Моё рыжее Солнце

Время уже давно перевалило за полночь, а Шуга только сейчас вваливается в свою квартиру, до жути злой и уставший, принимаясь, не спать, нет, а обрабатывать царапины и ссадины, оставленные ещё одним отбросом смертных. На скорую руку перебинтовав сбитые в кровь костяшки и обработав рассечённую бровь, а ещё, сверху пару царапин и синячков, Мин не раздеваясь заваливается на кровать. Переодеться он и утром успеет, заодно и душ примет. За окном давно во всю бушует гроза. Молния яркими вспышками рассекает чернильное небо, где-то на горизонте. Юнги всматривается в бушующую за окном природу, думая о том, что на душе у него творится что-то похожее. Пытаясь перебороть вселенскую усталость, парень медленно поднимается и подходит к окну, прислоняясь к нему горячим лбом. Впервые, какой-то шавке удалось действительно больно уколоть его в душу, марая и так отравленное отчаяньем сердце. Мин злится, не понимая. Кулаки крепко сжимает и по обе стороны от мятной макушки прислоняет. У него никогда не было проблем с тем, чтобы поставить какую-то особо зажравшуюся личность на место. Никогда. За все восемнадцать лет жизни никаких подобных ситуаций не происходило. Отец всегда учил своего слабенького сынишку постоять за себя, но из-за одного богатенького отпрыска, по совместительству, сына директора банка — Ли Тэёна, что является его злейшим врагом, после Джебома, конечно, всё пошло коту под хвост. Все правила и стены, что так тщательно выстраивал Мин, в один миг дали трещину. Виной всему один очаровательный рыжеволосый мальчишка с самой милой на свете улыбкой и пухленькими щёчками, что так любит современные танцы. Мысли постоянно крутятся возле выразительного взгляда его кофейных глаз, что будто в душу смотрят. Юнги глаза сильно зажмуривает и пытается не слышать фантомный смех мальчишки, что любит танцевать в актовом зале школы, звонко смеясь при этом. Ранки на лице и разодранные костяшки неприятно саднят, бинты на руках немного пропитываются кровью. Мятноволосый устало выдыхает, осознавая, что задержал дыхание, настолько сильно провалившись в свои мысли. Голова начинает немного кружиться, веки слипаются и Юнги решает всё-таки лечь спать. Он будет со мной во что бы то не стало, — последняя его мысль прежде чем попасть в цепкие лапы Морфея.

***

Утром его будит не белобрысый придурок — Ким Тэхён, что каждый день капает на мозги, а не менее надоедливое солнце. Кое-кто вчера сам забыл закрыть занавески и теперь бесится, не желая осознавать свою вину. Лучше бы Хосок со своей пипецки серьёзной мордой и, не менее серьёзным разговором пришёл, чём эта жёлтая штука, что сейчас усердно нагревает Шугин зад. Дружище, сейчас осень, какого чёрта ты печёшь будто июль месяц на дворе только? — Юнги поднимает голову и страдальчески стонет от несправедливости сложившейся ситуации. Действительно, какого чёрта его королевский задок подогревают как на сковородке раньше полудня? Спит он. Не видно чтоли? Будь добр, свали на другую часть света и не свети пару часиков, а лучше суток, ладно? Но солнце от своих законных прав отказываться не собирается и старательно продолжает напекать пятую точку Мина. Он вымученно вздыхает и поднимает свою царскую тушку с мягкой кроватки, шлёпая босыми ногами в сторону кухни, в поисках поистине волшебного напитка — кофе. Заварив чашечку дешёвого растворимого кофе, что напитком и не назовёшь вовсе, он плюхается на стул, уже в сотый раз проклиная Тэхёна, что снова забыл купить нормальный. Голова раскалывается ужасно, рассеченная бровь до сих пор немного саднит. На бинтах засохшими пятнами виднеется кровь с содранных костяшек. Матеря себя за неосторожность парень болезненно шипит, понемногу сдирая присохшие бинты с ладноней. Захватив любимое махровое полотенце, он сонно шлёпает в сторону ванной, но всю эту идиллию прерывает внезапный звонок на телефон. — Хосок, я убью тебя когда-нибудь, — шипит Мин, узнавая надоедливую мелодию, что поставил на не менее надоедливого друга. — Алло? — голос намного холоднее, чем обычно. — Привет, Шуга. Я уже подхожу к твоему двору и только попробуй сказать, чтобы я возвращался обратно, — жизнерадостно произносит Хоуп, следом отключаясь. Мин зло шипит, понимая, что душ придётся немного отложить. Слыша тихие шаги друга, тот скидывает полотенце на диван в гостиной и шаркает открывать дверь явно в край офигевшему гостю. — Произнесёшь хоть слово насчёт вчерашнего, говорить будет нечем, ясно? — шипит мятноволосый, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов и возвращаясь на кухню. Друг тихо прикрывает за собой дверь и, скинув верхнюю одежду проходит за старшим, что явно не в духе. — Ну? И чего ты хотел? — бросает из-за плеча Юнги, стоя посреди кухни. Он боится повернуться к темноволосому и увидеть этот растерянный взгляд и немую поддержку. Рассказывать не хочется. Хочется зарыться в рыжие, пахнущие краской и шампунем волосы, и прижать любимое тельце ближе к себе, но никак не разбираться во всём этом.