Our love is God

Я замер, кажется, всем своим естеством, и слова Билла разнеслись эхом по моей голове. Хотелось бы, конечно, верить, что это — шутка и целая череда совпадений, но его взгляд... Он говорил правду. — То есть, в данный момент я почти обычный человек, — добавил он, споткнувшись на словах пару раз, когда тишина, давящая со всех сторон, начала душить. — Но... Я всё ещё способен к элементарной магии: могу, например, привить со сном какую-то лёгкую эмоцию вроде успокоения или тревоги, могу совсем капельку искажать пространство. Он испустил хриплый смешок, а я старался осознать. Не человек? Какая, мать её, магия? О чём он говорит? Я не понимаю. — И-и... Да. То существо, что ты видел во сне... — он начал сминать в руках одеяло и перевёл взгляд к чему-то на полу. — Да, это тоже... Был я. Не в своей истинной форме, но... Чёрт, Сосна, клянусь, я понятия не имею, как ты там оказался! Это место предназначалось только Пасифике, а ты... Когда я тебя... Прости. Видимо, закончив с репликой, Билл шумно выдохнул через нос и закусил нижнюю губу. Я же... Просто не мог сказать ни слова. Более того, даже звука издать, самого примитивного, даже мычания. Я просто не мог. Возможность мыслить уже шокировала, но это было единственным, что я мог. Очень-очень скоро у меня закончился кислород, и в глазах потемнело. Тогда только я смог резко выдохнуть и так же точно вдохнуть. Внутри начало зарождаться нечто непонятное. Сердце готово было выпасть, а мышцы как-то потягивало адреналином. Это был страх. И он кричал, приказывал мне бежать. Хоть бы и через окно, если Билл на самом деле закрыл дверь какой-то магией и сейчас хотел меня сожрать. Хоть бы и с третьего этажа. Только бы не оказаться на месте того оленя из сна или, прости Господи, даже думать тошно, Пасифики. — В общем, — когда он продолжил говорить, я чуть ли не подпрыгнул вслед за сердцем. — Я демон. Тело прошлось крупной дрожью, и я нашёл в себе силы, наконец, на то самое примитивное мычание. Билл отреагировал на него молниеносно, отшатываясь от меня. Меня било желание дёрнуться в сторону двери в попытке побега, и я готов был ему последовать. Демон. Он — ебучий, сука, Демон. Это не могло уложиться в моей голове, тем более — так быстро. В отличие от звонкого ощущения страха. Звонкого в ушах, звонкого в глазах. В них потемнело слегка, и заплясали разных цветов пятна. — Моя истинная форма... Я не могу её тебе показать. Обратившись в неё, вернуть человеческий облик довольно трудно и... Болезненно. — Билл скрипнул зубами, — и в истинной форме я... У меня немного иной характер, так что я могу... Наделать глупостей. Информация доходила, сильно рассеяная моим мозгом. Я просто не мог слушать, потому что пульсировало в уме осознание того, что Билл — не человек. Что все те мелкие случайности не случайны. Что я влюбился в демона. Что я влюбился в то мерзкое существо минувшей ночи, у которого меж зубов застрял клок шерсти. И перед глазами было Оно, скалящееся обломками, а на фоне, будто писк комарика: «Бег-х-х-и». — Так что... Прости. Я просто не мог. И не могу. И не смогу. Если честно, мне тоже страшно. — В чужих, почти чёрных, глазах сияли блики. — Я боюсь... Себя. Он шмыгнул, жмурясь. А я не мог ничего, только смотреть на него пересохшими глазами, только думать (и то нескладно), только изредка дышать. Только считать удары своего сердца, отдающие в висках. Нестерпимо хотелось скрыться от этого взгляда, взгляда глаз, налитых слезами. Который не выражал печали. В нём не было... Ничего. Ни единая эмоция не проскальзывала, и это ввергало в ещё больший страх. Поверх этих глаз мозг накладывал тот, жёлтый, со зрачком-полосочкой. Он тоже не выражал ничего почти... Но в нём было недоумение. Здесь же и того не было. Хотя воображению моему это мало мешало: глаза будто бы действительно принадлежали одному существу, и почему-то казалось, что Билл ни слова не придумывает. Он и та тварь... Они разнятся всем, но неощутимо похожи. Я почувствовал даже сквозь одежду, как плеча коснулась обжигающе ледяная ладонь, и это даровало мне последний рывок в трудном пути осознания себя в шоковом состоянии. Я закричал. Так громко, как мог. Крик был дарован природой, чтобы звать на помощь, и я чуть ли не молился Богу, чтобы он исполнил свою главную функцию. — Со... Сна... — я не слышал голоса, но прочитал по губам, шарахаясь к полу, опираясь об него локтями, пытаясь отползти затылком вперёд... И видя, как это обращение в своей мимике похоже на То. Не отводя взгляда от существа на кровати, я полз к двери, а голос мой сходил постепенно к хрипу. Дверь и правда оказалась незаперта, и, всё ещё следя за Биллом, что не сдвинулся с места ни на дюйм, подорвался с полулежачей позы, спотыкаясь об ноги, но удерживаясь хваткой в перила, и побежал вниз по лестнице. В голове было лишь желание убежать как можно дальше, укрыться как можно надёжнее. Но дома была Мэйбл. Она там совсем одна, беззащитная, и Он мог ей навредить. Нужно было как можно скорее бежать домой. Как можно быстрее — самый короткий путь — проулок. Узкий, тёмный, он оставался огибаемым почти всеми прохожими. С его помощью можно было здорово срезать, и я раздумывал недолго... Вообще не раздумывал, осознавая действие, когда до пункта назначения осталось с десять ярдов. Забежал туда, пытаясь не сбавить скорости, и это-то и сыграло решающую злую роль: обо что-то споткнулся и полетел к асфальту. Боль в носу мгновенно разошлась, отдавая резкой судорогой всю голову. Почти в тот же миг по щеке заскользили струйки: я смог только перекатиться слегка на бок. Не на спину, ведь тогда я захлебнусь своей же кровью. Даже понимая опасность, что грозила моей сестре, не мог, просто чисто физически не мог встать. А поэтому предпринял попытку проползти хоть немного. Немного и вышло, а дальше руки просто без сил упали на асфальт. Кулаки собрались едва как, слабенько, совсем незначимо. В глазах, до того пересохших, сейчас щипало слезами. Я смог лишь сжаться в позе эмбриона, закусывая джинсовую ткань на колене и жмурясь. Я просто не мог поверить, и всё. Произошедшее не укладывалось в рамки моего мировоззрения, да и просто не хотелось даже мысль допускать о том, что то склизкое существо брало мой член в тот рот, из которого выглядывали обломленные клычары с мой палец. От этого было просто как-то... Тошно. Скорее всего, это был очередной сон. И хотелось проснуться. А вместо этого мир начал меркнуть, как это бывает перед погружением в небытие. *** Я резко раскрыл глаза, пытаясь осознать ситуацию. Первым, что я заметил, была скованность мимики. Я попытался скривиться, чтобы прочувствовать и понять это, но тут же передумал: от носа прошёл болезненный импульс. Я акккуратно, как только мог, приблизил к нему руку и попытался хоть коснуться. Кажется, он опух. Мысль о Пасифике заставила крупно вздрогнуть, но я подавил (одним чудом!) тошноту. Сейчас было не до этого. Кровь уже не шла, но подо мной успела набежать и запечься лужица, поэтому отдирать щёку было довольно мучительным процессом. Когда я встал, лицо всё ещё было скованным, и это было крайне неприятно. Щека слегка побаливала после страстного расставания, но это затмевал за собой пульс боли в носу. И только тогда, стоя и глядя на закат, я отнял холодные пальцы от лица и замер на миг или два, потому что память о произошедшем обухом ударила в голову, и я даже зажмурился под эфимерной болью. Мэйбл. Я сорвался с места, страшась, что уже опоздал: эмоциональный удар поверг меня в пучину обморока чуть ли не на весь день. Дом был уже совсем недалеко, и я просто мчал к сестре, полностью игнорируя косые взгляды прохожих, обращённые к моему, наверняка весьма потрёпанному, видку. Весь в кровище ещё, небось. Я едва ли вспомнил про существование ключа, чуть ли не срывая дверь с петель толчком всего тела, что был произведён не специально: я просто-напросто не успел затормозить. В квартиру попал, управившись с дрожью, не сразу. Добрых несколько минут я шкрябал ключом вокруг скважины. Когда я влетел в квартиру, на звук уже вышла к коридору Мэйбл. Она недоумённо оценивала мой видок, а я просто смотрел в родное лицо и растянул наверняка со стороны дибильную улыбочку. — Господи, Дип-Дип! — ахнула она, наконец и бросилась ко мне. — Что случилось?! — К тебе кто-то... Приходил? — я проигнорировал вопрос сестры, едва ли справляясь с истерикой. Но её тут наличие вообще успокаивало, приводя меня в норму. — Вообще-то... Да, — по её щекам прошёлся румянец, и я замер. — Билл приносил... Твою одежду. Он сказал, ты забыл. И я требую подробностей! Но после того, как мы обработаем это, Боже! Под её руководством я попал в ванную, где меня начали как можно более аккуратно оттирать от крови на щеке и шее. Из одежды позволили оставить только трусы, да и те с усердных мольб. Как оказалось, загвоздался я весь: кровь впиталась в ткань, и на торсе тоже были разводы. Слабые, но были. А ещё я коленку разбил. Да и проулок не славился чистотой, так-то, поэтому и простой грязи хватало. Мэйбл что-то бормотала, но я не различал слов. Да мне и не надо было, ведь хватало её голоса. Она в порядке. И, кажется, Билл и не думал ей вредить. А если и думал — не воплотил задуманное. Вот и слава всем Богам.