Our love is God

Дверь. Сквозило от, мать её, двери. Задав прямой вопрос, получил такой же прямой ответ. — Ну... Я думал, ты... Мог опять... — старательно пытался подбирать выражения, что было заметно, Билл, переминаясь с ноги на ногу, после того, как сказал о проёме. Постарался честно и ярко сказать, что думаю, как можно тише. Кажется, успешно, так что хоть один повод для радости, ага. А до двери я долетел пулей, если не быстрее, чтобы очень показательно её захлопнуть. Билл за всеми моими действиями следил более чем внимательно, и когда я направился к выходу, замер. А когда дверь закрылась, и я повернулся к нему, имея выражение лица максимально решительное, это самое лицо у Сайфера норовило отвалиться. Так и не отвалилось, слава Богу, спасибо, что поинтересовались. — Боже, Сосна... — пробормотал, когда я вернулся к нему и сел на его же коленки. Островаты для того, чтобы сидеть, вообще-то, но, в принципе, неплохо. Мне нравится, меня устраивает, так сказать. Поцелуй произошёл ожидаемо, но всё равно как-то внезапно. Мы просто как-то синхронно потянулись, заторможенные, и мои глаза больше ничего не видели, прикрытые веками. Не особо долго, правда, потому что не поддерживать зрительный контакт с Биллом казалось преступлением мирового масштаба, и поэтому я не отрывал от него взгляда ни на миллисекунду, насильно раскрыв глаза в тот же миг, что и прикрыл. И видеть перед собой это золото, не блестящее, но насыщенное, было лучшей благодарностью и наградой в обмен на высыхающую, как Сахара, сетчатку. А блеска и правда не было, будто бы радужка сгустилась. Или, если там, следуя логике, магия Билла, то она сгруппировалась? Сжалась? Собралась? Вот честно, понятия не имею. Как бы там ни было, а выглядело это шикарно, чего таить. Дрожь пробежалась по спине, когда последней коснулась аккуратно чужая рука. Я огладил плечо, как бы говоря, мол, всё нормально, смелее, я тут. Да, странная у меня речь, акцент просто шотландский. Но, кажется, Билл всё понял, запуская руку под футболку и вызывая этим самым новую волну мурашек. Рука его источала какой-то неестественный жар, а я вместо ожогов млел от тепла. Когда она пришла в движение, задирая тем самым футболку, я сжал руку на плече, вжимаясь крепче. Сердце колотило под тысячу, а то и больше (намного), и я просто старался выжить. Почувствовав, как большой палец аккуратно оглаживает сосок, не смог удержать выдоха прямо в рот Билла, на что тот, посчитав это, видимо, каким-то знаком, довольно неожиданно и резко отстранился, чтобы избавить меня от футболки. С каким-то моему мозгу вообще не объяснимым звуком явно нечеловеческой природы он разделся и сам, сразу откидывая в сторону и штаны. Что ж... Я был в каком-то отдельном пространстве, шумящем лесом и поющим птичками, наверное, потому что реальность доходила до меня не очень чётко. Точнее, очень нечётко. Зачарованно пытаюсь стянуть оставшуюся на мне одежду, при этом сидя задницей, этой самой одеждой скрытой, но последнего факта не замечаю, пока меня не приподнимают за подмышки, обхватив очень-очень тёплыми руками. Наконец, успех, и я как-то сразу оказался лежащим на спине, придерживаемый Биллом. Я мог только смотреть в блондинистую макушку, ощущая слегка щекотливую влагу на ключице, и окончательно отключаться от реальности. Дыхание давалось трудновато, спирало с каждым вдохом, и в глазах от этого постоянно темнело. Да и не до кислорода было, когда язык Билла скользил к груди, возвращался назад, очерчивал какие-то фигуры по грудной клетке, среди которых я с трудом лишь треугольник и распознал, но от отгаданного дёрганно улыбнулся едва ли видно всего на миг. Было в этом что-то такое, трогательно-интимное, нечеловеческое, и мне и самому было стыдно признать, что сердце замерло, в былом темпе упустив ударов сто. Тут же себя одёрнул, привычно отбрасывая нежелательные мысли, потому что Билл, хотя бы сейчас и здесь, человек. Мною любимый, великолепно-прекрасный. И вновь на место вернулась полуулыбка, а я отдался ощущениям. Торс холодило даже без сквозняков, весь влажный. Выловил мимолётную ухмылку, когда Билл пальцами провёл вдоль члена, и не удержался от дрожи. Когда орган успел подняться, момента не удалось почему-то выловить, но сейчас он вполне уверенно держался, ведомый тонкими пальцами. Пробежались разок, совсем мимолётно, и направились хозяину в рот. Я застыл, и без того недвижимый, ещё больше, и боялся вдохнуть, смотря на Билла, старательно слюнявящего пальцы, слушая негромкие причмокивающие звуки. Когда же они как-то очень уж грациозно показались на свет, я, готовый ко всему и даже больше, подразвёл недвусмысленно ноги, но рука Билла направилась ему же за спину, и я дёрнул бровями неосознанно. По мимике его можно было понять, как трудно даётся Биллу подобное занятие, и я очень скоро не удержался, неуверенно поднося руку к его лицу. Был понят правильно: лицо Билла изобразило нечто, он стрельнул взглядом куда-то к стене и назад, а затем легонько приоткрыл приопухшие губы. Мои пальцы наткнулись на такие остро-тупые клычки, и я едва ли сдержал в себе скулёж. Во рту Билла ощущалась вязковатая слюна, и она помогала скользить по языку, поглаживать так аккуратно, как это вообще возможно. Его ресницы дрогнули, и Билл прикрыл глаза, не полностью, но довольно сильно. Я завис довольно основательно, но всё-таки взял себя в руки, чтобы медленно вытащить руку, от которой из-за этого пошла тоненькая дорожка слюны. Пальцы мои она покрывала сполна, но от мыслей о том, что я всё-таки могу причинить боль, полностью не спасала. Подобного опыта как-то не представлялось возможности набраться, и я, если честно, был довольно растерян. Оставалось лишь уповать на то, что моих знаний достаточно. Сомнения, правда, терзают, но идти на попятую — не лучший вариант. Рука, подрагивая слишком видно, опустилась, минуя спину, к анусу Билла. Мышцы его тут же дрогнули, а я едва ли не обжёгся. Здравомыслие покинуло меня ещё тогда, когда я действительно пошёл к нему домой (ну у Мэйбл, конечно, и шутки), поэтому сейчас осознавать происходящее было как-то проще, наверное. Точнее, технически, труднее в сотни раз, ведь мысли разлетались и рассеивались по всему кварталу, если не городу, но всё равно легче. Два пальца скользнули, надавливая на кольцо и почти без труда проникая внутрь. Точнее, мне так сначала показалось, но болезненное, пусть и приглушённое, шипение разубедило меня довольно быстро, заставляя повытаскивать все и виновато приложиться щекой к щеке. — Да ничего, ничего.., продолжай, — тем не менее довольно уверенно шепнул Билл. Я невольно кивнул в согласии, чувствуя на пластыре клычки. В ход уже пошёл один палец, и тот было как-то очень страшно пихать. Но лучше уж вот так, чем никак, ага. На этот раз пошло уже не так гладко, да оно и понятно, ведь до этого слюны было больше, чем пальцев, но вполне терпимо. По Биллу можно было сказать, что это всё ещё не лучшее времяпровождение в его жизни. Да я и сам уже скоро мог развалиться на составляющие, оттягивая вот так момент, но это было необходимостью, увы. Как говорится, жопа не резиновая. Желание во мне победило, когда я всё-таки добавил злополучный второй палец. Билл честно пытался не сжимать ничего, и это ощущается и видится по лицу, но шло, откровенно говоря, туго. До жути неловко было спрашивать, но куда там дальше, собственно: — Может, у тебя... Есть... Что-нибудь? — попытался сказать как можно чётче, но всё равно делал неконтролируемые перерывы, ведь дыхание сбивалось непозволительно часто. Ответ последовал не сразу: очевидно, не я один в несколько рассеянном состоянии. — Шампунь? — прозвучало сквозь гул пульса в ушах. Ну а что, идея, наверное. Киваю, не до конца понимая, и даю Биллу встать. Он тут же, пошатываясь довольно таки сильно (ну хоть не упал), направился к ванной. Я лишь с выдохом погряз в небесно-мягкую постель. На подумать шансов было никаких, но можно было хоть расслабленно прикрыть глаза, вдохнуть через нос. Кажется, сегодня в мире станет девственником меньше? Хах, несмешно почему-то. Наоборот даже, страшно. А вдруг что-то не так пойдёт? Да точно, пойдёт, неизвестно только, что именно. А может, и не пойдёт. Я довольно много накручиваю, наверное. Билл пришёл тихо, будто сквозняк пробежался откуда-то, но не из-за двери. В руке у него был бутылёк «ХэдэнШолдерса». Ну это уже хоть что-то, да. Он упал возле меня, в неловкости простояв несколько довольно долгих секунд, и нерешительно коснулся моего плеча, и так он это осторожно делал, будто спрашивал, не передумал ли я там. Я же собрал весь свой тестостерон, чтобы обхватить чужую шею и вцепиться в губы своими. Да, отнюдь не один Билл ощущал эту неловкость, и ему, возможно даже, меньше хотелось провалиться в пол. Об открытии шампуня оповестил характерный звук, и оный оказался в моей руке, когда я пытался отморозиться, ведь основательно завис, глядя на Билла. Как оказалось, одежда сковывала его совершенство. Прокашлявшись, всё-таки отвожу взгляд вниз, фокусируясь на бутылочке, и выдавливаю немного. Что сказать, густоватый, хорошо волосы моет, наверное. Вся сила воли уходит на удержание фокуса на шампуне, что уж. Вот эта вот импровизированная смазка на пальцах холодила, так сильно контрастируя со всем остальным, что я удивлён, как она не испарилась. Ещё парочка глубоких вдохов — и я почти полностью готов к тому, что уже по знакомому маршруту пальцы скользят в анал, теперь уже вполне уверенно, а Билл вздрагивает, видимо, из-за неожиданной прохлады. Я, не способный оторвать взгляда от лица Билла, вслепую ощупывал стенки, чувствуя жар и обжигаясь им, пытался проделывать какие-то движения. Билл лишь хмурил брови, и я вообще почти не заметил, когда он, видимо, искренне задолбавшийся, сам насадился, приподняв таз так плавно и грациозно, что я это не столько увидел, сколько почувствовал. И, исходя из этого факта, я думал подключить уже третий палец, состроив какую-то виноватую гримасу, но из деревянной руки был изъят шампунь. Я очень даже крупно вздрогнул, потому что ожидал многое, но не холод на головке, так точно. И пикнуть не успел, когда Билл проявил самодеятельность, пересаживаясь с иглы пальцев на лицо члена. У меня буквально полетели искры перед глазами, прежде чем всё потемнело к чёрту и ещё дальше. Пенис мой был крепко охвачен чрезвычайно узким пространством, и я едва ли сдержал восклик. — Билл... — хотел было нелестно отозваться, но меня проигнорировали, рот затыкая ртом. На плече слишком отчётливо ощутил ладонь, вдавленную в меня с такой силой что если не останется следов, то этот мир можно закрывать: он сломался. Билл пытается приподняться, но удаётся это ему только со второго раза: похоже, ноги для него были не лучшей опорой сейчас. Толчок — Билл всё-таки производит его — и я уже не могу смотреть, закрываю глаза, сжимая одеяло. Скорее ощущаю вибрацией, чем слышу, как мне в рот хрипят что-то невразумительное. Движение таза повторяется с весьма характерным шлепком, и я едва ли удерживаю в себе подобный услышанному только что хрип. Хотя, наверное, у Билла это было болезненное. Одеяло под моей рукой едва заметно хрустнуло, и я его резко отпустил, пытаясь управиться с собой, вдавливая ногти в ладонь. Прямо как тогда, вот время-то было... Несчастливое, ха-ха. Билл, выходя не до конца, старался нарастить темп, и я вот честно пытался что-то противоречить, но не получалось. С трудом осознавалось то, что потом это ещё аукнется, а когда Билл промычал в меня, что я дёрнулся, голова и вовсе выключилась. Я уже не думал о том, кто это, что это, где это и почему, я просто помогал Биллу судорожно чуть ли не прыгать, сжимая бёдра. Кажется, по подбородку прокатилось что-то жидкое, и я заметил это по дискомфорту, когда раскрывал рот, чтобы хорошенько похрипеть. Может, и не похрипеть, а постонать, но уши были в эфемерных бирушах, так что оставалось только догадываться. Кончил, когда был сжат особо сильно, и как-то враз обессилел. Услышал болезненный рык и разжал веки, которые друг в дружку успели влипнуть чуть ли не намертво. Билл легко улыбался, расширенными зрачками глядя на меня. Не сразу я осмелися опустить взгляд. Да и то зря, потому что чуть не вскрикнув, увидев кашицу, в которой главным элементом была кровь. К счастью, смог совладать с собой и лишь сжал зубы. — Билл, Боже, — вырвалось слишком обвиняющим тоном, что я сжался от него же, осекаясь, — аптечка есть? Он заторможенно кивнул, и понял только сейчас, кажется, что вообще не так, потому что в тот же миг зажмурился, сжал челюсти что аж мне был слышен скрип зубов. — Быстрее, Билл, — я коснулся его плеча, прошептав это скороговоркой, и он кинул какой-то затравленно-виноватый взгляд ко мне, чтобы сорваться с места и... И да, упасть через полметра. Как менее пострадавший, решил, что моя помощь вполне себе уместна. Кровать едва слышно скрипнула подо мной. *** Заодно и душ устроили, а потом, критически оценив кровать не особо вменяемыми взглядами, решили, что можно вздремнуть и в креслах: делать что-то не хотелось категорически, уж тем более — перестелять кровать. Вот и провалились без лишних мыслей в сон, и я даже не почувствовал дискомфорта от сна сидя. Билл предпочёл лечь ко мне, свесив ноги на второе кресло. Оно и понятно, какой ему там сон сидя? Мало того, что зад порвал (надо же было!), так ещё и от шампуня нехилое раздражение пошло. Могучее существо с другого мира? Не похоже.