Goddess, who was born in the summer.

А пока Донкихот Дофламинго со скоростью света мчится отстаивать честь своей дочери, Лакшми и Аллигатор приучаются жить самостоятельно. Чтобы узнать, как это у них получается, поговорим немного об их прошлой жизни и об их воспитании. Здесь они немного похожи: отцы обоих учили различным видам борьбы, плюс девочку учили пользоваться силой своего дьявольского фрукта. Так же детей дрессировали в плане этикета, правильной речи. Давали читать нужные книги, из-за чего Лакшми и Аллигатор начитанные до невозможности. Все же влиятельные родители – это вам не шубу в трусы заправлять. Однако парня так же учили таким вещам, как уборка, кулинария; хоть мальчик и доказывал, что вся эта фигня ему не понадобится, отец смог его убедить изучить подобные вещи, ибо прислуга не вечная, а рано или поздно Аллигатору придется самому себя обеспечивать и деньгами, и едой, и чистотой. Лакшми же даже не знает чем метла от веника отличается, а в деле готовки дальше кофе и яичницы не продвинулась. Увы, пока что в ее новом доме ни уборщицы, ни повара не было, а голод - не тетка, пирожка не подсунет, надо прокармливать себя как-то. Можно, конечно, на дом заказать, не жить же так всю жизнь! И решила Лакшми приготовить себе пирог. Вроде бы, не сложное дело: открыл кулинарную книгу и делай себе потихонечку все, что там написано. Но как бы не так… *** Тихо и спокойно сидел Аллигатор в кожаном кресле, читал какую-то толстую и очень умную книжку, как-то связанную с философией, попивал чаек из чашки, проще говоря, наслаждался тишиной, покоем и обществом самого себя, любимого. Но идиллию нарушил чей-то настойчивый стук в дверь. Нехотя поднявшись с насиженного местечка, отложив кладезь знаний и напиток, парень пошел открывать. На пороге его ждала Лакшми, с ног до головы усыпанная чем-то белым. - Эм… Тебе нужен душ? – Спросил у подруги Аллигатор, почему-то решивший, что она пришла к нему помыться. - Нет, дурак. – Голос девушки был раздражительным и, отчего-то, дрожащим, словно она вот-вот собиралась расплакаться. – Я.. Тут такое дело… В общем…. Чувак, тут такое дело: ты убираться в доме умеешь? - Ну да. А зачем тебе? - Пошли, покажу. Зайдя в соседскую квартиру, Аллигатор удачно познакомил свою челюсть с полом, ибо открылся ему поистине удивительный вид: абсолютно белые стены, потолок и пол, которые, видимо, были в муке; разбросанные по всему периметру сковородки, вилки, ложки, ножи и разбитые яйца; “миленькая” котовасия из тех же разбитых яиц, муки и еще чего-то жуткого и шевелящегося на плите; а так же пришедшая в непригодность кулинарная книга, почему-то наполовину сгоревшая и красиво висящая на люстре. - Эм… Ты готовила для кого-то яд? – Спросил у подруги сын Крокодайла, с очумелым видом разглядывающий новый интерьер комнаты. - Нет! Я пирог хотела приготовить. - Это ж как готовить надо, чтобы так кухню изгадить?! - Я просто в первый раз…. - О, Боже… - Тяжко вздохнул Аллигатор, массируя переносицу. – И что, и убраться сама не можешь? - Не-а. – Покачала головой девушка. – Я б попробовала, да боюсь, что еще хуже станет, чем сейчас. - Да… Тебя лучше к таким вещам не подпускать. Ладно, помогу. Но в следующий раз сама все будешь делать. - Ага. – Улыбнулась Лакшми. И потомки двух бывших Шичибукаев принялись за уборку. В первое время Аллигатору казалось, что пытки Импел Дауна – это райское наслаждение, ибо его соседка была абсолютно недееспособна в плане ведения хозяйства, но вскоре девушка все на лету схватила и стала убираться не хуже своего друга детства. Когда с этим делом было закончено, Аллигатор решил научить Лакшми готовить пирог. Именно готовить пирог, а не оружие массового уничтожения. Поначалу было неимоверно тяжело, так как брюнетка совсем не вдупляла, зачем нужно перемешивать муку и разбитые яйца и как это делать. Наконец, и с этим тихим ужасом было покончено – пирог готов, Лакшми довольна, а парень раз двести пожалел о том, что согласился помогать девушке. Сейчас молодые люди сидели на диване, пили чай с пирогом и мило ворковали, но капец подкрался незаметно. Очень незаметно. А теперь, как в страшилке: на одной большой-большой Таношинской улице, из большой-большой кареты вышел большой-большой человек (3 метра ростом!). У него была страшная-страшная улыбка, страшный-страшный блеск в глазах (к счастью, не видный из-за солнцезащитных очков) и страшные-страшные намерения относительно сына его старого знакомого и, можно сказать, друга. Да, Донкихот Дофламинго иногда был очень страшен, а если дело касается его единственной и любимой дочери, то еще безжалостен и хладнокровен. Трепещите, смертные! Большой папочка идет на разборки!