Под тенью Акацуки

       «С чего Итачи так рассердился?» — промелькнула мысль у девушки.       Следуя за ним, она чувствовала, как исходившее от него напряжение буквально электризует воздух. После инцидента с шиноби, он ни разу к ней не подошел, даже не приблизился полопотать с Микото, как делал раньше. Сколько бы девушка не старалась перехватить его взгляд, Учиха отворачивался под любым предлогом, избегая ее присутствия. Итачи и ранее равнодушно относился к ее обществу, но без явного раздражения. А сейчас делал вид, что ее просто не существует. Такое положение дел не устраивало Изуми. Она понимала, что не может претендовать на его внимание. Он ей ничего не обещал. Но тем не менее она хотела сохранить нейтральные отношения. Куноичи твердо решила выяснить причину его отстраненности. Ему придется ее выслушать, хочет он того или нет.       Спустились сумерки, накрывая сиренево-синим покрывалом лесную поляну, которую они выбрали для привала, точнее Итачи выбрал. Изуми так вымоталась от стремительного бега, что о споре даже думать не хотела.       Учиха сразу исчез в лесной чаще, появившись через несколько минут с охапкой хвороста, и, забрав у Изуми пустую фляжку, так же молча ушел. Девушка развела огонь, и, привалившись спиной к старому пню, устало подняла голову к небу, разглядывая маленькие мерцающие точки. Руку немного саднило от его железной хватки, хотя поначалу она не придала этому значения. Ее размышления прервала возня в переноске, девочка проснулась и недовольно кряхтела в пеленках, напоминая, что ей нужно внимание. Занявшись ребенком, Изуми, ненадолго отвлеклась, наблюдая, как малышка довольно потягивается, раскинув ручки в стороны, и улыбается во весь рот. Девушка ласково погладила малютку по пухлой щечке, обнажая грудь, чтобы покормить.       Над головой закружили светлячки, присаживаясь ей на голову в виде золотистой короны. Заметив такую компанию рядом с собой, Изуми протянула руку, и на палец сразу село смелое насекомое со светящимся брюшком. Оно лениво перебирало лапками, было щекотно. Куноичи мечтательно улыбнулась, покрутив кистью. Итачи стоял за деревом и хмуро наблюдал за девушкой, сжимая в руках фляжки с водой. Ее нежная улыбка греет его сердце. Ему нравится, как она улыбается. Он прекрасно понимал, что сам является причиной напряженности между ними. Ему тяжело было принять факт, что он испытывает ревность. Чуждое ему чувство.       Итачи появился возле нее неожиданно, нарушая волшебство момента. Светлячки вспорхнули с насиженного места, забирая с собой улыбку девушки. Изуми даже не пошевелилась при его приближении, продолжив возиться с ребенком. Пристроив девочку на футоне, она занялась рыбой, которую принёс Итачи. Учиха мрачно наблюдал за ней, как она напряженно поджимает губы. Стоило рыбе зашкворчать, как девушка обернулась к нему, одарив сердитым взглядом. — Итачи, — позвала Изуми. — Мм… — Ты ничего не хочешь мне сказать? — Например? — он повернул к ней голову в немом вопросе. — От тебя буквально воздух искрит, на что ты злишься? — Тебе показалось, — отозвался Учиха, отворачиваясь к огню. — Нет, не показалось, — девушка начинала закипать, — объясни в чем дело? Ответом ей была звенящая тишина.       Что такого можно было скрывать? Правду можно услышать только в двух случаях: от пьяного, на коего Итачи в данный момент не тянул; и от разъяренного человека. Последний вариант как раз описывал точное состояние Итачи. Она хотела вывести его на эмоции. Разбить, наконец, его маску невозмутимости и вытащить на свет того улыбчивого мальчика, которого она знала в детстве. Он всегда был рядом с младшим братом. И эта трепетная любовь к Саске озаряла его лицо мягким светом, заставляя невольно испытывать зависть к мелкому. А теперь эти плотно сжатые в тонкую полоску губы, едва ли помнят последнюю счастливую улыбку.       «Единственный способ это — провокация. Опять же два варианта: либо его соблазнить, либо подвергнуть свою жизнь опасности. Хотя, это Учиха. Без потерь в битве с ним, и в том и в другом случае не обойтись»… — печально подумала девушка.       Итачи покосился на подозрительно притихшую девушку, каким-то внутренним чутьем понимая, что не к добру она замолчала. Ее задумчивый точеный профиль яснее ясного сигнализировал ему об этом. Она повернулась к нему и посмотрела прямо в глаза. Долгим изучающим взглядом. Полный стальной решимости. Взвешивая принятое решение, она медленно отвернулась. Неторопливо расстегнув застежку плаща, Изуми положила его на пень и, вынув из сумки восемь сенбонов с вязью фуиндзюцу, метнула вокруг футона дочери. Повернувшись к Учихе спиной и не проронив ни звука, она двинулась в сторону реки. Итачи насторожился, что-то неприятно кольнуло сердце, будто следует ждать беды. — Ты куда? — вопрос сам собой сорвался с языка. Изуми, замерла.       «Ты все-таки отреагировал. — порадовалась про себя куноичи». — Искупаться, — бросила через плечо девушка, слегка повернув голову. — С катаной? — К врагу нельзя поворачиваться спиной? — резко отвернувшись, пошла дальше.       «Изуми, что ты задумала»? — в голове Итачи бил набат.       Река находилась за небольшой полосой леса. Приблизившись к воде, девушка с облегчением выдохнула. Ей нужно было остыть, и она знала, как это сделает. Нервное напряжение сразу уходило, когда начинала тренироваться. А лучше всего на воде. Она устало потерла глаза и вновь устремила взгляд на небо. Ясное, темно-синее с мириадой сияющих звёзд. Своей глубиной и бескрайностью завораживало. Как бы ей хотелось спокойной жизни где-нибудь в тихом месте. Где их с Микото не достанут враги. А рядом будет Итачи. Легкий ветерок трепал распушенные волосы, успокаивая разгоряченное тело. Изуми, сняла одежду, оставив вместе с катаной на берегу. Глубоко вздохнула и окунулась в бурный поток. Прохладная вода поумерила её пыл. Она перестала сердиться на Итачи. Тем более он все равно придёт за ней на берег, если она долго задержится или проснётся Микото. Ей стало даже немного стыдно перед ним. Он едва восстановился после боя с Саске.       За своими размышлениями Изуми не заметила, когда под водой обозначилось чужое присутствие. Чья-то сильная ладонь больно сомкнулась вокруг щиколотки и потянула под воду. Изуми не успела сделать глубокий вдох, как получила удар в солнечное сплетения, выбивший из легких воздух. Две пары сильных рук стали грубо шарить по телу, оставляя болезненные синяки. Изловчившись, девушка отпихнула одного нападавшего от себя, быстро складывая печати.       Итачи сидел возле костра, испытывая раздражающее беспокойство, и тихонько поглядывал на дочь. Девочка посапывала на футоне, раскинув ручки в стороны. Изуми, давно должна была вернуться. Он понял, что она это делает нарочно, чтобы позлить его и спровоцировать идти за ней. Хотя такой вариант выглядел более чем странно. Не в ее характере совершать опрометчивые поступки, которые имели бы серьезные последствия. Вновь скосив взгляд на Микото, он уловил движение вязи фуин на сенбонах. Кандзи печати засветились желто-красным цветом, высвобождая небольшое количество чакры, сформировавшей тонкую золотисто-зеленую стену барьера в виде прозрачного купола, полностью накрыв футон с ребенком.        «Барьер? — Учиха насторожившись, внимательно наблюдал. Его словно в воздух подкинуло. — Изуми!»       Оставив теневого клона, он сорвался с места туда, где последний раз чувствовал ее чакру. За дочь Итачи теперь мог не волноваться, выставленный барьер защищал ребенка до тех пор, пока, использовавший технику жив или находится в сознании.       Кое-как вывернувшись из цепких рук, Изуми, кашляя выбралась на поверхность, жадно глотая воздух. На берегу никого не было, значит, нападавших под водой. Не тратя драгоценное время, она поспешила к вещам. Но вновь ее потянули под воду. Будучи уже на мелководье, Куноичи со всего маху приземлилась на острые камни, обдирая ладони до крови и оцарапав живот. Размахнувшись свободной ногой, шатенка ударила недоброжелателя по лицу. Раздался хруст, а следом нецензурная брань. Рука на голени разжалась, и девушка поспешила отползти от шипящего мужчины. — Ах ты — сучка! Ни одна кость в твоем грёбаном теле не стоит дороже моего носа! Я буду бить тебя, пока не заскулишь! — У тебя там в шести местах ничего не треснет? — зло огрызнулась девушка, поднимаясь на ноги и вынимая катану из ножен.       Как бы она не храбрилась, колени мелко подрагивали, а в животе скрутился в узел предательский страх. Изуми, была уверена, что может перенести любую боль от куная или тайдзюцу, но только не надругательство над своим телом во всех имеющихся смыслах. А стоявший перед ней человек, тщетно пытающийся унять хлеставшую из носа кровь, наводил на нее ужас. Огромного роста с косматой медвежьеподобной головой, уродливый шрам тянулся через все лицо от левого виска до правой ключицы, левый глаз закрыт повязкой, руки, словно клешни с мясистыми кривыми пальцами, на правом рукаве рубашки протектор деревни Скрытого Водопада. Вперив единственный налитый кровью, горевший лютой злостью, глаз в девушку, он медленно двинулся к ней. Он скалился щербатой улыбкой и нетерпеливо облизывал нижнюю губу. Даже если и хотела, Изуми, отступила бы назад, но за спиной уже стояли сообщники лохматого чудовища, готовые к нападению.       «Итачи, где же ты? Только не опоздай, прошу»! — мысленно взмолилась девушка. — Ты глянь-ка, а девчонка-то не простая, с шаринганом попалась! Лакомый кусочек! Рядом с таким телом и монах откажется от рясы! — услышала она писклявый голос шиноби сзади, бесцеремонно шаривший своим похотливым взглядом по нагому телу.       Не дожидаясь действий со стороны ниндзя, Изуми шуншином переместилась за спину щупленькому коротышке с писклявым голосом и пнула его в поясницу под ноги громиле, уворачиваясь от куная. Третий шиноби, увеличив правую руку в размере на отмаш ударил девушку в полете, отшвырнув в ближайшее дерево. Воздух разом покинул легкие, Изуми харкнула кровью. В голове загудело, кожа на спине превратилась в месиво, но она успела заметить, что шиноби рассредоточились, скрывая чакру. Девушка вдохнула, игнорируя саднящую боль, и поднялась на ноги, ощущая тяжесть в грудной клетке. Чакра сбилась с привычного ритма, нарушая концентрацию. — Попрятались, значит?! — негромко произнесла она, обострив все чувства и закрыв глаза. Ей было больно использовать технику, её словно разрывало изнутри. Изуми рискнула использовать стихию ветра, как учил Юки. — Кто не спрятался, я не виновата! Фуутон: Танцующий Ветер Белого Снега!       Изуми, взмахнула катаной, высвобождая чакру, и снесла потоком мелких снежинок ряд деревьев на противоположном берегу реки, грубо сломав красивый ландшафт. Выставленная в противовес ее технике земляная стена содрогнулась. Частично треснула и откололась кучкой камней и пыли, но устояла. Прятавшиеся за ней шиноби усмехнулись.       «Юки, я освоила эту технику. Спасибо»! — мысленно улыбнулась девушка.       Завершив поворот, она остановилась и открыла глаза, ощущая за спиной, лютую ненависть двух шиноби. Не позволяя себе расслабиться, Изуми, решилась использовать еще одну технику. Ей трудно было контролировать чакру, она не понимала, что с ней происходит. Чакра не слушается. А ведь нужно использовать дзюцу двух стихий. Куноичи знала, что это посадит чакру на ноль. «Где громила»? — пронеслось у нее в голове. Собирая остатки сил, девушка едва прошептала: — Катон: Двугранный Танец Ночного Лиса Режущий Свет! Клинок засиял огнем, а появившийся следом второй усилил мощь огненной техники в разы. Катана, протяжно застонала музыкой ветра, рассекая плоть незадачливого насильника в шести местах по суставам желтым режущим светом. Куноичи стояла за его спиной. — Сучка! Ты за это ответишь! — прошипел третий шиноби, падая на колени. — Не трудись с угрозами, — произнесла, Изуми, тяжело дыша. Слишком много чакры использовала. — Я рассекла не только твои мышцы, но и каналы чакры в суставах, теперь твои кисти, плечи и ноги бесполезные дополнения к концерту. — Рано радуешься, для тебя все только начинается! — захохотал шиноби. — Неужели?! — чиркнув лезвием ему между лопаток, девушка отошла от бездыханного тела. Удивляясь самой себе, что от каких-то мало значащих слов потеряла хладнокровие и убила человека. В ее глазах застыл страх. Она знала, что нельзя поддаваться эмоциям, но Изуми реально смотрела на вещи: чакры, чтобы сражаться у нее не осталось.       «Если только…» — девушку осенило.       Коротышка глядел на мертвого товарища в холодной ярости. Девчонка и вправду сильна, несмотря на свою хрупкость, и ее скорость впечатляет. Убитый ею шиноби был капитаном группы и самым быстрым в их троице. Если это пигалица смогла в одиночку уложить сильного шиноби за пару минут, то, что она тогда сможет сделать с остальными? Он сомневался, а стоила ли затеянная игра, свеч? Это всего лишь девчонка, съехавшая с катушек баба. Неужели рука не дрогнет перерезать глотку? Хотя может и не успеет, слишком жалко выглядит. Как бы там ни было ей не устоять против техники капитана.       Изуми, действительно, выглядела жалко. Ее фигура ссутулилась, она еле стояла, покачиваясь от усталости, удерживая себя на ногах неимоверным усилием воли. Кровь со спины струилась по ногам, она чувствовала этот металлический запах, как и то, что с каждой минутой силы покидают ее. Лезвие стихии ветра скрылось в фуин у основания рукояти, как и исчезло огненное сияние основного клинка. Катана, едва державшаяся в нервно подрагивающей руке, царапала каменистую землю. Изуми не могла позволить себе сдаться, только не сейчас. Дрожащей рукой она потянулась к манжету… Кисть замерла на полпути, когда она почувствовала за спиной знакомую чакру. Его сильные руки заботливо накидывают на плечи плащ, согревая озябшее раненое тело. Он осторожно прижимает ее к себе, обволакивая красной чакрой призрачного воина — Сусаноо. На глаза девушки навернулись слезы…       Представшая глазам Итачи, картина повергла его в легкий транс. Он ещё издалека увидел, как вспышка белого света с завыванием ветра пронеслась между стволов деревьев, оставляя за собой, клубы пыли. Ясно было, как день, что идет бой.       Если в пещере ему удалось разглядеть лишь мутный силуэт девушки, то сейчас девственная нагота Изуми приковала его к месту. Нежная молочная кожа казалась прозрачной в свете лунной тени. Кровоподтеки со спины, плавно скользившие по изгибам, спускались на упругие округлые ягодицы вниз по стройным ногам до тонких щиколоток. Пышная грудь идеальной формы с розовыми вершинками часто вздымалась. Он до сих пор помнил их мягкость, когда теплая округлость упала ему в ладонь. Длинные распущенные волосы, еще влажные после купания, слегка прикрывали многочисленные рваные раны на спине, касаясь поясницы. Колени девушки мелко подрагивали, его активированный шаринган уловил едва заметное мерцание ее чакры, говоря о том, что она на пределе. Скользнув взглядом по ее профилю, Итачи задержался на выражении глаз: в них сквозило смятение вперемешку с диким страхом, причем последний Изуми старалась тщательно скрыть.       Буря, одолевавшего его беспокойства, сменилась облегчением, что он успел вовремя и, девушка серьезно не пострадала, хотя это еще предстоит выяснить, а следом пришел праведный гнев. Гнев на девушку, подвергшую свою жизнь опасности, легкомысленным поступком, и горе шиноби, осмелившихся приблизиться к его Изуми. И спаси их Ками, если они, хоть пальцем ее тронули. Уголки его губ слегка приподнялись, когда он осознал, что в мыслях назвал ее своей. За секунду приблизившись к девушке и накинув свой плащ ей на плечи, он почувствовал, как она в кольце его рук повернулась и, обхватив руками за талию, уткнулась, носом в грудь тихо всхлипнув. У него оборвалось сердце от такой ее реакции на его присутствие.       Появление ещё одного обладателя шарингана, повергло в смятение вражеских шиноби девушки, а Сусаноо Итачи и его убийственный взгляд возымели должный эффект, ясно дав понять, что им лучше ретироваться от греха подальше. Его ярость невозможно было не почувствовать. Подобрав убитого товарища, они спешно исчезли из поля зрения брюнета, опасливо оглядываясь и позабыв о девчонке.       Рассеяв красную чакру, Итачи не спешил уходить, предоставляя Изуми возможность выплакаться, размазывая слезы по его рубашке. Он был намерен провести с ней воспитательную беседу по поводу ее своеволия, когда она успокоится и будет в состоянии его услышать. У него щемило сердце от тихих всхлипов девушки, но он понимал, что стоит ему проявить слабость по отношению к ней, как эта упрямица со стройными ножками сядет ему на шею. Ощущая, как девушку бьет мелкая дрожь, Учиха крепче прижал ее к себе, стараясь не причинить боль раненой спине, наклонился, легко поцеловав в макушку. — Тише, моя девочка, все хорошо, — ласково зашептал Итачи ей в ухо.       Ее терзал жуткий стыд перед Учихой. То, в каком виде он ее застал, не входило в ее план, равно, как и появление неожиданных гостей с похотливыми мыслями, хотя она понимала, что в этой ситуации у нее не было выбора. Изуми, вновь почувствовала себя слабачкой, вынужденной просить чужой помощи. Вновь сражаясь в одиночку, не смогла себя защитить, вновь кто-то ей помогал. Бесит! Девушка кипела от негодования на саму себя. Она не осмеливалась смотреть на Итачи, опасаясь натолкнуться на жалость в его глазах. Страх, до этого царапавший острыми когтями, испарился, стоило брюнету ее обнять, до нее не сразу дошел смысл сказанных им слов. Мелкая дрожь постепенно прошла, девушка успокоилась, сделав глубокий вдох, она робко подняла голову и, посмотрев на Учиху, застыла в немом изумлении.       За секунду его нежный, сквозивший заботой, взгляд сменился на разъяренный. Она поёжилась. Итачи был зол. Зол на нее. Такая резкая смена его настроения не предвещала ей ничего хорошего. Изуми, разомкнув объятия, решила отступить, но его руки удержали ее за плечи. Устремив на нее гневный взгляд, он требовательно спросил: — Успокоилась? — дождавшись утвердительного кивка, продолжил. — А теперь объясни мне, что это был за спектакль? — Я почувствовала их в последний момент… — неуверенно начала девушка, торопливо стирая остатки слез. — С шиноби мне все предельно ясно. Что они от тебя хотели? — он затаил дыхание в ожидании ответа.       Она стала пунцовой. Даже в темноте Итачи видел, как она смутилась, опустив еще влажные от слез глаза, стал примерно догадываться, что она ему ответит. Он приподнял ее подбородок, при этом стараясь подавить желание, чтобы вновь не притянуть к себе. — Моё…тело, — наконец произнесла девушка. — Но не получили. — Ясно, — он прикрыл глаза, вздохнув. — А теперь проясним вопрос с твоим вольнодумством. Что это были за взгляды у костра? — Ничего. — Изуми, я жду! — он сильнее сжал ее плечи. — Мне нечего тебе сказать, — она попыталась отвернуться. — Изуми!!! — Итачи ее слегка встряхнул. — Что? — она поморщилась. — Такими необдуманными поступками ты подвергаешь опасности себя и нашу дочь. Я не могу разорваться между вами обеими! Не смей больше никуда ходить одна! — он ослабил хватку, понимая, что ей уже больно. — Я просила охранять дочь. С чего обо мне такая забота? — парировала шатенка. — Ты мать моего ребенка! — констатировал Итачи. — Ну и что! — запротестовала Изуми. — А то, что ты нужна ребенку! — проговорил Учиха, теряя терпение. — Да, но причем здесь твоя забота обо мне? — повторила вопрос девушка. — Ты. Нужна. Микото. Я запрещаю тебе отходить от меня даже на два шага! — почти по слогам повторил Итачи. — Не смей на меня кричать! — возмутилась девушка. — Изуми, я повторять не буду! — отчеканил он каждое слово. — Что будет, если я тебя ослушаюсь? — Не советую проверять, — предостерег Итачи — Ты применишь силу? — удивилась куноичи. — Не играй с огнем. — Что ты сделаешь? Нашлепаешь как маленького ребенка? — Изуми, прекрати, — процедил Учиха.       Они стояли напротив, напряженно сверля друг друга шаринганом. Девушка едва сдерживалась, чтобы не влепить ему пощечину, настолько она была зла на брюнета. Как он смеет что-то запрещать, или разрешать!       Никто не ожидал, что в следующий момент у нее в глазах раскроется, веер шестью ровными красными лепестками с черными зубчиками, словно цветок — Мангекье Шаринган, с черным лотосом вместо зрачка. Ее левая рука сжалась в кулак и вылетела из-под плаща, прежде чем девушка успела подумать, прямиком Итачи в живот. Он перехватил ее руку до того, как она достигла цели, и завел ей за спину, тесно прижав к себе. Вперив в нее сердитый взгляд, он зловеще проговорил, наклоняясь к ее лицу в плотную: — Хочешь узнать это прямо сейчас?