Balance

— Глубже выпад перед жете*, Луи, — через всю студию крикнул Мариус и отошел от пианино, где приземлился Луи, начиная повороты обратно к Даниэль, — своей Сульфиде — готовясь положить руки на ее талию. Танцор быстро кивнул наставнику, прежде чем обратить все свое внимание на партнершу, не услышав смешка со стороны Мариуса. Луи быстро взглянул на фигуру Гарри, который деловито устанавливал новое зеркало, и заметил, что его плечи потрясываются от смеха. Если бы он повернулся к Луи, то танцор мог бы вопросительно посмотреть на него, ожидая ответа на свое поведение, и в этот момент Гарри повернулся, видимо, желая оценить реакцию Луи. — Да-да, — закивал Гарри, заметив, что внимание танцора обращено на него. — Глубже, Луи. Если бы только Мариус случайно не заметил переглядывающихся парней, Луи бы показал средний палец скейтеру. Но ему следовало профессионально держаться на публике, пока он танцует. Тот факт, что Луи — новый лидер компании спустя год, новое лицо группы, заставлял его работать еще усерднее, учить свою роль еще быстрее. Он хотел, чтобы его преподаватели — и новые, и старые — гордились им. Его усилия были благосклонно приняты, даже когда он был словно в эйфории и забывал, что помимо него повторять свои партии должны и другие танцоры. Дополнительные уроки с Мариусом и его самостоятельные тренировки, которыми он, конечно, был просто обязан заниматься, забирали все его свободное время. А это значит, что он занят даже для свиданий с работником общественных работ, который сейчас посмеивается из угла комнаты. Луи попытался замять неадекватную реакцию Гарри на обоснованную критику Мариуса, но не успел он и звука вымолвить, как преподаватель перебил его. — Мистер Стайлс, — позвал Мариус, жестом показывая пианисту закончить игру, а танцорам остановиться в изящных позициях. Напряженная тишина повисла в огромном зале, как в школе, когда учитель отчитывает клоуна с последней парты за его поведение. — Да, мистер Марио, сэр? — невозмутимо ответил Гарри самодовольно и уверено как никогда раньше. И Луи точно был уверен: скейтер знает имя преподавателя, но ему было особенно приятно неправильно называть его. Мариус сменил позицию. Он был строг и властен, и если бы это было направленно на Луи, то он бы точно съежился. — Если Вы так сильно хотите дать совет Мистеру Томлинсону касательно его исполнительской техники, то, может, Вы сами продемонстрируете ему, как правильно делать глубокий выпад? — Единственное, что указывало на несерьезность Мариуса — это малюсенькое, почти незаметное подергивание уголка его губ, которое заметил только Луи с его угла. Гарри, казалось, не заметил этого, но также не потерял свою уверенность. — Я бы с радостью показал Луи, как глубоко он может сесть, сэр, — ответил Гарри, мягко пересекая комнату по направлению к Томлинсону, - но, я боюсь, это будет немного… неуместно. Он прошептал последние слова, одну руку положив на плечо, а другой — прикрыв рот. Луи удивился его уверенности, все еще боясь посмотреть на других танцоров. Принимая во внимание веселые выражения лиц остальных: казалось, пока Томлинсон находился в рабстве танцев, Гарри прокладывал дорожку к сердцам всех в компании. И, если честно, Луи не мог никого обвинить в изменении отношения к вандалу: в последнее время он ответственно выполнял свою работу, и никто на него не жаловался. Тем не менее, несмотря на улучшение поведения, Луи был возмущен нахальством Гарри. В конце концов, какое он имеет право так вести себя? Даже если не он совершил преступление. — Ну, Гарри. – И, Боже, было так странно слышать из уст Мариуса имя скейтера одновременно с улыбкой в его голосе. — Уверяю тебя, все выпады в стенах этого здания уместны. Ты все еще можешь показать нам свои умения, если уж ты так просвещен в танцевальном мастерстве, что поправляешь нашего лучшего танцора. Луи не мог не подыграть, встав более горделиво и манерно освобождая место для Гарри. Скейтер оборонительно поднял руки, и улыбка не сходила с его лица. — Не хочу вас прерывать и забирать у вас времени еще больше, чем я уже отнял, — ответил он, что, конечно, было ложью. — Я обязательно приватно позанимаюсь с Луи сегодня ночью. — Его рука сжала плечо Томлинсона так, что тот не мог ее скинуть.  — Клянусь, если ты сейчас подмигнешь, наше свидание перенесется на неопределенный срок, — быстро прошептал Луи в ухо скейтеру. — Встречаемся сегодня вечером после твоих занятий — я отпускаю тебя, и ты спокойно продолжаешь вращаться, кружиться и так далее. Говоришь нет — я еще много раз точно так же прерву ваше занятие. Ведь тут так много зеркал, которые нужно починить, — ответил Гарри, обращаясь только к Томлинсону. — Это шантаж, — прошипел Луи, уставившись на парня. — Что будешь делать? Арестуешь меня? Между прочим, я бы посоветовал тебе подумать, — ответил он, прежде чем громко заговорить: — Я уже несколько недель жду тебя, Лу. Прошу тебя? .. — Он не упустил момент, чтобы использовать его прозвище. Тем временем, Мариус начал нервничать и искать место в сценарии, с которого им следует начать. — Я так понимаю, вы, двое, разобрались с деталями вашего «приватного урока»? — безразлично спросил он, хотя в его взгляде, которым он уставился на Луи, была видна заинтересованность: Томлинсон хотел знать, как много подозревает Мариус об их отношениях. — Хорошо, — в ответ прошептал Луи, посмотрев на Гарри, чье лицо озарила огромная довольная улыбка. — Мы оба хороши, — добавил он уже громче, удовлетворяя любопытство преподавателя. Луи еще раз взглянул на Гарри, чтобы тот отошел уже от него и принялся за работу. Наконец-то, желания скейтера и танцора совпали, но во взгляде зеленых глаз Гарри читалось какое-то волнение. Это просто свидание, пытался внушить себе Луи, когда Конверсы скейтера скрипнули о пол. Ничего особенного. * — прыжок с одной ноги на другую или бросок ноги на месте