Я слышу зов, неслышный вам, Гласящий: — В путь иди! — Я вижу перст, невидный вам, Горящий впереди.
Когда она встала, ноги не слушались. В горле застрял комок. Ви тоже поднялся с места, тревожно вглядываясь в ее лицо. Прежде, чем он успел сказать хоть слово, Ханна обняла его. Так судорожно, будто пыталась удержать в этом мире. Не дать уйти безвозвратно. Голова приникла к его груди. — Ханна? — позвал Ви. Она не отозвалась. Только крепче сжала в объятиях. Его руки осторожно сомкнулись на ее плечах. Он бережно погладил ее по спине. Эти прикосновения успокаивали. Она ведь совсем не то хотела сделать. Ханна отстранилась только затем, чтобы коснуться его губ своими. Этот поцелуй был смелее, чувственнее и — она понимала — отчаяннее. Сделав шаг назад, она уперлась в столик, за которым они играли. Прислоненная к нему трость начала падать, но Ви вовремя подхватил ее и положил на столешницу. Ханна, обернувшись, попробовала расшатать хлипкий на вид предмет мебели, а затем отложила трость в сторону и уселась рядом. Ви придвинулся ближе — лицо Ханны залилось краской, когда ее ноги оказались по обе стороны от его бедер. Ощутив легкие, невесомые поцелуи на шее, она запрокинула голову. Возбуждение отдалось приятной щекоткой внизу живота. Ви снял перчатку, и его руки скользнули ей под майку. Ханна требовательно перехватила его левое запястье, заставляя избавиться от браслетов и кольца — они раздражающе холодили кожу. — Грифон появится здесь не позднее, чем через пять минут, — шепотом предупредил Ви. — Найдем более удобное место, — он протянул руку, чтобы помочь Ханне встать, и тут же поспешно опустил вниз. Но короткого взгляда оказалось достаточно. На тыльной стороне ладони, которую раньше покрывала перчатка, тоже зияла трещина — длиннее и глубже первой. Ханна попыталась улыбнуться. Притвориться, что ничего не заметила. Моргнув, сдержать подступившие слезы. Не смогла. Вместо этого она заговорила. Сбивчиво, невнятно произносила лживые слова о том, что все будет хорошо. Вопреки стараниям все это звучало слишком фальшиво. Слишком неискренне. Да и кого она пыталась убедить? Его? Себя? Она лгала, неотрывно смотря ему в глаза. То и дело утирая предательские слезы. Ощущая, как демон внутри злорадствует. Ви слушал ее, не перебивая. Удивление на лице сменилось растерянностью. Она все испортила. Раньше ей лучше удавалось скрывать свои чувства. Танцевать, лучезарно улыбаясь, даже когда мышцы болели, а пальцы ног, казалось, пронзают иглы. Она втайне гордилась своей стойкостью. Но физическую боль вытерпеть проще. — Извини, — никакие извинения не вернут утраченный момент. — Давай не будем терять времени. Ви приложил палец к ее губам. — Я умру, — он спокойно подтвердил все то, что не было сказано вслух, но отчетливо угадывалось между строк: — И ты тоже. Сотни возражений — снова лживых и фальшивых, но в которые хотелось верить, — она так и не смогла озвучить. В повисшей тишине было слышно, как где-то жужжит муха. Подождав, пока она осознает его слова, Ви произнес: — «Рожденному в земную часть придется снова в землю пасть». Рано или поздно умрет каждый. Вот только их время исчисляется днями. В лучшем случае — неделями. Но она не осмелилась произнести это вслух. Боялась испортить все еще больше. — Не нужно спать со мной только потому, что я умираю, — Ви натянул перчатку, прикрывая трещину. — Я еще не настолько лишился гордости. Она молча наблюдала, как он надевает браслеты и кольцо. — И еще. Хоть «благодарный воздает сторицей», но не стоит. Ханна избегала встречаться с ним взглядом. Наверное, в последний раз ей было так стыдно в средней школе, когда она объясняла маме, почему получила оценку «С» за тест по литературе. Ви наклонился и поцеловал ее в лоб. Погладил по щеке. Это немного смягчило неловкость. — «Прошу у друзей извиненья — зачем наобум я мысль о грядущей кончине привел им на ум?» Тебе не обязательно торопиться. — Дурак, — не выдержал в коридоре Грифон. — Хоть какую-то выгоду извлек бы из своей болячки. — Он подсматривает? — ужаснулась Ханна. — Что ты! — возмутился пернатый, влетая в комнату. — Только подслушиваю. Грифон приземлился на столик рядом с ней. И это была плохая идея. Раздался треск, столешница наклонилась. Ханна попыталась вскочить, но столкнулась с взлетающим фамильяром. Не удержав равновесие, рухнула прямиком на Ви. — Цел? — спросила она, приподнимаясь и с тревогой глядя на него. — Цел. А вот святая вода едва не разбилась, — ответил он, держа руку в кармане плаща. Трость соскользнула с наклоненной столешницы, больно ударив Ханну по ягодицам. Грифон ехидно засмеялся. — Я, кажется, сейчас лежу как раз на этой бутылочке, — опасливо сказала она. — Это не бутылочка. Просто ты мне нравишься, — без всякого стеснения ответил Ви. — Святая вода в другом кармане. Ханна покраснела. Снова. Осторожно встала и помогла подняться Ви. Придирчиво осмотрела его руки на предмет царапин. Боясь обнаружить другие трещины. — Ты локоть ушибла, — сообщил он, перехватывая ее руку. — Правда считаешь, что у нас есть будущее? — вдруг спросила она. Он кивнул: — Постарайся поменьше думать о плохом. Это только усиливает твоего демона, — отпустив ее, он поднял с пола трость и осмотрел изувеченный столик: — Думаю, починят. — Смоемся до того, как добрые фермеры проснутся, — предложил Грифон, рассевшийся на холодильнике. — Не очень-то красиво, — заметила Ханна. — Сама сломала, сама и расплачивайся, — нахохлился тот. Ви напомнил, что завтра всем рано вставать. Призвал Тень, которая тут же посмотрела на Ханну. Бессменный тюремщик демона. Ханна подняла с пола ручку, сброшенную Грифоном и собрала салфетки. Пожелав всем спокойной ночи, ушла в отведенную ей комнату. Выбрав одну из трех стоящих там кроватей, расстелила чистое белье на нижнем ярусе. Тень одним прыжком взобралась на верхний. Глядя, как угрожающе прогнулась сетка, Ханна испугалась, что разрушения не ограничатся столиком. К счастью, кровать выдержала. Она не стала гасить свет. Ви прав. Стоит подумать о хорошем. Подвинув тумбочку поближе, Ханна разложила на ней салфетки и начала писать.***
В каждом городе есть подобное заведение. На первый взгляд кажется, что здесь, как и в любом баре, люди собираются, чтобы отдохнуть вечером и пропустить стаканчик-другой. Они пьют, разговаривают и смеются, собираясь небольшими компаниями. Иногда дерутся, и тогда охранник просит их выйти на улицу. Вот только чужаков в такие заведения не пускают. «Все столики заняты». Если только ты не знаком с нужными людьми. Сюда приходят не за выпивкой и весельем. Здесь ищут работу. За которую, в большинстве случаев, недолго и угодить в тюрьму. Такие места существуют только для двух категорий людей. Наемников и посредников. Бар «Колесо Фортуны» был именно таким заведением. — «Особой» работы не предвидится, — сказал Гейл, местный посредник. Слишком молодой и слишком наглый. — Да и платят за нее нынче гроши. Но есть много других, обычных дел. Неплохо заработаешь, если не боишься замарать руки. Гейл отхлебнул глоток дешевого виски, с сомнением покосившись на стакан колы, стоящий перед Данте. Что поделать, клубничный шейк здесь не подают. — Не пьешь? — спросил Гейл. — Если умеешь управляться с винтовкой и руки не трясутся… — Меня интересует только «особая работа», — перебил Данте. — Желательно подальше отсюда, — меньше всего сейчас ему хотелось торчать в Фортуне. — Деньги что ли не нужны? — скривился Гейл. От него крепко несло спиртным. — Подойдет любая плата, — ответил Данте. Взгляд его привлекла женщина, в одиночестве сидящая за барной стойкой. Яркий топ соблазнительно обтягивал грудь. Длинные ножки. Даже в полумраке было заметно, что кожа у нее смуглая. Если она встанет, можно будет заценить задницу. Перед ней стоял бокал с вином, к которому она не прикасалась. Что она здесь делает? Не похожа ни на наемницу, ни на проститутку. — Ну, как знаешь, — сказал Гейл. — Я позвоню, когда что-то нарисуется. — Если я еще буду в городе, — ответил Данте. — Может, уеду туда, где работа найдется. Незнакомка поднялась с места — зад оказался что надо, — и, спросив разрешения, подсела за один из столиков. Наконец пригубила вино: на кромке бокала остался след вызывающей ярко-красной помады. Длинные темные волосы свободно рассыпались по плечам. Глаза — темные, большие, глубокие — смотрели слишком напряженно и внимательно. Будто она ждала или искала кого-то определенного, и боялась этого человека упустить. Она была красива. Но именно глаза, в которых читалось редкое сочетание отчаянной смелости и ума, делали ее такой привлекательной. Данте бы непременно подошел и познакомился, но на ее безымянном пальце блестело обручальное кольцо. И это тоже не вязалось с общей картиной. Замужние женщины, когда ищут приключений, обычно снимают кольца. Даже сейчас, когда он видел ее лицо, затруднялся определить возраст. Ей могло быть от двадцати пяти до тридцати пяти лет. Вряд ли старше. За столиком тут же притихли. Улыбки стали натянутыми. Данте мог бы поспорить, что очень скоро сидящие рядом с ней люди поднимутся с места, «вспомнив» о срочных делах. — Даже не думай, — сказал Гейл, проследив за его взглядом. — Департамент. — Они обычно одеваются, как на похороны, — возразил Данте. — Эта поумнее. Приоделась получше и беспалевно так расспрашивала здешних. Тоже интересовалась «особой» работой. И какой-то девчонкой. Типа, ее подруга. Только не проканало. Лет пять назад здесь кое-какое дерьмо случилось… — Слышал, — Данте, отложив соломинку на салфетку, отпил из своего стакана. — Тогда ее коллега тут крупный кипиш поднял, — Гейл понизил голос, так что Данте пришлось слегка наклониться, чтобы его услышать. — Грозился замок Ордена развалить, да его отстранили из-за жалобы местных. Она следом приехала, закончить начатое. Долго ее люди по городу шныряли. Собирали остатки Адских врат. Ни камня не оставили. Ее здесь сразу узнали. Охрана чуть не обосралась, когда она пожаловала. От нее так и несет неприятностями, — поболтав виски в бокале, покрытом грязными разводами, Гейл доверительно сообщил: — Когда прошел слушок про возвращение Департамента, я думал, что они снова по замку шариться будут. Но они засели в местном полицейском участке. Туеву хучу помещений на свои нужды отобрали. И судя по всему, будут сидеть там долго. — А зовут ее как? — спросил Данте из чистого любопытства. — То ли Маргарет, то ли Меган. Я уже и не помню. Данте неторопливо допил свою колу. Там где Департамент, там и демоны. С отъездом придется повременить.***
Его разбудил грохот двери и рык Тени. Проворно вскочив с кровати, Ви бросился в ту сторону, откуда доносился звук. Грифон метнулся за ним. Ханна, отчетливо различимая в свете луны, медленным шагом направлялась к курятнику, обитатели которого уже подняли переполох. В руках блестел кухонный нож. Тень, бросившись со спины, сбила Ханну с ног. Вывернувшись, та несколько раз полоснула фамильяра ножом. Было отчетливо заметно, что ее глаза светятся красным. Тень отскочила, готовясь к новой атаке. — Остановись! — велел Ви, обращаясь к Ханне. — А иначе что? — засмеялся демон. — В гости к курам собрался? — начал было Ви, но тут вклинился Грифон: — Наша красавица встала поесть среди ночи. Говорю же, скоро растолстеет. — Иди в дом, — снова обратился Ви к демону. — Тебе нужны неприятности? — Это всего лишь пара кур, — новый смех. — Все решат, что это был койот. — С ножом? Ты хоть слышал о соответствии характера повреждений? — Ви обернулся. На крыльце хозяйского дома зажегся свет. Фермер вышел наружу с ружьем. — Посмотри. Сейчас все проснутся. — Я и их убью. Все равно их пропажу обнаружат только спустя пару дней, — похоже, демона забавляла его беспомощность. Ви вздохнул. Достал из кармана святую воду. — Я обещал Ханне, что не позволю ей убивать под твоим контролем. Похоже, настало время выполнить обещание. — Ты блефуешь! — демон отошел на несколько шагов. Хозяин, держа ружье наизготовку, двинулся к курятнику. Тень, раны которой уже затянулись, выжидала, неотрывно глядя на Ханну. — Поговорим в более спокойной обстановке? — спросил Ви. — Потом, если не передумаешь, можешь убивать хоть кур, хоть гусей, хоть фермеров. Я еще корову там видел. — Запасемся говядиной, — хихикнул Грифон. Ханна зашагала к домику. Ее походка едва уловимо изменилась — хотя Ви затруднялся точно определить, в чем именно. Тень побежала за ней, то и дело издавая короткий рык. Грифон полетел следом. Фермер осматривал курятник. — В чем дело? — спросил Ви, как только тот вышел. — Куры нас разбудили. — Опять сраные еноты яйца воруют, — буркнул хозяин. — Позавчера только пристрелил одного такого паршивца. А может, и чего похуже забрело. — Нам лучше запереть окна? — Ви оперся на трость. — Лучше заприте. Еноты еще и жратву воруют. Жаль, что потравить их не получилось, — фермер зевнул. — Спать не дают, — споткнувшись о забытый сыном мяч, изо всех сил его пнул, угодив в стену курятника. Птицы снова всполошились. Он зашагал обратно. Ви направился к домику. Ханна сидела на стуле, зло буравя Тень и Грифона взглядом. Нож все еще поблескивал в руке. У всех троих напряженные позы: за малейшей угрозой со стороны противника последует атака. Он нашарил на стене выключатель. Как только зажегся свет, Ви обратил внимание, что глаза и нос Ханны припухли. Будто она долго плакала. — Ты пытаешься манипулировать моей привязанностью к этой девочке, — сказал он демону, усаживаясь напротив. — Но я дал ей обещание. И не намерен его нарушать. Если будешь навлекать на нас неприятности, мне придется прикончить тебя. — Как знаешь, — Ханна вновь зашлась злобным смехом, казавшимся чужеродным. — Я не стану никого убивать до поры, до времени, — она неотрывно смотрела на него. — Мы заключили сделку. Ты поможешь мне вернуть истинную форму, а я отдам тебе эту шлюху. Пользуйся сколько влезет, — демон оскалился и добавил: — Только она своими глазами увидит, что ты натворил. И возненавидит тебя. — «Правда, сказанная злобно, лжи отъявленной подобна», — Ви положил трость на колени. — Я это и без тебя прекрасно знаю. Он знал. Ханна была добра к нему. Только она не знала, что он за человек. И что вознамерился сделать. Он совсем не такой, каким она его считает. Она доверяет ему, хотя он того не заслуживает. Тварь все еще смотрела на него — пристально, оценивающе. Так, должно быть, хищник смотрит на добычу. Демон, конечно, лжет ему: и его, и Ханну он собрался убить в первую очередь. Первое, что он сделает, вырвавшись на свободу. А пока демон просто манипулировал Ви. Не мешая их сближению, враг позволял ему все больше привязываться к Ханне. Заставлял еще сильнее желать ее освобождения и стремиться к цели. Прекрасно осознавая, что даже при помощи трех фамильяров Ви никогда не одолеет его в истинной форме. И даже святой воды окажется недостаточно, чтобы его уничтожить. — Не доставляй неприятностей. Дай нам уйти, когда все закончится. А потом делай, что посчитаешь нужным, — Ви крепче сжал в руках флакон. «Тот, кто позволил вам обмануть себя, знает вас». Пускай демон и дальше считает, что Ви ни о чем не догадывается. — Так тому и быть, — по губам Ханны скользнула гадкая ухмылка. Она поднялась, бросив нож на пол, и пошла в сторону своей комнаты, где все еще горел свет. Ви последовал за ней, наблюдая, как демон укладывается в кровать и накрывается простыней. Тварь не переставала хищно скалиться. Повсюду: на прикроватной тумбочке, на полу, на подушке, — были разбросаны густо исписанные салфетки. Возможно, новые послания от демона. Ви наклонился, чтобы собрать этот мусор. Ханне лучше не знать, что она снова была под чужим контролем. — Ви? Что ты здесь делаешь? Он вздрогнул и поднял голову. Ханна удивленно смотрела на него. — Просто услышал шум, — он поднял очередную салфетку. Это как-то придется объяснить. Тень, открыв лапой дверь, просунула голову в комнату. Подошла к Ханне и подозрительно принюхалась. Удовлетворившись результатом, запрыгнула на верхний ярус кровати. Ви сгреб салфетки с тумбочки. — Оставь, — тихо попросила Ханна. — И не читай. Это личное. Ви ничего не спросил. Просто положил смятые салфетки обратно. Она устроилась на кровати, обхватив колени руками. Бережно подняла с подушки одну из салфеток. Ви сел напротив, прислонившись к железной опоре второго яруса. Если захочет — сама заговорит. — Я тут решила последовать твоему совету и подумать о хорошем. О будущем, — она уткнулась лбом в колени. Теперь он не видел ее лица. Следующие слова он едва разобрал: — Только я что-то расстроилась немного. Нелегко верить в будущее при таких обстоятельствах. Но ответить было нечего. Он услышал тихий всхлип. Ханна подняла голову и вытерла глаза салфеткой, которую сжимала в руках. «49) купить тете нов», — дальше буквы поплыли от влаги: «етром». «50)… апе… больше всех…» На ее щеке остался чернильный след. Взгляд Ханны сфокусировался на испорченной салфетке. Мгновение спустя смятый комок бумаги полетел в угол. Тень тут же дернулась — кровать заскрипела. — «Готова с первым дуновеньем исчезнуть навсегда»? — спросил Ви. — Сдаваться рано. — Пойду, умоюсь. Вряд ли она поверила его словам. Едва Ханна вышла, как послышался ехидный голос Грифона: — На кухню? Жрать? Разжиреешь — будешь ножками топать! Я вам не грузовой вертолет! Ви посмотрел на мятые салфетки. Записано ли там и его имя? Но, так это или нет, в конечном счете никакой разницы. Это ничего не изменит. Чем больше она к нему привяжется, тем больней ей потом будет.***
На луну набежали тучи. Ви сел на порог, вглядываясь в темноту. Иногда тишина прерывалась квохтанием кур, которые до сих пор не могли успокоиться. В комнате Ханны погас свет. Скрипнула входная дверь. Раздался цокот когтей по дереву. Грифон молча уселся рядом с Ви. Через некоторое время, не выдержав, потянул клювом за край одежды. — «Весь день на небе — да не в раю»? — Ви отнял у него плащ. — Надоело мучить Ханну, пришел донимать меня? — Поговорить надо, — необычно серьезно сказал Грифон. — О нашей красавице. — Снова? — Ви отвел взгляд. — Мне она по душе, — неожиданно признался фамильяр. — Вежливая девушка. Не обзывает меня «цыпленком» и не лезет драться. Вряд ли на тебя польстится кто-то получше, — Грифон обошел его и встал впереди. — Если мы ухитримся не сдохнуть после всей этой истории, будь умницей. Соври ей. Скажи, что всю жизнь был лапочкой. Ходил в воскресную школу и учился играть на скрипке. Родился и вырос в приличной семье. Все в таком духе. В Фортуне будет заварушка, но мы скажем, что понятия не имеем, чего там стряслось. — Ага, небольшой бардак в городе произошел без нашего участия, — съязвил Ви. — Именно, — подтвердил Грифон. — Если мы к тому моменту будем достаточно далеко, она, может быть, даже ничего не узнает. Зажегся свет. Послышались тихие шаги, следом — скрип двери. Ханна молча села рядом с ними, прерывая тяжелый разговор. Улыбнулась, взяв Ви за руку. Их пальцы переплелись. Когда придет время, он должен поступить с ней правильно.