***
Ох уж этот Мазерс... Баланс между мирами - вещь тонкая, и не каждому свойственно его чувствовать. Грань почти незрима, редко ощутима, люди с хорошей интуицией и жизненным опытом могли узреть ее воочию, а самые смелые и хитрые легко прикасались к ней руками. Допустим, представим грань между демоном и человеком в виде перевеса, например, весов. В спокойном состоянии обе чащи весов стоят на одном уровне. Слева - "человек", справа - "демон". Чтобы поколебить равновесие, нужно воздействие - рычаг, представленные в форме какого-нибудь неубедительного камня под названием "причина", но не "стимул". Под "причиной может подразумеваться что угодно: обида, оскорбленное чувство справедливости, сомнение, злость, и даже любопытство. Некто третий, зовущийся "провокатором", в определенный момент кладет камень на одну чашу весов, допустим, на чашу "демона", склоняя тем самым ее к одной стороне. Например, сомнение по сути своей есть колебание, и как только человек начинает сомневаться, наступает фаза переосмысления. Сомнения - первый признак отступления от общепринятого, колеблющий тонкую грань между "человеком" и "демоном". Если же "провокатор" положит "сомнение" на чашу "демона", тогда в нем заиграет так называемая "человечность". И так будет продолжаться до тех пор, пока одна из сторон не перевесит. Когда это случится, баланс будет нарушен и та сторона, в пользу которой на чаше оказалось больше веса "сомнения", возьмет верх над другой. В этот момент с точки зрения хладнокровных Небес происходит так называемое "грехопадение". Когда появляется сомнение, возникают вопросы, как следствие, появляется и соблазн, тяга к знанию, а Знание, если верить Писаниям, чего делать не следует, самый страшный грех, склонивший к падению Еву и Адама руками Сатаны. Как только человек начинает задавать вопросы, он начинает свое развитие, и чем больше он сомневается, тем дальше отходит от того, что "правильно" в глазах Небес - блаженное неведение. Люцифер за это поплатился своим чином, а вместе с ним и треть Небес. И все же после столь громкого библейского инцидента среди людей находятся те, что колеблют весы намеренно, осознанно, неумолимо приближаясь к той грани, когда вернуться обратно уже нельзя. Но не будем забывать, что весы - вещь, управляемая "провокатором", и в зависимости от того, в чем себя убеждает их владелец, будь то демон или человек, меняется и перевес. Но ведь однажды весы сломаются... Так действовал и Мазерс. Аккуратно подкладывал камешки на чашу весов Данталиона и тем же временем уделял немало внимания чаше весов Уильяма. Того он склонял к размышлениям об Аде, Рае, роли Соломона и его поступков, Данталиона он... Он его просто выводил из себя своим удивительно тонким для человека чутьем, этой не лишенной нерешенной загадки манерой видеть насквозь и смущать так, словно он разглядывает внутренние органы, копаться в душе и быть, как назло, правым. Где бы он ни брал камни "сомнения", место, должно быть, весьма укромное и надежное, а поставщик умеет прятаться среди толпы. Какую бы цель ни преследовал граф, Данталион поставил себе иную: выяснить, что он за неведома зверушка. Как только он появился, сомнения охватили всех. И, хуже того, в воздухе запахло приближающейся войной. Хуже и быть не могло! Время ныне конфликтное и нестабильное, все демоны, все ангелы и все люди явственно ощущают колебание баланса между миром и войной. Перемены, как правило, не только людям давались с трудом. Если до сих пор гонка регентов была похожа на обожравшуюся обленившуюся улитку, которой до постылого лень слезть со своего листа, то теперь она набирала неожиданные обороты. Уже чувствовалось приближение птицы, что вот-вот ее заглотит или захватит в клюв, унося прочь. Например, Данталиону в это время не давало покоя удивительное хладнокровие Камио. Нельзя сказать, что небесный отпрыск и прежде не раздражал своей излишней трагичностью, рыцарской выдержкой и жаждущим сочувствия духом волка-одиночки, однако именно сейчас, когда атмосфера накалялась пробуждением Люцифера и вторжением в личное пространство Уильяма Мазерсом, Камио бы следовало быть куда серьезнее и напористее. Он словно предвидит свою грядущую победу, нахал! Пока Мазерс балуется с весами баланса Уильяма, весы Данталиона уже вовсю шатались в клинческой истерии. И все из-за того, что "провокатор" случайно задел камешком "сомнения" чашу "человека". Умом-то Данталион понимал, что хитрый маг прав! Было в нем нечто от Соломона, и это пугало. Вспоминая его в былые дни, покуда память не изменила, Данталион сравнивал своего старого друга с новым знакомым, и видел между ними четкое сходство. Что тот, что этот одинаково играют с огнем так, словно они - драконы. Безрассудное легкомыслие. Он видел, чем оно оборачивается. Разница между двумя магами была лишь в эпохе, в которую они жили. Ныне Небеса слишком уверенны в своем превосходстве и Мазерс это чувствует, намеренно копает под их Врата, создавая подкоп в Ад. А в годы Соломона они неистово бесновались. Люцифер не выдержал и, поддавшись всеобщей истерии, не просто расшатал их весы, а сломал их механизм. Падший среди ангелов! Пятно в идеальной чистоте! Черная ворона в стае белых голубей! Кто бы мог представить! То, что казалось нерушимым и целостным, скроенным по идеальной мерке, оказалось не таким уж и надежным. В стремлении скрыть свое несовершенство, Небеса своими же руками породили на свет Дьявола и вселили в сердца людей сомнения, а теперь сидят за столом, сложив ручки, и отводят взгляды, словно они здесь не при чем, это все Люцифер. Возможно, так оно и есть, но ведь что-то должно было толкнуть архангела на свой страх и риск? Ответ Данталион, конечно же знал, и зная его, не мог осуждать. Увидевший мир глазами бога и проживший жизнь с душой демона, он еще никогда не был человеком, но видя людей, понимал одну простую истину: полные первородного соблазна и желания знать, они со страхом в сердцах идут к Аду, но как только появляются сомнения, стараются вернуться к Раю. Рай бы рад, а вот Ад не всех в свои ряды принимает. Оставаясь нейтральной стороной, Данталион продолжал негодовать: ох уж этот Мазерс! Он намеренно затронул его равновесие, дав стимул к уверенному шагу вперед. Темнит, хитрит, но он прав: место Данталиона в иерархии было заслужено столетиями. Время беззаботных школьных будней подошло к концу, и как бы ни хотелось провести с Соломоном больше времени, долг звал, а тревога тем временем нарастала. Он возвращался обратно в комнату парком под омерзительной моросью и сопровождаемый тревожным раскатом небес. Небо неспокойно, мир это ощущает и отзывается дрожанием, в ужасе затаившись в тенях. Данталион остановился и посмотрел на тучи. Ни звезд, ни просветов, лишь отчаянные попытки молний разогнать тьму, превращая сумрак в неуверенный день. Что-то грядет.***
Промокший до нитки, Данталион вернулся к себе, сбросил обувь и халат, и заручившись поддержкой пледа, устроился на кровати. Унылый взгляд на заскучавший конспект, дрожащая свеча, тишина вокруг. Президентское общежитие уже давно сопело в обе дырочки и в душе не чаяло, что прямо под ними происходят перемены. Перемены, вестники Апокалипсиса и верные псы Люцифера... Чем выше прогресс, тем дальше люди от Бога, тем ближе к Дьяволу, и тем ближе смута, война и разруха. Едва минует пора сомнения, на свет появятся великие и ужасные, что своими деяниями окрасят мир в кровь. И он, Данталион, будет там, как когда-то был рядом с Соломоном в день, когда все началось...