«Возьми себя в руки, встряхни и скажи: всё не так плохо.»

Первый, кто проснулся в доме Раши, был сам его хозяин. Аккуратно встав, чтобы не разбудить любимого, лежавшего рядом, он нежно накрыл его одеялом, как маленького ребёнка, и поцеловал в лоб. Он спустился вниз, чтобы приготовить всем завтрак. Обычно эта работа ложилась на плечи Беларуси, однако он всё ещё отсыпался после непрерывной работы. Поняв это, Россия вспомнил, что и сам там не появлялся уже чуть больше недели. Время было около семи, так что он решил на этот раз с завтраком не спешить. Америка нежился на кровати и повернулся в ту сторону, где должен был лежать Раша. Не нащупав там своего медвежонка, он с неохотой встал. Даже несмотря на то, что глаза ещё слипались, Америка шустро спустился вниз и пошёл на кухню. Как и ожидалось, Раша был там и уже хлопотал над завтраком. — Эй, honey, вообще-то без тебя просыпаться неприятно, — обиженно сказал Америка. — Прости, но ты же знаешь, я не умею спать допоздна. США подкрался к Раше сзади и обнял его. Тот покраснел и сказал: — Ам, пожалуйста, не делай ничего такого, пока мы не объясним всё моим братьям. Америка надулся, но и возражать не стал. Отстранившись от России, он сел за стол. Рашу смущал пристальный взгляд США. Его движения стали немного неловкими и выдавали его панику и смущение. Тогда Ам решил немного успокоить его своим уходом в ванную. Когда Раша это заметил, то вздохнул с облегчением. Был уже обед, когда Казах и Бел проснулись. Заметив США, сидящего рядом с их братом, они вспомнили вчерашний случай в ванной. — США, ты прости нас, пожалуйста, за то, что мы вчера сделали, — решил первым извиниться Казахстан. — Да всё OK. Не переживайте так, — сказал с успокаивающей, но весёлой улыбкой США. Увидев это два брата вздохнули. — Кстати, Америка, почему тебя не было всё это время на собраниях? — спросил Беларусь. Ама этот вопрос очень напугал, ведь он не знал, что ему ответить, но ситуацию спас Россия: — Он следил, чтоб я ещё глупостей не натворил. — Ты о чём? — спросил Казахстан. Тут Россия посмотрел на них с подозрением. — Эм… Что вам сказали, когда вы узнали, что я в больнице? Тогда Белорус посмотрел на Рашу с непониманием и просто ответил: — Нам Германия сказал, что ты попал в больницу, а из-за чего именно — нет. Услышав это, Россия понял — ему хана. Если они сейчас узнают реальную причину, то скорее всего закатят целый скандал. Ам увидел это и уже хотел начать оправдывать Россию или придумывать небылицы, однако РФ вздохнул, ясно давая понять, что готов понести ответственность за свой поступок. — Я попал в больницу из-за нервного срыва, а именно — попытки суицида. Наступила гробовая тишина. Братья не могли понять, как именно на это реагировать — с одной стороны им хотелось наорать на него, а с другой — нежно обнять и успокаивать. — Прости, мы не знали, что тебе настолько нелегко, — первым прервал тишину Казах. Раша помотал головой. — Нет, это не ваша вина. Здесь больше всего виноват я сам. Постоянное чувство вины, которое я испытывал после смерти отца. Мне просто очень толково объяснили, что я не виноват. Но скорее всего я просто пытался сбежать от осознания того, что его больше нет в живых. После этих слов братья погрустнели и обняли Рашу. Возможно, они не могли в полной мере осознать этот факт и старались не думать про это, но их брат страдал. Он не мог забыть. Ведь именно Раша тогда видел его последние мгновения. Казах и Бел заплакали. Его нежная улыбка, забота и тепло, которое он им дарил в детстве — они вспомнили всё. Эта тишина, прерывающаяся лишь редкими всхлипами, продолжалась. США прекрасно понимал их чувства, поэтому сидел тихо, чуть дыша. Когда все успокоились и устали обниматься, Россия предложил: — Бел, Пёрышко (детское прозвище Казахстан), я хочу помочь Аму помириться с его отцом, вы мне поможете? Братья с подозрением посмотрели на Русского. Они знали его уже не первый день. — Эй, Раш, а чего ты резко начал называть Америку по прозвищу? — с некой издёвкой спросил Беларусь. — Пёрышко, не напомнишь? — спросил он уже у Казаха. Россия немного напрягся. Он прекрасно осознавал, что сейчас время раскрыть всю правду, но боялся их реакции. Они были его семьёй. И, конечно, их мнение было очень важно для него. Но больше всего ему было стыдно признаться. Он набрал побольше воздуха в лёгкие и начал тараторить чуть ли не плача: — Мы с США встречаемся. Да, можете считать меня ненормальным, я пойму. Но он тогда оказался единственным, кто был со мной рядом. Да, вам покажется это безумием, но я и правда его очень люблю! Смотреть на красного Россию, который, как провинившийся ребёнок, пытался оправдаться, было и комично, и мило одновременно. Тогда, вздохнув, Бел погладил Рашку по голове и сказал: — А разве мы тебя только что осуждали? Ты знал, что над тобой очень весело издеваться именно из-за таких милых реакций? После этих слов, мирно сидевший Ам, сгрёб Россию и откинул руку Белоруса, смотря на него свирепым взглядом, будто говоря «Моё, не трогай». Бел лишь поднял руки вверх, говоря: — Тише-тише. Не трогаю. Казахстан, наблюдавший за этой картиной, во весь голос расхохотался. Сначала США и Бел смотрели на него, как на врага народа, но, посмотрев друг на друга, тоже начали смеяться. Россия тоже не был исключением, однако по его щекам катились слёзы счастья.