«Возьми себя в руки, встряхни и скажи: всё не так плохо.»

      В комнате стояла гробовая тишина. Казахстан смотрел на РИ как на злейшего врага, а тот, в свою очередь, с живым любопытством. Россия стоял между ними и молча наблюдал. Канада был озадачен, а Америка терпеливо ждал. Атмосфера становилась всё невыносимее. Лишь маленький СШРФ, сидя на коленях Империи, тянул свои маленькие ручки к своему дяде. — Так, Казахстан. Для начала успокойся. — Постарался хоть как-то исправить ситуацию Россия, но этим только спровоцировал своего брата: — Я успокойся?! Да ты хоть представляешь, что этот человек мне сделал?! — Я сказал успокойся! Да, я знаю о том, что тогда произошло. И могу сказать, что между вами просто произошло недоразумение. — Уже кипя, произнёс Рашка. — Да какие вообще могут быть недоразумения?! Он убил моего отца! Что тут можно не так понять?! — Продолжал всё гнуть своё Казах. Он начал сверлить Российскую Империю ледяным взглядом. Его темные глаза были как опасная, не имеющая дна пропасть, в которую легко упасть и уже никогда не вернуться. Взгляд же РИ был подавленным. Он не мог смотреть в эти глаза. — Эх, ты был таким милым ребёнком, а теперь готов меня обратно в могилу загнать… — С грустью произнёс Империя, опустив глаза. Но Пёрышко это воспринял как угрозу и готов был уже кинуться на Империалиста, но его остановило присутствие СШРФ. — Россия, унеси Шарфика в его комнату. — Прорычал Казах. Ребёнку и правда нечего было делать на месте брани, так что Рашка быстро унёс его в детскую. Как только брат скрылся из виду, Казахстан выпрямился, высокомерно сверху вниз посмотрел на своего оппонента. РИ сидел тихо, да и даже если начнётся драка, сопротивляться он не станет. Чувство вины за смерть любимого и испорченную жизнь когда-то маленького Казаха, душило и убивало его изнутри. Сколько бы лет не прошло, так будет всегда. Глаза Пёрышко были словно стеклянные. Они не выражали чувств. Казахстан сделал один стремительный шаг на встречу Империалисту и схватил того за шиворот рубашки. — Почему?! Почему ты жив?! Он ведь убил тебя в тот день! — Со слезами на глазах прокричал Пёрышко. Эмоции разрывали его изнутри. В ответ поступило лишь молчание, сопровождённое, как тогда показалось Казаху, леденящим взглядом. — А ты быстро вырос. Стал таким красивым юношей, совсем как твой отец… — Задумчиво и с грустью произнёс РИ. — Ты не имеешь никого права, даже упоминать его!!! — С яростью выкрикнул Казахстан и замахнулся для удара, но его остановил Америка. — Остынь, Казах несчастный! — Ледяным тоном сказал он. Сзади, брата оттащил Канада. Ам непонимающе посмотрел на младшего. Тот испепелял брата таким же ненавидящим и суровым взглядом, как Пёрышко РИ. Клён прекрасно помнил, что сделал его любимому этот человек, и от этого он чувствовал отвращение к брату, что защищал этого человека. Казах снова замахнулся для удара и сжал руку в кулак. Он закрыв глаза, обрушил всю мощь удара на Империю, но когда он открыл их, перед ним стоял взбешенный Россия отплёвывающий свою же кровь. — Я же уже сказал, угомонись! — Грозно прорычал он. Никто не ожидал услышать столько злости в голосе Раши, от чего все тут же застыли. В комнате снова повисла тишина. Россия глубоко вздохнул. Из-за того, что он перенапряг руку в попытке успокоить брата, его рана открылась. Бинты все пропитались кровью, и она уже небольшими каплями падала на пол. Однако рана была не самой большой его проблемой. Надо было как-то прояснить всю ситуацию между РИ и Пёрышко. — Сядь. — Приказал Россия, смирив брата уже давно известным наигранным, леденящим взглядом, что так сильно был противен ему самому. Про умение играть на публике, знал только Америка. Для него это был не холодный и леденящий душу взгляд, а крик о помощи. Чтобы поддержать своего любимого он встал рядом. Для Рашки этого было более, чем достаточно. Казах сел, как ему и приказали, а Канада встал позади него. Россия начал свой рассказ. Он пересказал абсолютно всё, что ему поведал Империя. Пёрышко сидел и терпеливо слушал брата, а РИ смотрел на него. В его голове пролетали все добрые и светлые моменты, проведённые с его любимым до его смерти. Империалист прекрасно помнил, как сильно Казахское Ханство любил и гордился своим сыном, и как видно, не зря. Воспоминания о возлюбленном причиняли невыносимую боль. Россия внимательно следил за сменой настроения своих собеседников. Он прекрасно понимал своего деда, ведь сам до недавнего времени постоянно винил себя в смерти отца и расколе семейных отношений.

***

      Когда Раша закончил свой рассказ, Казахстан сидел в ступоре. Вот так сразу поверить во всё это, он не мог. Но через пару мгновений, перед его глазами всплыла картина той самой судьбоносной для него ночи. Только сейчас он понял, что по щекам РИ текли слёзы, отражавшие, при падении, лунный свет. — Прости… — Только и смог выдавить из себя Пёрышко. Его душило чувство вины. Все эти годы он ненавидел человека, что страдал так же сильно, как и он сам. Канада приобнял Казаха. Тому стало лучше. В этот момент послышался грохот. Это Россия потерял сознание от сильной кровопотери. Америка быстро подхватил того на руки и начал собираться в больницу. Началась большая суматоха, в которой было решено, что англоговорящие отвезут Рашку в больницу, а РИ и Казах останутся дома присматривать за малышом СШРФ. Дверь закрылась. Империалист и Казах стояли перед ней, как отмороженные. Они только-только разбили многолетнюю стену недопонимания, как им сразу же приходится оставаться один на один следить за ребёнком. Вот к чему, а к такому Казахстана жизнь явно не готовила. Первый от шока отошёл Империалист, когда услышал плач СШРФ. Он быстро побежал к нему и начал укачивать, как делал это, когда ещё СССР был маленьким: аккуратно, нежно, убаюкивающие. Казах наблюдал за этой картиной. И всё же, после такого ему пришлось окончательно для себя признать — РИ не виновен.       Несмотря на все старания Империи, маленький Шарфик и дальше продолжал плакать. Тогда Пёрышко пошёл на кухню и быстро приготовил смесь для малыша. Он за время частых визитов к брату, успел приловчиться в этом. Казах лениво, чтобы помучить Империалиста, прошёл в детскую и взял малыша на руки, дав ему бутылочку со смесью. Тот тут же схватил её своими маленькими ручками и жадно начал пить. РИ вздохнул с облегчением, а Пёрышко победоносно смотрел на него. Империя заметил это и начал смеяться. — Всё же я и правда потерял хватку с детьми. — С улыбкой произнёс он.       Так и прошёл весь остаток их дня в постоянной беготне и попытках успокоить малыша. Под вечер они были вымотаны, а Шарфик мирно спал. РИ и Казахстан сидели на полу. Голова Империалиста опиралась на ножку колыбели , а Казах положил свою на плечо Империи. Вся ненависть улетучилась, но пустота в груди всё равно осталась у этих двоих. Им не хватало Казахского Ханства. — Можешь мне побольше рассказать об отце? Всё что я помню о нём - это его строгость, что он проявлял ко мне, а ещё различные весёлые прогулки, хоть и отрывками. — С грустной улыбкой на лице, спросил Казах. Империя прекрасно мог понять молодую страну и поэтому начал свой рассказ: — Да, ты прав, он был строг. Не только к себе, но и к окружающим. Его любовь к порядку была очень заразительной. В то время многие в этом старались походить на него. — На лице Империи проскочила нежная, еле заметная улыбка. — Знаешь, а ведь у него было такое же прозвище, как и у тебя - Пёрышко. Он был намного старше меня, так что, когда я был маленьким, то называл его — дядя Перо, от чего тот только умилялся и похлопывал меня по голове. — Из-за таких тёплых воспоминаний, из уст Империалиста выскочил небольшой смешок. — Да, ты прав. Он был строг к тебе, но больше всего, горд за тебя. Пёрышко, ой то есть Казахское Ханство. — Ничего, если вы будете его так называть. Как никак от привычек тяжело сразу же отступить. — Успокоил его Казах. -Так вот, когда он приезжал ко мне, хвастался такими мелкими победами как, например, первые шаги, первые слова и первый полёт. — Продолжил свой рассказ РИ. — Он требовал много от других и от себя. Однажды, когда мы в очередной раз тайно встретились, Пёрышко, сам того не осознавая, заснул. Ещё он очень любил свободу и часто взмывал на своих крыльях в воздух. Меня Казах тоже иногда поднимал вместе с собой. И тогда я начинал понимать его тягу к небу. Там нет ни одной преграды, ветер нежно обдувает лицо, и чувствуешь себя свободным. Никому ничем не обязанным. — Казахстан внимательно и с улыбкой слушал РИ. Несмотря на все тёплые воспоминания, ему не хватало отца. — Мне его очень не хватает… — С грустью закончил свой рассказ Империя. После этих слов, Пёрышко понял. Они похожи. Отец обоих научил летать, подарил чувство свободы, но и тем самым лишил их её. Его смерть подкосила не только Казахстана, но и Империю. — Вот, если бы он тоже вернулся, как и ты… — С грустью начал Пёрышко. Вдруг Империалист поднял голову, из-за чего ударился об колыбель, и выкрикнул: — Точно! Такое может произойти! — Казахстан посмотрел на него непонимающим взглядом, тогда РИ начал пояснять: — Если вернулся я, то это значит, что такое может произойти не только со мной. Легенда говорит: все рано или поздно восстают из пепла! — От такой новости Казах тоже встрепенулся и заметно повеселел. — А значит не только отец, но и СССР сможет вернуться. Надо будет обрадовать Россию, когда он очнётся! — Да. — С улыбкой ответил РИ...