***
— Ну, чего ты, все собрал? — привалился плечом к дверному косяку моей комнаты Олег, изучающе скользнув взглядом по невысокой горной цепи сумок рядом с платяным шкафом слева от входа. Я же сидел за своим письменным столом, сложив по-турецки ноги на стуле, и, опираясь локтями на деревянную поверхность, ковырялся в телефоне. — Да вроде бы, — кивнул я, бросая на друга беглый взгляд и возвращаясь к лицезрению чата в WhatsApp, — если что-то забыл, вы мне в универ привезёте, да и всё. — Пф, ещё чего, — ухмыльнулся друг. — Когда ты отчаливаешь-то? Сегодня ещё с нами? — Ага, — снова отрешенно кивнул я. — Что ага? — Да не мешай ты, Лёль, видишь, он опять с хахалем своим там лобызается, — фыркнул Макар, просачиваясь мимо блондина в дверях с большим пакетом из Окей. Илюха, игнорируя меня, с шумом водрузил на кровать Позова свою добычу и, подперев руки в бока, окинул комнату изучающим взглядом. — Ты не рано ли закупился, — вздернул подбородок трубочист, проходя внутрь и изучая содержимое пакета. — Только 4 часа. — А разве кукушонок не сегодня покидает гнездо? — Завтра, — буркнул я. — И, к слову, кукушка сама выбрасывает птенца из гнезда, подкладывая другим птицам. — Минутка поучающей орнитологии на нашем радио. Ты же вроде с нефтяником трешься, откуда такие-то познания? — То есть, если я общаюсь с нефтяником, то должен пиздеть про октановые числа и стоимость фьючерсов? — Хуючерсов, — цокнул языком за моей спиной Макаров, — повыебывайся мне тут, ботаник. — Ты сам спросил, а я теперь выебываюсь. — Так и чего, и когда ты уё? — вклинился Матвиенко из коридора, на ходу переобуваясь из ботинок в свои темно-синие многострадальные сланцы из ашана. Рюкзак на его плече многообещающе брякнул содержимым, на что хвостатый звучно выругался, крепче сжимая кожаную лямку. — Завтра в 9 утра. — Дядя тебя не жалеет прям, — покачал блондинистой головой Олег, все же отлепляясь от входа и падая на мою кровать. Я снова ненадолго оторвал глаза от экрана и, зыркнув на макушку на подушке, гордо отрапортовал: — Меня Арсений перевозит. Я слукавлю, если скажу, что общий ахуй не приласкал мое самолюбие, когда вся троица друзей в голос произнесли протяжное «в смысле?». — В коромысле, дядя уехал, Арс предложил свою помощь. — Эм… А куда он тебя перевезет? К себе? — Конечно, блять, Серый — к себе. Как нового питомца для дочери. — Я видел порно, где пацан в латексном костюме собаки ходил за телкой на четвереньках и вот прямо на цепи, — сообщил нам Позов из коридора, опуская куртку на плечики, и возникая перед нами с лицом типа «найдите, чем меня удивить, и я вам дам на это ссылку в Порнхабе». — Его Попов на белом коне завтра забирает, Поз. — На серебристом. — И че? — равнодушно отозвался Димка, — то есть то, что он нашему Шасту в рот присунул, вас не удивляет, а помощь в переезде — да? — А тебя нет? — Позвоните мне, когда они потрахаются, а то задолбало уже это кино. Я как будто сериал изнутри смотрю и вместе со всеми заебался, что уже 4 сезон, а герои так и не поебались до сих пор. — Кстати про поебались! — выпрямился Матвиенко, установив у подножья, мнущего на моей кровати бока Олега, свою ношу, — у тебя там в квартире как с кроватью дела обстоят? — Да нормально дела, стоит уже. — Так, значит ли это, что, — продолжил Армян заискивающе глядя на меня. — Да-да-да! Вы вдвоём, в пустой хате, с кроватью… — восторженно подхватил Илья, но, прежде чем я что-либо начал осознавать, Олег обрубил все одним: — Рано. — В смысле рано? Сколько тянуть-то? — Да, Лёль, третье свидание у них прошло ещё месяц назад. Поповский уже показал, что он девочка приличная, — ухмыльнулся Серега, взгромоздясь на второй ярус Диминой кровати. Я же удостоил друга за это высказывание показательным закатыванием глаз, фырком и факом. Нашли, блять, «девочку». — Вы не понимаете, это же Антохин первый раз. Зачем вот ему такое. Пусть Арсений постарается, и так Антон ему слишком легко достался. — Что ты несёшь, — скривился я, — ты меня под свою гребенку не равняй. Мне он нужен, а не простыни шёлковые, с которых жопа соскальзывает. — Вот именно, — кивнул Позов, — главное, чтоб с члена не соскользнула, а интерьер уже второстепенное. — Ну, тут уже от смазки зависит, — задумчиво протянул Серый. — Вот была у меня как-то телка, мало того, что сама текла как гидрант пожарный, так ещё и заставила меня гандон обмазывать этим… как его… — Пожалуйста избавь нас от этих подробностей, — поморщился Олег. — Я же вас не гружу пальчиками в попе. — Так, я звоню Арсу пусть приезжает сегодня, я больше не хочу вас знать, — я показательно поднёс телефон к уху (естественно не производя набор) и, глядя на парней, начал жаловаться, — Арс, Арс, спаси меня, Арс! — Ты не рассказал, как вы помирились, кстати, — вжав затылок в подушку и выгнувшись в шее, зыркнул на меня Олег снизу вверх, перевернуто скользя серыми глазами. — Да мы и не ссорились. — Ой, ну да, — протянул Серега, чуть ли не подпрыгивая на месте. — Попов его с пар прибежал забирать, лишь бы за Селигер свой извиниться. — Что, серьезно? — выгнул брови Илья. — Ага. Видел бы ты наших — в осадке были все. — Ой, не пизди. — Да что не пизди? Нет, я конечно понимаю, что тут дебил не заметит, как вас шароебит друг от друга, но пару сплетен к общим темам группы вы уж точно добавили. — Да хуй с вашей группой, что дальше-то было? — не унимался будущий юрист, — что он тебе сказал? — Ну ничего… особо так. Днюху с семьёй и друзьями отметил, шашлыков пожрал. — А с тобой? — Что со мной? — не понял я вопрос Поза. — День рождения свой он будет с тобой отмечать? — Эм… да он и не говорил как-то. Я стушевался, опуская взгляд в пол и пытаясь сообразить — а надо ли в нашем случае это вот все? Очевидно ведь: не надо, но червячок детской обиды все же ковырял мне череп предложением хотя бы купить ему подарок. — Что подарить думаешь? — подхватил мои внутренние метания дырожопый, усаживаясь на кровати и принимая из рук Сереги кружку с ромом. Парни, не спрашивая в очередной раз мое мнение и не дожидаясь окончания моих пиздостраданий, накрыли царскую поляну из пицц, чипсов и каких-то странных сырных палок, что всучила им доставка в подарок за многолетнее не отравление дешевым сырьем. — Да черт его знает. Можно билеты на концерт, но это будет намёк «возьми меня с собой», да и смысл, если у него есть Стас. — А, это тот клофелинщик? — уточнил Серега, подцепляя чипсину из громко шелестящей пачки. — Да, он. — Может, на выставку какую? Что он там ещё любит? — Да хочется что-то оригинальное. — Типа песенку ему посвятишь? Или что? — почёсывая нос, не понял Лёля. — Нет, надо так, чтобы с намеком, — подхватил Дима. — Да, — кивнул я, отпивая выданный мне алкоголь, — так, чтобы он ещё и этим пользовался. — Подари тройник. — Что, прости? — Тройник, — уверенно повторил Дима. — И намёк на тройничок, и полезная в быту приблуда. — Приблуда здесь только ты, Позов, — усмехнулся Олег. — Надо же, додумался. — Эй, ну я хотя бы предлагаю! — Может, сертификат какой-то? Типа с парашютом прыжок или что там сейчас модно? — вклинился Макар. — Ему уже подарили поход в тир. — Одежда? — Если только сертификат, — отмахнулся я от Сереги. — Вряд ли жена поймёт, если он придёт домой с непонятно откуда взявшимся шмотьем. — Мне кажется, сертификат — это бездушно, — поморщился дырожопый друг, закусывая губу. Мы задумчиво перевели взгляды на пиццу, и Серега, потянувшись к ней, тихо обронил: — Тогда, может, правда песню? — Бля, это такое сопливое клише, — вздохнул я. И почему говорят, что с парнями отношения проще? Девушке вон купил побрякушек или трусишек красивых и всё. Ты герой ее томных хотелок. — Клише не клише, а поёшь ты красиво. — И на что записываться? На мобилку? Да ну, бред, — снова отмахнулся я. — Я не люблю навязывать свои вот эти хобби. — И зря, между прочим, — зацепился за идею наш главный представитель ЛГБТ. — Вспомни ваш сраный романтик в парке. — И записаться ты можешь в универе, — подхватил Илюха, — у театралов наших было оборудование. Они же иногда для постановок всякий фон записывают. Оно, конечно, говеное всё, но тебе ведь и не нужен профессиональный ресурс, не на радио же тебе ротацию получать. — Ну бля, ну это так тупо. — В понедельник приезжай с гитарой, я помогу тебе все устроить. — Да, и песню выбери, у вас же есть наверняка «ваша» песня, — Олег с интересом вглядывался в мое лицо, пока я усиленно вспоминал всё, что пел Арсу на Воробьёвых. — Есть. — Какая? — Ангел, Энимал Джаза. — Бля, это слишком грустно. — Зато про нас. — Ну… Не Александр Пистолетов, ну, и на том спасибо, — усмехнулся Дима, уводя меня из болота моих печальных дум.***
Утро наступило слишком быстро, но я совру, если скажу, что не ждал его. Ждал. Подорвался в 7 утра, хотя и лёг в 4, так как смесь эмоций внутри просто не давала мне усидеть на месте: с одной стороны, я покидал это осточертевшее, но такое родное место, от чего я с щемящей тоской осматривал груду пьяных тел среди тары и пакетов с мусором, с другой — меня окутывало предвкушение от встречи и, возможно, целого дня, не вечера — дня (!) в компании Попова. Я перепроверил вещи, сходил в душ, надел лучшие трусы, отнёс ключи коменде и выдохнул, только получив сообщение: Попов (09:01): Я на месте Растянув улыбку, я отправил ему «выхожу» и встал со стула, закидывая на плечо чехол с гитарой. — Все? — взглянул на меня Серега, делая шаг ближе. — Все, — кивнул я. — Вот и конец эпохи, — хлопнул меня по свободному плечу Макар. — Я не бросаю вас. — Мы знаем, — улыбнулся Олег и, пока я держался, чтобы не разныться как последняя девчонка, парни утянули меня в крепкие объятия. — Мне будет вас не хватать. — Вали уже, принцесса, а то принц совсем заждался, — фыркнул Позов, скидывая с себя всеобщую драму расставания. — Но если что-то у вас там пойдёт не так — сразу звони. — В 112. Попов (09:03): Может мне подняться, помочь тебе с сумками? — Черт с вами, козлами, — отмахнулся я, выпутываясь из объятий. — Я напишу. Я ещё раз окинул комнату взглядом, стараясь запечатлеть в памяти этот день, этот важный шаг, и, подхватив своё барахло, вылетел пулей к лифтам в сопровождении своих соседей. Благо, у тех хватило ума не спускаться вместе со мной, дабы не выдавать меня Арсу с потрохами, но я был уверен на 99,9%, что они в тот момент уже свешивали носы из окна 14 этажа, вглядываясь в то, как Арсений в потёртых синих джинсах и в обычной зеленой кенгурухе выходит из своей машины, широко улыбаясь, пожимает мою руку и забирает у меня всю ношу. — Ты не боишься, что тебя здесь увидят? — поинтересовался я, усаживаясь на своё привычное место подле водителя и не сводя глаз с невероятно красивого мужчины. — Почему ты списываешь со счетов обычную мужскую дружбу? — усмехнулся Попов, проворачивая ключ зажигания. — Да и вообще, я так-то аспирант. Мало ли у меня дел в общаге? — Ну так-то да, конечно, но я бы не хотел, чтобы у тебя из-за меня возникли какие-то проблемы. — Нет ничего, что мы бы с тобой не смогли решить, — он снова одарил меня своей улыбкой и, вывернув машину с парковки, привычно взял меня за руку. Я наконец выдохнул, расслабляясь и пропуская между пальцев узловатые пальцы Арсения. — Я, кстати, очень удивлён, что у вас парковка такая свободная. Возле универа хрен нормально встанешь, а здесь прям — легко. Неужели у общажников нет машин? — Есть, конечно есть, только они все либо во дворах, либо вдоль дороги. Парковаться у наших окон, знаешь, себе дороже. — Мусор из окон бросают, да? — Ну, скажем, почти да. Сигареты и подобное — это фигня. У нашей общаги вообще есть традиция: когда студент заканчивает обучение, он обязан выбросить из окна вещь, которая прошла с ним весь путь от первого до последнего курса. — Серьезно? И что за вещь? — Да любая. Начиная зажигалкой, заканчивая чайником или микроволновкой. — Микроволновкой? — Я тебе серьезно говорю, даже такое бросали. — Капец у вас весело, конечно. — Это ещё цветочки. У нас же там 4 общаги разных институтов стоят в ряд, так вот соседняя — ВГИК-а, совсем долбанутая. У них есть поверие, что нельзя заходить в главные двери, предварительно не обойдя здание. И сколько бы мы за ними не наблюдали — никогда не видели, чтобы кто-то заходил в двери прямо. — Творческие люди все немного странные. — Да, и больше всех склонны к суициду. — Даже так? — Я как-то раз курил на балконе, и при мне с крыши прыгнуло тело. С тех пор на балконы не хожу. Арсений удивлённо округлил глаза, невольно вздрагивая, чем вызвал у меня легкую улыбку — волнуется? — А ты жил в общаге когда-нибудь? — решил перевести я тему, наслаждаясь теплом от поглаживания Поповым моей ладони большим пальцем. — Нет, не довелось. Я жил с родителями все время, потом, ближе к концу обучения, начал снимать квартиру. Но я бывал частенько на различных общажных пьянках, так что даже завидую тем, кто смог вкусить этот аспект студенчества. — Тут от человека все зависит, знаешь. У нас жили ребята, которые либо задротили в игры, либо в учебу, не вылезая из комнат ни под каким предлогом. — А ты вылезал? — Спрашиваешь. — Я бы хотел с тобой как-нибудь выпить, уверен, у тебя много веселых историй. — Одного раза для моих историй точно будет маловато. — Да ты что? А может тогда начнём прямо сейчас? Вот какая самая запоминающаяся твоя история? — повернулся ко мне преподаватель, поднося мою руку к своим губам и целуя костяшки, словно я не двухметровый воронежский гопник, а по меньшей мере Скарлетт Йоханссон. — Самая запоминающаяся? Дай подумать, — я показательно задумался, постучав указательным пальцем свободной руки по подбородку, и бросил взгляд на Арса, — я вот как-то с преподавателем своим целовался прямо в кабинете, представляешь. Мужчина качнул головой, усмехаясь и тормозя машину на светофоре: — Ну, эту историю я уже слышал. Я улыбнулся ему в ответ, перехватывая тёплый взгляд голубых глаз, и невольно прыснул: — Ладно, расскажу другую. В общем, я когда приехал в Москву, мне изначально не досталась общага. Не знаю почему, хотя документы и прочее я подавал вместе со своим другом, но не суть. Друг заселился, все хорошо, а мне пришлось в гордом одиночестве снимать квартиру. Обычная такая однушка недалеко от универа. Но была там одна маленькая особенность — деревянная входная дверь. Не железная, не двойная, а вот как межкомнатная с одним замком. Но я на это честно даже не обратил внимание, а просто порадовался дешёвой цене. — Сколько же ты платил? — Пятнадцать. — За квартиру? — Ага. — Это же очень мало. У меня есть старая однушка в районе Строгино, так я ее и то за 35 сдаю. В чем подвох? — Ну, вот слушай. Значит, первый месяц проходит спокойно, исключая только моих сожителей-тараканов. И вот как-то раз, в четыре часа утра, в будний день я просыпаюсь от того, что кто-то звонит в дверь. Я спросонья не догоняю, что происходит, поэтому встаю и иду открывать. Благо хватило мозгов посмотреть в глазок. — И что? Кто это был? Хозяева? — Я тоже так подумал в начале, но, к моему удивлению, в глазок я ничего не увидел. Пустота. — Призраки? — Ой, Арс, какие призраки, — усмехнулся я. — В общем, ничего не рассмотрев за дверью, я решил вернуться в кровать, как снова позвонили. Я испугался, но решил себя не выдавать. — И что дальше было? — В дверь начали ломиться. Причём, знаешь, будто с плеча. У меня мало того, что ничего в защиту нет, так ещё и я такой себе боец. Дверь ходуном, замок скрипит. — А в полицию позвонить? — Мне 17 лет, какая полиция? Я, наслушавшись, что в Москве всех дерут за прописку, боялся из дома лишний раз выйти. — Птенчик мой, — усмехнулся Попов, притягивая к губам мою ладонь и снова целуя тыльную ее сторону. — Были бы знакомы, я бы приехал. — Не сомневаюсь, — тепло улыбнулся я, стараясь не показывать смущение. Не кисейная же барышня, в конце концов. — Так, и как ты спасся? — В общем, я позвонил хозяйке, та взяла трубку только на 4 раз и, выслушав, что я тут не доживу до рассвета, зевнула, сказала «не бойся» и положила трубку. — Офигеть, конечно. Так, ладно, а ты что? — Я в пижамных штанах со спанч бобом сидел на кухне, сжимая кухонный нож и прикидывая, смогу ли я обезвредить вора ударом в ногу. — А под штанами что? — бросил на меня заинтересованный взгляд Попов, перемещая руку на бедро и принимаясь поглаживать. — Арс, ну что ты делаешь, прекращай. — Я слушаю историю, а в истории важны детали. Иначе как я погружусь в ее реальность? — Хорошо, под штанами ничего, наверху тоже. Я могу продолжать? — Плохой мальчишка, — мужчина властно сжал пальцами мою ногу, пока я поплывшим взглядом считал проносящиеся мимо автомобили, пытаясь тем самым отвлечь себя от прикосновений. — В общем, все прекратилось буквально через час, ещё через пару приехала хозяйка предъявлять мне за «моих пьяных дружков». — Даже так? — Ага. Она пыталась меня выставить виноватым за свою побитую дверь, за погнутый замок и все в таком духе. Но, к моему счастью, именно в тот момент объявилась соседка с рассказом о случившемся. И вот с ее слов, наш бухой сосед вышел из дома за добавкой, захлопнул дверь, а ключи с собой не взял и решил через мой балкон перелезть к себе. — Охренеть у тебя истории, — удивлённо вскинул брови преподаватель, бросая мимолетный взгляд на меня через зеркало заднего вида. — Все мои приключения, к счастью, ограничиваются только туристическими походами и тем, как однажды посреди ночи меня разбудил шум в предбаннике палатки, а когда я выглянул — увидел парня, жующего сырые сосиски из моей сумки-холодильника. Я прыснул растягиваясь в улыбке: — Ой, ну ты просто Арсений-опасность. — А ты думал? Вот где настоящие герои. — Мой рыцарь, — продолжал веселиться я, рассматривая непривычно домашнего мужчину, без его деловых рубашек и костюмов, такого тёплого и родного. Вздёрнутый нос необычной формы, слабая щетина на щеках, оттеняющая уверенный взгляд синих глаз, и крепкая шея под широким воротом, в которую до безумия хотелось зарыться носом, слушая лучшую в мире музыку его голоса и вдыхая терпкий аромат его Blue de Chanel, — расскажешь ещё про свои походы? Мужчина мягко улыбнулся и кивнул, продолжая широкой ладонью поглаживать мое колено, пока я медленно тонул в его ласке и ловил себя на мысли, что быть может и не плохо, что все так совпало…