В их руках

– Я бы хотела, чтобы ты помогла мне помочь ему, – сказала Луна. Ее испещренное шрамами лицо было усталым, но решительным. Гермиона обеспокоенно нахмурилась. – Во-первых, я хочу узнать, как твои дела, – сказала она. – Даже когда я думала, что пожар произошел по моей вине, я не упрекала себя. Это был несчастный случай, – серебристые глаза Луны блестели. – Теперь я знаю, что пожар устроил Шон, и не могу упрекать его. Это по-прежнему несчастный случай. – Но он мог бы вмешаться. – Может, и мог бы, может, и нет. Мы никогда не узнаем. Гермиона, я предпочитаю иметь дело с тем, что есть, а не с тем, что могло бы быть. Гермиона продолжала молча разглядывать ее. Что-то изменилось. Голос Луны постепенно возвращался, благодаря настою целебных трав, которые Снейп заваривал как чай. Теперь она говорила с прежним ритмом и интонацией, которые были знакомы Гермионе. Но дело было не только в тоне ее голоса. Было что-то в ее словах: казалось, ее проницательность и интуиция снова набирали силу. Возможно, это было частью процесса выздоровления и ее воссоединения с собой, как с Луной. Или, может быть, катализатором послужили недавние события с Шоном. Что бы это ни было, Гермиона могла сказать, что Луна была далеко не хрупкой. Она производила то же впечатление, что и всегда в Хогвартсе: будто обладала мудростью не по годам. – Мы используем несколько методов для лечения Шона, главным образом, направленных на устранение суицидальных мыслей и развитие навыков психологической адаптации, – сказала ей Гермиона. – Я сосредоточусь на его эмоциональном урегулировании и стрессоустойчивости. Но я думаю, ты сможешь помочь ему с навыками психологической адаптации, в особенности, поощришь его обратиться к социальной поддержке. Также нам нужно будет принять во внимание ваши с ним уникальные отношения: ими, возможно, будет гораздо труднее управлять, но найдутся, вероятно, и некоторые позитивные аспекты. Гермиона вдруг встала и начала ходить по комнате. Это помогало ей думать. – Что нужно осознать, так это то, что самоубийство – это закрытый мир со своей собственной логикой. В настоящее время Шон находится в замкнутом пространстве, где каждая деталь и каждый случай подкрепляют его желание лишить себя жизни. Это нужно оспорить. Его нужно поощрять собирать данные, несовместимые с его нынешними убеждениями. Например, вера в то, что его поступок непростителен, может быть опровергнута твоим прощением. Накопление таких данных может помочь ему разморозить его взгляд на самого себя и других. А также на его будущее. Гермиона остановилась и повернулась к Луне. – Наша итоговая цель будет заключаться в том, чтобы превратить его безнадежность в надежду. Ему нужно увидеть будущее для себя и разработать план действий на него. Для Шона это будет долгий и трудный путь, но у нас есть шанс в условиях интенсивной терапии помочь ему добиться этого. Луна кивнула. – Я знаю, что могу помочь. По крайне мере, я не сделаю ему хуже. Я и сама была в том пространстве, когда приехала сюда, мечтая о том, чтобы вспорхнуть и улететь. Просто чтобы избежать боли. Гермиона снова восхитилась поразительно спокойной и милосердной женщиной, сидящей перед ней. Луна смогла справиться с потрясением, узнав, кто несет ответственность за то, что она теперь обезображена навсегда, и не только простила, но и пыталась избавить его от мук. – Хочешь, чтобы я пошла с тобой, когда ты впервые увидишься с ним? – спросила Гермиона. – Я уже виделась с ним, – ответила Луна, поднимаясь со своего места. – Я должна была передать ему мой подсолнух. – Подсолнух? – Да, тот, что прислал мой отец. Для светотерапии и эмоционального исцеления. Я подумала, что Шону это сейчас нужнее, чем мне. Мысли Гермионы вернулись к подсолнуху, который Снейп поставил в ее ванной комнате, и внезапно она поняла, что это значило. Он пытался исцелить ее эмоционально, пусть даже она не осознавала этого. *** – Нам нужно решить, кто останется с Шоном на ближайшие несколько дней, – Линч прислонился к скамье в комнате персонала, скрестив мускулистые руки и держа бутылку с водой. – Может, нам просто дежурить посменно? – спросила Гермиона. Линч кивнул. – Снейп согласился взять на себя ночную смену, так как они по-прежнему делят комнату, так что остается лишь решить, кто будет дежурить в течение дня. – Я с удовольствием возьму больше смен, – голос Эллори был необычно тихим, и Гермиона заметила, что ее тост на тарелке остался нетронутым. Линч пристально посмотрел на нее. – Мы разделим время поровну, – сказал он наконец. – Тебя это устраивает, Джордж? Тот был тоже необычайно сдержанным. – Да, но мне бы хотелось удостовериться, что потребности Шона не вытеснят потребности других пациентов. Нельзя упускать из виду тот факт, насколько сильным это потрясение было для остальных, особенно для Луны. – Никто этого и не предлагает, – строго нахмурившись, ответил Линч. – Конечно, другие пациенты не будут забыты. И мы все знаем, что ты принимаешь интересы Луны близко к сердцу. Джордж отпрянул. – И что это должно значить? Линч покачал головой, вздохнув. – Я лишь хочу сказать: ясно, что вы двое очень близки. – Близки? – Джордж встал, отпихнув свой стул назад. – Близость – понятие довольно относительное, ты так не думаешь? – он выдержал пристальный взгляд Линча, после чего повернулся и вышел за дверь. – Черт, – пробормотал Линч, с громким стуком швырнув пустую бутылку в раковину, и последовал за ним. Эллори вяло наблюдала за происходящим, словно не вполне понимая, что происходит. Глядя на нее поверх своей чашки с чаем, Гермиона закусила губу. Она так привыкла к ее высокомерности и агрессивности, что теперь не знала, как относиться к явному смягчению ее поведения. Затем она вспомнила кое-что из сказанного Снейпом. – Может, ты могла бы провести с Шоном сеанс массажной терапии? – сказала она, делая глоток чая и пытаясь выглядеть непринужденно. Эллори пристально посмотрела на нее поверх очков, и Гермиона почувствовала, как та внимательно изучает ее лицо на предмет издевки или насмешки. – Профессор Снейп сказал, ты в этом хороша, – добавила она. Эллори нахмурилась и наконец вздохнула. – Да, я сделаю это, – тихо сказала она, после чего встала и, направляясь к двери, положила руку на плечо Гермионы. Тяжесть ее руки все еще ощущалась на плече, после того как она ушла. За последние два с половиной года это был первый раз на памяти Гермионы, когда Эллори прикоснулась к ней. *** Снейп сидел на своем обычном месте у окна, на столе перед ним стояла дымящаяся миска супа, а в его руке была открытая книга. – Не возражаете, если я присоединюсь к вам, профессор? – Гермиона скользнула на стул рядом с ним. Подняв глаза от книги, он задержал на ней взгляд так долго, что она почувствовала себя неловко. – Я могу уйти. Он тихонько усмехнулся, положил книгу на стол и наклонился к Гермионе. – И куда ты пойдешь? Ее дыхание мгновенно участилось от его близости. Ей стоит получше изучить пару методик контроля эмоций, если она хочет пережить его присутствие в оставшиеся недели. – Уверена, найдутся те, кто насладится моим обществом, – пробормотала Гермиона. – Тебе нужно, чтобы я насладился тобой? – практически прошептал Снейп. Он знал, чего она желает. – Я бы хотела продолжить мое обучение, – тихо ответила она. Он окинул ее пристальным взглядом. – Ты уверена, что готова? – Абсолютно. Уголки его губ изогнулись в подобии улыбки. – Пианинотерапия? – Нет… не сейчас. – Неужели? – его рука под столом скользнула ей на бедро так, чтобы это было незаметно, и его изящные пальцы выстукивали знакомый ритм на ее ноге. – Мы могли бы заставить еще пару клавиш… залипнуть, – выдохнул он. – Я очистила их магией, – пробормотала Гермиона, оглядывая комнату, чтобы убедиться, что никто за ними не наблюдает. – Очень жаль, – мягкие ритмичные движения на ее ноге постепенно приближались к промежности. – Я надеялся ощутить аромат… твоего удовольствия… играя в следующий раз. Внезапно ощутив волну жара, Гермиона поерзала на месте, чтобы унять напряжение, уже нарастающее между ногами. Внезапно Снейп остановился и убрал руку, взяв книгу и продолжив чтение. – На самом деле, у меня планах кое-что полегче, учитывая недавние события, – сказал он, концентрируясь на страницах книги. – Я зайду днем. Принеси мою палочку. Гермиона коротко кивнула. – Я буду… готова. *** – У тебя есть секс-игрушки? – резко и по-деловому спросил Снейп, закрыв за собой дверь ее кабинета. Гермиона не знала, чего ожидать после их сближения в последнюю встречу, но она быстро поняла, что Снейп остался собой. И вздохнула с облегчением. Она не хотела, чтобы он вел себя по-другому. Она просто хотела его понять. – Вообще-то есть, – Гермиона ощутила внезапный прилив гордости из-за возможности показать ему, что она не настолько асексуальна, как он предполагал. С показной важностью она прошла в спальню, порылась в ящике прикроватной тумбочки, достала искомое и протянула Снейпу. – И это игрушка? – он пренебрежительно взял маленький черный цилиндр, зажав его между указательным и большим пальцами. – Ну… что-то вроде того, – с легким возмущением ответила Гермиона. – Скорее, это полная противоположность игрушки, больше похоже на прыщ, – он все еще смотрел на прибор с презрением. Гермиона вспомнила, что много лет назад получила его в подарок на конференции сексопатологов. Вряд ли он входил в топ продаж. На самом деле, едва ли такое вообще можно найти в любом хорошем секс-шопе. – Значит, это просто очередная попытка доказать мою сексуальную неопытность и несостоятельность, или ты хочешь этим сказать что-то иное? – она скрестила руки на груди. Снейп пристально взглянул на нее. – На кровать, – его губы остались приоткрытыми после последнего слова, и Гермиона ощутила, как по спине бегут мурашки. Прежде чем она успела шевельнуться, Снейп сделал жест рукой вниз, и ее одежда стекла к ногам в небольшую лужицу. Закрыв руками возбужденные соски, Гермиона судорожно вздохнула, когда он подошел ближе, остановившись всего в нескольких миллиметрах от ее обнаженной ноющей плоти. – Я сказал… на кровать. Мгновение спустя она послушно опустила руки и ответила: – Да, сэр. Снейп одобрительно поднял подбородок, и Гермиона выдохнула. Сделав шаг назад, он не сводил с нее взгляда. – Где моя палочка? – На полке, сэр, – указала она, садясь на кровать. Взяв палочку, Снейп удобно сжал ее пальцами. Гермиона, заметила, что в его руках она больше походит на музыкальный инструмент. – Ложись на спину и раздвинь ноги. Несмотря на опыт их прошлых встреч, его откровенные непристойные приказы все еще заставляли ее краснеть от унижения, но одновременно с этим между ногами происходил скачок электрического напряжения, который делал их весьма эротичными. И это парадоксальная связь с физической реакцией тела была главным, что помогло ей начать понимать диссонанс возбуждения. Широко расставив ноги, она положила ладони на покрывало, гадая, почему оно кажется таким уютным, умиротворяющим: не потому ли, что оно обычно прикрывает ее тело, в том числе гениталии, сейчас выставленные на обозрение. – Держи свои половые губы раздвинутыми, – слово «губы», слетевшее с его уст, вызвало еще одну вспышку возбуждения. Ее руки двигались с трудом, будто были покрыты густой патокой. Ей пришлось заставить себя подчиниться. Но сражение с самой собой увеличивало то напряжение, что уже кипело в ней. Скользнув пальцами к половым губам, она развела их в стороны, чувствуя, как холодный бесстрастный воздух касается самого сокровенного. – Шире, – Снейп склонил голову, наблюдая за ней. Гермиона вздохнула про себя. Казалось, ментальные барьеры никогда не кончатся. Всегда будут возникать следующие. Он все это уже видел, почему она чувствует себя будто в первый раз? Может, такова природа отношений между Доминантом и нижней? Может, игра в передачу власти каждый раз рисует границы заново? Спустив пальцы ниже, Гермиона раскрыла малые губы и почувствовала, как растягивается вход во влагалище. Закрыв на секунду глаза, чтобы скрыться от его дерзкого изучающего взгляда, она открыла их и увидела, что Снейп держит прибор между пальцами, касаясь палочкой одного его конца. Вдруг тонкий ствол начал расширяться и вытягиваться. Снейп то и дело оглядывался на ее влагалище, подстраивая размеры под то, что видел. Ее бывший профессор зельеварения делал специально для нее секс-игрушку. Гермиона представить себе не могла, что подобные мысли когда-нибудь могут возникнуть у нее в голове. Но вот он стоял перед ней, с методической точностью придавая игрушке форму, а теперь еще и добавляя второй, более короткий отросток сбоку у основания. Короткими взмахами палочки он нанес несколько рельефных выпуклостей на поверхность ствола и несколько более длинных, похожих на пальцы выступов на верхушку второго отростка. Последним сюрпризом было то, что он перевернул всю конструкцию и круговыми движениями палочки вырезал внутреннюю часть каждого цилиндра. Финальным прикосновением палочки Снейп заставил обе части завибрировать с громким жужжанием, а затем вставил указательный палец в полый основной фаллос, а большой палец – в короткий второй. Вдруг до Гермионы дошло, и она сглотнула. – Не смотри с таким беспокойством, – криво усмехнулся он. – Если бы ты могла видеть, как твое влагалище сокращается, будто исполняя танец живота и завлекая меня, ты бы поняла, что непрерывность связи между разумом и телом является заблуждением. Независимо от того, что, по твоему мнению, ты хочешь, твое тело может хотеть иного. Поверь, я никогда в жизни не видел более распутного шоу, исполняемого вагиной, жаждущей, чтобы ее вскоре наполнили и оттрахали. Гермиона услышала собственный стон, с трудом сохраняя самообладание. – А теперь я намерен вознаградить твою раскованную щелку за то, что она была столь храброй и выразила свои истинные желания, несмотря на бесконечные чопорные и банальные приказы ее владелицы. Полностью одетый, он опустился на колени на кровать, и его черная, застегнутая на все пуговицы одежда рядом с ее бледной подрагивающей плотью подчеркивала разницу их положения. – Ты будешь инструктировать меня, что мне сделать с помощью этого устройства, которое теперь можно с полным правом назвать секс-игрушкой, в чем ты скоро убедишься. Гермиона глубоко вздохнула, разглядывая то, что выглядело как гладкая черная секс-клешня. Слова застряли в пересохшем, как пустыня, горле, что явно было результатом значительной потери влаги в южных регионах. – Говори точнее, – его же формулировки были, как всегда, восхитительно точны. – Ты должна понять, чего ты хочешь, и четко выразить это. Наконец-то прорезавшийся голос Гермионы прозвучал хрипло. – Я хочу, чтобы большой ствол коснулся клитора, – она закрыла глаза, произнося последнее слово. Слышать его было мучительно неловко. – Опиши, каких действий ты хочешь. Гермиона услышала, что вибрация стала громче, и почувствовала, как кровать под ней прогнулась. Должно быть, Снейп уже рядом с ней. – Я… я хочу, чтобы вы медленно обвели головкой клитор, а затем нежно прикоснулись к нему. – Хорошая девочка, – пророкотал он, и Гермиона ощутила, как какое-то теплое чувство появляется в груди. Ее огорчала мысль, что это была все та же отчаянная жажда похвалы, которая проявлялась в ней в школе. Возможно, так оно и есть. Ну конечно, так и есть. С каких пор такие желания исчезают просто так? Оно было частью ее, потребностью столь же фундаментальной, как и все остальные. Поэтому ей пришлось позволить этому произойти. Окунуться в его похвалу. И ощущения от полученной похвалы просто за само желание удовольствия заставили тепло в груди разлиться еще ниже и слиться с жаром, который уже кипел глубоко внутри нее от предвкушения. Открыв глаза, она увидела, как он достает из кармана красную веревку с их предыдущей сессии. Снейп небрежно встряхнул ее, отчего появились две петли, после чего бросил их ей на грудь. – Надень петли на запястья, а затем подними руки над головой. Следуя его указания, Гермиона почувствовала, как веревка натянулась, поднимая ее руки и привязывая их к изголовью кровати. Его темные глаза заскользили по ее телу, и она заметила, как его язык быстро скользнул по нижней губе в хищном жесте, заставившем ее живот сжаться. Положив руку на кровать возле ее талии, он наклонился и провел бугристой головкой прибора вверх по внутренней стороне бедра, заставляя одну из пухлых половых губ дрожать, а затем проник внутрь, чтобы коснуться малых губ. Гермиона резко вздохнула и выгнулась над кроватью, когда Снейп скрупулезно исполнил ее просьбу. Двигая головку вокруг набухшего пучка нервных окончаний указательным пальцем, он с помощью вибраций раздразнил клитор, а затем коснулся его налитой головки, заставив Гермиону взбрыкнуть и изогнуться, словно хлыст. – Ты ведь знаешь, чего хочешь, не так ли? – пробормотал он, продолжая дразнить ее, как физически, так и психологически. – Что теперь я могу для тебя сделать? – Хм… – Гермиона все еще приходила в себя после острой реакции на стимуляцию клитора. – Мои соски. Я бы хотела, чтобы вы потерли их между двумя стержнями… сэр. Его бровь взлетела вверх, и он удивленно уставился на нее. – Мы еще сделаем из тебя распутную женщину. Легкая улыбка скользнула по ее губам, но тут же исчезла, когда он сжал, словно клещами, ее сосок между двумя вибрирующими отростками. – Вот черт! – прорычала Гермиона, уткнувшись лицом в свою поднятую руку. Когда выпуклые узелки коснулись ее напряженной плоти, пульсируя и оттягивая бутон соска, она застонала и натянула веревку, не совсем понимая, как от ласк груди можно испытывать такие яркие ощущения. – О-о-о, – ошеломляющее ощущение того, как его горячий рот накрыл ноющий сосок, лаская его сильными и жесткими касаниями языка, заставило Гермиону выгнуться навстречу ему в попытке получить хоть немного внимания к ее жаждущему ненасытному влагалищу. Расположив вибрирующие стержни между ее ногами, чтобы удержать ее на месте, Снейп с такой же интенсивностью вобрал в рот второй сосок. Все, что она могла делать, – это дышать себе в руку, чувствуя, как ее охватывают волны желания, проходящие по всему телу. Теперь она поняла, почему он ее связал. Иначе она уже вцепилась бы в него. – Скажи мне, чего ты хочешь, – прошептал он, прижимаясь губами к соску и касаясь его кончика с каждым произнесенным словом. Гермиона уже была в бреду. Если так будет продолжаться еще долго, она знала, что он доведет ее до безумия. – Просто трахни меня им жестко. Пожалуйста, – прошептала она, все еще уткнувшись лицом в руку. Она услышала, как он глубоко вдохнул через нос. Похоже, он не нуждался в дальнейших пояснениях. Вес его тела покинул ее, и она почувствовала, как рука Снейпа надавила на внутреннюю часть бедра, заставив ноги раздвинуться, а затем вибрирующая головка основного фаллоса скользнула по складкам половых губ и уперлась в узкое отверстие, которое подрагивало, отчаянно желая ощутить в себе хоть что-нибудь. – Как пожелаешь, – Снейп протянул последнее слово, проникая в нее. Он трасфигурировал оригинальный ствол игрушки в гораздо более широкий, и поэтому, а также из-за бугристой поверхности, она растягивала и стимулировала каждый миллиметр влагалища. Не находя слов, Гермиона просто качнула головой, невнятно постанывая, когда его большой палец, погруженный в меньший стержень, опустился на клитор одновременно с бешено вибрирующими дополнительными отростками. Когда он глубоко вошел в нее, она дернулась от ощущения двойной вибрации внутри и снаружи. Прижав одну из ее ног своим телом, Снейп лег сверху, так что его опытные пальцы управлялись с устройством только на ощупь. Свободной рукой он схватил ее за волосы и мягко отвел голову назад, чтобы обнажить шею и провести языком по бледной коже, продолжая при этом двигать внутри игрушкой. Контраст между медленным скольжением его языка и резкими движениями во влагалище заставил ее чувства разделиться, и Гермиона не могла привести их к согласованию. Ее мозг не знал, на чем сосредоточиться, как оценить происходящее, и поэтому она просто сдалась, позволив ощущениям неумолимо накапливаться внутри нее, без вмешательства и осуждения разума. – Ты кончишь для меня? – пробормотал Снейп, продвигаясь вверх по ее шее и укусив мочку уха. Гермиона хотела сказать да, но не смогла, потому что ее клитор вот-вот готов был взорваться, а сжимающееся влагалище пыталось втянуть глубоко внутрь погружающийся в него ствол. – Ты такая тугая, – выдохнул он. – Если бы мой член был внутри тебя сейчас, то кровоток в нем перекрылся бы, и он бы разбух. Ты чувствуешь это? Она чувствовала. Он с помощью беспалочковой магии расширял ствол внутри нее, увеличивая давление на стенки, так что влагалище почти взорвалось, подергиваясь с каждым толчком и пытаясь приспособиться к размеру. Затем его большой палец, властелин аккордов и нот, стал властелином ее клитора, постукивая, потирая и массируя пульсирующую головку, пока ее не захлестнуло восхитительная комбинация удовольствия и боли. – Боги, Северус! – закричала Гермиона, когда оргазм охватил все ее тело, заставляя дергаться и неудержимо выгибаться под ним. Она судорожно вздыхала, прижимаясь к его щеке, пока сокращения охватывали ее влагалище волна за волной, сжимая огромный стержень внутри тела и выталкивая большим давлением поток жидкости, который невозможно было удержать. – О-о-о, о-о-ох, – простонала она, когда вторичные сокращения охватили ее отверстия. Он медленно вытащил из нее фаллос, отчего она почувствовала себя растянутой и пустой, будто внутри было что-то огромное. – Мне показалось, ты сказал, что у тебя в планах кое-что «полегче», – выдохнула она ему в ухо. – Легче, чем все остальное, что я хочу сделать с тобой, – ответил он, и его голос пророкотал у ее груди. Она судорожно вздохнула. – Черт!