***
Батюшка Бориславы низко раскланялся мне, да спешно покинул покои, даже позабыв куда он направляется. Я поглядел за ним, в светлицы, тот кутался в одежды, и не седлая лошадей, зашагал к воротам. — Федор, — окликнула мя боярышня, привлекая за длань. — Хорошо, что батенька оставил нас. — Кажи уж! — Я тяжела, — она сжала мои пальцы в своих, да так, что я даже ощутил боль в руках. Я продолжал хранить тишу, и на колени ко мне вдруг забрался кот. Синеглазка! Я вырвал пальцы из хватки, и приласкал кота по густому лоснящемуся боку. Тот задрал пушистый хвост, потершись мордой о живот. — Борислава? Она в ответ громко и заливисто расхохоталась. И я отчего-то с ней. Надо думать, дурость какую она молвила! — Ну, Федор Алексеевич… Батенька снова отдает меня. Да, завидная молодая вдовушка без детей… — подсев ко мне на лаву, и укладываясь челом на плечи, затянула сумную песню голубушка моя. Синеглазка также улегся, убаюканный тихим гласом Бориславы. — Мамка сказала, что пропал Синеглазка. Вот, куда он бегал раньше… И так сердцу важко сделалось, так больно тянуло в груди и животе. И только жадалось, чтоб предзнаменованья того никогда не сбывалось, а отца ко двору не вызывали. Голубушка, она совсем яко кровь мя, хоть и не родная. Столько знались, столько повидали разом, что совсем близкими стали. Не нужны совсем вдруг стали шапки собольи, да каменья драгоценные на перстах та тряпках… Бежать бы с такой сестрой, да без оглядки, со своей кобылкой старой, да с животиной этой, куда ее оставить. Очи обожгло обидной влагой. И вот от самого себя мерзко — покинуть отчий дом, с девкою купецкою, и государя, государя покинуть! Но хотелось! Кот, утопая в снегу, трусил домой. И мне пора бы. Алексей вот-вот, как должен был вернуться. Я точно знал, что вернется.X
10 января 2021 г. в 14:18
— А где это князь мой дорогой… — вопросил царь, садясь за стол. Царицы, яко в прежние разы не водилось. Я вдруг згадал, что только единожды видел ее с государем на пиру.
Бояре смолкли и воззрились на трон державный.
— Нет его тут царь-батюшка, — отозвались подле.
Не видать было Курбского сегодня. Вяземский довольно оскалился, по-особенному блестели очи его, дивно переливались на одеждах дорогие жемчуга.
— Ну, чего душишся, Афанасий Иванович? Али знаешь чего больше нашего? — ткнув мене под локоть, шепотом испытывал Василий.
— Ой, дай развидеть, — ухватив того за ворот, отзывается Вяземский. — Ты не во хмеле, что ль?
— Велите позвать его! — указал государь, не притронувшись в трапезе. — Ну, Федя, удружи Ивана Васильевича, сам покличь его.
— Слушаюсь, — я поклонился, и чуть не врезался в лапы Грязного, который только что не закинул туда, где мы пиршествовали.
Я оглянулся на царя, тот провожал меня тяжелыми очами, и сделав крок вперед, вступил каблуком в темный башмак, что преграждал путь. Позади раздалось задушенное шипенье.
— Наступный раз, не разкидывай клешни свои проклятые, — пробормотал я под нос.
А в палатах стояла абсолютная тиша. Слуг подле тож не было.
— Князь? — снова молвил я, осторожно толкая двери.
А там, за ставнями, даже пылинки в воздухе не стояло, мягко билось холодное свечение из светлиц, и стояла душная прохлада. Как когда нет долго никого, а печи не топятся. Я заторопился к царю назад, не медля.
— Что, Федя? — приподнял брови Иван Васильевич, отставив кубок. И другие взоры легли на меня.
— Нет его, государь, — заложив руки за спину, совсем как мой батенька, доложил я.
— Как это нет?
— Его палаты порожни, великий государь.
Не слышал я громкого, рваного дыхания его. Белесые руки упали на колени.
— Нет князя… Сбежал… Сбежал! — крик разлился по зале, зазвенев в самих ушах. — Так чего ж вы, бесовы дети, сидите? Ну? Ищите его!
Думается мне, что ничего я не понял в то самое мгновенье. Только если одно. Бежать, бежать… Можно было бежать.