«Ответь, когда вернешься ты Для всепрощенья и доброты?» «Не вернусь, — не жди и ведай: Я горю одной победой!»
В окне зажегся свет — спустя вечность тревожного ожидания. Спустя еще одну Грифон вылетел наружу. Вместо того чтобы сразу поднять Ханну в номер, он посоветовал начать кидать камешки о подоконник, а если не сработает — спеть серенаду или сыграть на банджо. Покружив немного и вдоволь насмеявшись, обхватил ее лапами за плечи и взмыл вверх. Первое, на что Ханна обратила внимание — обломки стула на полу. Дерево буквально разбилось на щепы. Мягкое сиденье и спинка были отброшены в сторону. Однако крови нигде не видно. Ханна невольно задалась вопросом, что демон делал после того, как захватил контроль. Грифон уселся на подоконник. Поглядывая на Ханну одним глазом — совсем по-птичьи — он сказал: — Я улетаю, — но, тем не менее, с места не двинулся. Выждав немного и по-прежнему косясь на нее, заговорщицки спросил: — Тебе разве не интересно, куда? Ханна, предчувствуя новый подвох, все же спросила: — И куда же? — Качать крылья и лапы! — птица разразилась квохчущим смехом: — Вдруг в будущем понадобится жирных людей носить? — увернувшись от крупной щепы, брошенной Ви, он выпорхнул в окно. Еще несколько секунд с улицы доносилось хихиканье. Пока она помогала собрать обломки стула, Ви рассказал, что портье не сообщил ни о жалобах постояльцев на шум, ни о разрушениях, ни о жертвах. Скорее всего, тварь действовала тихо — лишнее внимание привлекать ни к чему. Ханна не могла не радоваться, что демон стал осторожнее и не рвался убивать. Но то, как быстро он адаптировался к обстоятельствам, пугало. Если она окончательно перестанет быть собой, а Ви не сможет ее остановить, монстр будет действовать изощреннее. Кто знает, чего от него ожидать? Останки стула они спрятали в шкаф. Когда Грифон вернется, придется заставить его вынести этот мусор — портье вряд ли обрадуется, заметив, что постояльцы носят мимо него обломки мебели. Когда она заходила в ванную, Ви проводил ее заинтересованным взглядом. Только машинально закрыв дверь, она подумала, что, быть может, он ожидал от нее приглашения присоединиться. Наверное, ей все-таки трудно ладить с людьми. Застежка никак не находилась. Ханна чертыхнулась про себя, вызвав у демона внутри приступ мелочного злорадства. Она переодевалась уже после того, как он отнял у нее контроль над собственным телом. Она снова обшарила платье в поисках застежки. Просить помощи у Ви было как-то неловко — хотя Ханна и понимала, что рано или поздно они станут любовниками. Возможно, даже сегодня. Обстоятельства сблизили их слишком быстро. Порой она не желала терять и секунды из отпущенного им времени даром. А порой смущалась Ви, словно он был для нее абсолютно чужим человеком. А ведь она может так ничего о нем и не узнать. Ни прошлого, ни даже настоящего имени. Демон скалился на нее из зазеркалья. Ханна отвернулась и включила горячую воду, чтобы стекло поскорее запотело. Наконец она нащупала потайную молнию и сняла платье. Жаль, что его нельзя сразу же постирать. Когда она вышла, Ви лежал на диване и читал книгу. Но не ту, что была у него прежде. Она немного удивилась, когда Ви попросил заехать на вокзал по пути. Но он объяснил, что хранит там, в камере, ценные вещи. Если в гостинице станет небезопасно, они смогут покинуть номер, не беспокоясь о деньгах. К ценным вещам он причислил и свою книгу. Но тут же купил в круглосуточной лавчонке новую — к его большому сожалению, на вокзале продавалась только бульварная литература. Ханна долго смеялась, глядя на раздосадованное выражение лица Ви, когда он, сидя в такси, листал странички детектива в мягкой обложке. Ноги Ви свесились с подлокотника — вряд ли ему было удобно. Может, стоит предложить ему лечь на кровать?.. Ханна заметила на столике два больших куска пирога. Запах был великолепный, и голод тут же дал о себе знать. Ханна заколебалась, стоит ли ужинать. Было довольно поздно, а она сегодня так и не смогла уделить время занятиям. Грифон говорит сущую правду: такими темпами она очень скоро испортит фигуру. На балете можно будет поставить крест. Ви не спросил, будет ли она есть — просто протянул ей пирог. Расположились они на диване. Даже если бы единственный стул остался цел, второго, чтоб сесть за стол, все равно не было. Тот, кто продумывал интерьер, вряд ли особенно беспокоился об удобстве гостей. Ханна пришла в недоумение, когда Ви перевел тему, услышав простой вопрос о том, где он взял такой вкусный пирог, и заговорил об архитектуре. В Фортуне были красивые места, и Ви обещал показать ей город при случае. Она сомневалась, что это обещание сбудется — они оба знают, что нельзя терять времени. Но предпочла промолчать. Из-за приоткрытого окна, задернутого шторой, доносился далекий шум улицы. Ханна, вытерев руки, подошла, чтобы его закрыть. — Свежий воздух не помешает, но на окне нет москитной сетки, — сказала она. — Если не закрыть, проснемся искусанными. — Ты сейчас любого москита отгонишь, — усмехнулся Ви. — Видишь, и от твоего демона есть практическая польза. Уголки губ дернулись вверх, и мгновение спустя она рассмеялась. Ей вдруг стало легко — смех прогнал все тревоги. — А другой паразит нескоро вернется. Она не сразу поняла, что речь идет о Грифоне. Эта шутка развеселила ее еще больше. Пернатый успел достать их обоих. — Тебе идет улыбка, — сказал Ви, приближаясь к ней. — Хотел бы я видеть ее чаще. — Он провел ладонью по ее волосам, все еще влажным после душа. — У меня кое-что для тебя есть, — он порылся во внутреннем кармане плаща. Легкость тут же улетучилась. Ханне пришло в голову: Ви хочет подарить ей что-то на память. Потому что знает: он не сможет остаться с ней. Она напряглась, приготовившись изобразить радость. Но тут же застыла в искреннем изумлении. Он протягивал ей несколько сложенных вчетверо листов бумаги формата А4. Сгорая от любопытства, она развернула свой подарок. Ви с улыбкой наблюдал за ней. «Метафоры смерти в поэзии раннего романтизма». Ксерокопия статьи ее мамы. Рядом с именем автора — черно-белое фото. Мама едва заметно улыбалась, а глаза светились теплом. Ханна помнила тот день — в фотоателье они пошли вместе, по дороге купив шоколадное мороженое. Мама улыбалась ей. — Хоть демон уничтожил все фотографии на смартфоне, теперь у тебя есть одна, — Ви, взяв бумагу в руки, пролистал несколько страниц. — Или две, — следующая статья: здесь фотография более поздняя. Маме очень шла эта прическа. А пиджак они выбирали вместе. Ви запомнил. И решил вернуть ей утраченное. — Извини, я не знал, где взять цветные… — он осекся, заметив слезы в ее глазах. — Ты расстроилась? — когда она сжала его в объятиях, прислонившись мокрой щекой к груди, Ви понимающе произнес: — «Избыток скорби смеется. Избыток радости плачет», — он бережно погладил ее по спине. Наконец она отпустила его и сказала: — Храни пока у себя. Не хочу, чтобы демон и это уничтожил. — Возьми. Я сделал запасные копии. Она жадно пролистала статьи. Нужно обязательно их перечитать — тексты она давным-давно успела забыть. Еще раз всмотрелась в фотографии, оживляя в памяти дорогие черты. Ви отошел, предпочитая не мешать. Оторвавшись от своих сокровищ, она поймала его взгляд. Не такой, как обычно — решительный и немного колючий. Казалось, сейчас Ви разделял ее радость — недоступную для него самого. — Спасибо, — прошептала она.***
Ему приснился Ямато. Меч покрылся трещинами и кровоточил, а потом распался на части. Данте поднял одну из них — лишь горсть праха просыпалась сквозь пальцы. Часы на прикроватной тумбочке показывали полпервого ночи. Бездействие изводило больше всего — хотелось поскорее пустить меч в дело. Но уезжать, не разузнав, что в городе делает Департамент, нельзя. Возможно, здесь будет по-настоящему крупная заварушка. Да и нехорошо оставлять пацана один на один с возможными проблемами — пусть Неро и считает, что ему весь мир по плечу. Сколько здесь еще придется проторчать? Он включил свет. Зачем оставаться в номере? Прогулка по ночному городу не повредит. По потолку тянулась уродливая трещина. Данте делал, что должен. На одной чаше весов лежала судьба мира, на другой — его брата. Выбирать не приходилось. Победить Уризена было его обязанностью, которую он не мог не выполнить. Этот демон разрушил целый город и останавливаться не собирался. Но, убив Уризена, он отнял у Ви шанс на спасение. Отнял своими руками. У Ви, который наравне со всеми прилагал усилия, чтобы остановить монстра. Который оставался его братом, но был совершенно другим — черт возьми, Данте поверил, что на сей раз все может быть иначе. Даже когда он побеждал Вергилия прежде — беспощадного и сильного врага — ему не было так хреново. Ему хотелось думать: Ви — последняя частица Вергилия — пережил тот день. Живет сейчас где-то — мирно и спокойно. Как обычный человек. Но он думал: умер ли Ви быстро? Или его, ослабевшего и беспомощного, растерзали демоны — быть может, даже собственные фамильяры? Или того хуже — он мог только наблюдать, как плоть медленно распадается? Одинокая, мучительная смерть. Боль постепенно притупится. Но пока ему было невыносимо смотреть на трещины. Улица тонула в полумраке. Район откровенно паршивый — большинство фонарей не работало. Он не знал, станет ли ему легче, если какой-нибудь запоздалый любитель наживы попросит закурить, только чтобы следом пригрозить ножом или пистолетом. Ему нужна была драка с демонами — не с людьми. На границе слышимости раздался шелест крыльев. Данте резко обернулся в сторону звука, надеясь рассмотреть на фоне черного неба знакомый силуэт. Никого.***
Комнату освещал лишь тусклый свет ночника. В голове роились тревожные мысли, мешая уснуть. Их время подходит к концу. Ви отказывался это признавать, но Ханна была реалисткой. Она хотела поверить в чудо — не могла. Наверняка Орден Меча хранил тысячи записей, и пока они найдут нужную… срок, отпущенный одному из них, истечет. Ей хотелось попросить: «Давай уедем из города прямо сейчас. И просто проведем оставшееся время вместе». Но она не может просто взять и разрушить его веру в будущее. Кроме того, в ее душе еще тлела искра надежды, — каким бы абсурдным ни было это чувство. Что, если Ви и правда найдет лекарство? Суждено ли ей самой погибнуть? Если подвести черту ее жизни, что получится в остатке? Посредственная балерина. Не лучшая дочь. И даже ничего выдающегося не сделала. Нужно было понять это до того, как стало поздно что-либо исправить. Хлопнула дверь. Ви вышел из ванной, сосредоточенно зашнуровывая плащ. Руку уже покрыла перчатка. Ханна с горечью поняла, что он так стремится спрятать. Он отпустил шнуровку, заметив, что половина кровати свободна. Когда Ви лег, она повернулась к нему лицом, толком не зная, что хочет сделать. Их лица оказались напротив — совсем близко. Он обнял ее одной рукой. Тревога отхлынула, словно волна. Быть может, им обоим не повезло: ему — заболеть, ей — стать одержимой. Зато они есть друг у друга — пусть даже ненадолго. И это уже немало. Его поцелуй — нежный и глубокий — оставил во рту привкус зубной пасты. Затем губы скользнули ниже — по скуле, шее, в ложбинку груди — соски мгновенно затвердели. Ви отбросил простыню, которой она прикрывала ноги. Ханна осталась в одной майке и простых хлопковых трусиках, но смущения больше не было. Она слегка вздрогнула, стоило коже соприкоснуться с его одеждой. Он потянулся, чтобы погладить ее бедро, но она остановила его. Сама сняла перчатку, о которой он успел забыть. Он провел рукой по ее ноге. Ладонь, скользнув под ткань, накрыла ягодицу. Ханна попыталась справиться со шнуровкой слегка дрожащими от возбуждения руками. Плащ был преградой, мешавшей ей касаться Ви, ощущать его тело. Ви помог ей, выдернув шнурок и отбросив в сторону. Плащ отправился следом. Ханна застыла на пару секунд, увидев длинную, ветвистую трещину, тянувшуюся от левого плеча почти до середины ребер. Будто эта трещина стремилась добраться до сердца. Даже в полумраке она была отчетливо заметна, искажая узор татуировок. Отметина смерти — возможно, слишком скорой. Ви, потянув за края ткани, стащил с нее майку через голову. Он приподнялся, любуясь Ханной, и желание в его глазах заводило почти так же сильно, как ласки. Ее грудь легко помещалась в его ладонях. Пальцы сомкнулись на ее сосках — сначала мягко, потом сильнее, но не до боли — она выгнулась навстречу. Ханна шумно выдохнула, оказавшись под ним. Тело немедленно напряглось в ответ на его торопливость — она рефлекторно сжала колени. Ви поцеловал ее шею — сначала нежно, успокаивающе, потом грубее, словно теряя терпение. Даже сквозь плотные кожаные брюки она чувствовала твердость, упершуюся ей в бедро. Ви снял с нее трусики и развел ноги в стороны — Ханна ожидала, что он сразу же овладеет ею, — но ощутила мягкий поцелуй на животе. Ви медленно опускался ниже, дразня и заставляя гореть нетерпением. Его губы коснулись бугорка у нее между ног. Ханна тихо всхлипнула от наслаждения, сминая рукой простыню. Их лица снова оказались напротив. Она сама поцеловала Ви — порывисто и страстно, разрешая перейти к большему. Звякнула пряжка на ремне брюк. Ханна подалась навстречу, почувствовав его в себе. Ви двигался медленно, давая ей привыкнуть. Ее дыхание участилось. Она обвила его руками — пальцы коснулись шероховатой кожи на спине. Еще одна трещина. Он ускорил темп, проникая глубже. Она прикусила нижнюю губу. Все ощущения сконцентрировались там, внизу живота, заставляя выгибаться под Ви, стремиться навстречу еще большему наслаждению. Она тихонько вскрикнула, оказавшись на пике удовольствия — не сумела сдержаться. Ви достиг финала только спустя несколько минут после нее, выплеснув горячее семя ей на живот. Поцеловал напоследок в губы. После они лежали рядом. Она устроилась у него на плече, и Ви слегка ее приобнял. Ни один из них не произносил ни слова. Немного позже Ханна потянулась к одежде — безотчетное, хотя и запоздалое смущение. Ви, подцепив ткань пальцами, сбросил майку с кровати. Засыпая, Ханна ощутила, как Ви, высвободившись, укутал ее простыней.***
Когда он ушел, оставив записку с просьбой дождаться, Ханна еще спала. Светлые волосы разметались по подушке. Простыня соскользнула вниз, обнажив маленькую упругую грудь. Ви снова накрыл ее простыней. Ханна тут же зашевелилась, спихнув ткань обратно. На заднем дворе он призвал Грифона, велев сообщить, если демон надумает куда-то уйти, но самому ни в коем случае не соваться в номер. Все равно фамильярам уже не сдержать монстра. — Что, ночью тебе повезло? — поинтересовался пернатый. Не дождавшись реакции, тут же влез с советом: — Вот теперь точно не вздумай с ней откровенничать. В лучшем случае она скажет: «Ты не тот человек, которого я полюбила». И это же будет сущей правдой! А в худшем… Ты хоть слышал, что балерина может одним ударом ноги коня угрохать? Так что подумай хорошенько. Ви направился прочь, а ему в спину неслось: — Обидеть балерину может каждый. Но не каждый потом успеет убежать! Данте на удивление быстро взял трубку. Едва услышав приветствие, назвал его настоящим именем — это сильно упростило дело. Они встретились на одной из наименее людных улиц. — У тебя проблемы с Департаментом? А я думал, они какую-то девчонку ищут. Хотя немудрено, что они попутали, — подколол его Данте, едва Ви начал объяснять ситуацию. Про себя Ви подумал, что шутки Данте не умней болтовни Грифона. Братец ненамного опережал его фамильяров по уровню интеллектуального развития. Если вообще опережал. Ви рассказал обо всем, что с ним случилось. В общих чертах поведал, что собирается делать дальше. Он думал, что Данте заставит его едва ли не умолять выполнить просьбу. Или вообще ответит презрительным отказом. Но Данте сказал: — Хорошо, — помолчав немного, добавил: — Наверное, я был бы не вправе тебе отказать — даже если бы и хотел. Ви кивнул. В голове пронеслись воспоминания об их с братом соперничестве. Почему Данте согласился так легко? Ви отогнал мысль о том, что, возможно, ошибался на его счет. Гораздо проще было думать, что здесь скрыт какой-то подвох. Нужно приказать Грифону, чтобы немного понаблюдал за братцем. — Это все? — спросил Данте. — Нет. Следующая просьба далась ему тяжелее первой. Он объяснил, что нужно сделать в случае его гибели. Слова звучали ровно и безэмоционально — Ви удивлялся собственному тону. Он попросил Данте позаботиться о Ханне. Но сама мысль о том, что он умрет, а она встретит его брата — Данте наверняка бросится утешать ее — заставила его стиснуть трость до побелевших костяшек. Но он в долгу перед ней — подарившей ему счастливые мгновения. Показавшей, что даже жизнь без силы все еще имеет смысл. Сама того не зная, она помогла ему познать человеческие радости, которыми он раньше пренебрегал, считая бессмысленными. Радость чужой улыбки. Радость дать кому-то надежду. Радость заботиться о ком-то. — Ты влюбился, — рассмеялся Данте, едва он отдал последние распоряжения. — Это другое, — сухо ответил Ви. Он не умеет любить — и не хочет. Любовь — удел тех, кому позволено быть слабым. Едва они распрощались, Ви направился в гостиницу. Рискованно оставлять демона даже на короткое время. Всю дорогу он думал: что делать дальше? Рисков предостаточно, даже если Данте не надумает его подставить в последний момент. Пришедшая в голову идея была не лучшей, но ничего умнее придумать он не смог. Уже стоя под дверью, на которой все еще висела табличка «Не беспокоить», он задумался: что, если Ханна сожалеет о том, что между ними было? «Душа чистого наслаждения никогда не может быть загрязнена». Но девушкам свойственны предрассудки. Меньше всего Ви хотелось, чтобы она отвергла его сейчас. Когда все вот-вот решится и в любой момент что-то может пойти не так. Но Ханна льнула к нему, как доверчивый котенок. Заметив его задумчивость, тревожно спросила, все ли в порядке. — Отправимся искать записи завтра вечером, — сообщил Ви. — Нам кое-кто поможет. Он будет ждать нас в замке Ордена, — пусть демон тоже услышит. Ханна смотрела на него широко распахнутыми глазами. Он обнял ее, ощутив, как бьется ее сердце — так часто, будто вот-вот из груди выскочит. Поцеловал в макушку, пытаясь хоть как-то успокоить. — Хотел бы я, чтобы все закончилось раньше. — Мне страшно, — призналась она. Он говорил ей какую-то чушь в утешение, а сам думал: его всегда раздражала чужая слабость. Но не ее. Странное исключение. Он не хотел задумываться о том, что это значит. — Нам нужно купить машину, — поспешно сказал он. — Любую развалюху по дешевке. — Думаешь, нам придется бежать? — спросила она. Замедлившееся сердцебиение снова участилось. — Лучше перестраховаться, — ответил Ви, осторожно ее отстранив. — Пойдем. Поможешь перегнать машину на стоянку. Позже он позвонит Нико — у оружейницы наверняка есть то, что ему нужно.***
«Просто перестань страдать херней и найди себе девушку». Единственная девушка, не пославшая его к черту спустя несколько минут неловких попыток завязать диалог, просто записала его номер телефона и обещала перезвонить при случае. Он было удивился, что все получилось. А потом понял, что свой номер она так и не оставила. Ну, хотя бы такт проявила. Спасибо за совет, мистер Мамонт. Проще сказать, чем сделать. Дэйв даже был рад, что у него ничего не вышло. Было бы нечестным встречаться с кем-то, но думать о другой женщине. Он сказал Мамонту больше, чем собирался. Поделился всеми сомнениями — и о личном, и о работе. А теперь ему было стыдно смотреть коллеге в глаза. Нет, Мамонт ничем его не обидел. Да и прав был, по сути. Но Дэйв с самого утра проклинал свой длинный язык. Почему все всегда оказывается сложней, чем он думал? Дэйв взял свой поднос — сегодня пришлось ужинать в кафетерии при полицейском участке. Он уже успел подежурить у дома того охотника, Неро, а после того, как его сменил Эрни, поехал проверять очередной вызов дезинсекторов. Потом просматривал полицейские отчеты. Все усилия оказались впустую. Но это нисколько его не огорчило. Он думал, что будет бороться со злом, а теперь помогал правительству достичь превосходства в гонке вооружений. Думал, что станет убивать монстров, но вынужден охотиться за человеком. Думал, что станет частью сплоченной команды, а пять минут назад Эндрю попросил прикрыть его перед Меган и соврать, что видел, как он отправился вместе с полицейскими на подозрительный звонок в 911. Не успел Дэйв возразить, как его и след простыл. Он знал, куда на самом деле отправился Эндрю. Этическая дилемма: предать коллегу или подвести команду? «Просто выполняй свой долг». Еще раз спасибо за совет, мистер Мамонт. А теперь уточните, каков мой долг в этом случае? Смеху-то будет, если Дэйв обо всем расскажет Меган, а потом выяснится, что Эндрю не был в замке Ордена, а выпивал с кем-то в баре, устроив себе внеплановый отдых. Дэйв сел за свободный столик. Набрал номер Меган. Абонент недоступен. Может, подняться к ней в кабинет? Ему вдруг захотелось спросить: помнит ли она день, когда ей пришлось читать лекцию в Центре подготовки? Опытный сотрудник рассказывал новичкам о сложных ситуациях, которые могут возникнуть в процессе расследования. Тогда ему показалось, что она смотрела на них как-то по-особенному: свысока и одновременно с жалостью. Теперь он понимал, почему. Ни одна гребаная лекция не подготовит к тому, что люди с их распрями — от войн до мелочных склок из-за карьеры — начнут казаться хуже демонов. Неподалеку что-то тихо звякнуло. Дэйв обернулся. Пухлая девушка в форме патрульной наклонилась и подняла вилку с пола. Посмотрела на прибор с досадой. Ему это было хорошо знакомо. Сидишь и думаешь — вытереть влажной салфеткой или взять новую, оставив еду без присмотра? Ему один шутник в школе успел плюнуть в тарелку, пока он отходил. К счастью, Дэйв вовремя заметил недобрые ухмылки на лицах одноклассников. Девушка изумленно смотрела на Дэйва, когда он поставил свой поднос напротив, отошел и вернулся, протянув ей вилку. Она пробормотала что-то о том, какая она неуклюжая. Похоже, он поставил ее в неловкое положение. Она была симпатичной — наверное, ему нравился такой типаж, если не считать полноты, — но Дэйву не хватило смелости сказать ей об этом. Пять минут спустя он знал, что ее зовут Тина, что она работает здесь первый год, что она переехала в Фортуну совсем недавно и мечтает купить дом, чтобы родители и двое ее маленьких братьев переехали в этот замечательный и красивый город. У Дэйва голова пошла кругом. А еще она сообщила, что в курсе, чем занимается Департамент на самом деле. И что их начальница — «просто вау»: женщина-латинос, а стала командиром группы. Правда ли, что они ищут человекоподобного демона, да еще и девушку? Интересно, другие полицейские настолько же осведомлены о деталях операции? Будь Тина чуть менее болтливой… Услышав стук каблуков, он повернулся на звук: легко узнал эту походку. Меган. Все сомнения вернулись с новой силой. Меган направилась в их сторону. Он чуть не подпрыгнул на месте. — Прошу прощения, — сухо сказала она. — Дэйв, не одолжишь портативную батарею? — Телефон разрядился? — зачем-то уточнил он и, поспешно порывшись в кармане, протянул ей гаджет. — Надеюсь, подойдет. — Спасибо, — сказала она. Он подумал, что сейчас она сделает замечание вроде: «Никаких знакомств в рабочее время», но она развернулась, чтобы уйти. Притихшая Тина смотрела на нее во все глаза. — Э-э… — начал Дейв, что было началом фразы: «Эндрю прямо сейчас направляется в замок», но так ничего и не сказал. У него нет никаких доказательств своей правоты. Меган обернулась. — Снова какие-то вопросы? — про себя она наверняка добавила: «салага». Он не хотел, чтобы она считала его жалким — но на самом деле был таковым. — Нет, мэм, — поспешно сказал он. Она прищурилась, а потом со вздохом сказала: — Выкладывай.***
Меган достала пистолет из кобуры. Даже если слухи об экспериментах Ордена Меча были правдой, то едва ли здесь еще оставались демоны. Но опасность столкнуться с объектом нельзя было игнорировать. На мосте, переброшенном через пропасть, какой-то умник догадался установить решетки в полу. Чернота внизу казалась бездонной — луч фонарика терялся в темноте. Если мост был разводным, то Орден мог не бояться штурма. Каблуки гулко застучали по камню. Расколоть салагу было несложно. К замку невозможно было подъехать близко, но на ближайшей парковке она заметила знакомую машину. Даже на службе Эндрю предпочитал пользоваться личным автомобилем — пижонским «Мерседесом» белого цвета. Над головой пролетела летучая мышь. Меган немного расслабилась. Если бы объект был рядом, животные давно бы попрятались. Когда она была почти у цели, тяжелая дверь открылась. Послышалась ругань, следом — угрозы. Меган ускорила шаг, почти переходя на бег. Эндрю вышел наружу, и на повышенных тонах сообщил человеку, оставшемуся внутри: — …и вернусь с ордером! Вот увидите! — в руках у него тоже был фонарик. Она догадалась, что, должно быть, Эндрю разговаривает с охраной. После распада Ордена Меча замок охраняли, как культурное наследие. Вход был запрещен, а любые посещения — только с разрешения местных властей. — Вот говнюк, — прошипела Меган. Массивные двери с грохотом захлопнулись прямо перед носом Эндрю. Развернувшись, он заметил приближающуюся Меган. Окинув ее взглядом, сказал: — У тебя такой вид, будто ты собралась меня пристрелить. — Ничего не хочешь мне объяснить? — холодно спросила Меган, в то время как ей хотелось впечатать кулак ему в лицо и бить, не останавливаясь. До крови. А может, и до пары выбитых зубов. Пока она не сотрет к чертям эту наглую усмешку. — Я не идиот, Мегги, — сказал он. — Если объект здесь, то он не полюбоваться фонтанами явился, — Эндрю сделал шаг вперед, с вызовом глядя ей в глаза. — Ты и сама это знаешь. Но ты промолчала. Решила не только поймать объект, но и взять повышение в одиночку, отдав в руки начальства секреты Ордена? Это я добыл информацию, которой ты собралась воспользоваться! Меган не сразу нашлась с ответом — таким абсурдным было обвинение. Потом она засмеялась. Красивое лицо Эндрю скривилось в гримасе злобы и растерянности. — Если здесь и есть подвалы — они заселены одними крысами. Ты напрасно подставляешь команду, — сказала она прежде, чем задумалась. Ей все еще было нелегко поверить в то, что слухи могли оказаться правдой. Стук сорвавшегося камня заставил ее вздрогнуть и направить в сторону источника звука пистолет. Ложная тревога. Луч фонарика высветил птицу, устроившуюся на выступе стены. Меган всегда была равнодушна к птицам. Относилась к ним разве что как к потенциальным источникам неприятных неожиданностей на одежде. Но этой невольно залюбовалась. Крупная, больше орла. Оперение в свете фонарика переливалось всеми оттенками синего. Только несколько красноватых полосок проступали сквозь перья. Мощный клюв, когтистые лапы — явно хищник. На голове — костяные наросты. Что это за птица? Меган таких не видела даже на картинках. Впрочем, она не была специалистом. Пернатый замер, застигнутый врасплох светом фонаря. Потом наклонил голову вперед и заорал во всю глотку. То ли отпугивал врага, то ли звал кого-то. Вопль был на редкость резкий и противный, а еще — странный. Похож на человеческий крик, искаженный неприспособленными связками. Клюв выглядел довольно необычно — нижняя часть раскрывалась сразу на три стороны. Они с Эндрю молча смотрели на птицу. Птица молча смотрела на них. Потом порылась клювом в перьях. Почесала голову лапой. Бездумно заорала в пустоту. Улетела прочь. Меган тут же пожалела, что не успела сделать фото — показала бы сыну. — Хоть не обосрала, — с облегчением выдохнул Эндрю. Она хотела было съязвить, что, быть может, это предвещало бы повышение, но… Фраза замерла на языке. «А сегодня допился до синих птичек. Говорит, к нему в камеру заглянула гигантская синяя птица. Прекрасный и сияющий вестник счастья». Меган лихорадочно посветила фонариком в том направлении, куда улетел пернатый. Сначала их объект, не обладающий способностью к левитации, перебирается через высокую стену. Потом крики сумасшедшего в участке. Появление синей птицы около замка Ордена. Совпадение? Таких совпадений не бывает. Нужно срочно оцепить все входы в здание. Быстро и незаметно. Вслух она сказала: — Эндрю, ты совсем рехнулся? Никого, кроме тебя, этот замок не интересует, — она не знала, обладает ли птицедемон интеллектом или способностью к коммуникации, чтобы о чем-то доложить объекту, но добавила: — Думаю, нужно подождать около… — она запнулась, а потом наобум назвала одну из многолюдных площадей города. — Там большая транспортная развязка. Думаю, объект рано или поздно там появится, — Меган пошла обратно к мосту. Зашуршали огромные крылья. Похоже, птицедемон все-таки следил за ними. А значит, доложит объекту о том, что путь к замку открыт. Скоро Ханна сама придет к ним в руки.