Balance

После прозвучавшего скрытого сексуального подтекста в словах Гарри, Луи изо всех сил пытался игнорировать его присутствие. Ему нужно делать записи во время занятия, а вовсе не позволять себе быть втянутым в агрессивные домогательства этого преступника. Но когда он опустил взгляд в свою тетрадь и попытался сосредоточиться, стало предельно ясно, что ухмыляющееся выражение лица подростка этому никак не способствует. Луи сделал несколько повторяющихся ненужных записей и, проследив вниз по странице, заметил, что даже почерк — и тот ухудшился. Хотя в чем вина Луи? Гарри не проронил ни слова, а просто пялился на него, изредка легко улыбаясь. Луи был уверен, что эта улыбка покорила многие девичьи сердца. Или парней. Гарри, казалось, работал "на оба фронта". — Итак, Луи, да? — Гарри подождал несколько минут после того, как Мариус сосредоточился на труппе. Луи сдержался, чтобы обреченно не застонать, и повернулся к парню. Вместо того, чтобы встретиться с пристально изучающими его зелёными глазами, Луи стал внимательно рассматривать свою ступню, которую аккуратно массировали ладони парня. — Кто тебе сказал? — громко поинтересовался он, так и не поднимая взгляд. — Твой парень, конечно. Честно, Лу, твоя память ужасна, — шутливо произнёс Гарри, и тогда Луи поднял на него взгляд, в котором так и плескалось негодование. — Он мне не парень. Так что, кажется, как раз твоя память внушает опасения, — парировал он, скрестив руки на груди, а паренёк фыркнул, вовсе и не обидевшись. — Извини, конечно, Балерина, но ты хочешь сказать, что парни, которые двигаются вот так, — Гарри показал в сторону танцоров, которые синхронно выполняли прыжок шагом с оборотом, разминая мускулы и пальцы на ногах, — не педики? — Луи побледнел и широко распахнул глаза, поражаясь отсутствию у Гарри малейшего намёка на такт, и фыркнул, не удосуживаясь ответить. Хотя он не мог отрицать тот факт, что некоторые из танцоров на самом деле были геями. Но это вовсе не означало, что все. — Да чтоб ты знал, у меня было полно подружек, — солгал Луи, пытаясь говорить тише, чтобы не мешать заниматься остальным. Казалось, Гарри раскусил враньё почти немедленно: глаза так и заискрились от веселья. Он кивнул с сарказмом, не отводя от него пристального взгляда. — Конечно, малыш. Как скажешь, — издевательски произнёс он, и Луи вздохнул, осознавая поражение и освобождая ногу от этого несносного типа. — Не-а, — недовольно произнёс тот, ухватив ускользающую от него щиколотку. — Марко все еще тут, и он бы не хотел, чтобы ты опять себе навредил. — Мариус. — Да пофиг, — когда Гарри улыбался, он словно сиял изнутри. А ещё и эти ямочки на щеках. Луи боролся с собой изо всех сил, пытаясь доказать себе, что не находит его улыбку восхитительной. Луи рассуждал логически и доказывал себе, что всё это просто из-за юного возраста, а вовсе не из-за того, что Гарри был привлекательным парнем. Так они и сидели в молчании: Луи наблюдал за танцорами, а Гарри наблюдал за Луи, который был очень заинтригован, краем глаза уловив задумчивое выражение на лице парня. Он заинтересовался: о чём этот подросток, обвинённый в хулиганстве, мог задуматься с таким умиротворённо-мечтательным видом. — Кстати, а сколько тебе лет? — спросил Луи, прежде чем успел остановить себя от вопроса. Казалось, что лицо Гарри засияло от такого проявления интереса: — А что, заинтересовался, Балерина? Луи нахмурился, позволяя себе на мгновение взглянуть на Гарри: — Не называй меня так, — запротестовал он. — А разве не так? Ты не балерина? — Гарри равнодушно повёл плечом. — Если ты думаешь, что я женщина — и даже не отвечай — то нет. Мужчин-танцоров называют танцовщиками или балерунами, — Луи пояснил таким тоном, словно объяснял маленькому ребёнку что-то невозможно простое. Гарри такую заботу не оценил и, нахмурив брови, сморщив нос и тряхнув головой, свёл всю тираду Луи на нет: — Я всё равно буду продолжать звать тебя балериной, Балерина, — решил Гарри и триумфально улыбнулся. Луи вздохнул, снова возвращаясь к записям в тетради, дав себе зарок не обращать на него внимания и не вовлекать себя с этим раздражающим типом в якобы интеллигентные беседы. — Восемнадцать, кстати. И это был самый короткий зарок в истории человечества. Луи удивлённо поднял брови и, позабыв про танцоров, переключил внимание на кудрявого паренька: — Тогда почему ты не в университете? Гарри засмеялся, слегка запрокинув голову назад: — Ты это серьёзно? После моих преступлений? — Ну, я не знаю, — ответил Луи раздражённо, — ты мог бы быть образованным участником банды, откуда мне знать? Гарри прикрыл лицо руками, задыхаясь от смеха и закатывая глаза: — Я не в банде, — пробормотал он и снова прикоснулся рукой к повреждённой ноге Луи. — Тату говорят обратное, — заметил Луи, напоминая Гарри о его татуированном запястье. Гарри взял ступню парня в другую руку, а ту протянул Луи, и, поворачивая её в разные стороны, показал танцору небольшую коллекцию картинок на коже. — Они как небольшие украшения, — объяснил он, — напоминают людей, которых я знаю, ну или что-то такое. Ничего криминального, никаких знаков банды, видишь? — Луи с интересом посмотрел на татуированную кожу: он никогда не понимал, зачем рисуют эти татуировки. У Зейна были тату, но в большинстве своём они были большими и нарисованными весьма художественно — как будто граффити, которые его сосед любил рисовать в заброшенных домах вместе со своими друзьями. Тату Гарри больше были личными, несущими какой-то определённый смысл, вот почему Луи казалось, что они связывают его с какими-то другими людьми, например, с бандой. Луи взглянул на свою чистую кожу на предплечье и представил, что мог бы набить на нём что-то шутливое и лёгкое. Ничего серьёзного. И Луи даже не хватало фантазии представить себя в хипстерском стиле. Скрип переносного станка, размещённого в центре комнаты, ясно дал понять парню, почему он не может сделать тату: из-за такой детской выходки самовыражения, расписав видимые части руки, его карьера танцора может оказаться под угрозой. — Так уж и быть, — ответил Луи, а Гарри внимательно проследил за его чистым от рисунков предплечья и вниз по руке. — А как насчёт тебя? — нараспев произнёс он, снова устроив щиколотку Луи в своих ладонях. — У меня совершенно точно нет никаких гангстерских татуировок, — заверил его Луи, лицо его при этом приняло выражение из серии «понятное дело». Гарри пристально посмотрел на танцора, слегка улыбаясь и обдумывая, серьёзно тот настроен или нет. Удостоверившись, что нет, Гарри опять сосредоточился на ноше в своих руках. — Ну, а тебе сколько лет? И почему ты не в университете? — уточнил Гарри, мягко проведя кончиками пальцев по опухшей косточке на ноге, отчего Луи с шипением выдохнул. Не получив ответа, Гарри поднял глаза и напомнил требовательным тоном. — Знаешь, Балерина, не честно, что отвечать приходится только мне. Игнорируя раздражающее прозвище, Луи прислонился к стене: — В случае, если ты не обратил внимания, ты сейчас был так добр, что неаккуратно ткнул в мою повреждённую ступню, — Луи удержался от того, чтобы не надуть дурашливо губы, потому что это было бы уже совсем похоже на беседу двух друзей. — Раз уж ты спросил, мне двадцать. И я не в университете, потому что я здесь. У кого будет время на то и на другое? — А разве нет танцевальных школ? Ну, знаешь, таких, где бы ты мог одновременно порхать ногами и учить молекулярную теорию или что-то в этом духе? — неподдельный интерес Гарри обезоруживал Луи. На всём том промежутке времени, когда они вот так вот находились рядом друг с другом, разговаривая, Луи с трудом мог поверить, что этот разговорчивый, дерзкий паренёк мог испохабить целое здание. — Конечно, есть консерватории, например. Но мне просто хотелось сосредоточиться на сольном исполнении. А не на молекулярной теории, Боже, особенно не молекулярной теории, — Луи скривился, вынудив Гарри громко расхохотаться, и со всех сторон сразу же раздалось «тсссс». Луи, с покрасневшими щеками, снова прислонился к стене, замечая, что в их с Гарри сторону направлена не одна пара любопытных глаз. Мариус с любопытством посмотрел на них, и Луи надеялся не увидеть на его лице выражение разочарования. Решив, что общения с Гарри было уже более, чем достаточно, Луи раскрыл тетрадь и приготовился делать записи. Взглянув напоследок на Гарри, он возобновил работу, уделяя особое внимание индивидуальным исправлениям, необходимым танцорам в принятии нужной позиции. Постепенно его коллеги перенаправили своё внимание на учителя и обучение танцами и приступили к финальным упражнениям перед перерывом на ланч. — Думаю, занятия задержали, уже пора сваливать, — голос Гарри раздался совсем близко к его лицу, ближе, чем хотелось. Луи приподнял голову, так и есть: Гарри наклонился к нему и шептал практически в самое ухо. — Это не школа, Гарри, — парировал Луи, его голос при этом прозвучал немного пронзительнее: просто он был напуган своей никчёмностью от полученного повреждения и боялся, что не принесёт пользу наставнику. Гарри проигнорировал его тон и сдавленно хмыкнул, позволяя улыбке проскользнуть на губах. — Хорошо, хорошо. Я понял, буду вести себя хорошо. — Луи прекрасно расслышал улыбку в его голосе. — Я выполню обещание, которое дал тому парню-танцору, — добавил он низким голосом. — Чтобы ты себя хорошо почувствовал и всё прочее. Луи с трудом сделал вид, что не услышал его, лишь с беспокойством заёрзал на месте и судорожно вцепился в ручку. Он ничего не мог поделать, но у Гарри как будто была привычка постоянно отпускать какие-то двусмысленные фразочки, от которых Луи чувствовал себя весьма некомфортно. Когда Мариус отпустил танцоров на обеденный перерыв, Луи позволил себе громко и облегченно вздохнуть. Он с нетерпением ждал, когда все покинут комнату, убирая тетради и ручку в открытую сумку. — Ой, Гарри, теперь ты можешь идти, — запоздало добавил он. Гарри повернулся в сторону Мариуса, направляющегося к ним, и снова обернулся к Луи. — Полагаю, это намёк, — подмигнул он, делая попытку подняться, но Мариус уже был рядом. — Подождите минутку, Стайлс, — сказал он, и Гарри со вздохом сел назад, лишь поменяв руки, поддерживая ногу Луи, и тряхнув ими, избавляясь от лёгкого онемения. Луи задрал голову вверх и посмотрел на наставника: — Да, Мариус? — он попытался звучать совсем уж жалко и слабо улыбнулся. — Тебе следует знать, что с больной щиколоткой ты не будешь допущен к танцам, — предостерёг он. — Ты не чувствовал боль, когда проснулся? — И сердце Луи сжалось в плохом предчувствии. Он кивнул, не в силах признать свой промах вслух. Мариус потрепал его по голове и присел рядом с ним на колени, возле молчавшего Гарри. Внимательно осмотрев повреждённую конечность, даже с большим вниманием, чем он того заслуживал, как думал про себя Луи, Мариус вынес вердикт: — Тебе на самом деле следует отдохнуть несколько дней. — Несколько дней? Но как же прослушивания? — воскликнул Луи, временно позабыв, что наставнику не полагается перечить. Мариус мягко посмотрел на него и ласково потрепал по взлохмаченным волосам. — Я сказал "тебе следует", а не "ты обязан". Знаю я нашего Луи, ты вернёшься завтра же. Поэтому отдохни сегодня и будь исключительно осторожен завтра. Не упражняйся, не практикуйся, готовясь к прослушиванию. Ты можешь пройти его в воскресенье, этого времени тебе как раз будет достаточно, чтобы восстановиться к выходным. Договорились? Неимоверно тяжёлый груз упал с плеч Луи: Мариус не только верил, что он мог прекрасно выступить на прослушивании, но предоставил ему лучшее время для этого. — Спасибо. Я буду! — ответил Луи как-то по-детски искренне. — О, и пусть кто-нибудь из танцоров или даже хотя бы наша преступная личность проводит тебя до дома. Я хочу убедиться, что ты смог добраться. — Я смогу сам! — запротестовал Луи, но Мариуса было не переубедить. — Мы должны быть сверх осторожны, Лу. Просто позволь кому-нибудь довести тебя до дома. Луи неуклюже прислонился к стене в тот момент, когда Мариус покинул комнату. — Я в порядке, — быстро пробормотал он, пытаясь убедить сам себя, и увидел, что Гарри трясётся в беззвучном смехе. — Это всё по твоей милости, ты, придурок. — Знаю, знаю. Я провожу тебя, Лу, — Гарри осторожно опустил больную ногу Луи на пол, приподнимая её для улучшения циркуляции крови вверх и вниз, так, что закололи тысячи острых иголочек, потом он поднялся, немного наклоняясь, и протянул руку. Скрепя сердце, Луи воспользовался предложением о помощи. Он с трудом мог чувствовать свою ногу после такого продолжительного времени, когда она была на весу: — Не нужно, я найду кого-нибудь другого, — он уже провёл слишком много времени в компании этого долговязого паренька. — Ну-ну, ага, — язвительно проговорил Гарри, — все эти довольно хихикающие, самодовольные идиоты были бы просто счастливы прогуляться с калекой. — Я не калека! — возмутился Луи, слегка покачнувшись и ковыляя к окну, из которого было видно, что почти все танцоры уже покидали студию парами или в группах, и Луи простонал от досады. — Вот видишь, — глубокомысленно заметил Гарри, как будто бы он уже заранее знал, что всё так и произойдёт, и продолжил с ещё одной из своих кривых улыбочек. — Если я сказал тебе, что могу довести тебя до дома, то мог бы сделать одолжение и согласиться. Так что, примешь предложение? — А как насчёт твоей отработки? — спросил Луи, указывая на исписанные стены; Гарри следил за каждым его движением. — Отстаньте уже от меня с этой уборкой. Мне кажется, что от всех этих чистящих средств для пола у меня уже джинсы скоро сотрутся и на коленках будут дыры, вот честно, — и Гарри наклонился, хлопнув для убедительности по коленям. — Но ты должен вычистить всё. Ты во всем виноват, в первую очередь, — напомнил Луи, пытаясь перекинуть сумку на плечо, но Гарри оказался проворнее. Он уже оттолкнул его руку, поймав ремешок прежде, чем он перекинулся через плечо танцора, а в следующий момент сумка уже без труда оказалась у фыркающего Гарри. — Ну пожалуйста? — Гарри надул губы, и разве что не походил на щеночка, выпрашивающего лакомство. — Боже, какой ты странный. В одну минуту ты просто милый, невинный маленький мальчик, а в следующий момент ты уже готов упасть на колени и… — Луи прервал сам себя прежде, чем закончил мысль, уже без удовольствия замечая, как загорелись глаза Гарри. — Ты думаешь, что я милый? — счастливо пискнул он и как-то театрально обвил его руками. Луи выбрался из этой всё равно какой-то излишне интимной хватки, и вместо этого устроил руку на плече Гарри, прикоснувшись для равновесия к его бицепсу, кстати, производящему впечатление. — На несколько минут я даже могу представить, что ты вполне сносный мальчишка, — произнёс Луи, сделав несколько неловких шагов, переступая порог студии и направляясь вниз по коридору, доведя телесный контакт с Гарри до минимума. Но затёкшая нога ещё не восстановилась, и Луи снова пришлось схватиться за Гарри, чья победная ухмылка не осталась незамеченной. — Знаешь, — начал Гарри, выводя их из душного здания на свежий воздух относительно солнечного дня, - то, что я всего на два года младше тебя, вовсе не даёт тебе права называть меня ребёнком или мальчишкой. Луи повёл плечом, протягивая руку поперёк туловища Гарри и зарываясь в боковой карман сумки. Гарри наблюдал за ним; уголки его губ трепетали, пытаясь не расплыться в улыбке. Луи нашёл, что искал и, довольно вздохнув, вытащил из недр сумки Ray Bans и тут же водрузил их на нос, откидывая чёлку на бок: — Всё дело в степени зрелости. Вот мне кажется, что танцор балета немного в стороне от скейтбордиста. — Гарри не ответил на подкол: его лицо вытянулось, как будто бы вспоминая о чём-то. — Ой, моя доска! Стой, я мигом, — и он припустил назад в театр, так и не сняв сумку. Луи решил не хромать в одиночку и присел на ближайшую скамейку, наблюдая за проходящими мимо дружескими компаниями, обнимающимися парочками, за случайным прохожим с сигаретой за ухом. Прошло несколько минут, но даже и это казалось слишком долгим для больной ноги. Разочарованно вздохнув, Луи немного сполз со скамейки и устроился поудобнее, подперев лицо рукой и упираясь локтем в колено. Танцор напомнил себе, что должен восстановиться до воскресенья. Всё наладится к этому времени. Стук колёс скейтборда, проехавшего по тротуару, возвестил о возвращении Гарри. Он повернул голову в сторону источника шума и увидел, как парень исполняет трюк, в котором его доска поднимается в воздух, они зависают на несколько секунд, а потом он встаёт на доску раньше, чем приземляется на землю. Луи мог признаться себе, что смотрел на него с некоторого рода восхищением. Улыбнувшись, Луи отвернулся от этого зрелища, поднялся со скамьи и поковылял в сторону дома. Гарри догнал его, спрыгивая с доски и тут же поймал её, спрашивая: — Ну скажи, что ты это видел? — он слегка соприкасался с Луи. — Эмм... Ты о чем? — Луи решил подразнить его, и длинноногий паренёк нахмурился, откинув скейт на землю, ступил на него и отъехал от танцора, исполняя серию волн объезжая фонарные столбы, пожарные гидранты и газетные киоски. Луи нацепил скучающее выражение лица: — Знаешь, вообще-то предполагалось, что ты поможешь мне дойти до дома, — напомнил он Гарри, выполнявшему новый трюк. Казалось, Гарри раскусил, что Луи его просто дразнит — наверное, выдала украдкая улыбка — и Гарри тут же засиял:  — Хочешь попробовать прокатиться? — предложил он, снова подъезжая к Луи и протягивая ему руку. — Боже, я в этом деле полный отстой. И последнее, что мне сейчас нужно, так это сломанная нога вдобавок к повреждённой лодыжке, — со смехом ответил Луи. — Уверен, у тебя всё будет в порядке. У тебя же хорошая координация движений. И плюс, ты такой… гибкий, — Гарри внимательно оглядел его фигуру, словно сканировал. Луи даже немного покраснел под таким оценивающим взглядом: — Гибкий? Полагаю, это был комплимент? Гарри повёл плечами, мол, понимай, как хочешь, и предложил доску Луи. Тот отказался. Ему вовсе не хотелось выставлять себя на посмешище. Они как раз проходили мимо кафе, и Гарри засмотрелся в его окна. — Ты не проголодался? — поинтересовался он, заглядывая на витрину, в которой открывался вид на лучшие панини в округе. И хотя Луи был немного голоден, он ни за что не позволит Гарри отвести его на ланч. К тому же, они уже были на полпути к квартире Луи, который был уверен, что остаток пути уже сможет пройти самостоятельно. — Можешь перекусить, дальше я пойду сам. Мы уже практически пришли. Спасибо, — Луи убрал руку от Гарри и протянул её за сумкой. Гарри помедлил какое-то время, изучая, как Луи распределил свой вес на здоровую ногу, и, удостоверившись в его устойчивости, снял сумку с плеча. — Может быть, в следующий раз я научу тебя кататься на скейте, — улыбнулся он, похлопав себя по карманам в поисках тёмного кожаного бумажника. Луи предпочёл не отвечать, а просто махнул парню на прощанье рукой. В следующий раз? Что он имел в виду под следующим разом? Он же не думает, что теперь каждый день будет сопровождать его до дома. Помотав головой, Луи попытался унять беспокойно снующие мысли и так отвлёкся, что даже не сразу заметил группу одетых в тёмное подростков, которые резко прокричали какие-то насмешливые оскорбления и ругательства, когда он проходил мимо. Пара шагов — и уличная банда осталась позади. Луи брезгливо повёл плечами, как будто то, что он прошёл рядом с ними, как-то запачкало одежду. Отвратительные гопники. И наконец-то Луи вздохнул с радостью, возвращаясь в привычный уют своей квартиры.