Oblivion

Три...два...один... — Тишина на площадке! — торжественно огласил режиссер, — Камера! Мотор!       В огромном павильоне повисла тишина, и несколько театральных прожекторов направились на небольшой кусочек сцены, где стоял Дики. На голове у басиста был огромный двурогий колпак, а сам музыкант лениво бросал йо-йо вниз, вверх, вниз…вверх, томно посматривая в камеру.       Я наблюдала за этой магией с неким напряжением внутри, держа в руках бумажный стаканчик с кофе. Йо-йо Джона стремилось сорваться со своей нитки и разорвать бесконечность, которая состояла из человеческих жизней, но в последний момент — басист одним движением заставлял игрушку вернуться обратно. Бесконечная череда однообразных вращений от верхней точки до нижней, и обратно. Этот парадокс, замкнутый круг, безысходность или же конечное в бесконечном завораживало меня и не давало покоя моему сознанию. — Стоп! Снято! — я резко одёрнулась от неожиданно громких слов режиссера. — Превосходно! — похлопал в ладоши Фредди.       Сам Меркьюри был одет в бархатный костюм со смокингом, белую рубашку и пёстрый фрачный пояс. На шее у него был повязан шейный платок под воротник рубашки. Я словила себя на мысли, что это был своеобразный знак отрицания «светской условности». На голове немного припудренный парик, который напоминал пышную артистическую гриву. Остроносые ботинки, отчего походка вокалиста казалась немного комичной, и белые перчатки, которые по оттенку можно было сравнить с набеленным лицом Меркьюри. Образ вокалиста напомнил мне декаденствующего артиста рубежа девятнадцатого-двадцатого веков. Не сдержавшись, я в очередной раз оглядела Фредди с ног до головы в попытках скрыть свой страх перед его болезнью, что прогрессировала с каждым днём всё больше.       Разве этот музыкальный клип не об этом…?       Мы все медленно сходили с ума: я, Роджер, Дики и Брайан. Мы все боролись с нашими страхами, которые не давали ни минуты покоя с момента ошеломляющих новостей. Однако, самым сильным в нашей небольшой компании был Фредди. Он стоял на страже наших кошмаров и не давал нам возможности упасть в грязь лицом перед невидимым врагом. Вокалист был воплощением трагического мима с вычурными манерами, подчёркивающими изящество его невероятного костюма.       После выпуска пластинки The Miracle, Queen отказались от концертов по состоянию здоровья певца. Это было одной из топ новостей всего музыкального мира, а после, конечно же, пошли сплетни и догадки о жизни нашего Фредди. Для меня это было особенно трудно: свыкнуться с мыслью о том, что, возможно, нашим семейным путешествиям, турне и сумасшедшим выступлениям, импровизациям пришёл конец. Однако, Роджер всё продолжал меня подбадривать, что это всё, разумеется, временно. Для продвижения альбома Innuendo Брайану пришлось взять на себя огромную ответственность и немного поездить по США, давая интервью на радиостанциях, беседуя с фанатами и играя песни Queen, в том числе и парочку из нового альбома. Я часто созванивалась с кудрявым, и его голос с каждым телефонным звонком был всё мрачнее. В это время мы всей остальной командой продолжали запись в студии. Работа шла очень медленно, поскольку Фредди мог работать без перерыва лишь несколько дней. Процесс создания нового винила изрядно затянулся. Мы успели записать Delilah, которую Меркьюри посвятил своим любимым кошкам, и композицию Innuendo, которая своим довольно туманным смысловым содержанием и разнообразием музыкальных жанров схожа с более ранними произведениями группы. Когда вернулся Брайан, Фредди подал идею записать клип на песню I’m Going Slightly Mad, и все, конечно же, поддержали эту затею.  — Ну как тебе, Ви? — обратился ко мне певец, когда на площадке вновь включили свет. — Работа достойна сюрреализма, — ответила я и, отдав свой стаканчик ассистенту, поднялась на сцену, где уже во всю разгуливали пингвины. — Джон, ты будешь сидеть вот здесь, — обратился вокалист к Дики, указывая на спинку кожаного диванчика, — я к тебе подойду, а ты будешь играть со своим галстуком. — Отлично, — ответил басист. — Роджер, дорогуша, как только я подсяду к тебе, начинай душить меня, — сказал Фредди и присел возле ударника. — Вот так? — спросил Тейлор и взял Меркьюри за шею. — Не бойся, тряси посильнее, души, вот так, — певец начал болтать головой в стороны, и мы все вместе улыбнулись, наблюдая за происходящим. — А что остаётся мне? — окликнул нас Брайан. — Ну, а возле тебя я немного поколдую над твоими длинными коготками, — Меркьюри проделал несколько махинаций в сторону кудрявого. — Фредди, ты шикарен, — не удержалась я, и режиссер тут же со мной согласился. — Надо сделать это видео наиболее запоминающимся. Немного безумия от Queen, — с азартом протараторил певец, и к нам подбежали несколько визажистов, поправляя грим ребят.       Спустя нескольких минут перерыва, магия на площадке продолжилась, и мы всё больше углубились в процесс создания видео. Сама песня имела психоделическое звучание и, казалось бы, абсурдный текст со всеми образами. Дики в образе шута, и Роджер, имеющий двуликий образ бесстрастия, но в то же время сумасшествия. Фредди в болезненно изящном образе подобен работам Обри Бёрдслея, и Брайан, который в огромном сюртуке и с огромным клювом признал своё поражение в гонках с пингвином. Я насчитала множество авторских знаков в этой работе, сравнив её с классическим хоррором чёрно-белого кино. Огромным символом видеоклипа стала обезьяна, похожая на Кинг-Конга, что представляла собой тот самый ужас и страх, с которым мы сражались всей нашей королевской семьёй — грань между болезнью и рассудком, жизнью и смертью. Главный герой в лице Фредди принял эти безумие и жизнь такими, какие они есть, и смело смотрел смерти в лицо, гордо размахивая пёстрым покрывалом в конце самой картины.       Весь видеоклип был построен как пантомимная пьеса, разыгранная на сцене. За спинами музыкантов мелькал занавес и светило несколько театральных прожекторов — классика одним словом. Тем не менее, в отличие от других клипов группы, здесь не было ни сцены…ни финального выхода на поклон…

***

      Я стояла дома перед огромным зеркалом и детально рассматривала себя в отражении. Морщины на лбу и на щеках, несколько складок на шее и маленькая усталость под глазами. Тот особый огонёк где-то затерялся между стрелками времени. На меня вновь нахлынула грусть, и я опустила свои глаза, не в силах больше смотреть на свою внешность. — Не смей прятать свой взгляд, — сзади послышались шаги Роджера, а затем барабанщик крепко обнял меня за талию, — Ты прекрасна как и в первый день нашего странного знакомства. — Честно-честно? — тихо спросила я, и Тейлор, легонько подняв меня за подбородок, вновь заставил посмотреть в зеркало, где наши глаза встретились. — Честно-честно, — уверенно ответил музыкант, улыбаясь, и я поцеловала его в щеку, — Нам пора на студию, Ви. — Знаю, — грустно ответила я, — Как с музыкой? — Мы не успели записать аранжировку, так что Фредди будет петь с драм-машиной, — задумчиво произнёс Роджер, и между нами образовалась тишина. Как будто бы нам обоим был известен исход сегодняшнего дня, как будто бы мы пытались немного растянуть время, что неумолимо тикало, тянув за собой самые ужасные последствия. — Пора, — тяжело вздохнула я и, обернувшись к Роджеру, крепко обняла ударника. Тейлор в свою очередь заботливо поцеловал меня в макушку и медленно провёл рукой по моей спине.       Приехав на студию, мы немного подождали Фредди, который опоздал лишь на несколько минут. Меркьюри повесил свою куртку на спинку стула и, поставив свои солнцезащитные очки на журнальный столик, обнял меня и поздоровался с остальными. После, певец опрокинул несколько рюмок водки, без которой не обходилась ни одна запись альбома Innuendo, и застыл у микрофона, ожидая знака звукорежиссера. Я сидела между Брайаном и Роджером возле пульта управления, наше поведение было как всегда непринуждённым, а обстановка в студии как всегда непосредственной и свободной. Однако, мне одной было несколько не спокойно, Роджер видел это и, похоже, сам понимал в чём дело. Фредди начал петь: следующая дорожка и ещё одна, а затем он взял такую невероятную ноту, от которой у всех в студии по телу пробежали мурашки. Брайан широко улыбнулся и поднял большой палец вверх, Меркьюри в свою очередь легко улыбнулся и остановился. — Я больше не могу, сейчас я отдохну немного, а после, мы закончим, — сказал вокалист в микрофон и, открыв стеклянную дверь, медленно прошёл к нам.       Спустя несколько минут ему стало хуже, и мы отвезли Фредди домой всей командой. Я осталась с ним на ночь, и, не смыкая глаз, просидела у его постели вместе с Джимом. Роджер привёз нам ужин, а затем тоже остался заночевав в спальне для гостей.       На следующий день меня сменила Мэри, которая примчалась в смятении из другого города, как только узнала, что состояние Меркьюри ухудшилось. — Иви, может, это всего лишь сон? — прошептала мне подруга, как только я её обняла. — Может и сон, дорогая, — ответила я и вновь взглянула на мирно спящего Фредди, — Может и сон… — Всем привет, как вы тут? — в дом вошёл Джон, когда мы с Роджером одевались в прихожей. — Не знаю даже, что в таким случаях говорят, — уныло ответил Тейлор, и помог мне надеть пальто. — Ева, ты в порядке? — присмотрелся ко мне басист. — Джон, она не спала всю ночь, — произнёс за меня Роджер, — мы уже поедем, Иви нужно отдохнуть немного. — Да, конечно, мы присмотрим за Фредди, — сказал Дики и, обнявшись, мы попрощались.       Приехав домой, я тут же обессиленно плюхнулась в кровать и уснула, а Тейлор укрыл меня одеялом. Всё это время я находилась в невесомости и, смирившись с состоянием Фредди, я уже не чувствовала ничего, кроме обрывков, остатков, развалин и обломков тоски. За несколько недель, мой мозг уже привык к тому, что в один момент вокалист не завалится к нам в дом, не погладит старину Бренди и не вовлечёт меня в свои семейные объятия.  — Ви, что думаешь о посиделках на балконе с печеньками и чаем, где перед твоими глазами красное солнце будет прятаться за горизонт и свежий воздух будет развивать твои волосы? — хитро взглянул на меня певец. — С удовольствием, — ответила я.       Мне лишь было до жути невыносимо то, что я ничем не могла ему помочь, чтобы как-то сгладить болезненные страдания, чтобы отплатить…той же дорогой монетой любви и заботы. Я ненавидела себя за это.       На следующий день мы с Роджером вновь засобирались в гости к Фредди, чтобы остаться на ночь. — Ив, как думаешь, если я захвачу ещё и бутылку вина? — крикнул мне из кухни ударник. — Положи рядом с печеньем только, — так же громко ответила я Роджеру, и в эту секунду раздался телефонный звонок. — Ви, ответь, у меня руки заняты! — крикнул Тейлор. — Ало? — я сняла трубку. — Ева, это Брайан. — Да, Бри? Что-то ещё захватить? — Ева…его больше нет, — мрачно произнёс гитарист. — Что…? — я застыла. — Что там? — подошёл ко мне Роджер и, увидев мой ступор, тут же забрал у меня трубку, — Ало, Брайан, ты?       Тейлор медленно отключил телефон и крепко меня обнял. — Ну вот это и закончилось, — совсем тихо произнёс ударник.

***

      Я одиноко зашла в помещение, где совсем недавно мы записывали Mother Love и одним щелчком включила свет. В студии царила полная тишина. В углу поблёскивала барабанная установка, а посередине всё ещё стояла высокая стойка с микрофоном и огромными наушниками. За столько дней никто так и не решился убрать вещи Фредди: кожаная куртка всё ещё висела на спинке стула, а солнцезащитные очки так и остались лежать на маленьком журнальном столике. Я медленно провела рукой по кожанке, на которой всё ещё оставался аромат парфюма вперемешку с водкой. — Хэй, Скай, как всегда одно пиво, пожалуйста, — из ликующей толпы послышался голос. — Эм, я не Скай, — подняв глаза, я увидела высокого парня с чёрными, как смоль волосами, который, вскинув брови, гордо осматривал меня. — О, прости, ты новенькая? — с улыбкой спросил он. — Да, первый день. Меня Ева зовут, — ответила я. — Забавное имечко, но я буду называть тебя Ви, — гордо улыбнувшись от своего креатива, сказал парень. — Хех, я не против. — Забыл представиться. Я Фредди.       Мы все были готовы к его смерти, но она всё равно застала нас врасплох. Всё оборвалось неожиданно, и мне на плечи упал целый мир.       Я вновь оглядела нашу студию, и, тяжело вздохнув, прошла в автомобиль и направилась к дому Меркьюри. Billie Eilish, Khalid — Lovely       Солнце медленно садилось за горизонт, когда я вышла в огромный сад, где застала два силуэта, которые наблюдали за наступлением вечера. Закат — доказательство того, что конец может быть прекрасным. Мои глаза вновь затуманились слезами, и я едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться, не дать волю своим и так изрядно потрёпанным эмоциям. — Он не любит этого, ты же знаешь, — произнёс Брайан, не оборачиваясь, и я слегка шмыгнула носом. — Как ты? — спросил Роджер, переведя на меня свой измотанный взгляд. — Устала, — ответила я.       Мы не знали, что сказать друг другу, и простояли на одном месте минут сорок, пока не наступил вечер. В нашем молчании витала безысходность и незнание от того, что делать дальше. Ударник повернулся ко мне и печально улыбнулся. — Идём, Ви, я тебя обниму, и мы поедем домой, — с этими словами Роджер взял меня за руку, — Ты как, Брайан? — Я поеду к себе, мне нужно побыть одному, — ответил кудрявый.       Мы попрощались, и прошли к своим автомобилям. Я была слишком обессиленной, чтобы садиться за руль, так что мы взяли водителя, а сами устроились на заднем сидении. — Закажем ужин на дом? — спросила я Тейлора, положив голову ему на плечо. Я всё думала, чем займусь после произошедшего, чтобы себя отвлечь, но ничто не приходило на ум. — Да, конечно, — согласился ударник и резко устремил свой взгляд на переднее сидение. — Что там? — я посмотрела на Роджера, и в момент ударник накрыл меня своим телом.       Звук…сильный толчок…наш роскошный автомобиль внезапно столкнулся с встречной машиной.

***

      Противный, усиливающийся писк справа от меня доводил мой разум до безумия.       Я медленно открыла глаза. Белый потолок и яркий свет. Левое плечо неимоверно покалывало, и невыносимое состояние потерянности теплилось у меня внутри. На мне была кислородная маска, которая буквально заставляла меня дышать. — Ева? — рядом послышался тихий удивлённый шёпот.       Я с великим усилием перевела свой взгляд на человека, сидевшего рядом с моей постелью. «Джефф?» — выдало моё подсознание.       Внезапное осознание всего произошедшего с криком распахнуло передо мной свои огромные двери. Устремив свои глаза на удивлённого и уставшего парня, я начала дышать всё чаще и чаще, доводя себя до истерики. Я не могла кричать из-за дурацкой маски, но моё шоковое состояние говорило само за себя. Несмотря на свою боль в руках, где в венах было вставлено несколько катетеров, я всё сильнее сжимала белые, накрахмаленные простыни. Невозможно! Невозможно! Невозможно! — Ева! Она очнулась! Врача скорее! — подорвавшись со своего места, Джефф выбежал из моей палаты, и уже через секунду передо мной показалось несколько человек в белых халатах. — Тише-тише, спокойно, дорогая, — приговаривал мужчина в очках, пока на фоне метушились медсестры, — Вы дома, всё хорошо.