Balance

Луи внимательно вслушивался, поняв, что Гарри забрал свой скейт от стены напротив двери. Он нервно кусал нижнюю губу, думая обо всем, что сегодня могло пойти не так, по пути к месту назначения и уже там. Луи съежился, когда услышал поворот дверной ручки, и у него появилось непреодолимое желание выпрыгнуть из кровати и побежать к двери, чтобы остановить Гарри. Он уже хотел действительно сделать это, когда неожиданно для себя услышал мягкий, умоляющий голос Зейна. — Гарри? — проснулся он. Луи мог услышать удивленный вздох, вылетевший из губ Стайлса, прежде чем он произнес что-то утвердительное, и Зейн продолжил. — Знаю, ты сказал Луи, что будешь в полной безопасности. Я понимаю, ты не хочешь, чтобы он беспокоился, но я должен знать… — Зейн глубоко вздохнул, так, что Луи услышал его даже в своей комнате (хотя парни стояли в коридоре). — Есть ли малейшая возможность, что сегодня что-то пройдет не так? Затем последовала пауза, как будто Гарри обдумывал ответ. Луи задержал дыхание, чтобы дождаться его. Когда скейтер признался тихим, мягким голосом, сердце Луи готово было остановиться. — Возможность есть. С Эйденом и бандой она всегда есть. Но если я на самом деле даже не буду говорить с ним, то этого должно хватить. Я внес свою лепту, и теперь я нужен полиции, чтобы поймать все ключевые фигуры группировки. Они будут хранить меня как зеницу ока. Зейн шевельнулся и встал на ноги. Гарри вновь издал удивленный звук, и Луи в любопытстве поднял брови. Ему хотелось видеть, что же так удивило Стайлса, и он почти встал с кровати, но все-таки решил остаться, зная, что Гарри не хотелось бы, чтобы он видел их. — Тогда увидимся на ужине, — пробормотал Зейн, чуть ли не застенчивым голосом. — Конечно, — ответил Гарри, и Луи немного расслабился, услышав улыбку в голосе своего парня. Голоса обоих звучали светлее, словно избавившись от толики напряженности. — Я приготовлю твое любимое, — проговорил Зейн, получив в ответ негромкое хихиканье. Несмотря на растущее желание провалиться в сон, Луи улыбнулся. Два самых близких для него человека замолчали, и он начал чувствовать, как начинает дремать, забыв о панике, нахлынувшей на него пару минут назад. Последним, что он услышал, был звук закрытия двери, как знак, что Гарри уже на пути к спасению своей чести. Когда Луи проснулся, он был в объятиях Зейна, их переплетенные ноги и приносящее чувство комфорта тепло тела соседа было именно тем, в чем танцор так отчаянно нуждался этим утром. Он посмотрел поверх лежащей на подушке головы Зейна, чтобы проверить время, что получилось немного нервозно. Луи увидел, что у него есть еще около часа, после чего ему надо было кое-куда уйти. Он провел пальцами по волосам Зейна; Луи всегда любил их мягкость и играл с ними, пока его сосед по квартире составлял список продуктов. Зейну, с его стороны, тоже нравилось, когда пальцы Луи зарывались в его локоны, и даже когда он спал, и Томлинсон делал это, тот слегка улыбался. Танцор думал, что это успокаивает его; в конце концов, на улице он играл роль его парня, а дома обнимал его в тепле кровати. Луи, конечно, не возражал. Нежные жесты его лучшего друга были отличным способом отвлечься от тревожных мыслей. К тому же, он был уверен, что как только он доберется до студии, все они сразу рассеются. Ну, по крайней мере, он надеялся на это. К тому времени Зейн уже проснулся и, как и ожидал Луи, повернулся так, чтобы сделать из своих рук некое подобие колыбели для него. Тот спрятал свое лицо в изгибе шеи друга с тихим бормотанием, просящим о еще одном часе сна, если ему вообще удастся заснуть. У него было достаточно времени, чтобы подготовиться к походу в студию на целый день. Зейн согласился и успокаивающе провел пальцами по нижней части шеи парня, отчего тот вздрогнул. Луи позволил своим мыслям улетучиться. Он боялся терять над ними контроль без Гарри: его присутствие было неотъемлемой частью спокойствия вечно взволнованного танцора. Зейн уже пообещал Луи оставаться с ним столько, сколько ему было позволено, поддерживая его перед предстоящим выступлением. Однако Луи знал, что это будет не совсем то же самое. Никто не мог заставить Луи забыть о проблемах таким дерзким и самодовольным способом, как Гарри. Парень согласился на предложение Луи еще немного поспать, но спустя минуту все равно поднял его из кровати. Танцор даже не осознал этого, все еще находясь в полудреме, чувствуя тяжесть в своей голове. Зейн заставил его пробежаться по всем комбинациям перед душем, и он говорил с Луи обо всех последовательностях, которые запомнил, стоя около двери в ванную. Парень не давал Луи ни секунды, чтобы подумать об отсутствии Гарри в их квартире. Они говорили о нависших над Зейном экзаменах и пируэтах Луи, утверждающего, что он сделал все повороты «Сильфиды» в меру своих сил. Его сосед по квартире, который смешил его своими наигранными поклонами, положил руку на плечо Луи, чтобы вывести его к ожидающему такси, припаркованному на улице. — Ты что, даже видеть меня не хочешь? — надувшись на друга, спросил Луи, пока забирался на заднее сиденье. — Оставлю это для Гарри, — помотал головой сосед. Уголки губ Луи автоматически поднялись вверх, как понял Зейн, из-за мысли, что скейтер вернется именно ради того, чтобы посмотреть на его повороты. — Прекрасно, — с раздражением, но все-таки немного игриво ответил Луи. — По крайней мере, он оценит хотя бы. Взгляд, которым Зейн наградил Луи, со всей полнотой выразил мысли кареглазого, как именно Гарри может наградить его, и танцор закрыл дверь машины в приступе смеха. Гарри оставался в мыслях Луи, с противоречием между оптимистичностью по поводу бесцеремонного комментария Зейна и отчаянием из-за неспособности видеть объект своей привязанности. Кроме того, больше никто, кроме как он, не мог заставить все неприятности исчезнуть с помощью одного поцелуя, поэтому когда нога Луи начала нервно постукивать по полу машины, Зейн посмотрел на парня. — Ты делал это столько раз и все еще переживаешь, Лу? — поддразнил его Зейн. Луи шутливо толкнул друга в плечо. Зейн поддерживал расслабленную обстановку от машины до раздевалки. Когда они сидели на диване у дальней стены и нога Луи вновь затряслась, рука Зейна переместилась на колено танцора. Это напомнило ему, как Зейн ему дорог, и его полная отдача еще раз подтвердила эти чувства. Луи чувствовал себя прекрасно, пока Зейну не пришлось уезжать: пребывание в чьей-то компании отгоняло все дурные мысли. Когда он был один в большой комнате, Луи чувствовал себя маленьким и беспомощным. Где-то там, далеко, Гарри готовится встать против людей, желающих видеть его мертвым. Гарри рискует своей жизнью не только ради ее спасения и очищения себя от ложных обвинений, но и для того, чтобы Луи ничего не угрожало. Он делал это, чтобы он и Луи могли идти по улице, взявшись за руки, без страха перед друзьями Эйдена, считающими танцора следующей целью. Луи будет защищен от него — это обязывало его перед Гарри. Танцор, внимательно вглядываясь в свое отражение в зеркале, почувствовал тяжесть ноши на своих плечах: резкие удары сердца и удушье заставили его голову закружиться. С каждой вспышкой боли слезы все сильнее застилали глаза, и ему пришлось сделать несколько глубоких нервных вдохов. Луи вжался в спинку стула, чтобы унять дрожь в руках и остаться в вертикальном положении. Все ложное спокойствие, которым он прикрывался рядом с Зейном, исчезло из-за страха, что Гарри может не вернуться домой сегодня вечером. Как он мог продолжать свое пустячное танцевальное шоу, когда Гарри был на улице? Действительно ли то место, о котором он говорил, безопасно? Луи сглотнул, чувствуя сухость в своем рту, и опустил голову, чтобы не видеть испуганных голубых глаз напротив. «Шоу должно продолжаться», — произнес голос Мариуса в голове танцора, но это было напрасно. Луи нужно было увидеть Гарри. Ему просто нужно было удостовериться, что полиция держит свое слово и смотрит за Гарри, используя его только как проводника и не допуская для него никакой опасности. Сохранность Гарри гораздо важнее, чем продолжение шоу, которых будет еще предостаточно. Луи словно накрыла ледяная волна, избавляя его от дрожи в руках и напряженности в теле. Шоу должно продолжаться, так и будет, но уже без него. Луи был уже наполовину готов для выхода на сцену для первого акта, очевидно, действуя на автоматизме. Его лосины и лайкру под одеждой было слишком долго снимать, так что он просто натянул мешковатый свитер и шапочку на волосы, наконец вновь посмотрев на человека в отражении. Решение принято, глаза Луи стали уже не такими испуганными, какими были прежде. Даже при том, что он совершенно не планировал вмешиваться в происходящее, просто наблюдать за Гарри, видеть, что он в безопасности, будет достаточным. Должно быть достаточным. Легкой походкой и до жути спокойный, Луи быстро перемещался из одной комнаты в другую. Взглядом он искал любого, кто мог бы остановить его, отговорить от безумно глупой идеи выйти наружу и отправиться на поиски Гарри. Ничего не замечая, Луи легкомысленно мчался к выходу, покинув театр за несколько часов до поднятия занавеса. Он думал о том, что будет делать; он собирался успешно попрощаться со своими обязанностями главного танцора, прежде чем кто-то успеет преградить ему путь. Так уж вышло, что Мариус — из всех людей разговаривающий именно с Зейном — оказался за углом в последнюю минуту. Лица обоих отразили крайнее удивление, как только их взгляды упали на Луи, выглядевшего в тот момент как-то… безумно. Их головы все еще были наклонены друг к другу, но глаза смотрели на застывшего, как олень в свете фар, Луи. Секунда замешательства — и он подскочил к двери, обогнув их и не обращая внимания на возгласы беспокойства от друга и от наставника. — Скоро вернусь! — бросил Луи через плечо; Зейн и Мариус поспешно двинулись к двери, все еще наблюдая за уходящим танцором. Как подумал Луи, Зейн догадывался о его желании с того момента, как они проснулись. Он мог предположить, что Луи уйдет за Гарри. Просто Гарри был слишком важен. Слишком. Луи не знал, что бы случилось, если бы он не вернулся обратно в театр к выступлению, и занавес — задержали бы они шоу ради него? Или же они выпустили на сцену его дублера? Лишили ли бы они его работы из-за отсутствия без предупреждения кого-то из его коллег-танцоров? Каждая подобная мысль сопровождалась хлюпаньем обуви по мокрому тротуару и шепотом сердца «Гарри, Гарри, Гарри». Луи был так сосредоточен над поисками путей нахождения своего парня, что ему потребовалось непозволительно много времени, чтобы осознать, что у его планов есть один большой и явный недостаток. Как только он оглядел окрестности, его сердце пропустило удар, а воздух покинул охваченные огнем легкие. У него не было ни единой, чтоб ее, идеи, где он находился. Луи остановился на углу двух улиц, названия которых даже не мог разобрать. Его дыхание казалось слишком громким для него самого, и мысль о том, что он сейчас упадет в обморок, пронеслась в его голове. Он прижал руку к груди, остро желая, чтобы нарастающий страх исчез и позволил ему хотя бы просто подумать. «Бестолочь!» — крикнул на Луи голос откуда-то изнутри. «Как ты мог сделать что-то настолько невероятно глупое?» Гарри предупреждал об опасностях на улице, о риске быть в одиночестве вне дома, и что он сделал? Вышел наружу, чтобы найти своего парня, который был в довольно-таки напряженных отношениях с бандой, которая, в свою очередь, нарисовала мишень на спине Луи. Мягкий всхлип вылетел из его губ, и танцор, споткнувшись, подошел к ближайшей скамейке и сел с тяжелым вздохом. Он предположил, что может вернуться в студию. Ему надо будет серьезно извиниться перед Зейном и Мариусом, особенно если учесть, что прошло совсем немного времени, и они ограничатся удивлением, а не выговором. На сердце было тяжело, он не знал, где Гарри и в порядке ли он. Он рискнул своей карьерой ради той вспышки, момента, ради абсолютно ничего, и он действительно не мог понять этого. Ему надо было попытаться ослабить хватку своей совести ради блага Гарри. Танцор подтянул ноги до груди, свернувшись в клубок на скамье. Его подбородок покоился на коленях, и его лоб наморщился из-за умственных усилий. Прохожие кидали на него любопытные взгляды, будто задаваясь вопросом, что молодой человек в такой позе и в такой неуместной одежде делает на улице Лондона. Если бы я был печально известным лидером прибыльной лондонской банды, — спросил у себя Луи, -где бы я спрятался? Если честно, у Луи не было ответа на этот вопрос, но одно предположение крутилось где-то на краешке сознания. Скейт-парк. Гарри упоминал несколько раз (в том числе в ночь их первого поцелуя, четко помнил Луи) о том, что банда часто использует эту территорию в качестве места для собраний. Это казалось слишком очевидным: зачем им каждый раз собираться на одном и том же месте, так известном и находящимся прямо напротив театра? Однако Луи совершенно отчаялся и, подумав еще немного, решил, что стоит попробовать. Что он должен попробовать. Он собрался и развернулся. Конечности отяжелели, словно налитые свинцом. Бремя его выбора с каждым шагом обратно к театру все увеличивалось. Когда знакомый путь был уже за поворотом, он замедлился. Луи не хотел быть замеченным, ему не хотелось снова входить в двери театра и отказываться от поисков. Танцор наклонил голову, пытаясь продумать, как же ему «отключить» столь узнаваемую балетную походку. Его поза, вероятно, выдавала его, но до скейт-парка ему удалось добраться без происшествий. Здесь было тихо, городские звуки не проникали сюда, и гулкие удары сердца вновь оглушили Луи. Тишина была пугающей. Нахождение здесь в одиночестве чувствовалось совершенно по-другому. Он не был так же уверен в себе как тогда, когда тело Гарри прижимало его к ограде, скрывая от остальных. Не было ничьей шеи, чтобы спрятать в ней свое лицо — никакой отсрочки для страха, постепенно захватывающего все тело. Секунды тянулись словно минуты. Луи не имел ни малейшего понятия, сколько уже он стоит без движения, уши, отвлекающиеся на каждый звук особо громкого или грубого голоса, начали ловить посторонние звуки, так напоминающие голос Гарри. Его дыхание наконец-то выровнялось, и сердце остановило свою бешеную гонку, уже не намереваясь разорвать грудь на части. Луи позволил себе пройти вдоль стороны рампы с закрытыми глазами, восстанавливая душевное равновесие. Ни Гарри, ни Эйдена еще не было. Он сделал попытку и теперь мог вернуться и продолжить шоу, зная, что выполнил свой долг как волнующийся парень. Мысли, что что-то все-таки пошло не так, еще не оставили его, но нужно было надеяться на полицейскую систему. Он должен был доверить безопасность Гарри кому-то еще. Возможно, проблема уже решена: Стайлс был в безопасности в участке, члены группировки пойманы, и Гарри стал героем. Эта мысль заставила Луи улыбнуться, и он отодвинулся от рампы, заранее начиная продумывать извинения для речи Мариусу. — Куда-то собираешься, малыш? Голос заставил все внутри Луи похолодеть. Сердце пропустило удар, и танцор понял, что совершил непростительную ошибку, закрыв глаза, даже на мгновение. Взгляд, появившийся из ниоткуда, будто отделился от тени фигуры. Луи необязательно было видеть человека, говорящего с ним, чтобы узнать его. — Эйден? — голос Луи поднялся слишком высоко, став более похожим на писк. Казалось, это еще больше раззадорило парня и садистскую улыбку, цветущую на его губах. — Оу, ты узнаешь меня, принцесса? Я тронут. Прозвище прозвучало угрожающе. Фактически, когда он услышал это из уст Гарри, земля под ногами словно завертелась. Теперь же Луи качал головой, пытаясь выбросить из головы такое нелепое сейчас сравнение. Эйден своеобразно истолковал этот жест, мгновенно разозлившись. — Ты делаешь мне больно. Я думал, у нас связь. Горло Луи мгновенно перехватило, и он попытался сглотнуть, чтобы избавиться от сухости во рту. Его руки задрожали, и он прислонился к стенке рампы, чтобы удержаться на ногах, потому что Эйден подошел еще ближе. Инстинкты самосохранения кричали Луи бежать. Конечно, он знал, что это бесполезно. Гарри как-то сказал ему: если видишь одного из банды, ты уже окружен. Луи задумался, подчинялся ли этому правилу лидер. Как бы то ни было, он понимал, что все может стать гораздо хуже. — Знаешь, теперь я вижу, почему Гарри без ума от тебя, — Эйден растягивал слова, не обращая внимания на движения Луи. — Ты гораздо привлекательнее, чем большинство из тебе подобных картинок, выставляющих себя на показ. И твоя фигура просто убивает. Поскольку голодный пристальный взгляд Эйдена был обращен прямо на танцора, в голове Луи запечатлелось только одна фраза. Он умрет. Очевидно, Эйден загнал его в угол по определенной причине, и Луи искренне сомневался, что они сейчас будут обсуждать позитивные отклики в газетах о его навыках танца и внезапно нагрянувшей популярности. — Пожалуйста, — просипел Луи, — я ведь ничего тебе не сделал!.. Тем временем Эйден уже прижал руку к стене около головы Луи, стоя примерно так же, как стоял Гарри. Вдобавок к панике Луи, он увидел что-то металлическое и потенциально опасное, мелькнувшее на поясе Эйдена. — Не соглашусь, Балерина. Ты забрал кое-что у меня. Кое-что очень важное. Луи совершенно ничего не понимал: как он мог украсть что-то у человека, с которым ни разу не встречался лицом к лицу? Вместе с этим он не мог сообразить, откуда каждое из ласковых прозвищ Гарри было известно главарю банды. — Я не понимаю… — попробовал Луи. Мир вокруг него по краям становился фиолетовым, но он почувствовал, как Эйден еще больше прижимается к нему. Невнятный звук вылетел из его рта, и он не смог больше смотреть на своего преследователя, повернув голову в сторону. Горячее дыхание Эйдена опалило ушную раковину Луи. Это было бы слишком интимно, если бы не было так некстати. Даже не смотря, Луи мог увидеть усмешку на лице Эйдена. — Гарри, мой дорогой. Ты забрал у меня Гарри. Луи вздрогнул, ему не понравилось, как имя Гарри вылетело изо рта Эйдена. Стоящий напротив танцора хихикнул в ответ на собственную несмешную шутку и отбросил волосы со лба, чтобы получше разглядеть тело Луи, пойманного в ловушку. — Боже мой, какой эмоциональный, это прекрасно! В постели ты такой же? Держу пари, ты выглядишь невероятно мило, когда стонешь. Каждое слово било по напряженным нервам Луи; ему хотелось закричать, позвать на помощь. Сделай он это, откликнувшийся тоже оказался бы в опасности: как бы сильно не был напуган Луи, он никого больше не подставит так жестоко. — А ведь Гарри заставлял тебя стонать, дорогуша? — казалось, Эйден не нуждался в ответе. Его бедра касались бедер Луи, лезвие ножа терлось о ткань слишком обтягивающих леггинсов танцора, касаясь выступающей косточки таза. В равной степени это было как сексуальным домогательством, так и угрозой. — Ты забрал что-то у меня, поэтому будет справедливым забрать что-то у тебя, — продолжил Эйден, уже более холодным и обыденным голосом. Луи слышал одобряющие смешки тех, кого не мог видеть в темноте парка. У них многочисленная компания, это было ясно. — Я сожалею, — прошептал танцор сквозь застилающие глаза слезы и бьющую тело дрожь. — Пожалуйста. — Теперь Луи сожалел, что отказался от уроков самообороны, которые несколько раз предлагал Гарри в прошлом месяце. Возможно, тогда бы у него была хоть малейшая идея, как действовать в этой ситуации: может, тогда бы у него был шанс добраться до студии и спрятаться. — Думаю, немного поздновато для извинений, — ответил Эйден почти сочувствующим тоном. — Но мне действительно нравится, когда ты просишь. Мне кажется, у Гарри тоже получалось неплохо. Он тоже старался, до тех пор, пока я не перерезал ему глотку. Звук, который издал Луи, был чем-то средним между кашлем и всхлипом. Нет. Такого не может быть, чтобы Гарри был мертв. Гарри не может быть мертвым. Эйден все еще думает, что он в тюрьме, они были осторожны. Он лжет. Испуганный парень понимал, что Эйден ждет от него необходимой реакции, и поэтому он быстро сделал расстроенный и не понимающий вид. — Он сейчас в тю-тюрьме, — заикаясь, ответил Луи, поражаясь взявшейся из ниоткуда уверенности в голосе. — Ты знаешь это так же, как и я. Несмотря на неотступные мысли, что Эйден говорил правду, Луи замолчал. Он был готов упасть в обморок, если бы главарь сказал бы что-то в противовес. Рука Эйдена приподняла голову Луи за подбородок и приблизила лицо танцора. Танцор чувствовал, как внимательный взгляд Эйдена проникал в его голову, пытаясь отыскать в ней следы лжи, и парень понял, что хотя бы в этот момент карты были в его руках. — Если ты думаешь, что решетка спасет его, ты ошибаешься, — выплюнул Эйден. Вся видимость флирта разом пропала, и в глазах парня осталась только злость. — Он будет умолять сохранить ему жизнь. Или, возможно, наоборот попросит о смерти, когда узнает, что мои руки в твоей крови. Вместе с этими словами стало понятно, что Гарри жив, поэтому беспокойство о нем мгновенно превратилось в беспокойство за себя. Очевидно, выражение лица Луи чем-то разъярило Эйдена, потому что в следующую секунду его рука со всей силы обжигающе ударила танцора по щеке. Луи прикусил язык и повернул голову обратно, ему ничего не удалось сказать, несмотря на дикую боль и саднящую кожу. — Не радуйся смерти, принцесса. Сперва я весело проведу с тобой время, можешь быть в этом уверен. Пальцы Эйдена оказались у пояса его обтягивающих леггинсов, стащив их так, чтобы оголить кожу бедер. Прикосновения Эйдена были горячими и не такими нежными, как это делал Гарри в том же месте. Еще немного ниже — и будет заметен след Гарри возле выпирающей косточки, и Луи был уверен, что Эйдену не стоит это видеть: это нарушило бы легенду и подтвердило связь Луи и находившегося в ложном заключении Гарри. — Я собираюсь заставить тебя кричать, Балерина, — прошипел Эйден, прежде чем грубо впиться в губы танцора. — Как будто, блять, ты сможешь, — прозвучал в кристально-чистой тишине голос, который заставил ноги Луи ослабеть больше, чем когда-либо могло прикосновение руки Эйдена.