«Возьми себя в руки, встряхни и скажи: всё не так плохо.»

— Спасибо за угощение! — сказал Клён с ослепительной улыбкой. Ему нравились яблочные пироги, но этот был самый вкусный из всех, что он пробовал. Его немного волновало поведение Казаха. Хоть он и являлся для него чужим, однако по какой-то причине, его тянуло к нему, и от этого он волновался за него. Поэтому так просто бросить Пёрышко одного он не мог. Ему нужна была причина остаться. После недолгих размышлений ему в голову пришла отличная идея: — Слушай, Казахстан, я понимаю, что, скорее всего, стесняю тебя, но можно мне остаться у тебя на некоторое время, пока не найду новый дом? Просто родители сейчас снова вместе и, скорее всего, захотят себе ещё одного ребёнка, а я им буду в этом только мешать. Канада посмотрел на Пёрышко и с опаской стал ждать его реакции. Но, как оказалось, напрасно. Казахстан сразу просиял в невероятной улыбке и сказал: — Конечно, оставайся столько, сколько только пожелаешь. Знаю, возможно, ты сейчас считаешь мои слова глупыми, но мне так будет даже спокойнее. Ну, я не в том смысле, что я за тебя волнуюсь, и это тоже, но… Казах покраснел. Он не знал, как правильно описать Канаде чувства, что сейчас испытывал. Но Клён лишь немного рассмеялся и покачал головой, давая знать, что всё понимает. Они провели очень весёлый вечер за беседой. В этот раз Казахстан и Канада решили, что лучше будет сразу лечь вместе. Пёрышко, конечно, был весь красный от ощущения стыда, но лишь покорно кивнул такому предложению Клёна. Они легли спать. Сначала всё было тихо, но потом Канадец проснулся из-за какого-то шевеления возле себя. Это ворочался Казах. Ему опять снился кошмар. Он мотал головой из стороны в сторону и бормотал: — Папа, нет, нет! Клён аккуратно разбудил своего соседа по комнате. Тот вскочил с криком, а когда понял, что сон закончился, то начал извиняться, но по его щекам текли горячие слёзы. Канада, чтобы успокоить, обнял Пёрышко нежно и аккуратно, так, словно это была самая драгоценная и хрупкая вещь во всём мире. Постепенно Казахстан перестал плакать и, как ребёнок, мирно посапывая, заснул в объятьях Канады. Клён посмотрел на «спящую красавицу». Аккуратные черты лица и заплаканные, немного опухшие глаза. «Он сильный и одновременно такой хрупкий. Я хочу всегда видеть его слабости и при этом иметь возможность поддержать», — подумал Канада, аккуратно уложив Пёрышко на кровать, не прекращая объятий. Больше той ночью таких происшествий не было. На утро поднялся крик: -ААААААААААААААААААААА! — завизжал красный от стыда Казахстан. От шума проснулся сонный Клён. Лениво потирая глаза он спросил: — Что за шум, а драки нет? Он посмотрел на своего соседа по комнате. Ещё не совсем проснувшись, Канада не сразу понял, в чём проблема, но, когда вспомнил события прошлой ночи, тоже покрылся небольшим румянцем. — Успокойся, пожалуйста, — миролюбиво сказал Клён. — Прости, но вся эта ситуация произошла, наверно, в большей степени из-за меня. Ты просто сам не заметил, как уснул, когда я тебя успокаивал после кошмара. Ну, а потом… Он запнулся и ещё сильнее покраснел, но всё же, вскоре снова продолжил: — Потом я просто не захотел тебя отпускать, вот и… Канада замолчал. Ему было очень стыдно и страшно. Неизвестно, как Казахстан ответит на такое откровение. Пёрышко молчал. Его смущение немного спало, однако он выглядел ещё немного шокированным. В голове было пусто, и лишь последние слова Клёна эхом раздавались глубоко в его сердце. Хоть они немного и обескуражили его, но при этом обливали всю душу Казаха теплом. «И всё же Раша оказался прав. Он мне нравится, но я боюсь… Вдруг история с отцом повторится и на его месте буду уже я? Почему? Ну почему это чувство приносит такую боль и радость одновременно?» От таких мыслей на лице Казаха появилась грустная, но от этого не менее прекрасная улыбка. Клён смотрел в пол. Пёрышко посмотрел на него: тот выглядел смущённо и совсем не угрожающе. Тогда он подошёл ближе и обнял его так же нежно, как и Клён обнял его в ту ночь. «Почему?» — всё спрашивал про себя Казахстан.