***
Мой следующий переход со Скиадрамом был недолгим. Мы остановились рядом с маленькой заброшенной деревенькой. От воспоминаний меня немного замутило, однако несколько домиков на отшибе рядом с речушкой никак не напоминали целое разрушенное поселение. Да и домики были скорее обветшавшими старыми лачужками-сараями, которые банально оставили, переехав в более крупные центры, нежели разоренными. Если и вовсе они не были построены для тех, кому после трудового дня в ближайшем поле требовалось просто переждать ночь. Скорее всего так и было. — Зачем мы здесь? — Здесь ты должен будешь получить свои последние уроки, — ответил мне Скиадрам. Я покивал. Я не задумался о том, что уроки станут действительно последними. — Обустраивайся, — кивок в сторону дома, — и вспоминай, как жить здесь. — Хм, — я обернулся на учителя, а потом… неожиданно хитро ухмыльнулся, прямо в лицо дракону. — Это проверка? — Проверка? — притворно удивился Скиадрам, будто бы не понимая, о чем я. И правда, что может быть такого? Разве что мой совсем младший и несознательный возраст, в котором я попал к дракону. Я мог быть гением, но не один гений не помнит, как в младенчестве лежал в колыбели, наблюдая за окружающими. То же касается ранних годов жизни. Наверное…? По крайней мере, наблюдать, как надо убираться и вести хозяйство никто в детстве точно не планировал, как мне кажется. — Я хотел бы дать тебе больше знаний, — неожиданно тихо пророкотал дракон, устраивая свою морду рядом со мной. Я неосознанно погладил его по чешуе где-то на щеке и вздохнул. — Ты и так много сделал. Не беспокойся, я помню, как быть человеком. Тебе хочется, чтобы я все умел, как другие люди, да? — Да. Я хотел бы, чтобы мой ученик был лучшим. Он говорил это так, словно желанию никогда не было суждено исполниться. Это не было чем-то обидным — мне было физически сложно обидеться, пусть такие слова и царапали мои эмоции немного. Больше волновало то, что все подобные оговорки будто бы подводили меня к какой-то мысли, но я никак не мог понять, к какой. Естественно, для каждого дракона лучшим станет тот, кто воспитан лично. Я не смогу стать лучшим для всех, да и учитель без того гордится мной. Он достаточно уважаем, как я определил из их с Грандиной общения, и достаточно стар, даже по меркам дракона. Значит, дело не в этом. Хотя, насколько я помнил, заправлял всей идеей Игнил. Вроде как он был инициатором и главным борцом за права человечества. Возлагались ли какие-либо особые надежды на ученика Игнила? Может, Скиадрама задевает это? Изначальное неравенство? Я стал замечать его задумчивость на эту тему уже после того, как пообщался с Венди. И это натолкнуло меня на определенные мысли. Неужто я окажусь среди них самым старшим, или еще что-то такое? Будет номер, если я не только морально, но и физически окажусь действительно старше остальных Убийц Драконов. — Я стану, — неожиданно заявил и сам удивился от собственного упрямства в голосе. Учителю хотелось бы видеть меня таким. Идущим впереди, настоящим бойцом. Я не безрассудный драчун, конечно, но проявить немного больше смелости и решительности вполне можно. Я… постараюсь. Только вот мне как-то совсем не свойственно было желание пробиваться вперед и гнаться за славой лучшего. Так что непонятные размышления Скиадрама остались такими же непонятными, как и были, и все эти мои догадки, возможно, не стоили ни гроша. — Постарайся, — пророкотал дракон одобрительно, и я с удивлением заметил, что он… воодушевился? — А сейчас иди, давай, проверь обстановку. — Угу, — я послушно пошел в сторону ближайшей лачуги. — А затем сходи в лес и найди обед. — Хорошо-о, — я закивал, на ходу доставая, на всякий случай, клинок, который мы «усовершенствовали» с Венди. Проверив, крепко ли держится лента на ножнах, я перекинул ее через голову, так, что оружие снова оказалось у меня за спиной, и вошел с сумкой наперевес в дверной проем наиболее крупной хиженки. Совсем старая трухлявая дверь отвалилась, стоило мне дернуть за нее. Я испуганно отскочил под сдержанный смех Скиадрама, а потом уже более смело, принюхиваясь к запаху старого дома и прислушиваясь к теням, вошел. Дом был обычный. Сожранная молью постель, покосившиеся полупустые шкафы, какие-то жучки в банках с остатками круп, какие-то тараканы и прочая жуть, какие-то мерзкие мокрицы рядом с умывальником. Пыльный пол. Полусгнившие доски, казалось, провалятся, стоит топнуть посильнее. Остатки занавесок. Я завороженно замер, глядя на занавески. Они слабо колыхались от ветра, что задувал через растрескавшееся стекло в покосившихся оконных рамах. Где-то на грани слышимости мамин голос пропел колыбельную. Я смотрел на занавески, а они казались мне теми самыми занавесками из прошлого, на которые я смотрел в детстве. Мотнув головой, прогнал воспоминание и слабо улыбнулся. Я обошел все помещения, осматривая разруху, оставил сумку рядом с порогом и вышел, не оборачиваясь. Надо бы прибраться, если мы планируем остановиться надолго. Но что-то подсказывало мне, что информировать меня никто не будет о том, на сколько мы здесь. Да и вряд ли сам Скиадрам знает. Драконы в некоторых вещах никогда не были мне понятны. Особенно в их отношениях к странствиям. Казалось, что Скиадрам, что Грандина, шли просто тогда, когда левой пятке хотелось — днем, на рассвете, сворачивая ночлежку глубокой ночью. Ну, кто их знает. Мне еще многое неведомо. Трава под ногами еще была покрыта утренней росой, и я не отказал себе в удовольствии запустить в нее пальцы, собирая прохладную влагу. Затем принюхался, пытаясь определить, есть ли тут какая-нибудь живность, и направился в лес, мельком глянув на устроившегося неподалеку Скиадрама. Еще одна не совсем ясная мне вещь — чем он питался. Я редко видел его за охотой, да и ел учитель весьма мало, даже если охотился. Скорее, для вида. Будто и не огромная тварь размером с высотку. Это какой должен быть метаболизм медленный, чтобы такого количества пищи хватало? Жаль, что если я спрошу, он не ответит. Знают ли драконы про «метаболизм»? Охота в этот раз увлекла меня довольно сильно. Испуганные появлением дракона, лесные жители попрятались, кто куда, однако за время путешествия с Венди я совсем расслабился и забыл о том, что следует поддерживать небольшой запас еды в сумке. Так что от того, выслежу ли я кого-нибудь, реально зависело мое пропитание.***
— Скиадрам, а сколько всего таких, как мы? — я увлеченно чертил ножиком замысловатые рисунки на коре какого-то дерева, однако нашел силы оторваться от занятия и задать интересующий меня вопрос. — Зачем тебе это? — Ну, должен же я знать, — я позволил себе улыбнуться, — сколько еще венков меня заставят плести, — пошутил. Естественно, Скиадрам прекрасно понимал, что количество Убийц Драконов интересует меня не только с целью подружиться с каждым, но и из-за того, что все еще пытаюсь просчитать их загадочные планы. — Пятеро. — Определенное число важно, или просто так получилось? — Так получилось, — не факт, что он ответил честно, однако я предпочитал верить учителю. — Ясно. Значит, помимо меня, Венди и ученика Игнила — того самого, с которого все началось и о котором я как-то мельком услышал, мол, именно с Огненного Дракона пошла мода брать на воспитание детей — есть еще двое. Тень. Огонь, Воздух — уже известные мои коллеги. Может ли быть так, что оставшиеся двое будут с элементами Воды и Земли? Тогда очевидно, что я выделяюсь. И, вполне вероятно, с этим может быть связано еще что-то. Уж нет ли у меня какого-нибудь особого предназначения во всей этой истории? Я углубился обратно в размышления о том, что же предстоит нам всем в будущем. — А я встречусь с каждым? — будут ли меня знакомить с ними так же, как с Венди? Была ли это случайность? — Однажды… да, — как-то расплывчато. — А сейчас? — Нет. — Почему? — Не все драконы любят, когда заходят на их территорию. — Ясно. Я надолго замолчал, позволяя Скиадраму посчитать, что разговор окончен. Значит, меня не будут знакомить с каждым индивидуально. Хотя мне бы… наверное, действительно хотелось увидеть их. Как можно скорее увидеть других Убийц Драконов, сложить недостающие паззлы и понять, что происходит. Да и просто… увидеть людей. Я откинулся на траву, прикрывая глаза и вслушиваясь в шелест ветра. После знакомства с Венди у меня осталось еще немного немотивированных сомнений, в природе которых разобраться было сложнее, чем в собственной эмоциональной каше. Возможно, мне только казалось это, однако… Венди… показалась мне… большим человеком, чем я. И пришлось признать, что вовсе не из-за ярких эмоций. Чисто физически. Я втянул носом воздух — и привычно определил, какие животные находятся неподалеку, их запах принес мне ветер. И это было ненормально. Такого не было раньше, я давно странствую со Скиадрамом и обучаюсь у него. Такого не было еще пару лет назад. Не было не потому, что я был неопытен и еще не умел чувствовать лес, тени — к тому моменту я умел это и активно совершенствовал. И все равно был "человечнее"? Потому что я чисто физически, биологически не мог иметь такое чуткое обоняние. Раньше. Опасения меня действительно трогали. У Венди чувства не были обостренными настолько же сильно. Она вообще была на удивление обычной, пусть я и удостоился чести увидеть Рёв Небесного Дракона в ее исполнении, похожий на неожиданно поднявшийся смерч. Наверное, именно Рёв и убедил меня в том, что Грандина ее все-таки учила магии. Но тогда вопрос. Почему я так «эволюционировал»? Потому что прошел определенную возрастную черту, которую еще не прошла Венди? Вроде для пубертата еще рано. Потому что я дольше учился у дракона? Активнее изучал сродство с элементом, а не просто техники? Где-то оступился, что Скиадрам не заметил? Отложив кинжал, я перебрался поближе к учителю, осторожно перебирая в руках чужие тени и иногда касаясь темной чешуи. Возможно ли, что это влияние магии самого Скиадрама? Влияние магии — однозначно, однако откуда исходит влияние? От природы? От теней? От учителя? От… меня самого, все-таки? Чем это вызвано и будет ли оно прогрессировать? Какие последствия? Учитель что-то пророкотал тихо и я улыбнулся, временно отгоняя беспокойство. Иногда мне казалось, что Скиадрам похож на большого кота — а я будто глажу его по густой мягкой шерстке, вызывая довольное урчание. — А кто охраняет свою территорию сильнее всего? — стараясь отвлечься от невеселых раздумий окончательно, я решил продолжить уже угасший разговор. — Игнил*. — Ясно. А… — Мальчиш-шка! — дракон вскинулся, грозно выдохнув, да так, что меня чуть не сдуло, а я мягко улыбнулся, прикрывая глаза. Вот такой я хитрец, заставил продолжить не слишком приятный разговор. — Вы с ним похожи кое-чем, — неожиданно успокоился Скиадрам, а я удивленно моргнул. С огненным драконом? — Я не знал никого, кто любил бы людей сильнее, чем Игнил. А я-то тут причем? Я их не очень люблю. — Но к другим драконам он относится точно так же, как ты — к людям. — Забавно, — я пожал плечами, делая заметку, что этот Игнил довольно странная личность. Но я понимал его, в какой-то степени. — А еще чем-нибудь мы похожи? — Упаси магия, — заворчал Скиадрам, — абсолютно ничем.***
Касательно охоты же… Я уже выследил довольно упитанного гибрида кабана и оленя — не знаю, как он вообще случился, с помощью магии, не иначе — как неожиданно… — Коготь Светового Дракона! — Ч-ч-чего-о?! — я аж задохнулся от такой наглости и смог только сдавленно прохрипеть, глядя, как парнишка, мой ровесник, лихо соскочил откуда-то сверху и шарахнул по зверюге магией. И даже не заметил, что вновь удивился сильнее, чем мог обычно. Добыча, кажется, померла от разрыва сердца. Или же от внутренних повреждений? Интересно. Коготь, значит? Я прищурился, смотря в одну точку какое-то время и мысленно воссоздавая только что увиденную технику. Выглядит относительно просто. Я бы смог ее повторить, правда, зачем так изгаляться, когда можно напрямую атаковать тенью — не ясно. Уже потом я узнал, что далеко не все можно так просто пробить обычной тенью, в отличие от разрушительного Когтя. Однако, возвращаясь к мальчишке, что увел у меня обед… Или поздний завтрак… И, вероятно, несостоявшийся ужин… Характерный рунный круг и не совсем человеческая грация, с которой двигался парнишка, не дали мне поводов для сомнений — передо мной был Убийца Драконов. И с треском сломались все мои планы на тему четырех элементов и Теневого меня. Одна из двух неизвестных переменных только что была открыта. И это явно была никак не Земля и не Вода. Судя по тому, как меня выворачивало, а волосы стремились встать дыбом — да и судя по тому, что он кричал — это Световой Убийца Драконов. Противоположный элемент… Действовал отвратительно. Хотелось инстинктивно выпустить побольше теней, зашипеть по-звериному, задавить его, задушить эту чуждую магию, но я же не животное. Сдержался. Я как никогда понимал Скиадрама и Грандину в их первую встречу. Драконы, даже не имея противоположных элементов, реагировали на магию друг друга. На свои звериные сущности. Я реагировал на этого мальчишку, как дракон. Неприязненно поморщился, чуть сжавшись, и было решил сбежать в тень — а потом к Скиадраму — однако усилием воли заставил себя соскочить просто на землю, рядом с парнишей, что уже присматривался к убитой добыче, как поудобнее потащить. — Ты, — я приветственно махнул рукой вскинувшемуся охотнику, — ученик Вайслогии? Единственный Световой дракон, про которого я слышал. Оказывается, он тоже был участником "общества защиты людей" и имел ученика. Хм, вполне вероятно, что я смогу вычислить пятый элемент, как-нибудь отсеяв часть тех, о ком рассказывал учитель и прикинув, какая еще может быть закономерность. — Ученик Скиадрама, — кивнув, он в ответ поприветствовал меня, улыбнувшись. Ученик Вайслогии явно не ощущал никакого напряжения рядом со мной. Еще один плюс к гипотезе, что со мной все-таки что-то не так. — Я ждал встречи с тобой. — Ждал? — Мой наставник сказал, что последний урок мы получим совместно. — Вот как, — звучало похоже на правду, однако меня покоробила такая осведомленность светового, все же, я думал, что учитель доверяет мне… чуточку больше. Особенно так казалось на фоне наивной небесной девочки и оберегающей ее от всего Грандины. А тут вот как. Этот парнишка, к слову, был мне ровесником, что радовало. — Ну, чего встал? — Ась? — Давай, помоги мне тащить наш обед. Наш? Я непонимающе смотрел на него какое-то время, а потом приподнял уголки губ в ответной улыбке, кивнув и достав заранее припасенную толстую веревку. — Ухты, — охотник мою оснащенность оценил. — Где достал? — Нашел, — неохотно отвечаю, внутренне все еще сражаясь с собой из-за влияния противоположного элемента, что, при приближении, стал ощущаться еще сильнее. — Ты чего? — не понял моей постной мины световой, и я, не сдержавшись, максимально ослабил контроль над тенями. Я привык скрываться и контролировать магию, боясь, что нечаянно отпугну кого-то — все же, тени воспринимались лесным зверьем очень остро и все пугались магии, скрываясь и не давая себя поймать. Это вошло в привычку. Быть незаметным и тихим, скрываться, раз уж не вышел характером для боевика. А вот световой даже не думал никак контролировать себя, так что периодически — видимо, в зависимости от того, что он говорил и как был настроен — просто подсвечивался. Или это последствия применения Светового Когтя? Когда же вокруг заклубились тени, он вздрогнул, почувствовав противоположную магию, и непроизвольно сжал кулаки. Затем отвел глаза и дальнейшие действия совершал молча, тоже чувствуя некоторое… давление. Тени я максимально убрал обратно, но, уже почувствовав «противника», ни о каких дружелюбных поползновениях он уже и не думал. — Мое имя Роуг. — Стинг Эвклиф, — вау, он знает свою фамилию. — Будем знакомы. — Хотелось бы сказать, что приятно. Я удивленно поднял глаза на Стинга. Оценивающе осмотрел его, пытаясь распознать, серьезно ли он, и медленно кивнул. — Мне тоже. Эвклиф слабо улыбнулся. Возможно, несмотря на противодействие элементов, сами мы все же сможем относиться друг к другу адекватно. Я удивлен, что он понял природу своего напряжения и не поддался инстинктам. Но я не чувствовал себя импульсивным, скорее, наоборот. Черт. Неужто во мне все-таки что-то звериное сильнее, чем в них? Почему? Как бы крышей не поехать.***
— Слушай, как ты это делаешь? — А? — На что это похоже? Я хочу попробовать выучить фокус с тенью. Тот, когда ты просто вливаешься в нее и исчезаешь. Это очень полезно, хм. — Ты не можешь, это ведь не твой элемент. — Да ладно. Вайслогия рассказывал, что мы сами решаем, какую магию использовать. И обучиться новым видом магии всегда можно. Интересно. Я как-то не задумывался о том, чтобы расспросить о подобном Скиадрама. Стинг явно был очень близок со своим учителем. — Чем сильнее ты сливаешься со своим элементом, тем сложнее тебе будет выучить что-то еще. Но я все равно хочу пробовать. Козырь не помешает. Стинг был умен, расчетлив и очень активен. Наверное, именно гиперактивность и выдавала в нем настоящего ребенка. Полноценного. — Ну так? Расскажи, как это? Становиться таким… бесформенным? Стинг сидел на крыльце той самой лачуги, которую я счел наиболее пригодной для жилья, и требовательно смотрел на меня. Когда наша магия не резонировала, общаться с ним становилось не в пример легче. Он был не только энергичным и сообразительным, но и безумно упрямым. При всем моем опыте общения с Венди, как мне казалось, раскрывшем мой талант педагога, я никак не мог его «задавить», заставляя признать себя старшим. Банально потому, что старшим оказался он. И тут же немного задрал нос. Как и Венди, он был тем еще «почемучкой», не имея рядом никаких источников информации, кроме дракона, что знал ответы далеко не на все "человеческие" вопросы, которые с годами только копились. Однако, в отличие от нее, он был почемучкой очень самодостаточным. В силу возраста, возможно. Все вопросы, которые у него были, он озвучивал легко — и так же легко принимал ответы на них. Как должное. Будто ему не особо-то и нужно было, но с «подсказкой» понять легче. И это… действительно было немного гениально, в отличие от моего банального читерства. Когда ему было что-то очень нужно, Стинг уверенно требовал, но умел отступить, если чувствовал, что желаемого не добьется. И еще он всем своим видом показывал, что ни капли не обязан мне, если я что-то делал с заботой о нем или для его блага. Все добро, которое я делал, оставалось, так сказать, на моей совести. Никакого понятия благодарности. Интересный мальчишка. Было непривычно, но его политику я принял сразу же, как разгадал, пусть это и доставляло мне немного хлопот, вынуждая постоянно быть настороже. Я мог помочь ему, а мог и не помогать — но всегда отвечал и помогал, конечно же, мне не сложно. Он так же оставлял за собой право как помочь мне, так и не помогать — и я напрягался, ведь доверять в таких случаях было банально опасно. Стинг не показался мне особенно альтруистичным. Он был такой дикий, какими являются дети, воспитанные вне социума. Не знающий людских моделей взаимоотношений, действующий по своим особым схемам. Это не вам не мягенькая пуся Венди с «мамочкой Грандиной». — Хм. — Ну? — я не отказал сразу и он знал, что я, рано или поздно, начну объяснять. — Почувствуй гравитацию. — Что такое гравитация? — Сила, которая притягивает тебя к полу. — Хорошо, чувствую, — Стинг прикрыл глаза, действительно стараясь как можно сильнее почувствовать притяжение, и даже немного качнулся. Я одобрительно кивнул, забыв, что он меня не видит. — Там, где ты соприкасаешься с полом, тень сильнее всего. Представь, что вокруг — болото. Оно засасывает тебя, оно — тень. Ощути притяжение сильнее и позволь земле поглотить тебя. Притяжение давит на тебя. Ты все ближе к земле. Не пытайся устоять, наоборот, расслабься. Не напрягайся, ты не прорываешься в тень, а скользишь в нее. — Я расслабился… я чувствую… я не напрягаюсь… как в болоте… как… водоросль… Стинг неожиданно бухнулся на спину, раскинув руки, и блаженно вздохнул, лениво потягиваясь. Я вздохнул. Это оказалось сложнее. — Да, почти. Водоросль. Я медленно погружался в тень. Полностью слившись с ней, я черным пятном заскользил вокруг лежащего на старых трухлявых половицах мальчишки. Он махал руками, все так же лежа на спине, и пытался успеть стукнуть по мне — по моей тени. Но я успевал ускользнуть, дразня его. — Развлекаетесь, — я сразу выкатился из тени обратно в пространство. Услышав рокот Скиадрама, тут же сбежал вниз с крыльца, чтобы поприветствовать учителя. Стинг подобрался и тоже поспешил полностью вылезти на улицу. Следом за Скиадрамом на землю спустился и Вайслогия. Если бы я не знал, что они с учителем практически ровесники — посчитал бы, что дракон Света намного старше. — Стинг, Роуг, вы ведь уже догадались, что не зря здесь вдвоем? Я кивнул, с подозрением глядя на Вайслогию, и незаметно послал тонкую линию тени в сторону Скиадрама, будто бы спрашивая у него: что происходит? Да и просто желая получить какую-нибудь поддержку, все же, взгляд у Вайслогии был очень пронзительный. — Заключительный этап тренировки — проверка ваших способностей, — пророкотал учитель, да только у меня в голове лихим ураганом пронеслось: «не верю». Моя тень рассеялась под давлением его силы. Мой вопрос остался без ответа. — Значит, — я нахмурился и переглянулся со Стингом, с которым мы успели придти к достаточному пониманию, чтобы называться «приятелями». Я не успел предложить ему дружбу, да и дружба с обладателем противоположного элемента неожиданно показалась мне сложной затеей. Как и дружба с человеком такого склада характера, как Стинг. — Нам нужно, — понял мою мысль светлый… — Сразиться, — закончили хором. Вайслогия усмехнулся чему-то, но Стинг не заметил, в то время как я скосил на него глаза, несколько раздраженно смотря то на Светового, то на Теневого дракона. — Я сд-, — не успел я закончить фразу и сдаться, как тени Скиадрама буквально подкинули меня над землей, а Стинг, не растерявшись, подло атаковал следом. — Какого?!.. — Слышал, Роуг?! Сразись со мной! Твои тени против моего света! Рев Светового Дракона! Быстро же он завелся. Я едва успел перегруппироваться в воздухе, совсем растерявшийся — учитель не дал мне возможности отказаться от боя, зная, что я слишком мирный и гордости во мне маловато, чтобы принимать вызов каждый раз, как его бросают, однако от Стинга я не ожидал такого азарта. Зачем? — Рев Теневого Дракона, — я едва успел шепнуть ответное заклинание, уже набирая в грудь воздух, как атака Стинга дошла до цели. Однако, часть все же удалось отразить, отлетая куда-то в кусты от взрывной волны. Свет и Тень детонировали очень… занятно. Меня буквально обдало этим инстинктивным желанием доминировать. Значит, противодействие элементов должно подстегнуть нас к большей отдаче в бою? Как бы никто не переборщил. Поддавшись неизвестному чувству, я по-звериному выскочил обратно из кустов, весь растрепанный и злобный, и, не думая, сам ответил, метнувшись к противнику: — Клинок Теневого Дракона. — Что? — Стинг в последний момент заблокировал мой удар: мы будто бы поменялись ролями. Его тоже порядочно откинуло, однако, поднявшись, он не спешил атаковать. — Почему ты?.. Я усмехнулся, расправив плечи, и посмотрел на противника с некоторым превосходством. Его удивление было мне понятно. По закону жанра следовало вставать в позу и громко объявлять о своей атаке, но… это же так глупо? Для сильного волшебства действительно необходимо такое составляющее, как «слово», но не «ор» же. — А зачем кричать, Стинг? Глаза противника удивленно распахнулись. Он перевел взгляд на наших наставников, однако они лишь безмолвно поднялись в воздух, огласив: — У вас время до захода солнца. Была середина дня. Темнело поздно. Каким монстром нужно быть, чтобы сражаться так долго? Или же… Уклоняясь и уходя в лес от решившего не забивать себе голову смыслом заклинаний Стинга, которому «слово» было явно нужнее, чем мне, я нахмурился, вспоминая недавний разговор со Скиадрамом. — Чувствуешь? — спрашивал он меня, кивая в сторону световых, устроившихся неподалеку. Я хмуро кивал, действительно прислушиваясь к своим ощущениям — действительно чувствуя — и пытаясь понять, что это такое. — Это резонанс. Ваша магия уникальна по своей природе, противоположна. В отличие от любых других разновидностей, льда и огня, допустим, она не имеет аналогий вроде воды и жара, разновидностей, в то время как у пламени их очень много. Наиболее однообразная, но в то же время не менее многогранная, если правильно использовать, магия. Это вы и должны понять. Должны понять… Именно за этим мы здесь вдвоем. Мы должны помочь друг другу в раскрытии элемента? Что ж, я явно дам Стингу сто очков вперед. Среди двух известных мне Убийц Драконов — Венди вообще практически не в счет, она целитель — я наиболее слился с элементом. Уподобился Теневого Дракону Скиадраму, как только смог. Неосознанно. Нечаянно. И теперь это подобие дает мне по мозгам. Черт, чего учитель вообще добивается? Я ведь помнил его реакцию на мои изменения, когда они только начались. Смысл ведь явно не в том, чтобы мы окончательно "озверели".***
— Давай еще раз, — приободрил меня Стинг, поднимаясь и отряхиваясь от пыли. Кивнув, я отошел и сосредоточился, после чего какой-то аморфной темной жидкостью рухнул на землю и тенью, смазанной черной кляксой скользнул к нему. Я иногда практиковался в передвижении по деревьям в таком состоянии, так что примерно понимал, как нужно удерживаться на вертикальных поверхностях, однако обвиться вокруг противника — хотя, скорее союзника — было намного сложнее, чем просто залезть на дерево или стенку. Тем более сделать это быстро. Ведь просто стоять и ждать, пока я приму наиболее удачную позицию, он не собирался, концентрируя в ладонях небольшие пульсирующие шарики света. Давалось ему это очень трудно — все же, Стинг, к своему стыду, ни разу не думал отойти от техник, предложенных Вайслогией, не желая размениваться на «мелочи». Свет в его руках не желал собираться, мерцал, бликовал всеми цветами радуги и пару раз с тихим хлопком взорвался. Я побоялся, что мы тут изобретем атомное оружие, но, вроде, обошлось — просто дымок, как от… хлопушки. Хотя Стинг сказал, что почти поранился. И очень огорчился — не ожидал, что свет может нанести ему вред. Ну, а что он хотел, не практикуя взаимодействие с элементом напрямую? Кричать и я могу, особо умным быть не надо, чтобы ударить словесной магией. Только толк, если она не твоя, а так, какая уж случилась-попалась, а ты сам ничего и не чувствуешь? Заткнуть рот и все — безоружен. Тоже мне, маг. Я провел очередной захват, который, полагаю, был бы наиболее эффективен, знай я хоть какие-нибудь анатомически особенности в подобных приемах. Однако учителя у меня не было, а единоборствами я никогда особо не увлекался на профессиональном уровне. Так что приходилось импровизировать, причем, в силу характера, я хватал довольно осторожно, боясь поранить на самом деле и что-то пережать. — Стинг! — грозно пророкотал Вайслогия, белым соколом слетевший с небес рядом с нами в тот самый момент, как товарищ перекинул меня через себя и уронил в пыль, после чего сам же помог подняться. Мы замерли, а затем синхронно стали медленно поворачиваться в сторону вернувшихся драконов. — Роуг, — покачал головой Скиадрам, непонятно сверкнув глазами, — вы должны были сражаться. — Мы… — Стинг испуганно и растерянно опустил взгляд. Мне потребовалось много усилий, чтобы убедить его в безнадежности столь продолжительного сражения и сагитировать просто тренироваться, исследуя резонанс светотени. Пришли мы, кстати, к занятным выводам. Наши элементы не только отталкивались, но и притягивались друг к другу в определенных условиях. Было сложно ухватить эту грань, но… Наш совместный удар, небольшой энергетический сгусток, красиво переливающийся тьмой и светом одновременно, в легкую снес несколько деревьев, прежде чем разорвался, подняв облака пыли и небольшой ветерочек. Если не кидать — а способность бросаться энергетическими шариками заметил за собой Стинг — а ударить вплотную, как Когтем… Будет сильно. Еще особенностью было то, что я, мог практически полностью слиться с тенью Стинга. Я на нее наступил, в пылу тренировки не заметив, с какой тенью хочу слиться — и у меня аж ноги подогнулись от неожиданности, так срезонировало. Стинг не почувствовал, а вот мне неплохо ударило по восприятию. Это в бою никак не помогало, впрочем, так что мы отложили феномен на потом, сойдясь на мнении, что раз он Свет, не удивительно, что его Тень воспринимается более четко. Вообще, мои рассуждения о природе элемента Эвклиф сначала не воспринял, недостаточно образованный, чтобы думать про какие-то там частицы, но потом, заметив разницу между нами и нашим контролем, все же прислушался. Я дал ему несколько подсказок по контролю и единству с элементом и предложил потренироваться с линзой, чтобы лучше понять природу света — использовал ту самую стекляшку, с помощью которой показывал Венди радугу. В отличие от меня, хитреца, Стинг выезжал на сырой силе как настоящий герой легенд. Туда ударю, туда ударю, здесь Коготь Дракона, туда Рёв, и вот все уже готовенькие. Интересная тактика, но… не по мне. Я ведь не сторонник насилия, хах. Стинг за счет сырой магии создавал Свет, я же действовал принципиально отлично — я подчинял Тени, обращался к ним, сам был ими. Я попробовал создать Тени из магии, вышло довольно легко, однако… непривычно и как-то излишне затратно и чужеродно. Тень -- это отсутствие света, тени были ужасно хрупкими, если не были природного происхождения. Будто бы мне не хватало сил чтобы "защитить" их в процессе создания от развеивания. Созданные искусственно тени требовали постоянной концентрации. Как атаки вроде Рёва и Когтя. Но конкретные атаки, имеющие рунный круг -- это мощно, намного мощнее, чем «мягкие» естественные тени, которые требовалось лишь должным образом проконтролировать и удержать. Сильные атаки, имеющие рунный круг -- не слишком эффективно в бою против равного или более слабого противника. Как гвозди микроскопом. Затрата сил огромная, а толку — одна техника. Товарища по тренировке мои изыскания о природе элементов увлекли, так что, видя, что он все равно не тренируется, я предложил ему помочь мне. Стинг намучился «собирать» свет в шарики и смотреть, как они хлопаются прямо в его ладонях, слишком концентрированные, видимо. Магия же все-таки частицы, нельзя ее сжимать до бесконечности. К сожалению, свет мне все еще был неприятен как таковой, так что я не мог помочь боевому товарищу в его освоении ничем, кроме совета. Мы немного поэкспериментировали так же с тем, что будет, если контролировать чужую тень. Я не мог предложить такое Венди, а контролировать тени Скиадрама было… возможно, конечно, но он сам — одна большая тень, я такую просто не потяну. Возможно, однажды… но точно не сейчас. — Но ты ведь и так можешь забирать мою тень, — сначала Стинг не очень понял задумку, припомнив, что я «беру» окружающие тени, а не создаю их. — Нет, не могу, я не могу так просто подчинить тень другого живого существа, только обычные, неживые, — поправил я, — и я не могу полностью забрать тень, — сделал мысленную зарубку, что следовало бы попробовать, пусть пока и не знаю, как это осуществить. — Я хочу попробовать именно контролировать твою тень, когда она связана с тобой. Товарищ встал, как я показал, и стал внимательно рассматривать на пару со мной свою тень, которая из-за закатного солнца вытянулась и стала четче. — Твоя тень — это часть твоего магического фона, как я предполагаю. Когда я использую окружающие тени, включая свою, я не использую чужую магию — только собственную, что логично, ибо я могу управлять только ей. Я собираю тени, но, нет, я не забираю их полностью. Пока ты существуешь, будет существовать твоя тень. У каждого предмета она есть, я черпаю из окружающих теней силы, но они ведь не изменяются и не бледнеют, понимаешь? Нельзя их «забрать». Что же будет… если лишить существо его тени? — В общем, тень мага — это тень и человека, и его магии? — Да, наверное, это так, — я закивал своим мыслям. — Это подтверждает мою теорию. Меня привлекла тень Венди, потому что она была тенью волшебницы. Поэтому она ощущалась особенно. Но тогда как ощущается тень простого человека, не имеющего магии? Как тень животного? Должна ведь быть какая-то связь еще и с сознанием, да? Или же нет? У меня уже голова пухла. — Какую? — что? Ах да, я сказал про теорию. — М, мысли вслух, просто обобщил все и назвал теорией. Не важно, забей. Можешь помочь мне в одном эксперименте? Это может быть немного опасно, но я обещаю, что сразу перестану, если мои действия будут вредить тебе. — Да валяй, ты уже сто раз спросил, — Стинг был слишком заинтересован, чтобы отказываться. И слишком самоуверен, чтобы опасаться. — Наблюдай за своими ощущениями. Оказалось, это открывает огромные перспективы. И это реально возможно, управлять чужой тенью, подчинить ее себе. Однако, пока я смог хотя бы подчинить тень, прошло слишком много времени, да и с меня сошло семь потов от натуги. Заставить же Стинга сделать что-то с помощью его тени было вовсе нереально — он возмущенно дернулся и… все пошло по одному месту. Пока он был неподвижен идея еще казалась мне относительно реальной и простой, однако сейчас я понимал, что любое движение, которое выйдет у товарища естественно, так же естественно отразится на его тени. И это полностью снесет мой контроль. — Мне было сложно двинуться, — он поделился со мной наблюдениями. — Ты вообще не должен был, в идеале, — я вздохнул. — Пф. Я сделал это, потому что мне стало неприятно. Управление такого рода очень тяжелое. Моих сил и умений пока не хватало, чтобы полностью испытать данный метод, однако Стинг меня все-таки обнадежил. — В каком плане неприятно? — Ощущение некоторой скованности, — Эвклиф нахмурился, — я захотел его сбросить, потому что ты сказал, что собираешься «подчинить». Мало ли. Вдруг получилось бы? — Хм, да. Я понимаю. Спасибо за содействие.***
Мы провели в том месте около недели. За это время, делясь друг с другом опытом и помогая с тренировками, мы хорошо продвинулись в освоении своей особой магии на радость драконов. Вайслогия был искренне возмущен тем, что Стинг не стал сражаться со мной и поддался на уговоры, Скиадрам же, наоборот, был доволен — он предвидел такой исход и факт моего влияния на чужого ученика пришелся ему по вкусу. Не мытьем, так катанием — учитель какой-то своей логикой определял мою «победу», которая зависила от чужого послушания. Ну да, в принципе. Сила — это только один способ иметь власть. Убеждение — такой же способ, просто не насильственный и больше подходящий мне. Они же дети, честное слово, я не мог драться со Стингом нормально, пока он не заехал мне с ноги во время тренировки по голове, разозлив. Убедившись, что он достаточно крепкий, я, на радость боевого старикана Вайслогии, все-таки немного погонял его. Да и сам, признаться, хорошо побегал, уклоняясь от Света. Тень была более универсальна, однако в прямом столкновении — к моей небольшой и хорошо скрываемой злости — проигрывала. А Стинг силушку не жалел, атакуя. Я успокаивал себя тем, что у меня просто нет мотивации бить, будто я хочу стереть его с лица земли. И что, на самом деле, буду сильнее. Только это были самые обычные отговорки. И еще! Я был прав, когда говорил, что он дикий. Мы продвинулись из «приятелей» в «коллег» и «братьев по несчастью», а после нескольких жарких боев — в товарищей и почти «друзей». Стинг признавал в первую очередь силу, пусть и был вполне неплохим мальчуганом. А силу я ему все же хорошо продемонстрировал, еще и, кажется, успев доказать, что разум не менее важен. Потому что как бы он не был сообразителен и остер на язык, задвигать фразы и размышлять на моем уровне в возрасте настоящего ребенка ему было сложно. Он справлялся, но я видел, что ему действительно сложно. Он был чертовым гением, но не мог же я его приободрить, сказав, мол, я-то опытнее в десять раз? Ну и потому что прямолинейно атакующий своим супермощным Рёвом Светового Дракона, он проигрывал мне, бывало, от банальной подножки из тени, теряя бдительность и не принимая в расчет такие «мелочи». Я же всерьез задумался над тем, чтобы не самому лазать по теням и выглядывать для подножки, а попрактиковать материальные тени. Можно ли будет атаковать ими? Насколько плотными они могут быть сами по себе, без контакта с телом, как тот же Коготь? — Мы и так достаточно задержались, — объявил вездесущий Вайслогия, когда заметил, что вместо тренировок и натужных размышлений часы напролет, как в первые дни, мы банально бросаем блинчики по воде, совсем расслабившись. — Почти отбились от времени, — кивнул Скиадрам. И это значило, что мы вновь двинулись в путь.