Balance

Lana Del Rey — Dark Paradise (прим. переводчика: я считаю, что эта песня очень подходит к данной главе. Включать не обязательно, но, собственно, глава переводилась под эту песню) Он танцевал в тишине. Другие танцоры, инструкторы и концертмейстеры собрались в главной студии, однако недостаток аккомпанемента не беспокоил Луи. Он быстро закончил разминку перед тем, как приступить к своей любимой последовательности: сложная программа вместе со сложными шагами и поворотами с другими техническими элементами. Луи любил, как звучит шарканье его обуви по паркету. Он был в восторге от боли в своих конечностях, когда он поднял ногу почти на сто восемьдесят градусов, ближе к себе, насколько позволяли мышцы, а остальная часть его тела оставалась неподвижной. С жаром сделав свой прекрасный прыжок, Луи зашагал по комнате и подошел к её углу. У его рук, казалось, собственная жизнь: они идеально-грациозно двигались в воздухе, образуя краткую позу. Их движения показывали часть силы напряжения танцора. Луи искусно откинулся, прикрывая глаза, чтобы сосредоточиться на жжении в мышцах, а капельки пота начинали образовываться у него под челкой. Он снова встал прямо, откинув ногу назад. Сделав несколько шагов к середине студии, Луи начал свою последовательность вращений. Кружась точно и контролируемо, Луи пересек комнату по диагонали. Скоростью он показывал свою нагрузку и выплескивал все эмоции в танце. Разгром театра, странный парень, что заставил смотреть на все это — кружилось в подсознании молодого танцора, толкая его вперед. Он прекратил свои перемещения, чтобы быстро выполнить последовательности. Взгляд лазурных глаз остановился на отображении в зеркале, и только тогда он повернул голову и тело, когда установил, что взор был невозможен без хруста шеи. Раз, два, три… Луи грациозно повернулся на носках, его свободная нога выровнялась, чтобы толкнуться для прогиба спины. Время будто замедлилось, оглушительная тишина поселилась в комнате. Все, что Луи мог слышать — это своё учащенное дыхание, биение сердца и приглушенный звук его балетных туфель, вдавливающихся в паркет. Даже когда мышцы начали гореть, а голова и спина начинали "ныть", Луи все равно продолжал. Боль — это хорошо. Она была знакома, и он мог сосредоточиться на чем-то, когда жизнь была хаотичной, как, например, на данный момент. С каждой сменой одежды он возвращался в комнату; нога выгибалась в нужное положение, а тело Луи ныло ещё больше при каждом повороте. Он не привык к такой жесткой программе, особенно не возложенной на самого себя. Он мог чувствовать пот, стекающий по его спине. Опасаясь, Луи прикрыл глаза, чтобы сосредоточиться исключительно на сигналах своих мышц, что успокаивали его нервы. Он мог сказать, что они напряжены. Замедляясь, Луи прекратил свои «дикие» позы. Он, определенно, запыхался, но было такое прекрасное чувство, такое освобождающее. Он не хотел, он не мог остановиться. Он толкнулся в то, что представляло простую позу Ласточки — конечности растягивались максимально, а сам парень сохранял равновесие, стоя на носке одной ноги. Аплодисменты со стороны двери нарушили концентрацию танцора — он неловко покачнулся, нарушая равновесие и выпадая из позы. Открыв глаза, Луи успел увидеть долговязую фигуру, прислонившуюся к дверям, а потом совсем неизящно упал. — Черт, — тихо выругался он, чтобы ни вандал, ни полицейский, стоящий в нескольких шагах от парня, не услышали. Парень, Гарри, по-прежнему саркастически хлопал в ладоши. Он криво улыбался, показывая ямочки на щеках, что казались недостатком на его лице. Луи вздрогнул, возмущенный таким поведением подростка-преступника. Однако в первую очередь стоило обратить внимание на ноющую ногу, которая болела из-за высокой нагрузки. Сев на пол, Луи устроил больную лодыжку на колено, массируя её. Каждое касание приводило к вздрагиванию, Луи совершенно сознательно не обращал внимания на Гарри Стайлса. — Прелестно, — прокомментировал парень, лениво заходя в комнату. Луи уже не наблюдал, как он массировал больную конечность, а лишь следил за приближением подростка из «внешнего мира». — Заткнись, — огорченно сказал Луи. Он не собирался принимать слабые «комплименты» от бесклассового преступника. — Ой, балетные мальчики немного злые, — заворковал Гарри. — Мистер Стайлс, — грубо сказал офицер, стоящий на некотором расстоянии от своего подопечного. Луи без особых логических цепочек мог заметить, что полицейский не особенно-то и хочет находиться с этим парнем, но вынужден это делать. Офицер был недалеко от входа, прислонившись к дальней стене коридора. Наконец, позволяя своим глазам проследить за приближающимся парнем, Луи полагал, что он не может винить мужчину. Не очень уж и весело смотреть, как нетрудоспособная молодежь Лондона выполняет свои общественные работы. Гарри презрительно улыбнулся и пренебрежительно помахал рукой. — Я только убедился, что он в порядке, офицер, — надменно объявил парень. Тогда большая рука появилась прямо перед лицом Луи: — Нужна помощь, приятель? Луи зло посмотрел на парня и оттолкнул протянутую руку. — Отвали! — прошипел он. — Будто мне нужна твоя помощь. Во-первых, если бы не ты, я бы не упал, — не обращая внимания на поврежденную лодыжку, Луи встал на ноги. Он гордился тем, что он не пошатывался, распределяя свой вес на здоровую ногу. — Мне сказали посмотреть на место, где я должен работать и, так сказать, посмотреть «повреждения». А ты просто стал жертвой, — ответил Гарри, не отступая, а Луи назло стоял на обеих ногах. — Разве ты не должен знать ущерб, который нанес сам? — плюнул Луи, вставая во весь рост и глядя в зеленые глаза Гарри. Парень не отступил, на его пухлых губах была легкая улыбка. — Ага, должен, вообще-то, — небрежно ответил он, прищурив глаза, видимо, что-то высматривая на разукрашенной стене студии: - Вот, кажется, пропустил одно пятнышко, — отметил он. Если бы Луи не считал себя выше драк, то он обязательно врезал бы этому наглому парню. — Ублюдок, — прошипел он, зло прищурившись. Даже оскорбление не стерло ухмылку с лица Гарри. Во всяком случае, он приблизился к почти дымящемуся от гнева Луи. Танцор удивился такому запаху, исходящему от Гарри, скорее всего это был интимный мускусный «Ахе». Луи сморщил нос от отвращения: он все же предпочитал классический лосьон после бритья. Заметив, наконец, напряженность между двумя парнями, офицер зашел в зал как раз вовремя. Гнев парня был направлен на вандала, и если бы Луи пересмотрел свои взгляды, то здесь давно была бы драка. А так… Луи воздержался. — Отойди сейчас же, Стайлс, — приказал он, приближаясь к ершистой паре. Гарри не сдвинулся с места, бросая вызов Луи взглядом. Танцор не собирался позволить взять парню верх, подавив желание вытереть вспотевший лоб, с целью сохранить строгий вид. — Но я даже не узнал его имя, — пропел Стайлс, а в голосе чувствовалась фальшь. Луи пожал плечами, скрестив руки на груди, почувствовав, что его терпение рушится. Он не хотел участвовать в этой глупой игре подростка. — И не узнаешь, — с вызовом ответил Луи, сделав несколько шагов назад: он не уступал, он просто хотел сохранить некоторое расстояние с этим дьявольским существом. К сожалению, в этот раз его лодыжка ступила не так удачно и немного опасно покачнулась, когда вес был распределен неравномерно. Лицо Луи исказилось в болезненной гримасе. Гарри или не замечал, или не заботился об этом, отступая назад, ближе к офицеру, и, в любом случае, расстояние между ними росло, что радовало старшего парня. Тем не менее, Гарри ухмылялся. Он позволил офицеру закрепить наручники на его запястьях. Он уже вышел из зала, но обернулся, чтобы кинуть:  — Увидимся позже? — Заставляя челюсть Луи отвиснуть в ужасе. — Сволочь, — вздыхая, прошептал он. Наконец-то подальше от тех пронзающих, невероятных зеленых глаз. Луи переместил все свое внимание на больную лодыжку. Казалось, будто вся сила, поддерживающая его до этого, внезапно исчезла. Луи опустился на пол, тихо простонав от боли. Травмы, даже совсем небольшие, как правило, кажутся более серьезными для танцоров. Сняв с себя пуанты, Луи молился, чтобы ничего серьезного не было там, внизу. Опять же, ткнул в место, где кровяные сосуды начали краснеть. Определенно, здесь будет синяк. К счастью, однако, после тщательного изучения Луи понял, что через час он уже сможет танцевать. В конце концов, может же он вынести немного боли? Стянув с себя свитер и рубашку, чтобы промокнуть пот, Луи наслаждался ветерком, охлаждающим открытые участки его кожи. Он сел на пол, уделяя особое внимание восстановлению дыхания, стабилизируя его. Это была своего рода разминка. Луи медленно поднялся на ноги. Стараясь изо всех сил, чтобы травма не саднила, Луи направился к двери. Беглого взгляда в коридор хватило, чтобы убедиться, что нежелательного присутствия Гарри Стайлса нет, Луи свободно вышел из комнаты, направляясь к остальным танцорам. У него даже получилось не хромать, когда он зашел в большой зал и направился к Мариусу. Однако он вздрогнул, почувствовав руку мужчины на своем плече в знак приветствия. Его глаза опустились на лодыжки, и всегда внимательный учитель также заметил травму. Он немедленно перекинул руку ученика через плечо, освобождая ноги от неравномерного распределения веса, кинув вопросительный взгляд на Луи. Луи пожал плечами, уделяя внимание мадам Доминике, которая уже начала разминку. Наверное, танцор разговаривал с её учениками о присутствии Гарри Стайлса у них в студии. Луи узнает об этом позже. Он встал около станка, игнорируя боль в мышцах, и активно начал делать упражнения второй раз за день. Что-то от гнева всей ситуации находилось в танце Луи, делало его работу жестче, чем было до этого. Мариус, казалось, не замечал, если не считать заинтересованное поднятие брови чем-то особенным. Его лодыжка, честно говоря, пыталась противостоять такой активизации работы, когда он выполнил tendus и piques. На developpes, где опорной ногой как раз и была повреждённая, Луи зашипел от боли. Прежде чем они закончили первое упражнение их повседневной разминки, Мариус похлопал Луи по плечу и жестом указал, чтобы тот вышел с ним в коридор. Настойчивое принуждение заставило Луи надуть губки как ребенка, сделавшего что-то не так, но Луи последовал за наставником, приготовившись к лекции о работе с больной ногой. Он видел нежность в глазах Мариуса, когда он посмотрел на своего ученика. — Что случилось, Луи? — спросил он вполголоса. Луи не беспокоился о надобности делать лицо невинным. — Упал из «Ласточки», — ответил он, стыдливо вздохнув. — Просто небольшой синяк. Ни растяжения, ни еще чего-то серьезного, — добавил он, заметив перемещения взгляда мужчины на поврежденную часть тела. — Это не похоже на тебя: упасть в этой позе, — отметил квалифицированный танцор, присев на корточки перед младшим парнем. Луи тихо вздохнул. — Меня отвлекли, — пробормотал он. Надо было немедленно разбираться, хотя Мариус бросил взгляд к лицу Луи, читая там раздражение. — Да ну? — подтолкнул он. Луи застонал, опираясь на стену, когда руки Мариуса касались его лодыжки. — Гарри Стайлс прервал меня, и я просто отвлекся. Мариус медленно кивнул, вновь обращая свое внимание на конечность парня, и деликатно взял его лодыжку в свои руки. — Знаешь, перед большой аудиторией ты не можешь позволить себе отвлечься на одного раздражающего человека в студии, — заметил инструктор. Луи понимающе кивнул и закусил нижнюю губу, чтобы не закричать, когда Мариус нажал на один из синяков. — Я знаю, но это было неожиданно. Я понимаю, что аудитория — прежде всего, — вздохнул Луи, помаргивая закрытыми глазами. Он хныкнул, когда Мариус согнул и разогнул стопу. Однако сразу же после этого его ноги были отпущены. — Твои лодыжки следует хорошенько подлечить, не напрягай их, — посоветовал Мариус с мягкой улыбкой. — А что касается парня, так мы постараемся, чтобы он работал как можно дальше от наших танцоров, как только он будет под нашим контролем. Кивнув, Луи благодарно улыбнулся Мариусу. Честно говоря, это был один из тех, кто помогал ему оставаться на земле. — Могу ли я вернуться к остальным? — с надеждой спросил он, желая закончить его упражнения, не нагружая одну сторону. Мариус кивнул, а Луи поспешил обратно в главную комнату. Тем не менее, когда Луи разминался, было несколько подтверждений диагнозу, что поставил Мариус. Как бы он ни пытался, но не смотреть в сторону двери не получалось. По крайней мере, лучше знать, нет ли бешеного вандала рядом, не так ли? Да, конечно, именно поэтому он туда и смотрел.

***

— И этот наглый пацан прервал мое упражнение, поэтому я и упал, собственно, — объяснял Луи этой ночью, когда они с Зейном шли домой. Зейн только что описал еду, которая дожидалась их дома. Студент иррационально гордился своей способностью замешивать соус Песто и разрезанием хот-дога на маленькие части, чтобы сделать поразительно похоже на дегустацию еды. — Тебе больно? — спросил Зейн, останавливаясь и наклоняясь к ноге Луи, чтобы осмотреть её. Старший парень тихонько рассмеялся. Его заинтересованный сосед не прекращал осторожничать с того момента, когда Луи узнал о новости про вандалов в Лондоне. — Нет, совсем чуть-чуть только. Меня больше беспокоит тот факт, что этот хулиган будет находиться кучу времени в моем театре, — ответил Луи. Благородный Зейн позволил танцору взять себя под руку и прислониться к нему, пока они шли домой. — Что он сделал после того, как сбил тебя? — поинтересовался Зейн, а взгляд карих глаз метнулся с асфальта на лицо Луи. — Он не сбил меня с ног, — уточнил Луи. — Я упал, потому что он прервал меня. Однако меня задело то, что он предложил мне помощь. Я, конечно, проигнорировал, но тогда он бы не свалил из моего личного пространства и тьфу! — Луи отчаянно фыркнул. — Он просто ублюдок, да, — кивнув, будто это было последним по этому вопросу, Луи позволил голосу снизиться. — Не свалил бы из твоего личного пространства, да? — обдумывал Зейн. — Звучит горячо. Луи закатил глаза, позволяя своему другу полностью проигнорировать нормальный смысл этого выражения и внести туда сексуальный аспект. — Конечно, Зи, если ты думаешь, что невыносимый идиотизм и грубый вандализм в совокупности очень горячи… Тогда он тебе очень даже понравится. Зейн усмехнулся, касаясь рук Луи, что были сомкнуты вместе. — Я всего лишь подколол тебя, Лу. — Знаю, знаю, — улыбаясь, пробормотал Луи. — Как занятия? — Абсолютно незапоминающиеся. Почему я должен идти туда снова? — Ну, ты сможешь быть кормильцем. Зарабатывать деньги как успешный бизнесмен, адвокат, доктор. В поддержку моей танцевальной мечте, конечно, — Луи игриво ткнул Зейна в бок, заставив парня рассмеяться. У Зейна очень красивый смех, люди, не общающиеся с Луи, не очень часто слышали его. — Боже, Луи, ты случайно не ударился головой? — пошутил брэдфорский парень, переместив свободную руку к чуть закрученной челке. — Только лодыжка? Луи кивнул. Он предположил, что стресс позволяет ему вернуться к более беззаботному себе. Теперь, когда преступник пойман, театр может быть отремонтирован и застрахован от подобных случаев. Студия по-прежнему работает, и шоу будет объявлено в пятницу, в дату, которая приближалась слишком быстро. Каждый раз, когда Луи думал об этом, его пульс учащался, а его ладони потели. Новое шоу означало прослушивание лидеров. Прослушивания подразумевали тревоги, ссоры и, возможно, успех. Луи не хотел получить мнение о своих танцах, но он чувствовал небольшую уверенность в своих способностях, хоть и был обеспечен второстепенной ролью в их компании. В конце концов, инструкторы сказали, что преданность, проявленная компании во время вандализма, и вера будут играть важную роль. У Луи не было ничего, кроме преданности. Воодушевляющий аромат еды, которую с таким удовольствием описывал Зейн, достиг носа танцора, и все его мысли о сегодняшнем происшествии и о балете на время вылетели вон из головы. Слишком уж была велика нужда в употреблении деликатеса, запах которого так дразняще захватил весь воздух. — Я уже говорил тебе, что я люблю тебя, Зейн Малик? — пропел Луи, когда он высвободился из рук своего друга. Черноволосый парень рассмеялся, пожимая плечами: — Ты, безусловно, ударился головой, — ответил он. — А теперь садись, принесу тебе поесть, калека. Остановившись и попрыгав посередине кухни, Луи уставился на Зейна: — Видишь, я даже ничего не вывихнул! — показал он, что было бы впечатляющим натянутым носком, если бы не гримаса боли, что отобразилась на лице Луи. — Да, конечно. Сядь, — усмехнулся Зейн, жестом указывая на диван. Уже не нужно быть изящным танцором балета, поэтому Луи по-детски надул губы, когда погрузился в податливые объятья дивана. — Ну, правда, не вывихнул, — отозвался Луи, обороняясь от соседа по комнате. — Я знаю, Лу. Ты будешь очень хорош для своего прослушивания и все такое, — ответил Зейн, точно зная, что танцор парень явно нуждается в этом. Луи мягко улыбнулся, успокоившись небольшой заботой. Ничего не собиралось помешать ему стараться до объявления шоу. Ни нервы, ни телесные повреждения, ни, тем более, кудрявый мальчик с дьявольски сверкающими глазами и с ямочками на щеках при ухмылке.