Можно в скорби проследить Счастья шелковую нить. Так всегда велось оно, Так и быть оно должно. Радость с грустью пополам Суждено изведать нам.
Поначалу Ханна даже не поняла, что ее разбудило. За окном уже рассвело — сквозь занавеску пробивался свет. Часы показывали около семи утра. Ви тихо вскрикнул во сне. В полумраке черты его лица были едва различимы. Она позвала его и легонько потрясла за плечо. Он проснулся мгновенно. Рука метнулась к трости, прислоненной к стене рядом с кроватью — так быстро и резко, что Ханна едва не вскрикнула от неожиданности. Рывком приподнялся на кровати. — Все в порядке, — сказала она, погладив его предплечье. — Тебе приснился кошмар, и я тебя разбудила. Несколько секунд Ви непонимающе смотрел на нее, а затем сказал: — Не нужно было. — Почему? — спросила она с удивлением. — Это… плата, — осторожно разъяснил он. — Не пугайся. Ей показалось, будто что-то в его лице изменилось, но в темноте она не могла различить, что именно. Протянув руку, Ханна щелкнула выключателем ночника. И замерла. — В чем дело? — спросил Ви, нахмурившись. Она не ответила, и он, проследив направление ее взгляда, коснулся скулы, провел пальцами ниже. Нащупав справа глубокую трещину, тянувшуюся от уголка губ и терявшуюся под подбородком. Он улыбнулся — явно через силу: — Ерунда. Пройдет, наверное, — он отвернулся, пряча лицо. На шее, слева, Ханна заметила еще одну. А та, что он раньше скрывал под перчаткой, поднялась выше — теперь она змеилась на несколько дюймов выше запястья. Трещина на спине тоже удлинилась, а ее ответвления стремительно захватывали новые участки кожи. Ей не хватило смелости спросить, больно ли это. Она только дотронулась до его плеча — там, где кожа была еще не тронута трещинами. — «Как молнией спаленный дуб, он полужив и полутруп», — отозвался Ви с мрачной иронией. — Тот человек, с которым мы встретимся, знает, где искать нужные записи? — это прозвучало мольбой. Ви еще ничего не сказал, а она уже получила ответ. Демон внутри насмехался, зная, что это не так. Она гораздо отчетливей ощущала его радость, чем раньше. Она обратила на это внимание только сейчас. Монстр становился сильнее. Но она гибла медленнее Ви. Сбывались худшие ожидания. Он встал, взяв в руки плащ, и посмотрел на нее сверху вниз: — Возможно, останется шрам, — его голос прозвучал спокойно, но что-то в его глазах заставило ее ощутить щемящую грусть. Он направился в ванную. Ханна, вскочив с кровати и едва не споткнувшись о собственную обувь, бросилась за ним. Ви придирчиво рассматривал собственное отражение в зеркале. Ханна прислонилась к стене рядом с Ви. — Разве это так уж важно? — спросила она. — Даже если шрам и останется… Он повернулся к ней. Во взгляде отразился внимательный интерес и… надежда? — Думаю, гораздо важнее, что ты за человек, — продолжила она увереннее. И тут же осеклась — надежда в его взгляде померкла. — Возможно… — попыталась продолжить она — и запнулась. К лицу прихлынула кровь — будто она допустила ошибку в простейшем арабеске, танцуя перед экзаменационной комиссией. Он отвел с ее лица непослушные пряди — жест, ставший для нее привычным. — Я хочу защищать тебя. «А я — тебя. Но я бессильна. Как и всегда», — подумала она. Но вслух сказала, проглотив комок, застрявший в горле: — Тогда выживи. Приподнявшись на цыпочках, она осторожно поцеловала его — боялась причинить боль, коснувшись поврежденной кожи. На секунду растерялась, когда он прижал ее к стене, яростно отвечая на поцелуй. Ее тело соприкоснулось с трещиной на его груди — похоже, не стоило волноваться о том, что, случайно задев повреждение, она сделает Ви больно. Когда его губы оказались на ее шее, мгновение Ханна хотела его остановить — с ее кожи еще не сошли предыдущие отметины. Но кто увидит эти следы под тканью капюшона? Кто устыдит ее — да было бы за что? Оторвавшись от нее, Ви включил воду. Ханна сделала шаг к выходу, почему-то решив, что не должна мешать. Он перехватил ее за запястье — еще один жест, вошедший у него в привычку за их короткое знакомство.***
Ханна рассмеялась в ответ на его предложение пойти посмотреть город. Недоверчиво, будто не была уверена, пошутил он или сказал это всерьез. Он заверил ее, что говорит серьезно. Им все равно нечего делать до вечера. Она едва заметно покачала головой: — Это опасно. Ви сообщил ей, что Грифон проследил за людьми из Департамента. Они могут просто держаться подальше от места, где их поджидает засада. Все будет в порядке. Ханна потянулась к платью — рука замерла в нескольких сантиметрах над тканью. — Ты уверен? — в ее глазах предвкушение мешалось с сомнением. На мгновение Ви захотелось ее обнять — хрупкую грустную девочку, для которой даже обычная прогулка стала непозволительной роскошью. Глупое желание. Оно ничем не поможет делу. Скольким сиюминутным желаниям он уже поддался? Гораздо проще было существовать, когда единственным, что ему нужно, оставалась только сила. — Да, — ответил Ви и призвал Грифона. Ханна взяла платье и направилась в ванную. — А за десять долларов здесь переоденешься? — предложил Грифон. — Денег у тебя не густо, а уж долгов… — он издал короткий вопль — Ви ткнул ему тростью между лопаток. Помогло это ненадолго — спуская Ханну вниз, пернатый снова начал паясничать. Ви поднял глупую книгу, лежавшую на тумбочке. Между страницами торчал лист бумаги — подробная схема, как пройти в хранилище Ордена Меча. Изначально схема предназначалась Данте, но тот отказался ее брать, буркнув, что и так все замечательно помнит. Ви спрятал книгу во внутренний карман. Повернув ключ в замке, он испытал странное чувство утраты. Будто те счастливые минуты, что он пережил за последние несколько дней, навсегда остались за дверью дешевого номера отеля. Рука сама потянулась к шершавой, омертвевшей коже на лице. До того, как все необратимо изменится, оставались считанные часы. «Уж сердце полно Всего, что темно. Так страшный рассвет Родится на свет». Ханна ждала его внизу. Он уже накинул плащ с капюшоном, чтобы хоть как-то прикрыть следы болезни. Ханна, с неудовольствием покосившись на него, потащила Ви в аптеку и купила для него медицинскую маску. Он не горел желанием надевать эту вещицу, но Ханна была права. Он может привлечь ненужное внимание — расслабляться пока рано. «Нет, еще не пора! И в разгаре игра, и солнце еще не зашло». Грифона он отозвал — помощь фамильяров скоро понадобится. Лучше им не тратить сил. Уже спустя полчаса прогулки Ханна заключила, что Фортуна — красивый город. — «Где нет человека, природа бесплодна», — ответил Ви. — Но жить я бы здесь не хотела, — сказала она. Перед его глазами вдруг живо предстала картинка из далекого прошлого. Девушка с побледневшим лицом. Гордо приподнятый подбородок, в глазах нет слез, но плотно сжатые губы слегка дрожат. Он только что объяснил ей, что покидает город — важные дела. Она смотрела на него так, будто он ее предал. Хотя он никогда не обещал остаться. — Не возвращайся, — в этом голосе будто мельчайшие льдинки инея, которыми покрывается окно в морозный день. Она указала на дверь напряженной рукой. Когда дверь захлопнулась, он прислушался: ни рыданий, ни звона стекла. Это принесло облегчение — похоже, его уход не слишком ее задел. Дурак. Много ли он тогда понимал? Он ушел искать еще большей силы. А теперь замкнул круг, вернувшись в этот город, будучи слабее, чем когда бы то ни было. Ханна слегка потянула его за браслет, привлекая внимание. — О чем задумался? — с любопытством спросила она. Вместо ответа он предложил пойти посмотреть здание оперы. Умолчал о том, что ему не терпится увидеть статую Спарды, изувеченную во время нашествия демонов — прочел об этом в газете. Ханна с восторгом согласилась — похоже, интерес к незнакомому городу и новые впечатления вытеснили все тревоги. Это к лучшему. Им предстоит нелегкое испытание. Пусть хотя бы сейчас забудет о тревоге. К несчастью, опера была закрыта — на воротах висел замок. Небольшая железная табличка сообщала, что сегодня выходной. Разочарование постигло не их одних. Около решетки обреталось несколько туристов. Кто бессмысленно разглядывал здание, кто фотографировался, стремясь поймать выгодный ракурс, даже несмотря на помеху. — Жаль, что у меня нет камеры. Думаю, папе бы понравился фасад, — сказала Ханна. И тут же нахмурилась — может, вспомнила о том, что отец считает ее убийцей? Ви взял ее за руку — она тут же доверчиво переплела их пальцы — и повел обратно. — Куда бы ты хотела пойти? — Здесь есть колесо обозрения? Этого Ви не знал — раньше не интересовался такой ерундой. Местные наверняка обзовут аттракцион «Колесом Фортуны». И доведут технику до такого состояния, что разок прокатиться — уже испытание удачи. Ханна не настаивала на своем желании. Они пошли дальше — без видимой цели. Разговор зашел о путешествиях. Она спросила, какое самое запоминающееся место, где ему довелось побывать. Едва ли она захочет знать правду. Но ответить он не успел — Ханна резко остановилась. Она смотрела на лоток с прессой. Что вызвало такую реакцию? Быстро пробежав заголовки глазами, Ви не заметил ничего, что могло бы привлечь ее внимание. Подойдя, Ханна взяла в руки яркий глянцевый журнал и, не отрываясь, разглядывала обложку. Потом быстро пролистала страницы и остановилась на нужной. Продавец вышел из киоска с возмущенным: «Сначала купите, а потом читайте, сколько влезет!» Ви молча протянул ему деньги и отвел Ханну в сторону. Она села на скамейку, не выпуская из рук глянца. Ви, опустившись рядом и положив трость на колени, осторожно отнял у нее журнал — типичное чтиво для женщин. На обложке — чернокожая девушка с короткой стрижкой. Фамилия ему ничего не говорила, но прочтя имя «Хелен», он тут же сопоставил два и два. Ханна так лестно отзывалась о внешности Хелен, но Ви видел лишь симпатичную молодую девушку. Не богиня — как можно было бы вообразить со слов Ханны. — Ты красивее, — искренне сказал он, положив руку ей на плечо. Она внимательно посмотрела ему в глаза. Потом сказала с улыбкой: — Рада, что ты так считаешь. Он бы поцеловал ее, если бы не дурацкая маска. Помолчав немного, она сказала: — Знаешь, я больше не завидую Хелен. Она все это заслужила. — Ханна провела по блестящей глянцевой обложке кончиком пальца. — Раньше я об этом не задумывалась, но она осталась доброй и скромной, даже несмотря на талант и славу. Думаю, она такой и останется. И не знаю, какой я была бы на ее месте, — Ханна бездумно пролистала страницы. Остановилась на другом фото Хелен, всматриваясь в ее лицо. — В любом случае, теперь все это кажется пустым и неважным. И я понимаю, как глупо было завидовать подобным вещам, — она перелистнула еще одну страницу. — Спросишь, почему тогда демон еще меня не оставил? — Ви и не думал задавать вопросы, но она все равно ответила: — Теперь я завидую всем, у кого времени больше, чем у нас. — «Вечность влюблена в творения времени», — сказал Ви. — Зато мы научились ценить то, что имеем. — Так себе утешение, — честно призналась Ханна. Едва ли он мог с ней поспорить. — Пойдем, — Ханна поднялась со скамейки, поправив подол. Они двинулись дальше — почти наобум, без видимой цели. — Ты говорил, что Фортуна подверглась атаке демонов, — задумчиво произнесла Ханна. — Здесь случилось то же, что и в Ред Грейв Сити? Что вообще случилось в Ред Грейве? Я так об этом и не узнала. — «Людская кровь поит поля — и нет ей берегов», — процитировал Ви.– Долгая история, — он бы предпочел, чтобы Ханна не затрагивала эту тему — хотя бы до поры, до времени. — Почему ты был в городе? — спросила она, повернув голову в его сторону. — Там же опасно. Особенно в твоем состоянии. С губ Ви сорвался горький смешок: — Искал себя. Она вздохнула: — Я уже почти привыкла к вопросам без ответа, — Ханна свернула журнал в трубочку и засунула подмышку. Они долго гуляли, болтая обо всем и ни о чем одновременно. Ханна быстро пришла в хорошее настроение — глаза блестели, а улыбка не сходила с губ. Ему нравилось ее веселье и беззаботность. Возможно, он в последний раз видит ее такой. Очень скоро они пересекут черту, после которой не смогут вернуться к прошлому. «Кто удержит радость силою, Жизнь погубит легкокрылую. На лету целуй ее — Утро вечности твое!» У него и так уже было немало счастливых мгновений — возможно, больше, чем он заслуживал. Ему нечего было предложить ей, кроме защиты. А этого — он понимал — слишком мало. Ханна потянула его за руку, привлеченная каким-то магазином. Гели для душа, пены для ванн, разноцветные кусочки мыла, завернутые в пленку. Он еще не успел зайти внутрь, но в нос уже ударила невообразимая смесь ароматов. Настоящая какофония запахов — слышно даже сквозь маску. Звякнул колокольчик — закрылась еще одна дверь. Продавщица за кассой подняла на них голову. Покосилась на его трость. Монотонно спросила, может ли она чем-то помочь. Получив отрицательный ответ, перестала обращать на них внимание. — Что тебе больше нравится: кофе или сандаловое дерево? — спросила Ханна, держа небольшую бутылочку в руке. Бросив быстрый взгляд на продавщицу, стянула с Ви маску и сунула ему под нос крышечку, пахнувшую чем-то сладким. Если это — кофе, он ничего не знает об окружающем мире. — Какая разница? Лишь бы мылилось, — отмахнулся Ви. Перед носом появилась крышка, пахнувшая тем, что местные химики с беззастенчивой наглостью окрестили «сандаловым деревом». — Я люблю мед, оливку и лаванду, — сказала Ханна, поднося к его носу очередную бутылочку. — Это оливка. Если запах нравится, вдвойне приятно принимать душ. Это не единственный способ сделать прием душа приятным — и не лучший. В голове возникла непрошеная фантазия о повторении того, что было утром. Не важно, с каким ароматом. Чем пахла та карликовая бутылочка из отеля? Он помнил только губы и руки Ханны на своем теле. Ее гладкую, нежную кожу, которой хотелось касаться снова и снова. Ее стоны, приглушенные шумом воды. — Понюхай хвою, — еще одна пахучая крышка. Ви чихнул, едва успев прикрыть нос ладонью. Продавщица, бросив на него мимолетный взгляд, снова уткнулась в журнал — тот самый номер, на обложке которого была Хелен. — Привык не обращать внимания на такие мелочи, — сказал он, принимая из рук Ханны кусок мыла — желтый, пахнущий фруктами. — Из таких мелочей и состоит жизнь. Запахи, вкусы, звуки, — пожала плечами она, доставая мыло. — Ну, например… Какое мороженое — твое любимое? Какой сорт шоколада поднимает тебе настроение? Ви не сразу понял, что вопрос не был риторическим. Пожал плечами — обычно ему поднимал настроение вид поверженного врага, осознание своей силы и превосходства. Но он не торопился признаваться в этом вслух. — Или какую музыку ты любишь? — продолжала Ханна. — Классику, — уверенно ответил Ви. Продавщица с изумлением смотрела на стайку черных мух, круживших в воздухе. Наверняка раньше в этот оазис ароматического терроризма не рисковало сунуться ни одно насекомое. — Нужно будет послушать что-нибудь вместе, — улыбка Ханны вдруг померкла. — Обязательно послушаем, — пообещал Ви — единственное, чем он мог ее утешить. Ему не хотелось, чтобы их последние беззаботные минуты были хоть чем-то омрачены. Он взял один из кусочков и вдохнул аромат: — Этот немного лучше. Запах не такой резкий. — Гвоздика, — прочла она на этикетке. Осторожно поднесла к носу и тут же сообщила: — Мне не нравится, — она решительно направилась к стойке, украшенной пучками лаванды. Взяла один из флаконов. — Как насчет этого? — Неплохо, — согласился Ви, отнимая у нее флакон и ставя на место. — Не думаю, что набирать полные карманы ненужных вещей — хорошая идея. Нас все еще ждут важные дела. — В багажник нашей таратайки кое-что бы поместилось, — сказала Ханна. Еще не хватало, чтобы она открыла багажник, обнаружив там небольшую поделку Нико, упакованную в спортивную сумку. — Пойдем. Ханна послушно направилась к выходу. В магазин вошла молодая пара — явно приезжие. Продавщица вскочила с места, расплывшись в приветливом оскале. «Все ингредиенты натуральные. Ручная работа. Такую продукцию можно найти только в Фортуне». Последнее — точно к лучшему. За Ви захлопнулась дверь, снова тихо звякнув колокольчиком. Он натянул маску. Они не успели пройти и нескольких десятков метров, как Ханна воскликнула: — А вот здесь мы надолго задержимся! Рядом находился большой книжный магазин. — Ты совершенно права, — согласился он. Посетителей в магазине было на удивление много, несмотря на предобеденный час. Очень скоро Ви и Ханна разделились — хоть ему было не по душе выпускать ее из поля зрения. Он остановился у полок с поэзией — мир, знакомый ему с детства. Пролистал несколько томов — как будто оказался среди старых знакомых. Бодлер. Теннисон. Шелли. Мильтон. Он раскрыл «Потерянный рай» наугад. «И Михаил ответил человеку: «Ты видел смерть в первоначальном виде, Но много есть различных видов смерти, Ведущих к ней различными путями, И менее страшна ее обитель, Чем самое преддверие ее». Ви криво усмехнулся. Как хорошо, что он не верит в знаки. Он прошел между стеллажами, ища Ханну. Она сидела в кресле, увлеченно читая какую-то книгу. Ви невольно снова залюбовался ею — поглощенной своим занятием и ничего не замечающей вокруг. Капюшон она сняла, и лучи солнца, пробивавшиеся в окно, блестели в ее светлых волосах. Если она захочет его оставить после того, как все закончится, он с этим не смирится. Вернет ее. Завоюет снова. Что ж, он всегда «поступал согласно желанью, а не из правил». А возможно, он просто не умеет останавливаться вовремя.***
На страницы упала тень, и Ханна закрыла книгу. — «Жизнь взаймы»? — недоверчиво переспросил Ви. Роман о том, как гонщик влюбился в смертельно больную девушку. Он верил в будущее, она — нет. Ханна уже читала эту книгу, но не помнила, чем все закончилось. И не была уверена, что хочет узнать об этом сейчас. — Ремарк отлично пишет, — лишь бы Ви не спросил, в чем сюжет. А может, он уже и сам читал? — Пора обедать, — Ви взял протянутую книгу и сунул в просвет между другими томами Ремарка. — Я знаю отличное кафе неподалеку. — Я хочу мороженого, — Ханна поправила соскользнувший капюшон. — К черту все эти опасения о лишних килограммах, — она засмеялась. Пока они шли, Ханна рассказала Ви, что балерины редко придерживаются строгой диеты — все калории сжигаются во время занятий. Если и случается набрать лишний вес, то он быстро уходит. Если, конечно, нет генетической предрасположенности к полноте. Когда Ханну, еще маленькую, принимали в балетную школу, наставница очень внимательно рассматривала ее маму. Тогда Ханна чуть не решила, что на занятия запишут маму, не ее. Раньше Ханна все время думала: было бы неплохо иметь больше свободного времени. А теперь безделье утомляло. Она привыкла совсем к другой жизни: подчиненной строгому распорядку и наполненной многочасовыми нагрузками. Но теперь скучала не только по танцу, но и по всему этому. Она довольно долго рассказывала Ви о балете, даже не замечая, интересно ли ему. Этот разговор — суррогат ее прежней жизни. Кафе располагалось у фонтана — несколько столиков, затененных зонтами. Хлопанье сотен крыльев. Изумленные возгласы присутствующих. Голуби, облюбовавшие площадь и фонтан, одновременно взмыли в воздух. Она села — Ви галантно отодвинул для нее стул. Нельзя позволить разлетевшимся птицам испортить ей настроение. Место было красивым — светлым, с яркими цветочными клумбами. Фонтан приятно журчал. На другом конце площади стояло несколько автобусов. Ханна заметила рядом магазинчик со сладостями местного производства. Она была бы не против попробовать, чем здешний шоколад отличался от всего прочего шоколада в мире. Неподалеку — яркая витрина магазина одежды. Из него вышли две смеющихся женщины с бумажными пакетами. Неужели здесь продаются не только эти уродливые серые робы? Или бутик открыли специально для приезжих? Чуть дальше этих ярких витрин сидел бездомный в темной, потрепанной одежде не по сезону. Ей показалось, что он смотрит прямо на нее. Она подавила желание отвести взгляд. «Мой дом разрушили демоны», гласила надпись на большой пожелтевшей картонке. «Мой тоже», подумала Ханна. Нужно будет опустить в жестяную баночку несколько купюр на обратном пути. Какой-то подросток с фотоаппаратом остановился около бездомного и навел объектив на табличку. Щелкнула вспышка. Подросток зашагал дальше. Официантка принесла меню. — Тут нет вишневого мороженого, — посетовала Ханна, пробежав глазами меню. — А оно мое любимое. — Ты не хочешь другого? — спросил Ви. Как ей показалось, немного недовольно. — Просто хотела, чтоб ты попробовал, — улыбнулась она. — Оно самое вкусное в мире. — «Жизнерадостный раздается смех; дразнят со стола вишня и орех», — снова Блейк? — Как ты можешь знать, что оно самое вкусное в мире, если другого не пробовала? — Тогда найди вкуснее, — фыркнула она. Пара птиц покружила над площадью, но так и не решилась вернуться. Неподалеку от их дома в Ред Грейв Сити жили голуби. Ханна любила подкармливать птиц с руки. Но ее дом разрушили демоны. А потом она сама стала демоном. Она посмотрела на противоположный край площади. Мужчина, его картонка и жестянка исчезли. Жаль. Ви заказал два пломбира, политых топленым шоколадом и посыпанных миндальной крошкой — принимая заказ, официантка покосилась на медицинскую маску, но ничего не сказала. Ви внимательно осмотрел площадь. Опустил маску вниз, стоило официантке принести заказ и уйти. Ханна с наслаждением съела свою порцию мороженого — хотя оно было и не такое вкусное, как вишневое. Ви задумчиво перемешивал мороженое в приземистом стеклянном стакане, превращая белый пломбир в бледно-коричневую полужидкую массу. — Не нравится? — спросила Ханна с тревогой. — Или тебе стало хуже? — Ничего особенного, — сказал Ви, поднимая на нее взгляд. — Просто странное предчувствие. — Ты тревожишься из-за того, что ждет нас вечером? — уточнила она. — Возможно, — он подцепил на ложечку несколько крошечных ореховых комочков, покрытых растаявшим пломбиром. Мимо прошла семья, одетая в «фортунском стиле». Отец и мать о чем-то тревожно переговаривались. В руках — большие пакеты с эмблемой супермаркета. Ребенок — мальчик лет четырех — хмуро посмотрел на Ханну из-под капюшона. Эта одежда больше подошла бы для хеллоуинского похода за конфетами, чем для прогулки в летний день. Мальчик отпустил подол матери и осторожно запустил руку в пакет. Сладость или гадость? Ханна заговорила с Ви о своем детстве — неловкая попытка отвлечь его от неприятных мыслей. Ви перебил ее где-то на середине очередной смешной и дурацкой истории, случившейся с ней на конкурсе. — Уходим. Ханна умолкла. Ви придавил несколько долларов под стеклянный бокал для мороженого. Поднял прислоненную к стулу трость. — «Зачем безжалостное веко полно жестоких стрел, скрывая воинов бессчетных в засаде?», — он поднялся. — Департамент здесь. Медленно отступаем в тот переулок, — он указал направление. — Так, чтоб никто не заподозрил побег. Ханна ощутила ярость демона внутри, в то время как сама испытывала лишь страх. Сердце заколотилось в бешеном ритме, мышцы напряглись — стоило огромных усилий не побежать сейчас же, увлекая за собой Ви. Она проследила за его взглядом. Заметила среди снующих по площади людей высокого русоволосого мужчину в деловом костюме. За все время, что они здесь сидели, здесь не прошло ни одного человека в такой официальной одежде. Мужчина тут же отвел взгляд. В руке он держал небольшую клетку. Внутри бесновалась крыса, судорожно царапая лапками днище. Потом зверек вцепился зубами в прутья рядом с небольшой дверцей. Они с Ви двинулись в сторону переулка. Ноги дрожали. Сердце почти выскакивало из груди. До цели — не меньше трехсот футов. Если бы Ви не дернул ее за руку, она столкнулась бы с каким-то туристом. Ее мир сузился до небольшого просвета между домами. Двести футов. — Все будет хорошо, — прошептал Ви, крепче стискивая ее руку. Ты сам-то в это веришь? Пятьдесят футов. Или больше?.. Они никогда не дойдут. — Не бойся, — голос Ви долетал, словно из другой реальности. Ее снова укусила муха — куда-то в шею. Демон метался и стремился наружу, злой и напуганный, словно та крыса, рвущаяся на волю сквозь дно покачивающейся в такт шагам клетки. Они в переулке. Успели пробежать совсем немного, прежде чем Ви зашелся в приступе кашля. Отпустил ее руку. Ханна остановилась. Во время бега с них поспадали капюшоны. На ее глазах трещина молнией прорезала кожу на его скуле. Секунду назад ее не было — и уже есть. Ви продолжал надрывно кашлять, согнувшись, но не отводя от нее взгляда. Идти не сможет. Не то что бежать. Она стояла, беспокойно озираясь по сторонам и не зная, что делать. Взяла Ви за руку, будто это могло помочь. Он стиснул трость. В переулок вбежали солдаты во главе с женщиной в форме Департамента. — Он не со мной, — успела сказать Ханна, запоздало понимая, что ложь была глупой. Наверное, она не из тех, кто легко ориентируется в опасной ситуации. В глазах немного потемнело. Узор татуировок Ви изменился. Мгновение спустя рядом материализовались фамильяры — Грифон и Тень. Они будут сражаться? Ханна попыталась отдать контроль своему демону — он сможет больше, чем она. Демона словно не было. Мушиный укус стремительно немел. Пальцы Ханны метнулись к шее. Оттуда торчал небольшой, меньше дюйма, продолговатый предмет. Потянув его на себя — рука тряслась, а пальцы не слушались, — Ханна извлекла из кожи миниатюрный дротик. Путь к отступлению перегородил небольшой фургон. В кино такие служат пристанищем для крутых парней, ведущих наблюдение за врагом. На двери — эмблема Департамента.