Тише, души на крыше медленно дышат перед прыжком. Слышу все Твои мысли, то, что нам близко, всё кувырком. Как проще сказать, не растерять, не разорвать, Мы здесь на века, словно река, словно слова молитвы. Всё, кроме любви, вся наша жизнь так далеко. Я, я — не один, но без Тебя просто никто.
Я не заметила, как Клаус осторожно вытащил один наушник и протянул его к уху.Пепел лёгок и светел, я не заметил, как время прошло. Чары силу теряют и превращают жемчуг в стекло. Как пусто в душе без миражей, без волшебства. Мы здесь лишь на миг, пусть он звучит, словно слова молитвы l
— Ты должна была раньше мне всё это рассказать, — слышу его чуть рассерженный голос, — мы бы тогда не оказались здесь. — Мы ведь можем ещё смыться, да? — с надеждой спросила я. — Я что-нибудь навру Коле, вернёмся в посёлок, затеряемся, благо, здесь есть где. А потом вернёмся к порталу в лагере. Война же не продлится вечно. Клаус посмотрел на меня с какой-то жалостью, словно на городскую сумасшедшую. — Александра, я, конечно, знал, что ты ещё не совсем взрослая, но чтоб так? Ты себе представляешь, как мы без карты и запасов еды будем бродить по этой чёртовой горе? А даже если чудом выйдем в долину живыми, разве Вэй не будет искать нас? И как прикажешь без денег возвращаться в другую страну? У нас даже нет ничего, что можно обменять на еду и ночлег. К тому же в Тибете до сих пор сохраняется рабство, ты подумала, что будет, если мы угодим в руки местным князькам? Ну, спасибо, родной, прямо по полочкам разложил какая я, оказывается, дура распоследняя. Конечно, против его логики не попрешь. Хотя-я-я, как по мне, не всё так безвыходно: уж с горы-то мы бы спустились, топографическим кретинизмом я не страдаю. Ну, на диете посидели бы ещё пару деньков, так они же солдаты, им не привыкать. А в ближайшем населённом пункте можно было бы примазаться к буддистским паломникам, которые постоянно здесь тусят. Вэй говорил, эта гора им, как мёдом намазана, вот и затерялись бы в толпе, а там бы разобрались куда дальше. Но штандартенфюреру подавай, видите ли, идеально выверенный план, на русское авось он полагаться не станет. — Значит так, раз теперь мы в очередной заднице, потому что кто-то вздумал поиграть в партизан, — у-у-ух, как мы, оказывается, умеем командовать, — я беру в свои руки дальнейшие действия. Дойдём до их монастыря, выясним где этот чёртов портал. Можешь даже притвориться, что ты согласна на их обряды. Нам надо будет пробраться незаметно к порталу, и, слава Богу, что мы не безоружны. Если надо — силой прорвёмся, чтобы уйти. — Не говори ничего Коле, — предупредила я, — сам понимаешь, если он узнает, что его прежнюю жизнь не вернуть, начнёт чудесить. — Ты меня за кого принимаешь? — скептически выгнул бровь Клаус. — Я бы его уже пристрелил, но раз ты говоришь, что он нам нужен… — Да хорош уже обжиматься! — о, вспомни Колю, вот и он. — Спускайтесь, Вэй тут что-то лопочет, а я ни хрена понять не могу. До меня только сейчас дошло, что Клаус ни разу не заикнулся о таком варианте, как действительно послушаться Вэя и разбежаться по эпохам. То, что он и хотел сделать ещё сутки назад. И я не стану портить ненужными вопросами это негласное признание быть со мной, куда бы нас не занесло. Он, в конце концов, взрослый мужчина, да и я никогда не понимала розовых соплей в стиле «А ты меня любишь? А почему ещё сегодня не говорил?»***
— Твою мать, это что ж такое? — услышала я потрясённый голос Коли. Испуганно обернувшись, увидела, как он с отвращением что-то разглядывает на отвесном склоне. Я поначалу ещё пыталась внимательно следить за этими причудливыми знаками на камнях, которые Вэй поэтично объяснял то отпечатком ступни Будды, то следом коня какого-то over до хера крутого царя-победителя демонов. Но быстро поняла, что если разглядывать каждый камешек, мы так до Китайской пасхи не дойдём до финиша. — Откуда здесь взялась эта мерзость? Я подошла ближе и теперь тоже разглядела высеченный в камне знак свастики. — Да забей, это же не всегда было символом вселенского зла, — проявила я глубокие познания истории, — у буддистов это символ круговорота вселенной. Клаус тоже подошел к нам, бесстрастно скользнув взглядом по печально известному символу. Вэй не преминул прочитать нам небольшую лекцию: — Знак свастики теперь ещё долго будут сопоставлять с самым ужасным злом. Но это не так. Гору Кайлас ещё называют «гора свастики», она отмечена этим символом повсюду. На рассвете солнце золотит самый большой, высеченный на её склоне нерукотворный знак. Его перечеркнутые линии означают неоднозначность мироустройства. Чёрточки противостоят друг другу, но они неделимы, они — единое целое. Мир не может быть однобоким, поэтому сила не существует без добра. Благие поступки без силы слабы, а сила без добра порождает зло. — Тьфу, всё равно смотреть на это спокойно не могу, — выругался Колян, брезгливо окидывая взглядом ни в чём не повинный камень. Знал бы он, что ещё нам готовит жизнь за ближайшим углом, не бесился бы так из-за пары царапин на скале.***
На этот раз первой запаниковала я: привычно чистый горный воздух как-то неуловимо изменился. Ветер принёс нотки гниющей плоти, разложения, словно где-то рядом разгуливает смерть. Стало как-то не по себе. Впереди было довольно широкая каменная терраса, и я ещё сверху рассмотрела целые полотнища молитвенных разноцветных флажков. По пути обнаружились также пирамидки, сложенные из камней, испещренные, вычерченными чем-то ярко-красным, знаками. И тут я увидела это. Среди крупных камней беспорядочно были разбросаны кости, черепа, и всё бы ничего, но они были человеческими. Ветер лениво шевелил чёрные пряди чьих-то волос. Вдобавок то тут, то там взгляд натыкался на кучи тряпья, бывшие ранее явно чьей-то одежкой. Я чуть не споткнулась о чей-то башмак. — Блять, Вэй! — невольно взвизгнула я. — Это что за херня? Даже закалённые войной Коля и Клаус шокировано смотрели на эти жуткие останки. Вэй повернулся к нам, пускаясь в очередной рассказ: — Это небесное кладбище. Буддисты верят, что если оставить тело под открытым небом, птицы и звери помогают уничтожить земную оболочку, и человек получает возможность быстрее обрести новое тело. — Господи ну и варварство! — я всё ещё не могла прийти в себя от подобного зрелища. — Ты бы хоть предупреждал, так же энурез заработать можно. — Здесь нет ничего ужасного. Наша жизнь мимолётна, и любой буддист желает получить хорошую судьбу в следующей реинкарнации. Вэй указал нам на каменный разлом и добавил: — Здесь каждый паломник проходит ритуальную смерть и очищение кармы. Богиня сострадания Тара прощает грехи и наши души получают новое энергетическое тело. Клаус слушал его с красочным выражением лица «ну-ну давно я с психами не общался». Коля дёрнул меня за рукав и спросил: — Так что означает могильник под открытым небом? — Да хоронить им народ негде, кругом одни камни, так видишь чего удумали, — между прочим я высказала единственное логически объяснимое предположение подобного непотребства. Всё-таки, не будучи адептом буддизма, с трудом верится в их духовные возрождения и прочую муть. Было бы так всё просто — люди бы не боялись смерти. А этим по хрену мороз — ну, умру сейчас, попробую в следующей жизни пожить кошкой или деревом. Это же так весело. Мои рассуждения прервал оглушающий звук выстрела, разорвавшего звенящую тишину вокруг. Действуя на одних инстинктах, я ломанулась, укрываясь за ближайшим валуном. Рукой наткнулась на крупную берцовую кость и с криком отшатнулась. Меня кто-то потянул за шкирку, пригнув чуть ли не носом в землю. За выстрелом последовали следующие, издалека стрекотом звучала чужая речь. Нам местные что, объявили джихад? Рискнув приподнять голову, я увидела, что валяюсь рядом с Колей, который осторожно пытался высунуться и разведать обстановку. — А ну, лежать, — шикнул он. Я всё же покрутила головой, высматривая остальных. Клаус и Вэй обнаружились в таком же положении за соседней каменной пирамидкой. Клаус тоже выглянул в зазор из камней и кивнул Коле: — Там человек десять китайцев, идут отрядом. Будем отстреливать по очереди. И бери прицел внимательнее, запасной обоймы ни у одного из нас нет. Услышав новые выстрелы, я малодушно снова впечаталась фейсом в землю. Участие в недавнем бою, увы, не сделало меня бесстрашной и отважной воительницей. Я больше скажу — если бы можно было найти тихий окоп и там заныкаться, я бы с удовольствием это сделала. Ну нет у меня ни блестящей реакции, ни хладнокровия, когда над головой свистят пули. Перестрелка временно прекратилась, и я снова слышала чудную китайскую речь. Договориться они с нами о чём-то хотят, что ли? Вэй бесстрастно сказал: — Ли набрал военных и пришёл сюда, чтобы уничтожить нас и силой пробиться к зеркалу времени. О как. Ли, значит. — Так ты не убил его? — у меня просто не было слов. Он что, не знал, что этим все и закончится? Видимо знал, поэтому и устроил скоростной пробег по горам и равнинам. — Твою ж мать, Вэй, ну как можно быть таким кретином? — Я рассчитывал успеть привести вас в монастырь, — спокойно ответил он, — Ли — отступник, но мы воспитывались как духовные братья. Я не хотел отбирать его жизнь без крайней необходимости. — Надеюсь, сейчас ты так не считаешь? Как по мне, так самая что ни есть крайняя необходимость устроить твоим собратьям достойную реинкарнацию, — с нервным смешком предложила я. Вэй сидел, опустив голову, и сведя перед грудью ладони. При этом монотонно бормотал молитву. Прилетевшая внезапно пуля сбила небольшой камешек, попавший мне по плечу. Коля чертыхнулся и опрометчиво высунулся, стреляя в ответ. Клаус, пользуясь моментом неожиданности, продублировал выстрел. Из-за камней послышался чей-то вскрик. Кто-то из наших да попал, молодцы. Может, и получиться перемочить узкоформатных гадов по одному. Хотя, вряд ли, патронов всё же у нас маловато. Внезапно Вэй медленно выпрямился и посмотрел на меня: — Сидите тихо и ни во что не вмешивайтесь. Он обошёл каменное убежище, и повисла напряженная тишина. Он что, совсем кукухой поехал? Я, конечно, всё понимаю, он у нас крутой чувак: может завалить мужика голыми руками, может обратить в бегство пантеру. Но ведь вряд ли он пуленепробиваемый. Как ни странно, выстрелов я не услышала и, пользуясь этим, рискнула выглянуть. Китайцев оказалось даже больше десяти, правда уже несколько были ранены. Вэй стоял напротив «братика» и перебрасывался отрывистыми фразами. Наверное, в стиле «как ты мог предать наш орден?». В глазах Ли горела готовность убить, расчленить, сжечь и пепел по ветру развеять. Даже у нациков я не видела столько бешеной злобы в глазах. Почуял, что не светит ему захватить мир. Ну, а как ты хотел, уебыш? Много вас таких было в истории, уже можно и понять, что всегда у кого-то хватит силушки вернуть с небес на землю. Ох, чувствую сейчас прольются реки крови, возможно, даже и нашей. Чёрт, они же не собираются… Я потрясенно смотрела, как они сошлись в каком-то ну очень сложном виде боя. В этом я не специалист, карате от кунг-фу не отличу под дулом пистолета. Им только джедайских световых мечей не хватает для полноты картины. Это был красивый поединок, оба гибко уклонялись от ударов, мельтешили в лихо закрученных стойках, молниеносно выставляли блоки. — Ничего себе рубятся, — восхищенно выдохнул Колян и покосился на остальных. — Может, пока все любуются нашим монахом, попробуем ещё подстрелить кого? — Вэй сказал не вмешиваться, — отрезала я, — успеешь ещё пострелять. — Ивущькин, не делать ничего самовольно, — прикрикнул на него и Ягер. Ли умудрился захватить Вэя локтем вокруг горла и что-то яростно говорил ему на ухо. Вэй, прикрыв глаза, сосредоточенно перебросил его через голову, и Ли тут же откатился, уворачиваясь от последующей атаки. Вэй остановился и, глядя на готового продолжать противника, заговорил с интонацией: «вернись к нам, блудный брат, мы всё простим». Ли презрительно улыбнулся и процедил фразу, явно похожую на предложение вместо перемирия идти на хуй. Ну давай, Вэй, решайся, другого выхода, кроме как «завалить» эту вероломную мразь, нет. Ай, блин, пока он тормозил, Ли кинулся на него в прыжке, которые раньше мне всегда казались сказочными трюками сценаристов дешёвых боевиков. Сбив Вэя с ног, коброй метнулся, видимо, намереваясь добить. Резким движением руки он оттянул выбившиеся из пучка довольно длинные волосы Вэя и что-то прошипел ему в лицо. Вот почему Главные злодеи никогда не могут просто убить быстро и без никому уже ненужных речевок? Однако это позволило Вэю взять реванш — он резко нанёс точечные удары сложенными пальцами в солнечное сплетение, затем куда-то в горло и, наконец, последний — в область их мифического третьего глаза. Ли недоверчиво смотрел на него, всё ещё сжимая волосы, слушая как Вэй что-то с сожалением говорит ему. Дальнейшая дичь ещё больше походила на какую-то киношную фигню: Ли всё же поднялся, даже сделал на пробу несколько шагов, и вдруг плавно упал ничком, словно кто-то вырубил внутренний двигатель. — Это что за хрень? — пораженно повернулся ко мне Колян. — Как он его уделал? Вроде и не зарезал, да и пистолет его мы забрали. Я не ответила, продолжая наблюдать, как оно всё пойдёт дальше. Ясный пень, сейчас китайчики очухаются и штурмом возьмут наше хрупкое убежище, как большевики Зимний в семнадцатом году. Вэй хорошо поставленным, внушающим страх даже мне голосом что-то вещал горе-бойцам, указывая рукой куда-то в сторону. Неужто отсылает их с миром, и это сработает? Я нервно хмыкнула: все эти хитроделанные азиаты уже начинали напрягать. Никогда не поймёшь, что у них на уме, и чего вообще можно ожидать. И вот оно лишнее подтверждение — китайские вояки с довольно-таки перепуганными мордахами начали спешно ретироваться обратно. Правда человек пять уходить не спешили, гортанно выкрикивая что-то Вэю, видимо, всё же обещая устроить нам ядерную войну. Но всё же отступили и они. — Вэй, — позвала я, высунувшись из-за камня, — если ты внятно не объяснишь, что сейчас было, я и шага больше с тобой не сделаю. — Большинство военных, которых привел Ли — буддисты. Я всего лишь напомнил, что за грех нападения на монастырь их души заберут демоны, и после смерти они получат не прощение грехов и следующую жизнь, а вечное блуждание по кругам ада, — Вэй взял неподвижное тело Ли за ноги и потащил, на так называемое кладбище. — А ты не мог его убить более традиционным способом? — невольно вырвалось у меня. — Мне теперь до кровавых мальчиков в глазах страшно идти с тобой куда-то, зная что ты парой тычков способен ушатать в любой момент. — Я должен был остановить его, но пролить кровь брата означает запятнать карму несмываемым грехом убийства, — Вэй довольно бережно опустил тело и присел, проводя руками по затылку Ли. — То, что ты видела — секретное учение монахов. Если ситуация безвыходна, можно, не проливая кровь, остановить врага. Я перекрыл точки его жизненной ци: сердце, легкие и ментальное тело. — Он опять очухается, да? — упавшим голосом спросила я. — Нет, то, что я сделал уже необратимо, — Вэй прикрыл глаза, видимо, настраиваясь на какую-то ритуальную молитву. Эй, мы что, будем дожидаться, пока вернутся те, кто не боится испортить свою карму? — Вэй, не хочу тебе мешать, но не ты ли первый торопился быстрее прийти в монастырь? Он, не открывая глаз, тихо ответил: — Монастырь не смогут найти те, у кого зло в сердце и намерениях. Ли мог привести их потому что знал место, но без него они будут плутать вокруг. Вэй тихо читал какие-то молитвы, затем вытащил из кармана чётки и положил поверх ладони Ли. Грациозно поднялся и оглядел притихших нас: — Мы можем продолжать свой путь. Осталось уже недолго.***
Что ж он, сволочь такая, не предупредил, что самое сладкое осталось напоследок? В общем, последние подступы к монастырю выглядели примерно так: извилистая тропа практически над пропастью и узкие высеченные в ней ступеньки. Про такую роскошь, как перила, проектировщики явно забыли. — Осталось пройти сто восемь ступеней, — ободрил нас Вэй. А чего не сто двадцать или сто пять? — Каждая ступень символизирует грехи, пройдя этот путь вы должны оставить за спиной все греховные помыслы. Правильно, куда там дальше грешить, тут бы со скалы не сверзиться. Дурея от страха, я кое-как доползла вслед за Вэем наверх и, отдышавшись, наблюдала посеревшие от напряжения лица Коли и Клауса. Вот уж точно нам один только путь отсюда — через портал, ибо дорогу обратно я не осилю. Ох, че-е-ерт, я же забыла, что привязка портала теперь, по-идее, к этому месту просветленных! Буддистский монастырь представлял из себя ютившиеся прямо на горе небольшие каменные постройки из светлого камня и дерева с многочисленными галереями соединяющими их. Вэй провёл нас по каким-то запутанным коридорам, и я догадалась, что часть комплекса находится прямо в горе. Н-да, словно попала на другую планету, сразу вспомнились декорации из «Звездных войн». Электричества естественно тут нет, поэтому разгуливают здесь все со штуковинами типа факелов. Вэй приветствовал духовных братьев и привёл нас в келью. — Пока что отдыхайте, вы здесь гости. Я прошу самостоятельно не ходить здесь, вы можете потревожить уединенные молитвы братьев. У нашего ордена свои тайные знания и секреты и здесь почти не бывает случайных людей. Вы попали сюда в виде исключения, и это не значит, что можно проявлять праздное любопытство. Сейчас вам принесут поесть, а я должен скорее рассказать Далай-Ламе о том, что мы уже здесь. Вэй оставил нам факел и вышел. Коля обошёл комнатушку, осматриваясь. Было бы что смотреть: каменная келья, но, как ни странно, ледяного холода, как в пещерах не было, маленькое окошко, пропускавшее немного воздуха и света и каким-то чудо-способом присобаченная дверь. Похоже, монахи живут совсем уж по-спартански — никакой мебели, кроме небольшого столика, пары сундуков. И, да — полное отсутствие хотя бы чего-то отдалённо похожего на кровать. Прямо на камнях расстелены две циновки, на которых сиротливо ютились тонкие одеяла и какие-то недоподушки. Я бросила прямо на пол походное одеяло и уселась: — Ну чего стоите как в гостях? Здесь, конечно, не самый комфортный номер, но нам же не привыкать — один концлагерь чего стоил. Коля хмыкнул и последовал моему примеру, Клаус же, несмотря на запреты Вэя, открыл дверь и отправился на разведку. Правда вернулся быстро, докладывая: — Чёртовы китайцы. Быть непонятно куда вести этот горный лабиринт. Единственное, что я запомнить — это откуда мы сюда прийти. — Ты всё ещё ждёшь подвоха от них? — наивно спросил Коля. — Вэй, конечно, своеобразный, но, похоже, у него действительно нет мотивов как-то вредить нам. Я сейчас поверил бы самому черту, если бы он показал, как вернуться обратно в мою жизнь. Мы с Клаусом быстро переглянулись, молча соглашаясь с тем, что Колю до последнего не стоит посвящать в наш план. Вернулся Вэй в сопровождении еще одного монаха. Он уже переоделся в традиционные одеяния: бордовая хламида, повязанная на манер индийского сари. Такие смешные, ну точно как джедаи. Его спутник воздрузил увесистый поднос на столик и Вэй приглашающе улыбнулся: — Поешьте. Боже, я настолько устала, что даже не обращала внимания на голодное урчание в желудке последние несколько часов. Ещё бы — треть от банки с консервированными бобами и пара галет были съедены часов, наверное, в семь утра. А сейчас, как бы, уже вечер. Так, посмотрим чем кормят в монастырях. Немного непривычно, но вкусно: вяленое мясо, рис с тушеными овощами, лепёшки похожие на наш лаваш. И — неожиданный для меня бонус — вкуснющий имбирный чай и к нему мёд с каким-то необычным цветочным запахом. Пока мы хомячили деликатесы, Вэй продолжал нас «радовать»: — Далай-Лама сможет увидеться с вами завтра. Должен попросить вас отдать мне ваше оружие. Я гарантирую вашу безопасность здесь. Но осквернять мирные стены смертоносным металлом не положено. Колян, вроде как, был не против, но вот Клаус явно не в восторге от таких новостей. — Если я могу сделать что-то ещё, чтобы ваше пребывание здесь было более комфортным — говорите. — Вэй, нам ещё нужны хотя бы одеяла. Я понимаю, вы привычные спать на камнях, но я не переживу третью такую ночь. — Хорошо, я принесу, — улыбнулся он. — И ещё, я, конечно, понимаю, что с водопроводом у вас тут беда, но где можно хотя бы умыться? — без особой надежды на гигиенические удобства спросила я. — Об этом не беспокойся, здесь недалеко пещера с горячими источниками, вы сможете не только умыться, но и полноценно искупаться. Целебная вода дает силу, здоровье… О-о-о, нет, он опять будет загружать очередную легенду про место силы!***
Боже, какой же кайф — я чуть не визжала от восторга, отмокая в обжигающе-горячей воде какого-то целебного источника. Эта пещера внутри горы с несколькими каменными бассейнами, в которых сколько угодно воды, причём разной температуры, займёт топовое место во всех вселенных, где я побывала. Вэй снабдил меня и полотенцами, и какой-то интересной субстанцией в глиняном сосуде. По консистенции похоже на наше жидкое мыло и пахло прикольно какими-то травами. Я раза три, наверное, от души намыливалась с ног до головы, плескаясь в довольно глубокой купальне. Чувствуя, что такими темпами скоро превращусь в вареного рака, я вылезла, решив опробовать все предложенные spa-услуги. О, в этом небольшом источнике, пожалуй, покомфортнее будет. Лимита на посещение бани у меня не было, тем более я ухитрилась постирать белье и майку, и теперь требовалось время, пока они просохнут на горячих камнях. Расслабленно раздумывая, как нам предстоит выкручиваться завтра, я заметила, что в пещере стало чуть светлее и по стене пробежала чья-то тень. Кто это, интересно, явился пошоркать мне спинку? — И в который из этих бассейнов рекомендуешь окунуться? — услышала я буквально над ухом голос Клауса. Я порывисто обернулась: он невозмутимо пристроил олимпийский символ в крепление на стене и теперь медленно приближался ко мне. — Ну… в этом вода просто теплая, чуть дальше есть источник погорячее, — да что ж так во рту пересохло, волнуюсь, как на первом свидании. Я, конечно, понимаю, что мы уже переспали, но всё равно мне не по себе, когда он так на меня смотрит. В голове чётко крутились два вопроса: «Чего он ещё не видел?» и «На что там смотреть?». Клаус оценивающе осмотрел обе каменные чаши — та с кипяточком явно побольше размерами будет. — Пожалуй, выберу ту, что погорячее, — вот как можно умудриться говорить в общем-то невинные фразы таким тоном, что я медленно начинаю превращаться в помидорку? Клаус медленно стал стягивать китель, затем рубашку, а я просто залипла, загипнотизированная этой в каждом жесте выраженной провокацией. Бедный Тилике, как я его сейчас понимаю, наверное, на его месте я бы тоже сменила ради Ягера ориентацию. Так, Сашка, спокойно, ну что ты, голого мужика не видела? — Тебе там не холодно? — хитрюще улыбнулся Клаус. — Кхм… нет, — знаю, полная дичь смущаться после горячего свидания на полянке, но я ничего не могла с этим поделать. Клаус лениво поднялся, потягиваясь за мылом и я снова не смогла отказать в удовольствии любоваться его телом. Глазами обвела шрамы, белеющие узорами на теле, мышцы, играющие при каждом движении. Хочется пальцами погладить, прижаться к его горячей коже. Он, кстати, тоже смотрит на меня, как голодный волк на Красную шапочку. — Нравится смотреть на меня, Александра? — провоцирующе выгнул бровь Ягер. — Иди сюда, всё твоё, даже потрогать дам. Предвкушение тесно сплеталось с усталостью, не отпускающей уже несколько дней. Краем сознания порадовавшись, что в купальне всё же маловато света, я выпрямилась, закутываясь в полотенце. Какой смысл отсиживаться, захочет — и сюда придёт. Я уселась на каменный бортик, наблюдая за тем, как он, видимо привыкший к твёрдому мылу, крутит в руках сосуд. — Вот что б ты без меня делал? — я плеснула в ладонь густой жидкости и, зачерпнув немного воды взбила шикарную пену. Пока он плескался, я немного смогла привести в порядок мысли и напомнила: — Завтра всё решится для нас. Знать бы ещё, что получится сделать то, что мы задумали. Он подался ближе и уверенно ответил: — Получится. Перехитрим китацев, ну, а если совсем уж припрут к стенке — портал здесь. Значит, если мы умрём, то всё равно попадём в радиус. Но, надеюсь, до этого не дойдет. Я невольно вздрогнула, вновь представив ощущения, когда умираешь. И ведь, возможно, не будет иного выхода, чем снова пойти на это. Одновременно вырубиться, чтобы пройти портал у нас может и не получиться. Клаус перехватил мой взгляд и между нами повисло безмолвное понимание эфемерности нашего будущего. У него на щеке пена, и я протянула руку, чтобы стереть её. Он перехватил мою ладонь и медленно притянул к себе. Я слышу, как наши сердца часто и аритмично колотятся в общем, словно одном на двоих ритме. Клаус тягуче медленно стягивает мешающее полотенце, гладит меня по спине с требовательной нежностью. Гладит грудь, плавно спускаясь к животу, проходясь по ребрам. Сейчас его касания ощущаются электрошоком, сладкое возбуждение нарастает с каждым ударом обезумевшего пульса. Пар, поднимающийся от воды, казалось, лишает мои лёгкие последнего воздуха. Клаус наклоняется ближе, трётся щекой о мой висок и хрипло шепчет: — Не отдам я тебя ни зеркалу времени, ни войне, ни смерти… Я отстраняюсь, чтобы посмотреть в его глаза. Его взгляд прожигает насквозь — решительно- властный, удерживающий силой желания, горящего в потемневших зрачках. Меня ведёт от этого коктейля эмоций в его глазах, но я не успеваю даже вдохнуть, как Клаус накрывает мои губы поцелуем. Очень откровенным, совершенно бесстыдным, и я размыкаю губы, подчиняясь его напору. Мир не спешит вставать на место, даже когда поцелуй прервался. Впрочем, Клаус тоже заведен дальше некуда. Он исступленно целует, мучает языком и зубами чувствительную грудь, ласкает всё, до чего может дотянуться. У меня внутри все сводит от жгущего желания, и он сейчас так одуряюще близко. Ткнулась ему в шею, легонько коснулась губами, затем уже по-другому, более порывисто целуя мокрую разгоряченную кожу теряясь в запахе горных трав, плывущего вокруг нас. Я провожу губами по его ключице, стирая капельки воды с кожи. Его пальцы спускаются с моей талии, останавливаясь на бёдрах, властно притягивая к себе. Клаус вжимает меня в гладкую каменную стенку бассейна, и я чувствую его эрекцию. Он потянул меня наверх так, что я оперлась локтями в покатый бортик. Сейчас, да. Запрокидываю голову, чувствуя как он медленно входит в меня. Не выдержав, сама качнула бёдрами, подаваясь навстречу, и тут же задохнулась в коротком стоне. Клаус ловит его поцелуем, нежно проводит руками по спине, обводя каждый позвонок. - Скрести ноги,- тихо просит он и я повинуюсь - ведь так будет действительно удобнее. Едва он начал двигаться, я обо всём забыла. Плеск воды смешивался с нашим судорожным дыханием. Мы порывисто цеплялись друг за друга, как будто сейчас отнимут, заставят разойтись по разным вселенным. Это сводило с ума, чувство близости, принадлежности ему, с каждым толчком всё полнее захватывало меня. Чувствую каждое прикосновение, рвано вдыхаю горячий, густой воздух. Ловлю телом правильный ритм, подаваясь навстречу его толчкам. Его движения отдаются в теле вспышками удовольствия и горячая тягучая волна пульсацией разливается по телу. -Du bist meine,- горячее дыхание обжигает мои губы. Твоя, не спорю. Под ребрами горячо стучится единственная сейчас имеющая для меня значение истина — я окончательно пропала, мне не выбраться из омута чувств, да я и не хочу. Нежность плавится на кончиках пальцев, стекая движениями по чужой коже. Мы без сил полулежим, опираясь о горячий камень бассейна, Клаус бережно оплетает меня руками,словно боясь что я исчезну. Я легонько поглаживаю его предплечья, наслаждаясь расслабленным умиротворением. Его пальцы ухватили мой подбородок, крепко и нежно потянули вверх. Губы дразняще прошлись по шее. Он слегка прикусывает мочку моего уха и вопросительно мурлыкает: — Так что там произошло между нами в реальности Третьего Рейха?