***
Фрия наконец разлепила глаза. Голова ее тонула в неожиданной мягкости подушки. Это была первая подушка за долгое время. Нежно желтая, воздушная, чистая подушка, уложенная на некое подобие рогожи на полу. Распростертая женщина почти безжизненно лежала на животе. От такого долгого положения в одной позе тело затекло. Нестерпимо хотелось перевернуться, но об этом даже страшно было подумать: ныли вывернутые суставы, дергала израненная, исхлестанная спина; бинты старика гнома прилипли к ранам, малейшее движение причиняло серьезную боль. Пересиливая ее, Фрия с трудом оторвала от подушки тяжелую голову и повернула к окну. Скорее всего, день уже был в разгаре, но в комнате стоял полумрак. Не потому, что окна были занавешены. Полумрак растекался и в соседней комнате, и за окном, и повсюду. Он был везде и был тут всегда. В маленькие провинциальные города, подобные Ксаге, электричества подавалось гораздо меньше, чем в крупные, где любые улицы были буквально залиты многоцветными огнями. В Ксаге же далеко не каждая дорога была оснащена мачтами-кронштейнами, увенчанными светильниками с зеркальными отражателями. Работу многочисленных фонарей, ламп, прожекторов обеспечивали станции, снабжающие подземные города током. В подавляющей массе это были заброшенные и неиспользуемые людьми гидроэлектростанции, располагавшиеся на поверхности. Огромные кабели спускались под землю и, словно паутина, тянулись далеко в разные стороны. Из-за своей удаленности провинции электричеством обслуживались хуже, но воздух в таких мелких поселениях зачастую был чище и прохладнее. Женщина глубоко втянула его носом и с удовлетворением выдохнула, получив такую долгожданную свежесть. - Поднимайся. Тебе нужно помыться, а после я повторю перевязку, пока время до первого пациента позволяет мне, - в свойственной ему манере ворчал гном. - У вас есть чистая одежда? Пожалуйста, - робко попросила Фрия. Айзек задумался. Ему не пришло в голову раньше, а ведь она была права: эта куча непригодного тряпья давно ожидает своей участи в топке. - Да... я что-нибудь подыщу, - он внимательно смерил ее фигуру и прикинул рост. Ванной комнатой был тесный маленький зал с низкой купелью, вода в которую подавалась по хитроумному сплетению металлических трубок; с помощью поворота изящной резной ручки резервуар наполнился доверху. На кафельном приступке стояли стеклянные сосуды с жидкостями, источавшими дивные ароматы. Весь дух квартиры был пропитан уютом и этими символичными запахами чистоты. Фрия перевернула одну из емкостей и уронила несколько вязких капель на зеркальную поверхность теплой воды, которая растворила эфир. Пространство сразу наполнилось терпким благоуханием молодой сосны. Женщина стянула штаны и брезгливо отшвырнула их в угол. Одну за другой она погрузила худые ноги, следом ягодицы, присев так, чтобы вода не доставала спины. Внезапно тело ощутило нечто странное, новое, совсем незнакомое. Это было блаженство. Состояние, когда любая мысль останавливается, уступая чувству безграничной неги, ласково обволакивающей и охватывающей с головы до пят. Она наклонилась вперед и, надолго затаив дыхание, утопила голову. Захотелось умереть. Здесь. В этой ванне. Но тело не обманешь. Оно конвульсивно дернулось, подавая сигнал бедствия в мозг, и Фрия вынырнула, жадно глотая воздух. Кое-как отмочив повязки, смыв кровь с груди и плеч, с лица, она вылезла из купели и ненароком заглянула в затуманенное зеркало на подвижной раме. Наморщив нос, женщина отвернулась от собственного отражения. Встретив саму себя, она испытала глубокое разочарование. Слишком худое лицо, болезненно впалые щеки, растресканные губы, прозрачная кожа - казалось, на ней остались исключительно глаза. И только их она могла бы назвать по-настоящему красивыми. Между густыми темными ресницами ярко сверкали коричневые топазы. Фрия наглухо застегнула выделенную ей широкую рубашку, скрывшую даже те несколько женственных изгибов, которые у нее еще остались, заправила ее в такие же широкие мешковатые брюки и вышла из ванны, наткнувшись на удивленный взгляд хозяина дома. Умытая - она выглядела гораздо лучше. Гном без стеснения рассматривал ее. Остриженные волосы имели теперь определенный цвет. Они слегка вились и были золотистыми, как гинея. Высокий лоб, изящно очерченные скулы, мягкий подбородок. Нижняя губа сочного рта была полнее верхней. Нос правильный и прямой. И несмотря на жуткую истощенность, все черты ее лица прекрасно дополняли друг друга. Эта откровенная, чувственная женская красота возбуждала любопытство и волновала. Дежавю. Айзек уже встречал такую совершенность образа в своем прошлом. - Можешь присесть сюда? - он придвинул к ней табурет, усадил спиной к себе и поднял сорочку. Изгрызанная хлыстом спина пробудила воспоминания вчерашнего дня. Припомнив сыплющее искрами орудие пыток, старику гному стало дурно. Палач, шесть раз бивший кнутом так, что каждый удар ложился на новое место, седьмой раз полоснул по уже имеющимся кровоточащим ранам. Живо представив палитру боли, в его висках застучало. Заканчивал перевязку он уже трясущимися нервными руками. Закрыв льняной рубахой ее спину, Айзек медленно сполз на стул и едва потянулся к столу за бутылью, которой там не оказалось, как его оглушила тяжелая затрещина. Глаза заволокло пеленой, и гном, пошатнувшись, упал на пол. В себя пришел он не скоро. А когда очнулся - в голове гудело, шумело в ушах. Вся комната ходила ходуном, словно корабль во время качки; в глазах мелькали цветные круги. Спотыкаясь, он добрался до стола, на котором теперь появилось то, что так нелепо столкнулось с его макушкой. Та самая бутылка бурбона. Пустая. Если бы Айзек своевременно не осушил ее - удар был бы гораздо серьезней. Гном горько усмехнулся в ус, глядя на распахнутое окно.***
Фрия шла больше наугад. Она старательно вспоминала маршрут до штольни, но применить его к местности и при слабом освещении не получалось. Редкие фонари вырывали из темноты скудные разрозненные клочки незнакомого ландшафта. Над письменным бюро со множеством ящичков в апартаментах Айзека висела большая красивая карта Ксаги, прекрасно вписывающаяся в антураж помещения. Там, в дубовом багете под толстым стеклом на состаренной бумаге, взгляд зацепил то, что заставило ее до рези в глазах запоминать каждый дюйм полотна, пока лекарь колдовал над ранами. Читать Фрия не умела, но знак, изображавший штольни, был хорошо ей знаком. Возможно, эта наклонная горная выработка с непосредственным выходом на земную поверхность была ее единственным шансом выбраться отсюда. Каменистая дорога постоянно петляла и разветвлялась. Обширному пыльному пустырю, поросшему бурьяном и усыпанному глыбами скальных пород с одиноко торчащими водонапорными башнями, не было конца. Ветер проникал сюда через многочисленные отверстия и трещины в карсте и многократно усиливался, проходя длинные узкие коридоры, превращаясь в сквозняки, которые приносили с поверхности семена трав и деревьев. Если прислушаться, можно было услышать жалобные завывания воздушных струй. В какой-то момент женщина поняла, что уже давно идет не в том направлении: на пути все чаще стали встречаться небольшие ручейки, вытекающие из минерального источника, и серый кустарник - на карте это было гораздо восточнее старой выработанной каменоломни. Она рассеянно прислушивалась к тихому журчанию родника и гортанным крикам маленьких остроклювых рокелей, прятавшихся среди больших валунов. "Что же делать?" - Фрия была слишком поглощена этим вопросом и не заметила крадущихся шагов позади. Внезапно кто-то грубо схватил ее за плечо и вытащил с дороги. Толстые пальцы стальными клешнями вонзились в плоть и с силой рванули к себе, потянув швы. Женщина вскрикнула от нахлынувшей боли. Но вместе с ней из глубин естества поднялась невероятная волна злости, которая побудила яростно вырываться из чьих-то крепких рук. Нападавший зажал ей рот, но кричать было бы все равно бесполезно. Ведь в этой глуши на самой окраине, ее никто не услышит, никто не придет на помощь. Она укусила соленую ладонь и снова попробовала вывернуться, как приняла сильный шлепок по лицу, а потом еще и еще. Фрия отчаянно отбивалась от сыплющихся пощечин. Нащупав ногой коленную чашечку противника, она ударила. Обидчик лишился равновесия и, увлекая ее за собой, повалил на мелкие битые камни, придавив жертву своим мясистым телом. Острые углы породы вонзились в спину, будто иглы. Вместе с головокружительной болью она почувствовала, как что-то теплое разливается под ней. Вне всякого сомнения - это была ее кровь. От чудовищной муки слезы хлынули из глаз. Но, стиснув зубы и не останавливаясь, женщина продолжала извиваться, безуспешно пытаясь выползти из-под груды мускул, лавиной обрушившихся на нее. Она бешено крутилась под ним, верно зверь, угодивший в капкан, оставляя в твердой почве борозды от ног. Наконец, изловчившись, на миг смогла оттолкнуть от себя противника, и в свете далекого единичного фонаря Фрия разглядела его лицо. Это был палач с пристани! Красные воспаленные веки, безумный пьяный взгляд и смрадное дыхание принадлежали ее мучителю. Ужас возрос десятикратно. Женщина изо всех сил ткнула его в грудь локтем. Морда огра исказилась от злобы. Он хрюкнул, невнятно выругался, но не собирался ослаблять хватку. - Успокойся. Просто расслабься и тебе тоже понравится, - великан пыхтел ей в ухо. Он пуще придавил хрупкую фигуру к земле и настырно влез грязной рукой в ее штаны. - Черт, да ты женщина?! - Пусти! - Фрия истерично крикнула, чувствуя, как иссякает дух. - Так даже лучше! Мне сегодня везет! - и он протиснул сначала одно колено между ее ног, а затем второе, раздвигая непокорные бедра как можно шире. - Не надо, - всхлипнула женщина, понимая, что уступает ему. Она лежала под ним, одной щекой прижимаясь к холодному камню, а другой - к липкой потной коже его груди, и пиналась, дергалась, пробуя спихнуть с себя, но монстр не отступал. - Хватит елозить, - недовольно прохрипел огр. Под этой тяжестью ей показалось, что она тонет, захлебывается тягучим воздухом, без возможности дышать. - Спина... - стонала Фрия скорее самой себе. - Что, тураску, это того стоило? Стоило подстрекать на мятеж? Ты уже познакомилась с моим кнутом, теперь познакомишься еще кое с кем - у меня много друзей! - разразился диким смехом насильник. Его гогод за секунду разлетелся по сумраку до самых холмов, которыми заканчивалась Ксага. Женщина почувствовала, как его член уперся ей в ногу. - Прошу, не надо, - от бессилия она заплакала. Но мучительные стенания лишь раззадорили чудовище, и он неистово принялся рвать на ней одежду. - Глупая маленькая сучка! Я приметил тебя, когда допивал последнюю пинту. Из окна бара мне отлично был виден твой неуклюжий зад, спускавшийся с черной лестницы, - он схватил ее за волосы и стукнул затылком о землю, едва тураску начала терять сознание. От удара перехватило оставшееся дыхание, перед глазами взорвались звезды. - Эй, не отключайся! - запротестовал изверг, зловонно дыхнув в лицо. Фрия начала сдаваться. Она таяла и дальше противостоять этой неимоверной силе не могла, как вдруг поняла, что внезапно руки его ослабли, и огр отпустил ее. Продышавшись и сообразив, что свободна, она еле поднялась на ватных ногах, готовая воспользоваться неожиданной ситуацией и убежать, как с изумлением обнаружила, что ее истязатель отбивается от кого-то еще! Фрия отступила назад и прижалась спиной к холодной глыбе, пытаясь унять колотившееся сердце.