёрся виском о чужое плечо, устраиваясь поудобнее. — Раньше только Картман помнил, — МакКормик слегка нахмурился. — У него мои глаза. Никогда не замечал, что они у нас одинаковые? Словно бы в подтверждение своих слов, Кенни поднял голову и заглянул Такеру в глаза, лишний раз демонстрируя свои серовато-голубые, с тёмными прожилками и ободком вокруг радужки, с едва заметными желтовато-белыми вкраплениями. Он детально изучил свои глаза, прежде чем осознать, что у Картмана действительно такие же. — Ещё, как оказалось, помнят готы. Но это, видимо, последствие их дурацких ритуалов. Мне ещё предстоит вытрясти с них объяснения. — Наверное, это реально неприятно, — ответил Крейг, задумчиво глядя в стену перед собой. Как Кенни с этим жил, было тяжело представить, но зато Такер смог окончательно убедиться в том, что одноклассник действительно очень силён морально. Слабак бы не справился с этим безумием. — В каком смысле твои? — В прямом. У него буквально мои глаза, — сделав нажим на местоимении, Кенни усмехнулся. — У Картмана было отвратительное зрение, ничего не помогало, и он притащил к врачу мою голову, когда я в очередной раз умер. Кто же знал, что после этого у нас с ним такая связь установится. Тут МакКормика осенило. Связь. Помнится, перед пятничным ритуалом готы говорили что-то такое. Что им нужно установить физическую и духовную связь со своим соседом, дав испить кровь. Может, в этом всё дело? Получив от Кенни немного проклятой крови, они связались достаточно крепко, чтобы проклятье затронуло Такера? Звучит бредово, как и всё вообще, но другого объяснения Кенни найти не мог. Брови Крейга взлетели вверх. Ну, нихуёво так — раз друг умер, значит, можно взять его голову (отрубленную, что ли?) и пересадить себе его глаза. Наверное, все друзья так и должны поступать. Почему бы и нет? — Ну и мразь же твой Картман. Крейг нахмурился, внимательно вглядываясь в маккормиковские глаза. До этого момента он ими как-то не особо интересовался, а глазами Картмана — тем более. Глаза как глаза, вроде. Ну, окей, красивые глаза. У Эрика всё равно не такие, разве может быть в этом жиртресте хоть что-то красивое? — Думаешь, они это специально? — не разрывая зрительный контакт, поинтересовался Такер. — Или ты в тот вечер просто под руку подвернулся? Доверять готам было бы верхом идиотизма. Они проявили себя не самыми надёжными спутниками для путешествия на ту сторону, и на самом деле Крейг до сих пор считал, что за тот факт, что в качестве жертвы они использовали не друг друга, а его одноклассника, им стоит вломить хорошей такой пизды. — Нет, вряд ли, — Кенни задумчиво покачал головой, закусил губу. — Они не планировали, что Энни психанёт и свалит подальше. В этом просто нет смысла. Я лишь удачно подвернулся под руку. На лице МакКормика одна эмоция сменялась другой, чётко демонстрируя все его мысли, как в открытой книге. Возможно, готы и не помнят саму его смерть, если теория со связью правдива. Просто знают наверняка, потому что Древние всё им рассказали. Надо завтра же поговорить с ними. Вопросы только прибавлялись с каждым моментом. После водки реальность виделась немного под другим углом, и это радовало Крейга, пусть и временно. Ну, подумаешь, проклятье? От смерти принцессу можно спасти одним поцелуем, так даже в детских книжках пишут. Всё вокруг вдруг стало таким незначительным, что на кирпичном лице Такера проступила полная спокойствия и умиротворения улыбка. Ну их всех нахуй, этих осьминогов, готов и одноклассников. Пока Кенни размышлял над тем, рассчитывали ли готы на то, что в хэллоуин придётся принести жертву или нет, Крейг перегнулся через МакКормика и ловко извернулся, хватая с другого конца кровати мятую подушку. — Чё? — устроив голову на подушке поудобнее, Такер словил полный непонимания взгляд Кенни. Ну, а чё, собственно, такого? Раз уж МакКормик лежал на нём, Крейг имел полное право облегчить жизнь и себе тоже — вдавливаться затылком в стену он уже устал. Кенни смотрел на Такера непонимающе скорее потому, что пропитавшийся водкой мозг очень медленно соображал. Особенно после длительного дневного сна. Так что поначалу Кенни вообще не понял, захрена Крейг чуть ли не улегся поперёк него. — Не, ничего, — как-то глуповато ответил он и покачал головой. От алкоголя и тепла, а ещё от наконец-то высказанных слов стало весело и слегка сонливо. Дождавшись, пока Крейг со всеми удобствами устроится с подушкой у стены, МакКормик снова улегся ему на плечо, теперь совсем уж смело, а не просто приник к нему виском. От Такера пахло мускусом, ментоловыми сигаретами и — едва уловимо — домашней выпечкой. Приятно. — Картман-то мразь, ещё какая, — протянул Кенни, закрывая глаза. — Вечно всем жизнь портит. А сколько раз я дох из-за него? Хотя бы тогда, когда мы реферат писали. Пока он заливал мне в уши, что мы с тобой якобы трахаемся, я споткнулся и ёбнулся с лестницы. Все кости переломал и шею свернул. А у него никакого чувства вины. МакКормик недовольно поджал губы при этом воспоминании. Картману всегда было похеру на его смерти. И он никогда не извинялся, если сам был в них виноват. Никогда не благодарил, если Кенни жертвовал собой ради друзей. Слишком глубоко под слоями жира и ненависти ко всему живому запрятались редкие положительные черты. Всё же иногда Эрик помогал ему и даже выражал свои дружеские чувства. Однажды даже рыдал, когда Кенни умирал от болезни. Эх, было время. Крейг попытался вспомнить тот день, когда они с Кенни вместе делали реферат. Сходили в бар, пришли домой, распечатали задание, потискали Страйпи. Ну и… МакКормик ушёл домой. Вроде бы. По крайней мере, именно так помнилось Такеру. От осознания того, что МакКормик на самом деле в тот вечер умер в очередной раз, настроение, только-только улучшенное водкой, начало ползти вниз снова. — Ну его нахуй, Кенни, — от чистого сердца. Говорить о Картмане Крейгу сейчас хотелось меньше всего. По МакКормику было видно, что он тоже расстраивается, когда вспоминает об этом, поэтому Такер решил перевести тему после очередного глотка водки. — Пиздец курить хочется. Только вставать лень, — и вручил бутылку Кенни. Скорее, не потому, что хотел поделиться, а потому, что даже держать её в руках было лень. Это, к слову, вовсе не было вольной импровизацией. Сигареты сейчас были бы очень даже в тему — последнюю он выкурил по дороге из школы домой, аж полдня назад. Но они остались в рюкзаке, а рюкзак — на полу. А вставать, опять же, было лень. Да и вообще в сон клонило. В конце концов, выспаться по-нормальному за прошедшие дни Крейгу так и не удалось. А тут ещё и атмосфера такая располагающая — в крови спирт, в комнате тишина, под боком МакКормик. В ответ на чистосердечный посыл Картмана в тот пункт назначения, которого он заслуживает, Кенни активно закивал, не поднимаясь при этом с чужого плеча. Получилось нечто в духе кошачьего растирания щеки. Кенни было плевать. — Где твои сигареты? — кое-как приподняв голову, он отпил ещё немного водки из горла и закрутил крышку. Пока что хватит, он явственно это чувствовал. И так уже повис на Такере. Следующая станция — безвольное существование в горизонтальной плоскости, а сразу за ней бескрайние дебри толканов и блевоты. Нет уж, Кенни и так хорошо. Даже очень. Догадавшись, что вряд ли сигареты в кармане куртки или джинсов Крейга, раз уж надо вставать для их поиска, МакКормик сполз по нему вниз, к краю кровати. Свесившись с неё, Кенни оставил початую бутылку водки рядом с пустыми стаканами и потянулся к рюкзаку Такера — единственное, где могли быть сигареты. Кое-как ухватившись за лямку, при этом чуть не свалившись с кровати окончательно, он притянул рюкзак к себе и втащил его на кровать. Немного подумав, он прихватил ещё и стакан — нужно же куда-то стряхивать пепел. — Хорошо водка пошла, — оповестил Кенни одноклассника, вручая ему рюкзак. Не самому же шариться по чужим сумкам. Хотя МакКормик мог, конечно. МакКормик так забавно себя вёл, что Крейг еле сдерживал улыбку. Пришёл серьезно поговорить, называется. Впрочем, кое-какие ответы он всё равно получил, да и сам Кенни не особо-то много знал, поэтому ещё многое им только предстояло выяснить. Как-то по дефолту в такеровской голове возникла мысль о том, что он примет в этом непосредственное участие, ведь он тоже хотел знать. Когда одноклассник полез за рюкзаком, Такер слегка подохуел. Не ожидал, что его слова МакКормик воспримет как руководство к действию. Но это всё равно, разумеется, было приятно — мало того, что Кенни даже потрудился подняться ради Крейга, так теперь ещё и закурить можно было. Стоп, а можно ли вообще? — А родители? — с такой серьёзностью, будто они тут трахаться с открытой дверью собрались, выдал Такер и нахмурился. Портить впечатление миссис МакКормик о себе не хотелось. Мало ли, если она готова пришибить собственного мужа, что мешает ей сделать то же самое с сыном и его одноклассником, если они вдруг попадутся под руку с куревом? Выудив из внутреннего кармана рюкзака новенькую пачку сигарет и не самую новенькую, но пока что рабочую зажигалку, Крейг так и застыл со своими богатствами в руках. Кенни хотел было рассмеяться в ответ на опасения Такера, но тот говорил вполне серьёзно. МакКормик открыто заулыбался, прикладываясь обратно. — Ты комнату мою видишь вообще? — он жестом обвёл помещение, как Алладин, поющий о целом новом мире. — Ещё недавно здесь даже крыши нормальной не было. А ты паришься из-за курева? Сам МакКормик никогда особо не запаривался о том, чтобы курить вне дома. Максимум — подходил к окну. Его родителям всегда было насрать на то, что их сын делает в своей комнате, а как только он стал старше — так и вовсе перестали заходить к нему. Кенни мог бы устроить здесь оргию с десятью шлюхами, травкой и парочкой стриптизёров — предки бы даже не заметили. Особенно когда обдолбаны или пьяны. И нет, вообще-то Кенни любил своих родителей, едва ли не больше, чем Кайл, Стэн или кто бы то ни было ещё любил своих. И они так же обожали своих отпрысков. Но такова уж их семья — слишком много наркотиков и алкоголя, слишком мало внимания. Дождавшись, пока Такер прикурит, Кенни с лукавой улыбкой аккуратненько так вытянул у него сигарету и забрал себе, затягиваясь и взглядом так и говоря «ну и что ты мне за это сделаешь?» Знал, что ничего — Крейгу легче новую сигарету взять, чем препираться с МакКормиком. Когда возлежащий на такеровском плече МакКормик вдруг спиздил сигарету, Крейг нахмурился. Не то что бы он был жадиной, но предпочитал, чтобы у него хотя бы спрашивали разрешения. Хотя чего вообще можно было ожидать от Кенни, в самом деле? — Мда, — ёмко и кратко поделился своими мыслями Такер, но отбирать сигарету не стал. Как и рассчитывал МакКормик, Крейг только потянулся за рюкзаком, чтобы достать новую. Ментоловый дым сейчас казался ещё более приятным и расслабляющим, чем обычно, что, в общем-то, после такого количества водки и не было удивительно. Думая одновременно обо всём сразу и ни о чём конкретно, Такер всеми силами старался не уснуть, но глаза закрывались сами собой и с каждым разом поднимать веки становилось всё тяжелее. Наверное, стоило бы уже пойти домой, но сил на то, чтобы просто встать, не было никаких. Хватило только чтобы сползти пониже. Задница оказалась на самом краю кровати (всё же ложиться поперёк неё было не самой умной идеей), а длинные ноги — так вообще на полу. Но это, впрочем, вообще никак не волновало Крейга сейчас. Всё прошло, как Кенни и рассчитывал — шалость удалась, сигарета осталась у него. Вот и прекрасно. Медленно затягиваясь, он расслаблялся всё больше, снова едва не проваливаясь в дрёму. Да и сонный Такер бодрости не добавлял. Кенни едва успевал стряхивать пепел в стакан — не хотелось бы загадить свою же кровать или одежду. Мысли медленно и лениво ворочались в голове, постепенно смешиваясь и уходя на второй план. Огонёк дошёл почти до самого фильтра. Затушив сигарету о внутреннюю стенку стакана, МакКормик протянул его Крейгу, отдавая в руки. А сам отлепился от его плеча и выпрямился, садясь на кровати. Рваными, неторопливыми движениями стянул с себя толстовку, оставаясь в белой майке с принтом AC/DC, откинул самый свой любимый предмет гардероба на кресло у стола. И, подвинувшись, потянул Крейга за локоть к себе. — Иди сюда, — требовательно промямлил МакКормик, вытаскивая из-под него подушку и укладывая её на законное место. — Надо спать. Вытащив из-под задницы одеяло, Кенни нырнул под него, сворачиваясь у стены и укладываясь на самый край подушки, оставляя больше места однокласснику. Ему не хотелось, чтобы тот уходил. МакКормику опять станет пусто. Вдавив сигарету в дно стакана, выступившего в роли пепельницы, Крейг опустил его на пол со всей доступной сейчас осторожностью. А её было не очень-то много, и стакан глухо бахнул, однако, к счастью, не разбился. — Надо спать, — зачем-то повторил за одноклассником Такер, целиком и полностью соглашаясь. Да даже если бы Кенни решил его выпинывать вон, ничего бы не вышло — Крейг уснул бы и на полу, и под дверью, и даже на крыльце. Ничего другого сейчас не хотелось. Правда, перебраться вслед за МакКормиком, вероломно утянувшим подушку, оказалось непросто — тело вообще плохо его слушалось, но зато, стоило Такеру добраться до вожделенной подушки и устроить на ней голову, стало просто непередаваемо хорошо. Залезть под одеяло к Кенни вообще было действием за пределом его возможностей, поэтому Крейг, уже находясь где-то между сном и реальностью, только с большим трудом стянул с себя куртку, накрываясь прямо ей. Прохладно, конечно, но что поделаешь? Откуда-то появилась ничем не подкрепляемая уверенность в том, что сегодня ночью кошмары не смогут помешать выспаться, но это было скорее пьяное самовнушение. Не могли же они просто испариться из-за того, что они с МакКормиком поговорили по душам? Когда Крейг наконец-то улёгся рядом, глаза Кенни лениво приоткрылись. Такер возился с курткой, укрывался ей, хотя было очевидно, что это не шибко согреет, да и не хватит её, чтобы достать до длиннющих ног. Недовольно забурчав себе под нос что-то про тупость некоторых индивидуумов, Кенни вытянул край одеяла из-под одноклассника и, откинув его куртку куда-то им в ноги, сам накрыл им Крейга. Правда, одеяло было не такое уж и большое, так что пришлось придвинуться ближе к однокласснику, почти вплотную. Ну и плевать. Зато тепло. На этой мысли МакКормика окончательно вырубило.