Нельзя любить и уважать Других, как собственное я, Или чужую мысль признать Гораздо большей, чем своя.
— «Поет ли птица или нет из спутанных тенет?» Ханна в изумлении подняла голову. Не такой реакции она ожидала на свое признание. Ви, поняв, что ему удалось завладеть ее вниманием, продолжил: — Полиция не стала бы преследовать тебя в Ред Грейв Сити. Даже если бы у них были полномочия, чтобы действовать на зараженной территории, они бы сюда не сунулись. И уж точно не зашли бы так далеко: в городе до сих пор полно демонов, — гулкое эхо возвращало обрывки фраз. — Это Департамент приоритетных расследований. — Почему ты так думаешь? — поинтересовалась Ханна. — Департамент занимается случаями, подобными твоему. Без понятия, как они тебя выследили, но, поверь, сдаться им — плохая идея. Помочь тебе — не в их интересах. Они запрут тебя в лаборатории и будут проводить бесконечные исследования. Или же сделают из тебя живое оружие. Заставят убивать во имя правительства. «Юность не может цвести в кандалах», Ханна. Ты очень быстро пожалеешь о своем решении. Белоснежная стерильная комната. Люди в защитных костюмах, за стеклами герметичных шлемов не видно лиц. Множество трубок, тянущихся от непонятного назначения приборов. Собственное тело, зафиксированное на стальном операционном столе и утыканное иглами. Ханна резко поднялась, прогоняя наваждение. Страх сконцентрировался в животе холодным комком. Она похромала в ту сторону, где должен был быть выход. Птица перекинулась со своим владельцем парой слов, а затем догнала Ханну и, обхватив лапами ее плечи, подняла в воздух. — Так будет быстрее, — пояснил Ви, поравнявшись с ними. Он парил в воздухе, стоя на сером облачке тумана и упираясь в него тростью. Ханна решила ничему не удивляться. Фонарик, который Ви сжимал в свободной руке, служил единственным источником света. Каменный коридор пошел под уклон. Запах сырости усиливался. Ханна не спрашивала, куда они направляются. Лишь бы убраться подальше отсюда.***
Кашель не проходил, заставляя буквально сгибаться пополам. Легкие покалывало изнутри, и каждый новый вдох давался с трудом. Сколько времени у него в запасе? Ви рефлекторно дернул плечом, почувствовав осторожное прикосновение Ханны. Приступ постепенно спадал. — Что с тобой? — тревога в ее голосе казалась чем-то непривычным. Чужим его миру, где единственный смысл существования — выжить. В последний раз кашлянув, Ви выпрямился. Не хватало еще, чтобы она видела его слабость. — Я болен, — лаконично пояснил он и поспешно добавил: — Не заразно. — Это из-за них? — Ханна кивнула в сторону его фамильяров. Ее глаза лучились беспокойством. Грифон, рассевшийся на дереве, разразился гневной тирадой на тему, что кое-кто не ведает благодарности за спасение своей задницы. В небольшом полуразрушенном домике, куда выходил тоннель, им встретилось несколько эмпуз. Сражение было коротким. Пока фамильяры расправлялись с врагами, напуганная Ханна лишь наблюдала за битвой со стороны. — Врожденное, — нехотя ответил Ви. Почти не соврал. Ханна едва заметно покачала головой, что, должно быть, выражало недовольство его немногословностью. — Твоя болезнь излечима? — осторожно, словно сомневаясь, что хочет услышать правду, спросила она. — Мне остается лишь надеяться. И искать лекарство. Он поднял вещи: трость, книгу, выскользнувшую из внутреннего кармана плаща, и фонарик. К счастью, стекло оказалось целым. Сейчас свет был без надобности: в утренних сумерках легко найти дорогу, но в будущем он пригодится. Небольшой садик порос сорняками. Было заметно, что за участком никто не ухаживал. Ви осмотрелся, раздумывая, куда идти дальше. Они сейчас в нескольких кварталах от дома Спарды. Наверняка с тех пор, как Ви в последний раз здесь был, местность изменилась. Люди из Департамента потеряли их, но надолго ли? Как добраться до Фортуны, города-хранителя знаний Ордена меча, если у них на хвосте правительственная организация? Горизонт стремительно светлел. Ханна, несколькими движениями протерев сиденье, села на скамейку, покрытую облупившейся краской. Ви стиснул трость. Возможно, очень скоро его кожа так же потрескается и начнет отпадать слоями. — Спать собралась? — возмутился Грифон, свесившись с толстой ветки. Тень флегматично наблюдала за ними. — Я думала, твоему хозяину не помешает передышка, — Ханна с сомнением посмотрела на Ви. — Нам лучше поторопиться, — решительно ответил он. Накатила волна слабости. Поколебавшись, он опустился на противоположный конец скамьи, положив рядом фонарик и трость. — Только на пять минут. Тишину нарушало лишь их дыхание и шорох листвы — Грифон пытался поудобнее устроиться. Ни городского шума, ни пения птиц — наверняка они улетели, как только все началось. Босые, перепачканные ступни Ханны упирались в сухую землю. Слева, на большом пальце, ноготь прорезала горизонтальная трещина. Тут и там виднелись мозоли. Перехватив его взгляд, она скрестила лодыжки и спрятала ноги под скамью. — Когда все пошло не так? Ви не сразу уловил суть вопроса. — Я имею в виду… В твоей жизни. Почему ты оказался здесь, в разрушенном городе? Вместе с двумя прирученными… — она запнулась, но затем уверенно добавила: — демонами. Губы Ви непроизвольно сжались. Он уткнулся в землю невидящим взглядом. Когда все пошло не так? Может, когда Малфас преградила путь, а он едва мог сражаться? Он потерял непозволительно много времени в этой почти безнадежной битве, из последних сил прячась за укрытиями и уклоняясь от ударов, пока его фамильяры пытались одолеть слишком сильного противника. Для каждого из них это был бой на пределе возможностей. После этой битвы Ви отключился. Грифон едва привел его в чувство. Может, когда он нашел Уризена мертвым и впитал лишь крохи былой демонической силы? Ви понимал: могло быть и хуже. Он сумел выиграть немного времени. Время. Его худший враг. Гибель Уризена — точка невозврата к прошлому. Ви не обнаружил около поверженного демона ни Данте, ни Неро. Клипот начал разрушаться. Это значило только одно: кто-то добрался до его корней в подземном мире. После того, как все закончилось, должны ли были те, с кем Ви недолго сражался бок о бок, его искать? Могли ли? Без разницы. Он ощущал себя преданным. В который раз. Или, быть может, все пошло не так еще раньше? В прошлой жизни? Когда на их дом напали? Или в тот день, когда он появился на свет в семье Легендарного Темного Рыцаря? Рука сжалась в кулак от одного воспоминания о Спарде. Ханна ожидала ответа. Ви раздумывал, как много можно сказать. Все, что слышит она, слышит и ее демон. Тварь внутри нее ослабла после поражения, но надолго ли? Как скоро монстр вернется и вновь перехватит контроль? Ви должен быть к этому готовым. Он повернулся к Ханне. Ее волосы — светлые, волнистые, доходящие до плеч, — качнулись в такт, когда она наклонила голову. Открытый взгляд темно-карих глаз выражал не только любопытство, но и сочувствие. Ви едва ли был способен понять, почему ей небезразлична болезнь абсолютно чужого человека. И без того простоватые черты ее лица еще больше портили редкие пятнышки веснушек, — внешность этой девчонки сложно было назвать идеалом. Ви не к месту пришло в голову, что при других обстоятельствах он вряд ли обратил на нее внимание. Уголки ее губ приподнялись, но на загорелой коже проступил румянец смущения, — наверное, он изучал ее слишком пристально. Улыбка, пусть даже несмелая, но искренняя, очень шла Ханне. Делала ее по-настоящему красивой. Танцуя, вжившись в очередную роль, эта девушка наверняка улыбается иначе. Становится другим человеком, приковывая восхищенные взгляды зрителей. Он не видел ее на сцене. Но здесь, сейчас, она выглядела до странности обычной. Ханна казалась такой тоненькой и легкой, будто достаточно одного дуновения летнего ветерка, чтобы ее унесло прочь. Но она балерина. За этой хрупкостью скрывалась незаурядная выносливость, достигнутая часами, днями, месяцами и годами упорного труда. — «И, вспорхнув на воздух, начинают танец дня», — произнес Ви вслух. — Я не забыла свой вопрос, — мягко упрекнула Ханна. — Но если не хочешь — ничего не рассказывай. Я вовсе не уверена в том, что действительно готова услышать твою историю. — Не люблю говорить о себе, — Ви достал забившийся между досок скамьи сухой лист и смял его в пальцах. — Но тебе, так и быть, все расскажу. Однако не раньше, чем ты избавишься от своего «постояльца». На мой скромный взгляд, он здесь третий лишний, — прежде, чем она успела вставить хоть слово, он добавил, отвечая на невысказанное сомнение: — Да, я считаю, что твою проблему можно решить. Но если сдашься — проиграешь. Не теряй надежды. Борись. Сражайся за свою жизнь. Ви поднялся. Грифон немедленно сорвался с места. — Нужно доделать кое-какие дела. Потом мы уйдем из города. Здесь Департамент рано или поздно нас найдет. В той стороне, — он указал направление тростью, — должен быть еще один дом. Собери все, что нам пригодится. Тень будет с тобой, пока я не вернусь. Демон послушно подошел и растянулся у подножия скамейки, положив голову на лапы. Только навостренные уши выдавали то, что зверь начеку. — Она задержит противников и даст тебе время сбежать. Ни в коем случае не ввязывайся в бой. Если соседний дом заброшен, и там ничего полезного, или его вовсе снесли, просто подожди меня. На лице Ханны отразилось непонимание. Кажется, она хотела задать не меньше сотни вопросов, но вместо этого задала лишь один: — Почему ты мне помогаешь? — «Если горе у других — как не мучиться за них? Если ближнему невмочь — как же можно не помочь?» — стихи каждый раз приходили ему на выручку. — Шекспир! — ядовито отметил Грифон. Ханну, похоже, цитата не впечатлила. Ви оперся на трость. Нужные слова никак не находились. Наконец он произнес: — Я болен. Ты одержима. Не проще ли искать спасение вместе? — он сделал несколько шагов по дорожке, ведущей к калитке, но затем остановился и добавил, не оборачиваясь: — Если я умру, — даже сейчас, когда он в них сам толком не верил — или не желал верить? — эти слова давались с трудом: — я не хочу провести последние минуты в компании одних демонов. Ханна вскочила с места. Но, удаляясь, он не услышал ни шагов, ни оклика. Когда они уже переходили улицу, Грифон не выдержал: — Это что сейчас было?! Ви, ты мозгов лишился? Жизнь уже не дорога? Зачем тащить с собой бомбу замедленного действия? Я бы еще понял, если бы она была похожа на твою мамочку, — еще ни разу Грифон не был так возмущен. — Но у нее глаза карие, как кусок отборного… — многозначительная пауза, — шоколада. Или если бы она была супермоделью. Но, как на мой личный вкус, она похожа на девчонку с захолустной фермы. Еще сотню таких найдешь. Только сначала реши наши проблемы. А эта плясунья доведет тебя до беды! Точно доведет! Потом не жалуйся! Грифон прервал свой монолог, то ли не дождавшись реакции, то ли просто переводя дыхание. — Выговорился? — снисходительно спросил Ви, криво усмехнувшись. — А теперь реши простое уравнение.