Засвети же свечу На краю темноты. Я увидеть хочу То, что чувствуешь ты.
***
Да, с этого дня начался настоящий Ад. Меня никто больше не бил, меня уничтожали с расстоянии. Он знает мой самый главный страх: быть опозоренной. И это пошло им на руку. С этого дня я стала не только посмешищем, но и изгоем. От меня отказались лучшие друзья, а всё произошло из-за одной маленькой фоточки, которая сломала мою гордость. Теперь, идя по коридору школы, я вижу пальцы, которые тычат мне в спину, и громкие смешки с оскорбления. — Шлюха! — кричат одни, а затем громко смеются. Всё. Отныне мои чувства к нему пропали. Для меня этого человека не существует, он мёртв, и я больше никогда не увижу его. А то существо, которое во всю меня гнобит, — это тень того мёртвого человека. Всё кончено. Теперь уже никто не осмелится сказать, что я люблю его… А ведь мой Ад начинался хорошо. Без боли, без страданий и слёз. Всё началось вечером в его день рождение. Не знаю почему, но какая-то неведомая сила тянула меня к нашему тайном месту, где мы в детстве проводили большинство времени. Я поняла: меня туда тянул сам чёрт. Как будто что-то щёлкнуло в мозгу, и мне захотелось снова увидеть то место. В голове так и всплывали картины детства: как мы с Лёшкой сидели у моста и глядели в тёмно-синее небо, считая маленькие сияющие крупинки — звезды, как кидали с того самого моста камни в реку. Наверное, это был тот самый день, после которого я перестала вспоминать прошлое. Оно позади, и если я хочу избавится от железных оков, которые сдавливают мне горло, руки и ноги, мне стоит его забыть — раз и навсегда. И в какой-то степени после этого мне стало намного лучше, как будто клетку, в которой меня держали, открыли. Но я всё равно не могу пока что взлететь: мои крылья ранены. Но первый шаг к свободе я сделала, и это большой плюс. И вот я одела синие кеды, джинсы и серую толстовку и отправилась в тому самому месту. Я добежала до туда за пять минут, но там уже кто-то был. Из-за темноты я не видела лица человека, но всё уже было понятно: это он. Разум твердил: беги, дурёха, беги пока ещё не поздно! Ноги не подчинялись команде, всё тело парализовалось. Я не видела никого, кроме Алекса, и не слышала ничего, кроме громких ударов своего сердца. Мир замер, даже ветер, недавно напевавший свою мелодию, перестал дуть. Всё исчезло, остались только мы вдвоём. А мой разум все ещё твердил, чтобы я убегала, но моё тело замертво стояло месте. В кустах пробежал дикий ёжик и, на всех фыркая, спрятался от лишних глаз. Но я этого не заметила, потому что смотрела только на фигуру в чёрном. Он здесь, он здесь, он уже увидел меня. А вдруг он подойдёт и неожиданно обнимет меня, а потом поцелует меня, как совсем недавно? Но нет, этого не происходит. Ничего не происходит. Только удаляющиеся шаги и злобное шипение монстра: — Я уничтожу тебя, уничтожу. Ты будешь опозорена перед всеми, как когда-то я был опозорен тобой. Тогда ты поймёшь, какого это быть на моём месте. На следующий день в школу я шла, как на казнь. Я думала, что мне снова придётся убегать от них и в итоге, получить за это по шее. Нет, всё было по-другому, не как всегда. Мне пришлось прятаться не только от них, но и от всей школы. Шлюха. Вот как все называли меня. Я не успела зайти в школу, как кто-то из моих одноклассников обозвал меня так. Не придала этому значения, а зря… Очень зря. Фотографии. Фотографии голой девушки. И эта девушка — я. Нет, наверное, всё-таки лучше получить дозу боли, чем дозу смешков и тычков пальцем. Лицо моё, но тело — нет. Тот, кто сделал эту фотографию знает толк в своём деле. Я не знаю откуда у них это, но могу точно сказать, что никогда не фоткалась голой. Ну, ребята, вы же знаете, что это просто фотошоп, посмеялись и хватит. Нет. Им мало одних смешков. Я не в силах была терпеть. Подошла к стенду, сняла фотографию и увидела, что с задней стороны было написано: Не хочешь поздравить с прошедшим днем рождения? О да, для тебя это был лучший подарок за все восемнадцать лет — чувствовать, как я сгораю со стыда. Ну что, Алекс, ты добился своего. Ты сломал мои крылья. Но не лишил души. Мы будем бороться до последнего, чтобы нам этого не стоило. Сорвав фотографию, я побежала в туалет, подальше от этих злых людей. Мне так захотелось превратиться в маленькую мышку, чтобы спрятаться от всех и забежать в ближайшую щель, зная, что никто не будет там меня искать. На душе было скользко, противно, внутри меня пищал раненный птенец, который должен вскоре стать взрослой птицей. Я всхлипывала и проклянала всех троих, но за это время ни разу не вспомнила прошлое. Наконец-то порвав бумажку и выбросив её в мусорку, я вышла из туалета с гордо поднятой головой. Нужно делать вид, что ты выше их, хоть на самом деле и ниже на две головы… Коридор совершенно пустой, и я могу спокойти идти по нему, неопасаясь насмешек. Я захожу в кабинет химии, где уже идёт урок у 11 «А». Никто не обращает на меня внимания, даже учитель, и я этому очень рада. Настроение было паршивое, и не хотелось ничего делать. Села за последнюю парту рядом с Димой — полным парнем в смешных очках, — но тот вдруг, вскачив с места, пересел на другой ряд. Да, значит, моя репутация запачкана — и чем же?! — грязью. Меня все боятся, и никто не хочет со мной разговаривать, как будто я ходячий унитаз, и им стыдно со мной заговорить. Химия прошла спокойна, без происшествий. Но как только я вышла за пределы кабинета, спиной почувствовала неладное. Обернулась — так и есть, недалеко стоят Алекс и Фэш и радостные улыбки украшали их лица. Это они, это всё они! Ненавижу вас, проклятые вы мрази!!! Не-на-ви-жу! — А вот и наша школьная шлюшка, — слышу голос за спиной. Внутри меня всё похолодело и сжалось в тугой комок. — Ну что, шлюха, кто следующий в твоём списке? Вся школа смотрит на меня и на обладателя этого голоса. Захарра. Сердце перестало биться, в лёгкие перестал поступать кислород. Надо бежать, иначе от меня останется только кровавое мессиво. Я всё обдумываю за милисекунды и уже через мгновение бегу по коридору, слыша, как мне в спину кричат разнообразные оскорбления. Не знаю куда я бегу, но всё указывает, что на свободу. Расталкиваю мешающихся учеников и все бегу и бегу. Пусть идёт все к чертям, а я должна выбраться из этого вязкого болота, в котором застряла. Помогите, прошу! Мысленно кричу друзьям, ненавидят за то, что их нет сейчас рядом. Я забегаю на второй этаж, где учится начальная школа, здесь уж точно никто не знает о моей дурной славе. Нет, я ошиблась, знают, и побольше, чем остальные. — Шлюха, шлюха! Люди, смотрите, там шлюха! — кричит какой-то мальчик восьми лет. Он тычет в меня пальцем, а его друзья смеются и пытаются меня спародировать. Ну нет, мелкий крысеныш, тебе не сойдёт это с рук. Я подхожу к мальчику, который оказывается чуть-чуть пониже меня, и яростно смотрю ему в глаза, жалея, что у меня из глаз не появляется лазер. Постепенно мои руки перемещаются на шею и начинают сдавливать. Все люди стали для меня игрушками, которые раз за разом поют весёлые песенки. Через свои глаза я видела только пелену тумана и всё, больше ничего. Мои части тела перестали слушатся. Давай, ещё чуток и все кончется, ты убьёшь человека. Сначала это был мальчик, обозвавший тебя шлюхой, а потом будем хрупкая девушка, которая отказалась отдать свои деньги. А ещё потом дедушка и бабушка. Я так и видела свое будушее: вот я стаю за барной стойкой, при этом избивая бармена, который отказался продать мне крепкий алкоголь. Я бью и не останавливаюсь. И вот когда я уже его убила, то слышу крик: — Что здесь происходит?! — учительница ахает и пытается оттащить меня от мальчика, но я ещё сильнее вцепилась своими клещами. Когда-нибудь вы меня остановите, но не в этот раз. Прихожу я в себя только тогда, когда стояла уже довольно далеко от бедняги (так его считали все, кроме меня). Неужели я чуть не убила ребёнка на глазах у многих свидетелей? О Боже. Я становлюсь похожей на чудовище. Да нет, что вы, Василиса просто не могла напасть на человека, это просто не укладывается в голове! Но так всё и есть. Я — убийца. Моё место в тюрьме. Вместе с такими же монстрами, как и я. Всё подходят к мальчику и успокаивают его. Но я знаю, что он притворяется и плачет только потому, что хочет вызвать жалость у окружающих. Мне надо бежать отсюдать. Бежать, чтобы скрыться от двойного позора. Сначала всеобщая травля, а потом что? Они изведут меня до смерти. До конца жизни у меня останется прозвище «Шлюха». Хотя так и должно быть: одни травят, другие — прячутся как крысы в углах, надеясь, что их не увидят. Нет что-то среднего, либо одно, либо — другое. Это жизнь, и с неё придётся смириться. Я не бегу на уроки, нет. Мне не хочется никого видеть, кроме своих друзей. Я прячусь в подвале и звоню Маару, чтобы назначить место встречи. Конечно, я могла бы найти их в коридоре школы, но так будет велик риск, что меня увидят и снова начнут смеяться. Нет, мне не нужно это, поэтому лучше позвоню Маару и скажу, чтобы мы встретились здесь, в подвале, где нас не увидят посторонние. Я нажимаю на кнопку вызова и жду, пока мне ответят. Жду 10 секунд, минуту, никто не отвечает. Да, это то самый момент, когда друзья отказались от меня, как от надоедливой игрушки. Броннер специально не взял трубку, я более, чем уверена. Мне хочется выть от отчаяние. Как же так?! Друзья, почему же вы не отвечаете, почему игнорите? Я села на грязный пол и уткнулась носом в портфель, лежащий у меня на коленях. Я бы заплакала, но плакать уже нечем. Так, сидя в грязном и тёмном подвале я осознала, что никому не нужна. Ни бабушке, ни друзьям. Никому.***
Маар, Диана и Лиана стали избегать меня. И правда, кому нужна подруга с пожизненный клеймом? Да что говорить, если меня сторонятся собственные друзья, то остальные только при одном моём виде боятся пошевелиться. Весть о том, что я пыталась убить мальчика, прошла по всей школе. Меня пять раз вызывали к школьному психологу, но я не могла ничего сказать. Что я могу сказать, если сама не знаю почему напала на мальчика? Просто захотелось, чтобы он почувствовал боль, как и я. Вот только его синяки на шее прошли через несколько дней, а мои раны на сердце ещё не затянулись. Мишу и его компанию я видела только один раз в столовой, но побоялась подойти и поговорить, вдруг они тоже убегут, как остальные? Да к тому же было немного стыдно перед ними за свое прошлое и то, что им сделала. Хотя я знаю: они не держат на меня зла, ведь они такие добрые и хорошие ребята. В школе я изгой, дома — тоже. Мне не хвает обычного человеческого общения, и я замкнулась в себе. Практически не выхожу на улицу, только в школу и то не всегда, все время лежу на кровати и смотрю в потолок. А так хочется, чтобы кто-нибудь зашёл ко мне попить чаёк и попробовать мои булочки с корицей, но пока это только мои мечты. Каждый день длится как вечность. Не просто быть изгоем — это целое искусство, которое требует особого мастерства. Для начала стоит научится не обращать ни на кого внимания, а уж только потом считать себя полноправным изгоем. А ещё стоит научится прятаться среди людей и полностью отключать мозг, если слышишь насмешки в свою сторону. Это чертовски сложно, но если тебе выпала возможность быть одним из нас — тебе стоит смериться и выживать в диких условиях. Так, из крысы я превратилась в изгоя, а точнее, стала крысоизгоем. Да, я крысоизгой, самый настоящий. И мне не стыдно это признавать, потому что это правда. День за днём, неделя за неделей, и первый учебный триместр заканчивается. Я рада, что больше не буду видеть радостные физиономии Алекса, Фэша и Захарры. От них мне становится ещё паршивее, чем обычно. Когда-нибудь я сотру их наглые улыбки с лица, но только не сейчас, ещё рано и у меня нет союзников. Осталось совсем чуть-чуть и мои 4 недели Ада подойдут к концу, но сначала состоится Осенний Бал, на который должны прийти все, в том числе и я. Бал… Мальчики приглашают девочек. Я уверена, что никто не захочет позориться и танцевать со мной. Значит, весь вечер мне пристоит сидеть на лавке и смотреть, как танцуют другие пары. Ахах, это будет очень весело: сидеть и тупо смотреть в одну точку. Наша классная сказала, что парни могут пригласить девочек только из своего или параллельного класса. Диану, наверное, пригласит Ник, который учится в 11 «Б», а Лиану Маар (они ведь друзья, а друзьям иногда приходится танцевать вместе). Но меня точно никто не пригласит, это 100%. Настал тот день, дурацкий день. Мне пришлось взять деньги отца и купить себе нормальное платье, которых у меня с роду не было. Купила дешёвое, не красивое и простое (не люблю все эти дурацкие цветочки и ажуры, фу). Распустила волосы, надела страшное зелёное платье и балетки и пошла одна на бал. Все там такие красивые с парами, а я как чёрный лебедь одна и я рада этому, не хочется блестать своими танцевальными талантами. Как я и предполагала, Ник шёл вместе с Дианой, а вот Лиана вместе со Стёпой из параллельного класса, они не подходят друг другу и выглядят ужасной парой. Маара пока не видно, но зато во всю зажигает наше трио. На Алексе дорогий французский костюм, а Фэш оделся как на вечеринку: темно-синие джинсы и красная рубашка в клетку. А вот Захарра в чёрном облегающем платье выглядит сногшибательно! Я сильно завидую ей и мне хочется вцепиться ей в волосы и снять с неё это платье, чтобы она осталось в одном нижнем белье, и уже над ней смеялась вся школа. Держусь ото всех подальше и наблюдаю за всеми изподтишка, сидя у окна в самом дальнем углу, пока все танцуют и напиваются принесённым с собой алкоголем. До сих пор вспоминаю своё первое похмелье и внутренне вздрагиваю. Учителя сказали, что вся эта туса продлится до десяти вечера, и кого-то до дома точно придётся нести на руках. Вот весёлая песня сменилась медленной и пары начали свой танец. Буквально все танцуют: одинадцатиклашки, девятиклашки, все. Одна я сижу в сторонке и подпеваю: — Наш корабль идёт ко дну. Помоги мне, я утону. Протяни мне свою ладонь, наш корабль идёт ко дну. Я представляю, что мы с моим парнем точно также танцуем. Он нежно берёт меня за талию, а я в свою очередь кладу руку ему на плечо. Мы смотрим друг другу в глаза, и весь мир для нас остановился. Там только мы и танец. Вот так-то, мне 17 и вместо того, чтобы заниматься с парнями любовью, я представляю, как танцую под медленную музыку. Я — всего лишь Василиса, которая не достойна счастья и любви. Наверное, мне суждено всю жизнь прожить, не потеряв девственность. Я снова смотрю на пары, ища знакомые лица. Ник и Диана, Стёпа и Лиана, Миша и незнакомкая мне девочка, Фэш и Марина Резникова, Алекс и Женя Елистратова, Маар и Захарра. Что?! Маар и Захарра. Сомнений нет, это точно они. Такие весёлые и красивые. Мне сложно в это поверить, но мои глаза не обманывают. Всё это время они обманывали всех, говорили, что ненавидят друг друга, а теперь, значит, вместе… Это окончательно разбило меня вдребезги. Мой бывший друг врал, что ненавидит Захарру, а на самом деле обнимался и целовался с ней в кустах, пока никто из нас не видит. Он мог хотя бы сказать, мы бы поняли и поддержали, но теперь уже поздно. Маар перешёл на другую сторону, на сторону врага.Он хорошо сыграл роль, и мы все ему поверили. Знает ли об этом Диана? Или она вместе с ведёт такую же двойную игру? Да, им точно нужно дать Оскар. Неужели меня окружают только одни предатели и мрази? Больше отныне ни каких друзей, потому что эта дружба каждый раз меня предаёт и ломает пополам, снова и снова. Никаких друзей и парней, они мне не нужны. Теперь у меня в голове только учёба и карта города, которая поможет мне спрятаться от издевательств и злых шуток. Смотрю на часы и плачу, захлебываясь слёзами. Снова крепкая дружба и предательство. Мне надоело это всё. Жду не дождусь, пока этот учебный год уже кончится. Я сдам экзамены и уеду отсюда нахрен. Куда угодно, хоть в Мухосранск — главное подальше. Придётся забыть лучших друзей и принять их предательство. В жизни всегда так: либо ты, либо тебя. Во второй раз уже меня предали друзья (а может, в первый раз — это я предала Алекса?). Я вижу яркую точку в центре, и все мои мысли смешиваются в клубок. Зачем?! Он захотел снять себе шлюху на ночь? Пусть лучше Резникову попросит, она больше меня об этом знает. Он идёт сюда. Моё тело бросает то в жар, то в холод. Здесь нет ни учителей, ни камер — он может сделать со мной что угодно. Трепать за волосы вряд ли будет, но унизит точно. «Надеюсь, теперь мы квиты.» Фраза, которую Фэш сказал 4 недели назад. Но если честно, я не припомню, чтобы он как-то меня оскарблял. Да, фотографии он делал, но только вместе с другом и сестрой. Вдруг он хочет подойти и извиниться за все старые обиды и издевательства? Нет, не надо, Василиса, не неси чепуху, такие монстры никогда не изменятся, а уж тем более не попросят прощения. А тем временем человек в ярко-красной рубашке подошёл ко мне. Я не видела на его лице ни капли сожаления и отчаяние, значит, он точно не прощения пришёл просить. Сел рядом со мной и стал смотреть в одну точку, как будто бы меня совсем не существует. — Какого это — быть крысой? — и даже если бы я что-то смогла ответить ему в тот момент, то всё равно не издала бы ни звука. Я боялась и ненавидела, ожидая в его словах какой-нибудь подвох. «Да кого ты обманывает, Василиса. Ты не злишься и не ненавидешь этого человека, ты просто хочешь его забыть, потому что боишься, что снова сможешь наступить на одни и те же грабли.» Я закрыла глаза и начала считать про себя. Раз… Два… Три… Четыре… Пять… — Я иду тебя искать, — прошелестел голос рядом, и он был похож на лёгкое дуновение ветра. — Не знал, что ты говоришь вслух, когда хочешь сказать про себя. Я снова промолчала. Ну надо же так опозориться! И перед кем? Перед своим врагом! — Будешь? — Фэш снимает с плеча рюкзак и достаёт из него бутылку чего-то крепкого. Я не понимаю этих людей. Сначала они тебя бьют и оскорбляют, а потом предлагают напиться, как старому другу. Нет, сегодня хочу, чтобы мой разум был со мной. Я качаю головой, внутренне сгорая от волнения и сильного страха. Мой язык распух, горло пересохло, а голос пропал. Ну же, Василиса, давай, скажи, что хотела давно сказать! Давай, давай! Я проглатываю ком в горле и собираюсь с мыслями. Да, не так я себе представляла Осенний бал. Думала, что просто спокойненько посижу в углу и посмотрю на улыбающиеся лица, как бы не так. — Я не хотела тогда тебя бить, ты знаешь это. Знаешь, что во всём виноват Алекс и винишь в этом меня. Это твой лучший друг приказал мне сделать это с тобой. — эти слова даются мне с трудом. Я могла бы сказать их ещё давно, но всё время мы никогда не были наедине. Я не хотела, чтобы это всё услышал Алекс, тем более, Захарра. Драгоций хмыкнул и сказал: — Нет, виноват не Алекс. Здесь только твоя вина и ничья больше. Не надо искать во всём крайних, это был твой выбор и ты сделала это по доброй воле, Белка. Последнее слово особенно ранит. Неужели Алекс рассказал о моей кличке? Но как же так, ведь это был только наш секрет! Или уже нет? — Почему вы не отстанете от меня? Может, когда-то я и причинила вам боль, но это было давно, в прошлом. Всё уже позади, это время прошло для нас. Но вы не хотите отпускать его. Давайте просто все забудем и разбежимся по разным углам? — пискнула я и вжалась в угол. Ну зачем я ему это сказала?! Он же, наверняка, разозлится после этих слов! Какая я дура, теперь меня останется только похоронить. Драгоций несколько раз отпил алкоголь из своей бутылки и от всей души хрустнул костяшками пальцев. Я бы всё отдала, чтобы взглянуть на его лицо, но из-за темноты в актовом зале я не могла его рассмотреть. О чём, интересно, он думает? Наверное, о моих словах. Вот, сейчас он резко вскочет и начнёт обзывать шлюхой. Но, на удивление, этого всего не последовало. — Да, прошлое может отзываться болью. Но ты можешь убегать от него или учиться. Лично я пытаюсь убежать от него, забыть один день, день нашего знакомства. И ты тоже забудь его, мой тебе совет. Сиди дома и не высовывается от туда, потому что скоро произойдёт ужасное. — Фэш замолк и повернул голову в мою сторону, как будто бы читая мои мысли. — Ты всего лишь игрушка, которую мы любить разбирать. Оставь это никчёмное место и уезжай обратно к своему отцу. Тебе здесь больше не будут рады, никогда. Ни-ко-гда… Я вытерла ладонью пот со лба. У меня были смешанные чувства: и ненависть, и страх и в то же время сострадание. — И ещё: перестань любить Алекса, его это сильно бесит. Ему не нужна любовь и привязанность, ему нужен страх. Если ты встречишь нас — бойся, только так спасёшься. Сопротивляться бесполезно, он сделает всё, чтобы увидеть в твоих глазах страх, неважно каким путём. — Я больше не люблю Алекса! — зло выкрикиваю я, наплевав на всю осторожность. — И, наверное, даже никогда не любила! Такое чудовище не возможно любить, поэтому я его ненавижу. Ненавижу всей душой! Срочно нужно нести отсюда ноги. Если это услышали Захарра с Алексом — мне капец. Ну, а Фэш… С Фэшем точно что-то не так, ведёт себя странно. Мне даже было бы легче, если бы он обозвал или ударил, но чтобы разговаривать с ним — это выше моих сил. Я всё ещё виню себя. И это я погубила Фэша. Не Алекс, не Захарра, — я. Я убила в нём все живое. Бегу по коридору, неся за собой горе и печаль. Коридор, сад, площадка, пустырь, дом. Я стою около своей крепости, где меня никто не сможет тронуть. Раздеваюсь и ложусь в кровать, делая для себя новое открытие. О Боже, я люблю его.