Balance

WARNING! уБЕРИТЕ ДЕТЕЙ ОТ ЭКРАНА: НАМЕЧАЮТСЯ ПЛОХИЕ ВЕЩИ! Гарри, к счастью, тут же ответил на поцелуй, позволяя своим рукам опустится на бедра Луи, который удобно устроился на его коленях. Даже учитывая, что танцор оседлал Стайлса, между ними все еще оставалось несколько дюймов расстояния, которое Луи хотел сократить как можно скорее, обнимая Гарри за шею и притягивая его ближе к себе. Несмотря на то, что они целовались и раньше, неопытность Луи всегда придавала поцелуям особую невинность, даже когда щеки покрывал густой румянец, а внизу живота начинало приятно тянуть. Гарри был необычайно терпелив на этот счет, позволяя танцору задавать темп их отношений. Так и сейчас он полностью отдал контроль Луи. Однако на этот раз Томлинсон прекрасно понимал, как трудно держать себя в руках младшему парню. Он чувствовал напряжение в плечах Гарри, когда тот пытался сдерживать себя. Его руки, обхватывающие бедра Луи, дрогнули от желания сжимать парня сильнее, касаться его, даже если он не был готов к большему. Луи чувствовал, как под его ладонями мышцы Гарри напряглись в животном желании сжать мальчика, так изящно расположившегося на его бедрах. Стайлс, будучи терпеливым и осторожным, не хотел пугать своего парня, у которого никогда и ни с кем не было близости, но он так отчаянно хотел Луи прямо сейчас. Наконец-то осознав, что Гарри заботился в первую очередь о его желаниях, Луи вдобавок вспомнил свой недавний кошмар, который все еще заставлял его сомневаться. Но он хотел Гарри так сильно и был абсолютно уверен, что это взаимно, в отчаянии он не знал, как показать это парню, который был слишком терпелив по отношению к нему. Губы Луи настойчиво двигались в такт губ Гарри, давая тому понять, что он не намерен прерывать поцелуй. Гарри одобрительно простонал в ответ, усилив хватку своих рук на бедрах Луи, одновременно с этим засасывая нижнюю губу парня. Луи немного приоткрыл губы, проводя языком по пухлой верхней губе Гарри, позволяя ему скользнуть в рот танцора. Последовал удивленный стон, и Луи явно не ожидал, что его настойчивость произведет такой эффект. Он ухмыльнулся собственным мыслям, обдумывая свои дальнейшие действия, когда его разум немного прояснился. Осторожно Луи подался бедрами вперед, выдыхая в рот Гарри. Момент позволил второму скользнуть руками чуть ниже бедер Луи, прерывисто шепча «Б-боже, Лу». Луи довольно хихикнул и сосредоточился только на своем инстинкте и реакции тела Гарри, он немного наклонил голову, чтобы проложить дорожку поцелуев вдоль подбородка скейтера. Поймав себя на мысли, что Томлинсон, по крайней мере, на время поцелуя немного расслабился, Гарри рискнул переместить руки на его ягодицы. Даже если танцор сам охотно поддался навстречу рукам Гарри и медленно терся об него, второй все еще помнил о желаниях Луи. На этот раз дела принимали совершенно другой оборот. Это заводило Луи, и он настолько сильно хотел Гарри, что переменная, обозначающая его нерешительную девственность, была полностью вычеркнута из первоначального уравнения. Луи прижался губами к изгибу шеи Гарри и принялся засасывать мягкую кожу; он был уверен, что делает все правильно, хотя никогда не занимался подобным раньше, за исключением тех шутливых игр с Зейном — которые, как он теперь думает, послужили первыми намеками на его не совсем натуральную ориентацию. Гарри либо чувствовал, что Луи нужно слышать его, либо был просто не в силах сдерживать себя, выпуская стон, граничащий с рыком дикого животного, которого впервые выпустили на свободу из железной клетки. Он, казалось, старался податься навстречу каждому прикосновению Луи, когда тот помечал его, оставляя красные следы от своих губ на бледной коже скейтера. — Я хочу большего, Гарри, — тихо проговорил Луи, пуская в ход зубы, чтобы прикусить очередное красное пятнышко на шее парня. — Я хочу, чтобы ты доказал мне, что ты здесь. В этот момент Луи передал контроль Гарри. Танцор исчерпал себя: на самом-то деле он просто не знал, как продолжить начатое. Ему необходимо было поменяться с Гарри ролями, кроме того, в собственной жизни большинство важных решений принимал не он сам, поэтому позволить кому-то управлять было бы правильнее. То ли Гарри понял ход его мыслей, то ли ему просто надоело подчиняться, но Луи смог почувствовать, как тонкая грань между необузданным желанием и самоконтролем внутри Стайлса стерлась. В тот момент, когда руки скейтера сжали его задницу, а из груди вырвался громкий стон, Луи подумал, что его решение было чертовски верным. Прошли недели, возможно даже месяцы, когда похоть завладела подтянутым телом Гарри, внезапно обрушиваясь на такого неопытного Луи. Стайлс кусал его губы в страстном поцелуе, и вся неуверенность Луи исчезла, он полностью отдался чувству, которое обещало быть его спутником на протяжении всей ночи. Состояние Гарри менялось на глазах: напряженность оставила его мышцы, которые плавно двигались под кожей, когда он сжал Луи крепче в своих объятьях. Прежде чем танцор смог понять, что происходит, сильные руки оказались на его бедрах, а ноги сами обернулись вокруг талии Гарри. Скейтер осторожно поднялся на ноги, проклиная угол ската рампы. Через пару шагов, которые получились не совсем ровными, учитывая наклон и Луи, плотно прижимающегося к его груди с обернутыми вокруг шеи руками, пара все же оказалась в самом низу сооружения. Но Гарри не остановился, продолжая шагать вперед, пока не прижал Луи спиной к противоположной части рампы, и их губы снова слились в грубом поцелуе. В таком положении руки младшего могли спуститься ниже по бедрам танцора, приподнимая гибкое тело для очередного поцелуя, чтобы их рты были еще ближе друг к другу. Тот факт, что Гарри так удачно расположился между его ног, ужасно отвлекал, а трение в совокупности с потом заставляло кожу Луи гореть и делало ее немного липкой. Он позволил Гарри прижиматься к нему, чтобы тот мог почувствовать эффект, который оказывает на другого парня. Впервые в присутствии другого человека, у Луи стало тесно в боксерах, так что он немного неловко подался бедрами вперед, тихо постанывая в рот Гарри. Казалось, Стайлс никак не мог прийти в себя, близость с Луи, поцелуи с Луи, касания Луи, Луи, Луи, Луи… Его охватили совсем иные чувства. Он сглотнул, когда выпуклость в штанах танцора слишком очевидно чувствовалась напротив него, и отстранился от довольно долгого поцелуя, чтобы взглянуть в кристально голубые глаза. — Лу, все хорошо? — спросил Гарри, а его хриплый и сломанный голос окончательно добил парня. Не утруждая себя уточнениями, что именно подразумевал кудрявый под словом «все», Луи быстро кивнул в ответ, растягивая губы в нетерпеливой улыбке. — Ты не… Мне все еще нужны доказательства того, что ты в порядке, — пробормотал Луи, затаив дыхание; он думал, что давно перестал смущаться высоты своего голоса. Гарри склонил голову набок, млея от слов старшего и, видимо, заметив свободное пространство позади них, толкнул танцора к стене, предназначенной для трюков на скейте, грубо целуя его. Луи знал, что его губы будут опухшими и красными после поцелуев-кусаний с Гарри, но эти мысли так возбуждали его, и когда Гарри снова разорвал поцелуй, он почувствовал, что почти мгновенно нахмурился. — Если у тебя есть тайное извращенное желание потерять девственность здесь, прямо на грязной рампе, то лучше сразу скажи мне об этом, иначе предлагаю поехать к тебе или ко мне и продолжить, Балерина, — услышав свое прозвище, Луи почувствовал, как его кожу начало покалывать и по ней пробежалась толпа мурашек. Он медленно облизал свои губы, размышляя о том, сможет ли он уговорить сейчас Зейна оставить квартиру до самого утра. Луи не упустил из виду, что глаза Гарри резко потемнели, и он прижался ближе, отвечая: — К т-тебе… если ты не против, — так же тихо и сбивчиво проговорил Луи, и не то чтобы Гарри особо протестовал. Он не сильно задумывался над ответом, надавливая на следы от поцелуев, рассыпавшиеся по всей шее Луи, и танцор задался вопросом, хватит ли у него косметики, чтобы скрыть это безобразие к завтрашней репетиции. Первый раз за все время его посетила мысль о завтрашнем утре, но вместо того, чтобы испытывать сожаление или тревогу, он не чувствовал ничего, кроме безмерного счастья. Возведенные барьеры между ним и Гарри рухнули от сильного возбуждения, и танцор не собирался возвращаться к тому, что он давно перешел установленную им границу дозволенного. Гарри держал телефон в руках, прежде чем Луи смог осознать, что он один продолжал тереться об его бедра и пытался задрать свитер, в попытке коснуться нежной кожи под ним. — Напишу Найлу, — сказал Гарри куда-то в изгиб шеи Луи, где он оставил особо темный отпечаток, от чего младший парень начал извиваться. — Скажу ему съебаться подальше, если он не хочет посмотреть на шоу. — Лучше не предоставлять ему такой возможности, — радостно хихикнул Луи, проводя рукой по уже растрепанным кудряшкам. — Зная его, я уверен, он установил бы штатив с камерой прежде, чем мы перешагнули порог комнаты. — Смех Гарри был таким низким, отдаваясь вибрациями в его груди так, что сердце Луи совершило кульбит и, возможно, пропустило несколько ударов. Напряжение между ними двумя становилось невыносимее, пока они ждали сообщения от Найла, атмосфера вокруг них все накалялась и накалялась. Луи затаил дыхание, зарываясь в копну волос Гарри, когда младший мальчик тихо оставлял поцелуи-укусы на его ключицах. Он чувствовал, как оттянулся край его джемпера, открывая Гарри доступ к его косточкам, располагавшимся чуть выше груди. Он не знал, насколько эта часть его тела чувствительна, пока Гарри не сомкнул губы на одной из ключиц, и Луи почувствовал, как подгибаются его колени. — Ох, ебать, — прошептал танцор себе под нос, зажатый между Гарри и рампой. Гарри, казалось, молча оценил реакцию, сильнее засасывая кожу на том же месте. Луи мог практически почувствовать, как лопались капилляры, превращаясь в пестрый засос, что будет довольно трудно объяснить своему соседу по комнате, если тот случайно проснется прежде, чем танцор вернется домой. Звук уведомления на телефоне Гарри означал, что они могут продолжить начатое в более подходящем месте, и одним широким жестом Луи оказался на руках Гарри, словно невеста у алтаря. — Это так необходимо? — спросил он со слишком счастливой улыбкой на губах. — Ты очень долго гулял, — возразил Гарри, поворачивая голову в сторону рампы, которая уже осталась позади них. — Кроме того, ты чуть не упал там в обморок. Где гарантия того, что этого не повторится? — Луи просто закатил глаза и позволил Гарри позаботиться о нем, пока они не добрались до его дома. Все время прогулки Луи воспользовался возможностью и попытался сравнять количество засосов на бледной коже Гарри с числом красных отметок на его собственной шее. Всякий раз, когда Луи особенно грубо засасывал его кожу, парень сильнее прижимал его к себе, вырывая из груди негромкий писк и заставляя хотя бы на некоторое время оторваться от своего занятия. В любом другом случае он бы ощетинился, потому что его отталкивают. Но учитывая тот факт, что он слишком возбужден, Луи мог думать только о том, как сильно он хочет Гарри. В квартире было пусто и темно, когда Гарри удалось открыть дверь и пересечь порог, все еще держа Луи на руках. Танцор ничего не видел, но понял, что когда Гарри опустил его на пол, то наугад повел по коридору в сторону спальни, крепко держа за руку. Стайлс не отпускал его руку до тех пор, пока танцор не уселся на середину кровати, выглядя таким маленьким по сравнению с ее королевским размером; он сложил руки на коленях, пытаясь казаться более скромным и краснея словно девственница (хотя почему словно-то?). Все встало на свои места, когда Гарри склонился ближе к нему и провел кончиком носа по его, тогда осознание внезапно ударило по Луи. Он собирался лишиться девственности сегодня ночью. После того, как он сказал об этом Стайлсу, пути назад не было. Именно Гарри будет его первым, и как только он позволил себе растянуться на кровати, а губы буквально горели от недостатка внимания, Луи понял, что все более чем хорошо. — Твой первый раз? — спросил Гарри, а танцор подумал, что, возможно, его мысли проецируются куда-то на потолок. Скромный кивок — и Гарри быстро чмокнул Луи в губы, уверяя его, что все просто прекрасно. — Я буду нежен, обещаю. — Нетерпеливая сторона Луи хотела бы возразить против этого утверждения, желая только грубого и горячего секса с Гарри, но сам он понимал, что лучше полностью доверить скейтеру контроль над происходящим. Он не был уверен, в какой именно момент Гарри решил, что Луи хрупкий. Если подумать, то, наверное, когда он жаловался на растянутую лодыжку, хотя сам Стайлс и был в этом виноват. С тех пор Луи стал хрупким неженкой. Это не всегда очевидно, но он мог с уверенностью сказать, что Гарри всегда излишне осторожничал, особенно теперь, когда они стали парой. Гарри навис над Луи, атакуя его нижнюю губу поцелуями, пока руками он медленно и осторожно спускался вниз, до тазобедренных косточек танцора. Это длилось недолго, прежде чем большие руки легко стянули мешковатую толстовку Луи и одним махом стащили джинсы, носки и обувь с его ног. Вероятно, пульс Луи отчетливо чувствовался в районе его груди, и он был уверен, что из-за сбившегося дыхания он отключится раньше, чем дойдет до самой интересной части. Гарри, к счастью, не остановился, вместо этого наклоняясь ниже и оставляя поцелуи на очевидной выпуклости в боксерах Луи. — Такой красивый, Лу. Ты потрясающий. От такой похвалы разгоряченная кожа танцора вся покрылась мурашками удовольствия. Но нужно было еще что-то делать с теплым ртом Гарри, который поддразнивал его растущую эрекцию через единственный кусок ткани, разделяющий их. Единственным ответом на слова Гарри послужил высокий всхлип, который по плану Луи должен был быть похож на стон. Гарри улыбнулся, а его выражение лица словно говорило «я знаю, детка», и он наклонился обратно, желая скорее продолжить. Таким же медленным, уверенным движением Гарри стянул с него боксеры, и в этот момент Луи успел помолиться всем богам за то, что он оказался именно здесь, потому что о нем так заботятся в его первый сексуальный опыт. — Мой великолепный мальчик, — выдохнул Гарри, его губы оставляли поцелуи в районе паха Луи. Дыхание танцора сбилось, и он начал слегка ерзать на кровати, пока сильные руки Гарри вновь не прижали его к матрасу. Даже если глаза Луи были открыты, он видел лишь силуэт скейтера, тело которого переливалось в холодном лунном свете. Хотя волны удовольствия давно накрыли его с головой, заставляя прикрыть глаза, он изо всех сил старался держать их открытыми, когда Гарри отстранился. Луи наблюдал, как парень снимал с себя одежду, освобождая тело от рубашки, джинсов и, наконец, боксеров. С каждым его движением во рту Луи становилось все суше и суше. И если в одежде Гарри был просто великолепен, то Гарри без одежды можно сравнить только с богом. Гладкие мышцы и чернила, покрывающие кожу контурами и линиями, можно было рассмотреть даже в ужасном освещении комнаты. Странный звук, который сорвался с губ Луи, находился на границе между болезненным возбуждением и невероятным обожанием. Сейчас и, вероятно, на долгое время, Гарри принадлежал ему. Гарри оставил Луи слишком мало времени на то, чтобы полюбоваться его телом, быстро стаскивая с него оставшуюся часть одежды и бросая ее на пол, в кучу к его. Он наклонился и коротко взглянул на Луи, прежде чем его рот сомкнулся на головке члена парня. Как только идеальные розовые губы накрыли его болезненно ноющий член, Луи осознал, что отсутствие у него опыта в таких делах приведет к полному провалу. Он просто не знал, как можно продержаться так долго. Зарываясь пальцами в кудри Гарри, Томлинсон позволил парню медленно ласкать его член, постанывая все громче и громче от жара, распространяющегося по его телу. Луи слегка потянул Гарри за волосы, когда почувствовал, что приближается к краю. Услышав смешок со стороны Гарри, Луи тихо вздохнул. — Хочу кончить, когда ты будешь внутри меня, — приглушенным шепотом сказал танцор, чтобы не испортить момент. Гарри широко улыбнулся в темноте, и следующая вещь, которую почувствовал Луи, после некоторого замешательства и рваных звуков, был палец Гарри, покрытый холодной смазкой и проскальзывающий внутрь него. Это было странное ощущение, совсем не похожее на рот Гарри на его члене, но он только кивнул, давая разрешение и резко выдыхая, болезненно хныкнув, когда один палец проник глубже в него. Луи не знал, чего ожидать, когда Гарри растягивал его: несмотря на всю осторожность это все равно было больно. С каждым последующим пальцем и теми, что уже были в Луи, мальчик начинал ерзать все сильнее и сильнее. Слезы скопились в уголках глаз, когда Гарри ввел в него сразу три пальца. Гарри словно мантру начал повторять слова «мы можем остановиться, Лу, мы можем остановиться», как будто беспокоился, что мальчик может сломаться только от его пальцев. Луи каждый раз отрицательно качал головой. Он собирался сделать это; он полностью доверял Гарри. Стайлс вытащил пальцы и подставил к входу мальчика свой достаточно больших размеров член, все еще теряясь в сомнениях, хотя он использовал презерватив и гораздо больше смазки, чем было на его пальцах. — Пожалуйста, Гарри, — тихо умолял Луи, снова открывая глаза. Они зашли так далеко, и Луи был уверен, что парень сделает все как можно осторожнее. К счастью для Луи, со своим телом Гарри обращался куда лучше, нежели с руками. Первый толчок, который проник в девственное тело Луи, был грубым, но после второго и третьего танцор почувствовал, как Гарри задел какое-то место внутри него, благодаря чему тепло снова распространилось по его организму. С третьим толчком Луи выпустил удивленный стон, когда Гарри снова оказался слишком близко к чувствительному комку нервов. — Хаз… — промычал Луи, надеясь, что парень поймет его беспомощную просьбу. Кивок, из-за которого влажные от пота кудри спали на лоб, и Гарри сильнее сжал бедра танцора. Он толкнулся вверх под тем же углом, но немного сильнее, а Луи задыхался в удовольствии. С этими движениями возбуждение снова накрыло его, заставляя просить о большем, что Гарри был более чем счастлив дать. Два тела переплелись между собой и двигались словно одно целое. Толчки Гарри становились все быстрее и быстрее, а руки Луи так сильно сжимали его предплечья, что на них точно останутся синие следы. Каждый раз, когда Гарри задевал простату Луи, танцор видел перед глазами звезды, а его губы искажались в приглушенном стоне удовольствия, который застревал где-то в горле. Вместо этого выходило тихое хныканье и скулеж, из-за которых взрослый танцор казался таким уязвимым и податливым под сильным телом Гарри. Он приближался к краю, первый раз в жизни позволив полностью отпустить себя. Луи чувствовал свободу и заботу, сопровождающиеся звуком шлепков кожи о кожу, которые приглушали его тихие всхлипывания. Когда оргазм накрыл Луи с головой, он мог поклясться, что никогда не чувствовал такой прилив удовольствия. Напряжение в его мышцах, когда он выгнул спину и почувствовал грудь Гарри напротив своей, было единственным, чего он хотел на тот момент, после чего он бессильно упал на кровать, позволяя Гарри толкаться в него в погоне за собственным оргазмом. Гарри дал им обоим время прийти в себя, надеясь, что Луи не заметил, как его руки до сих пор тряслись от возбуждения, когда он опустился на кровать рядом с танцором. Мальчик ничего не сказал, но слов и не нужно было. После нескольких минут их дыхание восстановилось, Гарри выскользнул из постели, вернувшись уже с влажным полотенцем. Он осторожно водил тканью по телу своего парня, и Луи позволил себе расслабиться от прохладных прикосновений к его коже. Он никогда не чувствовал ничего подобного прежде, скользнув в теплые объятья, когда младший парень вернулся в кровать. Луи находился в полной гармонии с миром, и ни одна тревожная мысль не прокрадывалась в его сознание. — Спасибо тебе, — наконец хрипло прошептал танцор, отдаленно понимая, что завтра будет чувствовать боль, ну и должен будет очень рано вернуться к себе домой, но, по крайней мере, на данный момент, его не заботило ничего из этого. Гарри прижал парня к своей груди, кладя свой подбородок на его плечо, укутывая в своих объятьях. — Спасибо тебе, — ответил он, наполовину погружаясь в сон. Луи слышал улыбку в его голосе и позволил себе отправиться в царство снов. Они поговорят о произошедшем и о том, как это в будущем повлияет на развитие их отношений, завтра. Сейчас оба парня были более чем счастливы, прижимаясь друг к другу и думая о том, что их тела идеально идеально сочетаются вместе.