Шоколад

      У Тони встал вопрос.       Приблизительно двадцать минут назад он отошёл выкурить сигарету перед перелётом в частном самолёте из Пекина в Кэсон. И, закуривая, он снова прокручивал в голове прошлую ночь, разговор с Хэнком Пимом и сброшенный Питером вызов. Последнее вызвало в нём новую волну раздражения, и в голове почему-то мелькнула мысль, что-нибудь написать этому маленькому засранцу. И Тони даже не задумываясь полез в карман за телефоном и, открыв их с Питером короткий диалог, занёс уже палец, чтобы начать печатать, как с изумлением заметил, что Паркер сам ему что-то пишет.       Сначала Тони удивился, ведь Питер никогда не писал первым. Потом разозлился, потому что не нужна высшая математика, чтобы понять, что в Нью-Йорке сейчас час ночи и кому-то тут полагается спать. Но над злостью взяло верх любопытство. Что же Питер хотел ему сказать?       Тони решил понаблюдать, что же будет, но ждать пришлось очень долго. Питер снова и снова начинал что-то печатать, а потом стирать. Иногда он затихал, наверно, раздумывая над сообщением, и снова начинал писать, чтобы потом опять же стереть сообщение. А Тони за это время успел выкурить сначала одну сигарету, потом вторую, и, когда он перешёл к третьей, его терпение почти кончилось.       Он попытался как можно спокойнее сделать глубокий вдох-выдох и затянутся, продолжая неотрывно смотреть на экран телефона, где Питер снова начинал что-то писать. Да как вообще можно быть настолько нерешительным?!       Тони устало вздохнул и сунул телефон в карман брюк. Его, конечно, распирало любопытство, но от того, что он будет просто смотреть на экран, решительности это Питеру не прибавит.       Старк сделал последнюю затяжку и, затушив сигарету об край мусорки, бросил в неё окурок. Нужно было уже вылетать, если он хотел успеть на встречу и перед этим ещё немного отдохнуть от перелёта.       Когда Тони вернулся к самолёту, всё уже было готово к отлёту, поэтому от него больше ничего не требовалось, как взойти на борт и занять своё излюбленное место у окна. Последняя проверка, и вот они взлетают, стремительно поднимаясь всё выше и выше, к облакам.       Через некоторое время к Тони подошла стюардесса, уточнить, не нужно ли ему что-нибудь, на что Тони ответил, что ничего, и девушка удалилась. Это было не похоже на него. Обычно он любил немного выпить во время полёта и развлечься с молоденькими стюардессами или просто скучающе изучать вид внизу, который уже давно его не впечатлял так, как других. Возможно, когда-то он тоже с восхищением смотрел, как расстилаются внизу города, леса и океаны. Но если это и было, то очень, очень давно, а сейчас для него этот восхитительный вид не более восхитительнее вида за окном машины, когда едешь на работу.       А Питеру, наверно, понравилось бы.       Тони невольно улыбнулся и с большим интересом стал следить за тем, как самолёт скрывается в облаках, представляя, как бы Питер реагировал на всё это. Наверно, его и без того большие глаза стали бы ещё больше, они бы горели, как у ребёнка, впервые попавшего на колесо обозрения. С его губ точно не сходила бы улыбка, и он бы постоянно с восхищением болтал, поражаясь всему, что увидел бы за окном, от которого его бы просто невозможно было оторвать.       Тони даже тихо посмеялся, представляя выражение лица Питера в этот момент, но потом вдруг улыбка сошла с его лица, а в груди что-то больно сжалось.       Он переживал.       Нет, это было что-то другое, что-то более серьёзное. Он не просто переживал и волновался за Питера, сейчас, прямо в этот момент ему вдруг стало за него… страшно?       Тони отвернулся от окна и, прикрыв глаза, помассировал пальцами виски. Он не знал, зачем делает это, но ему почему-то показалось, что это поможет успокоиться или хотя бы просто сосредоточиться, ведь он не должен сейчас настолько переживать за Питера, настолько, что всерьёз начать думать приказать повернуть самолёт в сторону Нью-Йорка, ведь сейчас ему просто жизненно необходимо, чтобы Питер был рядом, потому что только так он сможет быть уверенным, что с ним всё в порядке.       Старк сделал глубокий вдох и такой же выдох. Чувство тревоги было необъяснимо сильным.       «Наверно, это от того, что мы давно не виделись, — решил Тони. — И не нужно так переживать. Он в моём доме, в полной безопасности, к тому же там остались Хэппи и Пеппер».       Тони резко распахнул глаза. Что ж, лучше бы о Пеппер он не упоминал, теперь он начинает волноваться, что рядом с его омегой находится другой альфа. Хорошо, что он о Уилсоне не вспомнил, который каким-то образом всегда оказывается рядом с Питером. А нет, уже вспомнил.       Неожиданно для себя Тони вцепился в подлокотники, начиная тяжело дышать. Это чем-то напоминало панику, вот только паниковал он совсем не за себя.       Чёрт, он хочет, нет, — он обязан прямо сейчас увидеть Питера, прижать его к себе, вдохнуть его запах, ведь только тогда он сможет убедить себя, что с ним всё в порядке.       Неожиданно для себя Тони понял, что уже несколько минут взглядом прожигает дверь пилотной кабины, и тут же отвернулся, чертыхнувшись. Нет, он не должен сейчас повиноваться этим инстинктам, должен научиться терпеть, ведь что же он тогда будет делать, когда придётся отпустить Питера навсегда, неужели помчится сломя голову к нему, где бы тот ни находился?       А что, если и да?       Этот вопрос, заданный самому себе, настолько поразил Тони, что он совсем забыл о панике.       Действительно, почему он просто не сможет приехать к Питеру и удостоверится в его безопасности? Потому что их уже больше ничего не будет связывать. А почему их ничего больше не будет связывать? Потому что такой уговор. Но ведь его можно нарушить, не так ли? Почему нет? Потому что Питер может не согласиться. А что если?..       Тони выругался и, запустив пальцы в волосы, крепко сжал их у корня. Всё кажется таким запутанным, но ведь это элементарно. На все эти вопросы есть один ответ — он просто трус. Он хотел бы дать Питеру лучшую жизнь, но боится приложить усилия, чтобы дать её ему. Хотел бы оставить его рядом с собой, но боится услышать отказ. Хотел бы любить, но боится, что не полюбят в ответ. Хотел бы сказать «я люблю тебя», но боится солгать.       Тони невольно усмехнулся. Боже, и когда он стал таким трусом? Ему нужен Питер, так почему он не скажет об этом?       Он помнил, как они впервые встретились. Что он тогда видел в нём? Неловкого омегу с дурманящим разум запахом? Ему хотелось его в тот момент, хотелось заполучить, поиметь, а потом просто бросить — зачем ему этот омега? А что сейчас? Что изменилось за эти шесть месяцев? Как Питер вдруг стал близок ему? Когда это случилось?       Тони пытался вспомнить, но ничего не приходило на ум. Он помнил ненависть, которую испытывал к Питеру, но не мог вспомнить, когда же его улыбка перестала раздражать, а стала чем-то самым прекрасным на свете. А, может, и не было этого «когда», это просто случилось и всё, пришло как что-то совершенно обычное, и поэтому он этого не заметил.       Прикрыв глаза, Тони вновь откинулся на спинку кресла. Он столько сил потратил на то, чтобы отдалиться от него, что сейчас он просто устал от этого. Толку сопротивляться, когда заранее знаешь, что проиграешь. Он не сможет не желать увидеть его, как сейчас. Не сможет не хотеть быть рядом с ним. Может… он имеет право попросить Питера остаться?       — Ну ты и напустил здесь феромонов.       Если бы у Тони не были закрыты глаза, он бы точно их закатил.       — Знать не хочу, каким образом ты попал на мой частный самолёт, но, надеюсь, ты прихватил с собой парашют, иначе посадка будет жёсткой, — он открыл глаза, смотря на стоящего перед ним в своих излюбленных чёрных одеяниях (нет, ну реально, у него что другой одежды нет?!) Ника Фьюри.       — Я просто поговорил с твоим пилотом, — с невинным видом заявил тот, указывая на дверь, ведущую в кабину пилота.       Тони всё же закатил глаза и снова откинул голову на спинку кресла. Он уже давно перестал удивляться тому, что Фьюри появляется везде и всюду, и всегда некстати, а ещё он прекрасно знал, что тот не делает этого без особой надобности.       —Не удивлюсь, если он из ваших.       — А что? Ты думаешь, в такие времена, мы бы позволили перевозить тебя штатскому? — садясь в кресло напротив, усмехнулся Фьюри.       Тони приоткрыл глаза и, прищурившись, внимательно посмотрел на мужчину.       — «В такие времена»? И что же за «времена»? — спросил он, принимая менее лежачее положение, чтобы показать, что он готов выслушать.       Фьюри молчал. Он долгое время просто прожигал Старка своим единственным глазом, а потом вдруг спросил:       — Ты ведь сам уже о многом догадываешься.       Тони на это лишь пожал плечами. Теперь его очередь прикидываться невинным.       — Как знать, как знать… Я знаю, что вы «на всякий», — он показал в воздухе кавычки, — следите за мной, и, возможно, это из-за того, что Обадая подходил ко мне с предложением вновь заняться оружием. И так же знаю, что именно твой дружок Уэйд Уилсон следит за мной. Одно не могу понять, — он сделал паузу, чтобы придать вес вопросу, — почему?       Фьюри ничего не ответил, но выражения его лица вдруг стало угрюмее обычного, и поэтому Тони с некоторым раздражением продолжил:       — Даже когда моя компания ещё занималась производством оружия и военной техники, вы на это чхали с высокой колокольни, так с чего вдруг теперь такой интерес? Неужели всё из-за того, кто стоит за Обадайей? Он ведь не дурак, и сам бы, без помощи, на рожон не полез.       Тони бросил взгляд в окно. Этот вид снова казался ему скучным, а в этот раз, пожалуй, даже раздражающим.       И вот почему его жизнь все постоянно пытаются усложнить?       Вместо ответа Фьюри молча положил на столик между ними телефон, в котором Тони не без гордости узнал свою разработку, и, несколько раз тыкнув по экрану, включил голографическое проектирование. Теперь над столиком в 3D формате парило лицо какого-то мужчины, которое Тони смутно припоминал.       — Это Иоганн Шмидт, — представил неизвестного Фьюри.       Тони изумлённо вскинул бровь. Шмидт? Точно! Он видел эту кривую рожу на том злосчастном модном показе! Ещё тогда было ясно, что от человека с таким лицом ничего хорошего ждать не стоит.       — Ну и что же сделал этот красавчик, чтобы заслужить внимания Ника Фьюри? — усмехнувшись, спросил Тони.       — Он стал предводителем Гидры, — с каменным лицом сообщил Фьюри.       Тони бы присвистнул и сделал бы удивлённый вид, а потом сказал бы что-нибудь с особо серьёзным выражением лица, а в душе бы послал Фьюри куда подальше, так как ему плевать на всех этих «особо опасных» преступников. Но сейчас ему было далеко не до шуток, и далеко не плевать.       Гидра. Он знал, что это за организация, пускай она и казалась ему чем-то сродни мифу, легенде, ведь он просто знал, что она есть, но вот что она делала — нет, и это было пугающе, потому что он, Тони, прекрасно понимал, что чем меньше ты знаешь о преступной организации таких масштабов, тем она опаснее.       — Вижу, ты о ней слышал, — заключил Фьюри, откидывая на спинку кресла. — Что ж, это упрощает задачу, и мы можем сразу перейти к делу.       Тони еле удержался, чтобы не состроить недовольную мину. От него снова чего-то хотят. Нет, конечно, он рад в любую минуту помочь ближнему своему, но сейчас ему действительно было не до этого. Ему тут впервые захотелось подумать о своих личных проблемах, а его снова пытаются втянуть в мировые разборки.       — Ты ведь был на том модном показе, — продолжил Фьюри, — и, думаю, заметил, что его публика была довольно необычна.       Тони с некоторым недовольством выслушивал Фьюри. Конечно, он не дурак и сумел сложить два плюс два, догадавшись о многом сам, но всё равно ему казалось, что чем больше он сейчас услышит, тем большей опасности он себя подвергнет. Положа руку на сердце, он честно мог заявить, что раньше ему было на это плевать. Когда ЩИТ пожелал с ним работать, пожалуй, сработал ещё юношеский азарт и интерес ко всему опасному и секретному. Потом просто стало всё равно, но не отказывать же миру в помощи. А сейчас, слушая Ника Фьюри, Тони думал лишь о Питере, необъяснимой тревоге, которую он испытал за него несколько минут назад, и понимал, что он не переживёт, если с ним что-то случится. И он готов пойти на многое, чтобы не было даже малейшей возможности, при которой Питер мог пострадать.       — После Второй мировой, в которую и была создана Гидра, она, так сказать, ненадолго ушла в подполье, — сообщил Фьюри, и открыл на своём телефоне несколько файлов. На синеватой голограмме теперь снова и снова проигрывалось несколько видео, на которых были засняты совершенно разные террористические акты.       — Всё это произошло благодаря ей, пусть и сделано чужими руками, — продолжил Фьюри. — Однако несколько лет назад во главе Гидры стал Иоганн Шмидт, который решил возродить её былое величие и перестать скрываться в тени. Многие его поддержали, и все эти годы Гидра наращивала мощь. Но толку от одних солдат немного, к тому же Гидра всегда преследовала цель создания суперчеловека, а для такого нужны мозги, — он усмехнулся и продолжил: — Если быть кратким, то Шмидт хочет собрать вокруг себя великие умы. С этой целью он и организовал тот модный показ, чтобы под его прикрытием завербовать парочку-тройку гениев. А к тебе он испытывает особый интерес.       Тони внимательно выслушал Фьюри, но так ничего и не ответил. А что ему сказать? Вау! Круто! Какой-то немец со страшной рожей хочет, чтобы я работал на его преступную организацию и поставлял им своё сверхобалденное оружие. Так что ли?       — Знаешь, последняя фраза как-то двояко прозвучала, — он всё же не удержался от комментария и потянулся к графину с виски: такое дело на трезвую голову слушать очень тяжело.       Выражение лица Фьюри никак не изменилось, чем он давал понять, что он здесь не шутки шутить пришёл, поэтому Тони решил, что ему тоже не стоит ходить вокруг да около.       — Я так понимаю, что ты не просто пришёл ко мне предупредить о том, чтобы я не связывался с «плохими мальчиками», — произнёс он, осушив стакан с виски.       — Ты прав, — согласился Фьюри. — Я встретился с тобой, потому что Шмидт попытается ещё раз увидеться с тобой, и ты…       — …должен сказать, что рассмотрю его предложение, а после постепенно узнавать информацию, необходимую вам, — перебил Тони, устало выдохнув. Он знал, как работает Фьюри и что ему нужно, однако это было впервые, когда он настолько впутывал его в свои планы. Хотя Тони это пока только предположил, но Фьюри, кажется, не думал это отрицать.       — Я понимаю, что это опасно, — он придвинулся вперёд, продолжая со всей серьёзностью смотреть на Старка своим единственным глазом, — но…       — Нет, ты не понимаешь, — неожиданно, даже для самого себя, раздражительно огрызнулся Тони. — Я согласен быть вашим «консультантом», но никак не шпионом, я не собираюсь подвергать свою семью опасности, — Тони невольно запнулся на последнем слове, не веря, что произнёс такое вслух, но от этих слов в груди вдруг загорелось приятное чувство уверенности и гордости за самого себя. Да, он не сделает ничего, что подвергнет Питера и их ещё не родившегося ребёнка опасности. Он защитит свою семью.       Неужели это очередные капризы альфы?       Ник Фьюри выглядел удивлённым, хотя выражение его лица почти не изменилось, но за столько лет знакомства Тони научился различать эмоции, отражающиеся на нём.       — Не думал, что когда-нибудь услышу эти слова от тебя, — после недолгой паузы совершенно спокойно ответил Фьюри, откидываясь обратно на спинку кресла. — И всё же я прошу тебя подумать над ответом ещё раз, ведь ты понимаешь, что только тебя я об этом могу попросить. И взамен я обещаю, что мы предоставим полную безопасность твоей семье, так что…       — Нет, — с полной уверенностью отрезал Тони. — Ты уже услышал мой ответ и обдумывать это ещё раз я не собираюсь. Как и прежде я могу помогать вам с консультациями, но не собираюсь становится вашим шпионом.       Фьюри на это ничего не сказал. Он просто сидел, в упор смотря на Старка своим единственным глазом, и в этот момент его лицо выглядело куда мрачнее обычного. Он явно не ожидал услышать отказ.       — Если на этом всё, — нарушил тишину Тони, бросая взгляд на наручные часы, — то прошу оставить меня одного, у меня всё же есть работа, и я бы хотел просмотреть некоторые документы до прибытия.       Фьюри снова никак не отреагировал, он продолжал все так же сидеть, словно и не собирался уходить. И вот тогда, когда Тони уже собирался ещё раз «ласково» попросить его свалить, тот неожиданно встал.       — Мы ещё встретимся, — произнёс он, поправляя на себе куртку. — А до этого времени прошу тебя ещё раз всё обдумать.       — Ты же знаешь, что мой ответ не изменится, — со всей холодностью ответил Тони, достойно ответив на брошенный Фьюри взгляд. Он действительно не собирался отступать.       Ник Фьюри ничего на это не ответил. Он молча развернулся, направившись к кабине пилота, и лишь у самой двери остановился, вдруг обернувшись с усмешкой на губах.       — А ты изменился, Старк, — произнёс он прежде, чем покинул Тони, оставив его в полном одиночестве.       Тони ещё долгое время смотрел на то место, где только что стоял Ник Фьюри, обдумывая что-то, а потом невольно усмехнулся, вновь отвернувшись к окну.       Изменился? Может быть. Но он уже давно не ощущал такой уверенности в том, что он поступил правильно.