Balance

Той первой ночью после своего свидания — когда Зейн уже давно покинул его комнату и лег спать — Луи сидел и думал, как бы изменилась его жизнь, если бы, чисто теоретически, у него появился парень. Это были его первые серьезные отношения, и Луи не был уверен, что готов влиться в ряды этих раздражающих парочек, изображения которых выдавал его мозг, используя для сравнения каждый просмотренный им романтический фильм. Держаться за руки и украдкой целоваться, когда они вдвоем — это просто прекрасно, но хотел ли Луи вести себя так при посторонних? Перед своими знакомыми? Он всегда был одним из тех, кто насмехается над публичными проявлениями любви и думает о лицемерии. Черт, да он даже в присутствии Зейна не может находиться к Гарри слишком близко! «Постепенно», - подумал Луи перед тем, как его веки отяжелели, и он начал засыпать. Он справится с этими только начавшимися отношениями так же, как и с другими проблемами в своей жизни: постепенно. С Гарри все было как обычно, он вел себя так же, как в любой другой ситуации. Внешне ничего не менялось. Гарри по-прежнему отвлекал Луи во время репетиций, когда они были в одной комнате. Он находил Луи на перерывах, прижимая его к стене или дверному косяку около раздевалки, чтобы поговорить с ведущим танцором, заставляя его смеяться, даже когда он только что разобрался с особенно сложной последовательностью, или когда он был истощен и измучен после - всего лишь! - половины дня. Гарри заставлял Луи улыбаться и думал только о том, что, наконец, сможет позволить себе выйти за границу «просто друзья», когда он и танцор останутся наедине в комнате для практики или пустом коридоре. Тогда кончики пальцев Гарри смогли бы задержаться на коже Томлинсона, и их носы столкнулись бы, «поправив позу». Широкая улыбка на его лице позволяла Луи понять, что Гарри прекрасно осведомлен о том, что он может получить от младшего парня. Большую часть времени Луи был бы совсем не прочь мягко прижимать свои губы к губам Гарри, переплетая их пальцы, как только Стайлс выпустил бы его из объятий. Луи чувствовал себя в безопасности рядом с Гарри, и так как это ему нравилось, тема сексуальности или статуса их отношений никогда не поднималась в месте его работы. Жизнь Луи была бы в прекрасном равновесии, если бы не волнение из-за предстоящего дня суда. С карьерой и отношениями Луи еще мог разобраться, а вот с потенциальной потерей парня из-за длительного тюремного срока было сложнее. Когда сны Луи не были посвящены выступлению на сцене в роли Джеймса — с различными уровнями успеха, в зависимости от мыслей, с которыми он заснул — это были кошмары о Гарри за решеткой. Луи был рад, что сначала ужасы представляли собой кудрявого мальчика, лишенного толстовки и обтягивающих джинсов и одетого в отвратительный оранжевый комбинезон. Парень не был уверен, сможет ли совладать со своим воображением, напоминающим ему о реальности, где у банды был свой путь наказания Гарри, отличающийся от всепрощающего закона. Не подчиняясь силе кошмаров, Луи просыпался с яростно бьющимся сердцем и сжатыми в кулаки до белеющих от напряжения костяшек руками. Часто по утрам ему приходилось вставать с постели и утирать холодный пот со лба. Вообще, душ был лучшим решением для танцора, чтобы привести мысли в порядок. Иногда, когда сон был особенно жестоким или подробным, Луи чувствовал слезы на своих ресницах или влажные дорожки на щеках, когда он просыпался. Парень списывал это на последствия от сочетания нервозности перед танцем и общего напряжения. Он реагировал одновременно и на объявление о шоу, и на получение ведущей роли, и все это имело огромное значение, так как приближало ту самую дату, и его страхи росли в геометрической прогрессии. В те страшные ночи Луи был готов вскочить с постели в три часа утра и повторить все свои композиции перед принятием душа, истощив себя, только чтобы тревога исчезла. Луи знал, что можно разбудить Зейна и укутаться в успокаивающие объятия своего соседа по комнате, однако с учащением кошмаров идея лишения парня сна на всю ночь казалась все более неправильной по отношению к нему. Это касалось так же и сообщений Гарри. Он не хотел беспокоить скейтера так безбожно рано, особенно из-за такой глупости, как плохой сон. Луи переносил все самостоятельно, и все было прекрасно. Ему было легче страдать в тишине, чем беспокоить двух других людей, о которых он заботился больше, чем о себе. В одну из ночей сон изменился. Гарри не был арестован, он был со своей бандой, которая узнала о его планах рассказать правду перед судом. Это полностью изменило желание Луи скрыть свои чувства от тех, кто мог бы ему помочь. Он проснулся, рыдая и не контролируя бьющую тело дрожь. Прежде, чем он смог осознать свои действия, потрясенный сном парень был на ногах, обувшись и накинув на себя что-то теплое. Ему нужен был свежий воздух, чтобы выкинуть из своей головы беспомощного Гарри, пытающегося отбиться от четырех мужчин, вдвое больше его самого; чтобы избавиться от вида Гарри, который безжизненно лежал на земле в луже крови. Луи издал какой-то нечленораздельный звук и удивился, что тем самым не привлек внимание Зейна. Все же он не придал этому особого значения; ему нужно было наружу. Вытирая слезы с лица слишком длинными рукавами своего серого свитера, парень вышел из квартиры, быстро спустился по лестнице, вышел из дома и позволил холодным ветрам окружить его. Луи чувствовал в себе жало мучительных воспоминаний, стирающих мысли подчистую. Он глубоко дышал, обвив руки вокруг своего тела, пока не оказался перед входом в театр. Луи просто стоял возле здания, наблюдая, как пар из его рта концентрируется небольшими облачками. Он позволил холодному воздуху касаться своей кожи, пока не стало так холодно, что Луи захотелось сделать шаг во внутрь. Гарри постоянно напоминал, что не хочет, чтобы его парень (приятное тепло разливалось внутри Луи каждый раз, когда Гарри произносил это) проводил вне дома или студии слишком много времени, пока его банда все еще «озабочена вендеттой» против Гарри. Вообще, Луи никогда не был на улице в одиночестве, и это не было проблемой. Этой ночью, из-за мыслей о нависшей над Гарри угрозой, единственное, о чем мог думать Луи, - была его безопасность, поэтому парень чувствовал себя разбитым. Луи не заметил, что он куда-то идет, пока не понял, что половина пути до студии осталась позади. Инстинкты и привычка включили в танцоре автопилот, и он пошел дальше по знакомому пути, не обращая внимания на факт, что все безопасные места на ночь закрыты. Всего лишь два часа гребанной ночи — что будет открыто в такое время, помимо круглосуточных заправок? Раздраженный и расстроенный, Луи опустил замерзшую руку в карман и вытащил телефон. Первой мыслью была идея о звонке Зейну; вытащить соседа по комнате наружу ради своего спасения было бы не сложно. Однако пальцы Луи решили по-своему. Он смотрел на экран, думая об отправке сообщения объекту своих переживаний. Просто нужно убедится, что с Гарри все в порядке, говорил себе Луи, останавливаясь возле здания, чтобы напечатать текст, закрывшись от резких порывов ветра. Гарри наверняка уже спал, но первым делом с утра он ответит, успокоив Луи, пока тот не встретит его или еще кого-нибудь по дороге. У Гарри была привычка догонять Луи на полпути, улыбаясь и предлагая позавтракать. Танцор продолжал идти, обнаружив себя возле пустого скейт-парка только в тот момент, когда он почувствовал вибрацию в кармане. Луи удивленно вытащил телефон и разглядел имя Гарри на мерцающем экране. Только это было не ожидаемое сообщение, а звонок, поэтому Луи принял вызов, приложив трубку к уху и услышав сонное «Привет». Луи был невероятно рад, что все эмоциональные реакции из-за сна прошли, и его голос не дрожит как после слез. — Луи, почему ты не спишь? Все в порядке? Луи, все хорошо? — засыпал его вопросами Гарри. Судя по его тону, сам он тоже был далек ото сна, и Луи решил узнать причину этого после ответов на его вопросы. Если не забудет. — Не спалось, — неопределенно ответил Луи. — Все хорошо, Гарри, правда. Я просто... Просто скучал по тебе, Хаз. — Последняя часть прозвучала слишком застенчиво, и, уже не в первый раз, двадцати однолетний парень проклял Гарри Стайлса за такое возвращение Луи к безнадежно-влюбленному хихикающему подростку. — Ты скучал по мне в два семнадцать ночи? — уточнил Гарри, все еще немного сконфуженно, но уже не так испуганно, как в начале разговора. — Луи Томлинсон, ты проснулся из-за грязного сна обо мне? Ясно, Гарри сделал преждевременный и, соответственно, неправильный вывод из-за «Я хочу услышать тебя», написанного Луи, и теперь щеки старшего парня вспыхнули, и он очень обрадовался, что Гарри не может видеть это сквозь трубку телефона. — Не совсем, Гарри, — решительно ответил Луи. Звук голоса скейтера и его привычное подшучивание успокаивали нервы Луи, возвращая их в надлежащий порядок и расслабляя тугой узел в животе. — Я думал о тебе в самом невинном смысле, и поэтому решил написать что-нибудь романтическое. Здорово знать, что в твоей голове одни грязные мысли, ха. Гарри мягко рассмеялся, по-видимому, чтобы случайно не разбудить Найла, и Луи решил, что ему больше нравится представлять Гарри с ямочками на щеках, а не с синяками и царапинами, как виделось ему раньше в кошмарах. Разговор с ним заставлял танцора забывать о пронизывающем холоде и гуляющем по коже ветре. — Когда дело касается тебя, моя милая Балерина, в моей голове всегда только грязные мысли, — уверенно съехидничал Гарри, зная, что может заставить Луи покраснеть еще больше, чем он уже был. — Получается, это у тебя был грязный сон обо мне? — невинно спросил Луи, тонко намекая на причину звонка Гарри в такой поздний - ну, или ранний - час. — Что-то в этом роде, — быстро сообразил Гарри. — Вообще, я собирался подрочить на тебя. Конечно, можешь присоединиться, если хочешь. Луи простонал, но, к его собственному удивлению, даже сейчас он не был так раздражен, как днем. Решив, что молчание Луи можно принять за разрешение продолжить, Гарри уверенно произнес: — Или мы могли бы попробовать секс по телефону. Я всегда думал, что это было бы горячо, особенно с тобой и твоим голосом. Ну так что, Балерина, в чем ты сейчас? Многозначительная пауза окончательно добила Луи, и он ухватился за один из скатов рампы, чтобы не упасть от приступа смеха. — Давай, Луи, скажи, что на тебе сейчас. Будет весело, обещаю. Я могу начать! — настаивал Гарри. Луи снисходительно улыбнулся, все еще тихо посмеиваясь. — С какой подробностью мы будем говорить? Начиная с марки моего свитера и обуви? Хватит ли тебе этого? Может, еще о стиле поговорим? — ехидничал Луи. — Ты обуваешься, прежде чем лечь спать? — недоверчиво усомнился Гарри. Луи на секунду замер, покусывая губу. — Ох, эм, нет. Даже я не настолько странный. Я не дома? — Луи произнес это нерешительно, зная, что если бы Гарри спросил, то он был бы очень расстроен из-за новости, что Луи не дома, один и в такое время. Конечно же, Гарри продолжил свой допрос. — Не дома — это где, Луи? Зейн с тобой? Пожалуйста, скажи "да"! Ты в безопасном месте? — Луи провел свободной рукой по лицу. — Гарри, не переживай. Я сказал, что в порядке, помнишь? Это правда. Я просто решил немного прогуляться, чтобы проветрить голову и вернуться в постель. Затем один мой знакомый позвонил мне, и я все еще не начал путь обратно. В любом случае, я недалеко. — Луи надеялся, что его слова убедят Гарри, и он воздержится от решительных действий, типа вызова полиции, чтобы у Луи был собственный эскорт, гарантирующий безопасность его пути домой. — Ты не сказал мне, где ты, — продолжил Гарри, на которого слова Луи все-таки не подействовали. Часть Томлинсона, немного разочарованная и все еще самоуверенная, неимоверно хотела, чтобы он просто повесил трубку или продолжил убеждать Гарри, что вокруг него нет никакой опасности. Он не был самым сильным парнем в округе, но у него были мускулы, да и, в любом случае, Луи ненавидел чувствовать себя слабым и уязвимым. — Скейт-парк, — вместе этого вздохнул Луи, решив, что Гарри, как его парень, заслуживает знать правду. Стайлс издал какой-то удивленный звук, и танцор почти улыбнулся. — Мой скейт-парк? — переспросил парень, озадаченный выбором Луи для ночной прогулки. — Танцевальная студия была закрыта, — ответил он на так и не произнесенный вслух вопрос. Скейтер произнес что-то утвердительное и, судя по звукам, встал с кровати. — Я заберу тебя, — прямо сказал Гарри, даже не спрашивая или предлагая другие варианты. Луи знал Стайлса достаточно хорошо, чтобы понимать, что их у него и не было. Гарри собирался довести Луи до дома. Без каких-либо возражений. — Ты действительно не обязан делать это, — пробормотал Луи, блуждая по парку вместо того, чтобы просто стоять на месте, задаваясь вопросом, можно ли поставить наверху перекладину, чтобы он смог наблюдать за Гарри или за этими «потенциальными нападающими», от которых парень так хочет его защитить. Звук открытия двери можно было услышать через телефон. — Нет, я действительно обязан, — ответил Гарри. Луи расслышал вздох раздражения, покинувший губы Гарри, и он почувствовал себя неуютно. Он всего лишь хотел удостовериться, что у Гарри все в порядке, с помощью простого сообщения, а не вытягивать парня из дома и тащить его в скейт-парк, чтобы забрать Луи. — Извини, — почти что прошептал в трубку Луи, понимая, что нарушил единственное правило Гарри и вышел из квартиры. — Все в порядке, Лу. Лучше я приду и заберу тебя сейчас, чем потом мне позвонит Зейн и скажет, что ты похищен местными хулиганами, — тон Гарри стал более нежным, словно послушность Луи избавила его от временного расстройства. — Получается, ты планируешь похитить меня? — пошутил Луи, надеясь еще больше ослабить напряженность. Он получил ту реакцию, которую хотел, в виде вылетевшего из губ Гарри громкого смеха. — Что-что я собираюсь сделать, Луи? — Гарри задал риторический вопрос. — Очевидно, похитить меня из скейт-парка. Гарри продолжал говорить с Луи на протяжении всего пути по городу в парк. Он не хотел, чтобы что-то случилось, пока они не на связи, и пока Гарри не будет на месте. Это был очень милый жест, который дал Луи больше времени для поддразнивания кудрявого парня, пока они не встретятся. Танцор очень хотел сказать что-то, что лишит голос Гарри напряженности. К тому времени, как Гарри добрался до Луи, старший парень уже устроился на самой высокой рампе парка, скрестив ноги и вздрагивая в ожидании прихода скейтера. Он положил трубку и, улыбаясь, выпрямился, издалека приметив шапочку и долговязую фигуру Гарри даже в полутьме парка. Несколько изящных шагов - и Стайлс поднялся наверх, чтобы сесть рядом с Луи, с едва заметным шумом скользя в тишине ночи. — К-как же х-холодно, — произнес Гарри, устроившись возле танцора, ненароком бросая взгляд на его бледную кожу и рассеянно думая об обморожении. — Ты говорил мне. Румянец держит тело человека в тепле. Не стесняйся, заставляя меня краснеть, — ответил Луи с изогнутой ухмылкой, позволяя своей холодной руке скользнуть в теплую ладонь Гарри, касаясь перчатки. — Привет. Выражение лица Гарри мгновенно смягчилось и стало беззаботным, и он широко улыбнулся. — Привет. Я рад, что с тобой все хорошо. — Нет, на самом деле, не очень, раз ты пришел. Если честно, все это время я был осторожен, начиная с той первой ночи здесь. - Луи, очевидно, имел ввиду показательное шоу банды. Он всегда скрывался за одной из рамп, как та, на которой они сейчас сидели, чтобы Гарри смог защитить его от всего, от чего мог. — Тогда почему именно здесь? — спросил Гарри, задумавшись и нахмурившись. — Из всех мест, куда мог захотеть отправиться твой сонный мозг, почему именно сюда? Особенно после того, что здесь произошло? — Луи решил, что он подумал о своем окружении, когда не захотел вернуться домой, убедившись, что студия закрыта. — Думаю, он напомнил мне о тебе? — предположил танцор, пожав плечами. Гарри посмотрел вдаль, затем вниз, на их ноги, и лишь после этого повернулся к Луи. — Что с тобой сегодня? Нет, не то чтобы я возражаю, конечно, но ты написал «Я скучаю по тебе», сказал то же самое по телефону, и сейчас с тоской морозишь свою задницу на рампе, прекрасно зная, что завтра мы все равно бы увиделись. Это все немного... слишком романтично? — Гарри покачал головой, как будто не мог поверить, что все это беспричинно. Он был рядом с Гарри, и, позволив сознанию вернуться в прошлое и вспомнить все ужасы, что он видел, Луи просто наклонился и, как в подушку, уткнулся носом в грудь Гарри. Затем глубоко вздохнул и прижал лицо к его теплой толстовке. — Мне кошмар приснился, — прошептал Луи, дрожа всем телом. И, словно отчитываясь, танцор рассказал обо всем, начиная с самого первого сна и заканчивая последним. Он вцепился в Гарри холодными пальцами, пытаясь унять дрожь и позволяя парню обнимать себя. — Я в порядке, Лу. Я здесь, я в порядке, — успокаивающим тоном повторял Гарри, покачиваясь из стороны в сторону вместе с ним. Луи совершенно не хотелось обременять Гарри своими жалкими страхами и собственным весом на его коленях, но ему так же казалось, что он не сможет остановить наслаждение от пребывания в объятиях Гарри. Здесь, с парнем, к которому у него такие глубокие чувства после всего лишь недели или двух официальных отношений, он знал, что Гарри в безопасности. С Гарри все хорошо. Его сны не имеют значения, пока он с Гарри. — Ты здесь, — повторил Луи, взяв лицо Гарри в свои руки, когда тот остановился. — Я так рад, что ты здесь, — и он доказал эти слова - и себе, и Гарри - лучшим способом из всех возможных: соединил их губы в глубоком, так необходимом им обоим поцелуе.