Я только знаю, что дано мне жить и, живя, любить.
— Вообще-то, мы как раз собирались ужинать, — сказала доктор Робертс, поджав губы. С кухни доносился запах жареного мяса и каких-то пряностей. — Спасибо за приглашение, — ляпнул Дэйв, прежде чем сообразил: это был намек, что им пора бы и убраться. Немудрено, что в Ханну вселился демон. С такой тетей можно слететь с катушек и без всякой потусторонней хрени. — Но мы спешим, — пришла ему на помощь Меган. Он поймал на ее губах мимолетную ироничную улыбку. Ему тут же захотелось вставить какой-нибудь остроумный комментарий. Чтобы все сразу поняли: это была шутка, он — нет-нет-нет, упаси Господь, — не подумал, будто доктор Робертс действительно приглашает их на ужин. Но в голову не шло ничего путного. Он отвел взгляд. К щекам прилил румянец. С полки над декоративным камином на него укоризненно смотрели улыбающиеся фотографии Ханны. Вот она смеется, обнимая мать. А вот придерживает кота, чтобы не убежал за кадр. Тогда она еще не знала, что ждет ее в будущем. Удивительно, что доктор Робертс позволила держать здесь эти фото. — Если я смогу помочь еще хоть чем-нибудь… — мистер Грейс запнулся, будто у него перехватило горло. — Мы обязательно сообщим, если нам будет необходимо ваше содействие. — Меган поднялась с дивана. Дэйв последовал за ней, потревожив Оскара. Наверное, это было непрофессионально с его стороны, но, придя в дом Ханны, он первым делом погладил кота. С тех пор, каждый раз, как Дэйв приходил в этот дом, Оскар наблюдал за ним прищуренными зелеными глазами, а когда Дэйв садился, запрыгивал к нему на колени и сворачивался калачиком, громко мурча. Меган зашагала к двери, не дожидаясь хозяев, и уже в прихожей добавила, обращаясь к мистеру Грейсу: — Если ваша дочь выйдет на связь, обязательно дайте нам знать. Ханна в опасности, даже если она сама так не считает. — Если вы сможете первыми связаться с ней, скажите: пусть возвращается, когда только захочет, — сказал мистер Грейс: — Я буду ждать ее здесь. Сколько понадобится, — голос его чуть дрогнул. Если не вслушиваться, можно даже не уловить разницу. Доктор Робертс слегка прищурилась, однако промолчала. Как долго муж покойной сестры у нее уже прожил? Дэйв попробовал подсчитать в уме. В общей сложности получилось больше восьми месяцев. Дэйв поймал взгляд отца Ханны. «Пообещайте, что моя дочь вернется. Пообещайте, что она будет в порядке. Это все, что я хочу услышать», — не нужно быть экстрасенсом, чтобы угадать несказанное. Дэйв захотел отвернуться, лишь бы не видеть этих глаз. С тех пор, как Дэйв присоединился к Департаменту, он успел пережить сражение в полицейском участке, а позже — получить боевую рану и даже прикончить первого демона. Он думал, что стал сильнее, смелее и решительнее. Стал жестче. Отбросил мешавшую ему сентиментальность. Но, посмотрев в глаза этого седого мужчины с осунувшимся лицом, он машинально перебрал в уме с десяток обнадеживающих фраз. И, тем не менее, промолчал. Все, что он мог сказать, было бы ложью. Последнее, чего добивался Департамент — это помочь Ханне. Хотя она была таким же человеком как те, кого они обязались защищать. «Поганое дельце, — сказал ему как-то Мамонт за кружкой пива. — Особенно для новичка». Тогда Дэйв думал — надеялся? — что он добавит: «Но дальше будет легче». Однако Мамонт так ничего и не добавил. «Поганое дельце…» Лучше и не скажешь. Дэйва снова подключили к этому расследованию вместе с другими агентами, когда чуть меньше шести недель назад на электронную почту отца Ханны пришло коротенькое письмо. Там говорилось, что она в порядке и отцу не стоит за нее беспокоиться. Она надеялась, что с ним и с тетей все хорошо. В самом конце было написано: «Что бы тебе ни сказали, на самом деле я не совершила ни одного преступления. Пожалуйста, поверь мне. Люблю тебя. Ханна». Департамент ухватился за это письмо, как за соломинку, но так и не смог выследить беглецов. Когда расследование оказалось в тупике, Департамент решил пойти на хитрость. Меган сообщила мистеру Грейсу новость: в ходе расследования было установлено, что его дочь не виновата в убийстве. Она связалась с «плохим парнем», который, вероятнее всего, и убил медсестру в балетной студии. Сейчас этого человека разыскивают по подозрению в терроризме. Ханна подпала под его влияние, и с ним ей грозит опасность. Меган предложила мистеру Грейсу отправить дочери письмо, в котором написать о серьезных проблемах со здоровьем. Это должно вынудить Ханну появиться в городе или выйти на связь. Дальнейшее Департамент возьмет на себя. Если отец Ханны поможет в поимке преступника, с его дочери будут сняты обвинения в пособничестве. Мистер Грейс отослал на использованный беглецами адрес электронной почты сообщение, составленное одним из штатных специалистов-психологов Департамента. Там говорилось, что отцу Ханны поставили диагноз: рак легких в последней стадии, — и он хотел бы попрощаться с дочерью. Но в итоге эта провокация оказалась бесполезной, хотя письмо и было прочитано. Вероятнее всего, объект распознал подлог. Хотя едва ли Ханна когда-нибудь попадется в ловушку, нельзя сбрасывать со счетов ее привязанность к отцу. Поэтому сегодня Меган нанесла мистеру Грейсу последний визит, как всегда прихватив с собой Дэйва. Доктор Робертс шагнула к двери, будто желая открыть ее перед гостями. Когда они в первый раз выходили из этого дома, доктор Робертс напутствовала их словами: «Если соседка вздумает совать свой длинный нос в мои дела и начнет что-то выспрашивать, скажите, что вы мои знакомые и просто приезжали в гости. Еще не хватало слухов, что моя племянница — преступница!» Сегодня, глядя на отчаяние мистера Грейса и на выражение лица доктора Робертс — рот ее скривился так, будто она положила в рот дольку лимона, — Дэйв напомнил себе: скорей всего, он здесь в последний раз. Шагнув за порог, он выдохнул с облегчением, чем заработал еще одну ироничную улыбку Меган. Дверь за ними хлопнула слишком громко. «Поганое дельце…» С этим бы согласились многие. Не только он сам или родные Ханны. Это расследование всколыхнуло весь Департамент. Комиссия по профессиональной дисциплине долго «разбиралась в причинах инцидента». По факту — искала виноватых. Дэйв до сих пор помнил каждый допрос. Мистер Льюис, глава комиссии, хотя и выглядел дружелюбным, улыбчивым усачом, всю душу из него вытряс. Вот на кой черт мистеру Льюису было знать, употреблял ли Дэйв когда-нибудь наркотики? Или случались ли в супермаркете недостачи, когда он там работал? Хотя каждое решение Меган, командовавшей операцией, было поставлено под сомнение, комиссия в итоге признала, что Меган не виновата в нападении на полицейский участок и не могла предвидеть хитрости объекта-четыре и выходки Эндрю. Но ей все равно вынесли предупреждение. За то, что позволила Эрни, сотруднику научного отдела, принять участие в поимке похожего на птицу демона. Если в будущем она допустит новое нарушение, ее понизят в звании или уволят — все зависит от тяжести нарушения. Но Дэйв достаточно часто слышал шепотки в кулуарах, чтобы понять: никакое решение комиссии не смоет пятна с репутации Меган. Дэйв не знал, чем руководствовалась комиссия, но Меган не отстранили от поиска объекта-четыре и остальных беглецов. Быть может, начальство посчитало, что она уже знает, на что способны эти объекты и проявит предельную осмотрительность. Пока комиссия определяла степень вины каждого, кто работал над расследованием, недоброжелатели начали шептаться, что Мамонта наконец-то переведут в Центр подготовки на должность инструктора или почетного лектора. Кто-то пустил слух, что в бюджет уже включили расходы на торжественные проводы. Но Комиссия не нашла в действиях Мамонта ни одного нарушения устава. После того, как шумиха в Фортуне улеглась, самый старый из полевых агентов Департамента укатил в Калифорнию. Где-то на побережье произошло ритуальное убийство, схожее с одним из его старых дел. Косвенные признаки указывали, что ритуал завершился призывом демона. Самому Дэйву предписали пройти четырехнедельный курс переподготовки с последующей аттестацией. Период его стажировки продлили до года вместо положенных шести месяцев. Ничтожное наказание за то, что он сделал. Ведь в той же степени, что и он, виноват был только Эндрю. …которого уволили сразу же. Без права на получение привилегий отставного агента. Эндрю окончательно попрощался с мечтами о блестящей карьере в Департаменте и солидной пенсией, положенной бывшим сотрудникам. Дэйв слышал, что Эндрю до сих пор пытается оспорить решение комиссии. Эрни, как и Меган, вынесли предупреждение. Но демонологов его уровня от силы десяток на все Штаты. Он мог получить еще с дюжину предупреждений и все равно не беспокоиться о будущем. Досталось и всем, кто пять лет назад вел расследование в Фортуне, но не придал значения деятельности Ордена Меча. — О чем задумался? — спросила Меган. Они шли к машине, припаркованной дальше по улице. — Сегодня мы уже ничего не сделаем, — помолчав, она добавила: — Отдохни. Выспись на выходных. Когда мы все-таки выследим объект-четыре, тебе понадобятся все силы и выносливость. Меган права. В последнее время — с тех пор, как его вновь подключили к этому расследованию, — он слишком часто засиживался на работе допоздна, а его девушка отметила, что он похудел. — Подбросишь меня до метро? — попросил он, усаживаясь на переднее сиденье. Она кивнула и тронулась с места. В зеркале заднего вида все еще отражался дом доктора Робертс, окруженный опрятным садиком. Из окон лился теплый желто-оранжевый свет. Если бы Дэйв просто проезжал мимо, никогда бы не подумал, сколько испытаний выпало его обитателям. Даже если им удастся найти Ханну, домой она не вернется. Пусть она отчасти сохранила собственную волю, ее нужно изолировать. А если она больше не одержима, нужно изучить, как она избавилась от демона и как он повлиял на нее. Возможно, это поможет изобрести лекарство для других одержимых. Никто не сумеет защитить абсолютно всех. Дэйв когда-то думал иначе. А теперь он объездил половину Штатов в погоне за артефактом, который способен впустить в мир людей полчища демонов. Дом доктора Робертс скрылся за поворотом. — Чего приуныл? — спросила Меган. — Жалеешь отца объекта-один? — А ты — нет? — ответил он вопросом на вопрос. Не риторическим — ему и правда было важно, что она скажет. Почему? Он сам не знал. С минуту она молчала. Потом медленно произнесла: — Жалость для нас — непозволительная роскошь, — но, заметив, как уголок ее рта опустился вниз, он догадался: это была лишь полуправда. Зря он спросил. Он уже почти придумал шутку, чтоб разрядить атмосферу, но тут у Меган зазвонил телефон. Не стандартный рингтон, как обычно, а какая-то смутно знакомая мелодия. Что-то из старых песен, которые до сих пор не забыты. Она выудила телефон из кармана пиджака. На дисплее высветилось фото темноволосого бородача в очках. Хотя Дэйв никогда раньше не видел этого человека, но сразу догадался, кто это. По едва заметной улыбке, тронувшей губы Меган. По тому, как почти неуловимо смягчились черты ее лица. — Рэнди, я скоро буду. Если ты голоден, не жди меня и закажи что-нибудь, — даже ее голос стал другим. С Дэйвом она никогда бы так не заговорила. — Да, я предупредила няню. Шутишь? Я не меняла планов на воскресенье. Я за рулем, не могу долго разговаривать. Увидимся минут через тридцать, — она засмеялась и сказала: — Ну, если будут пробки, доеду на метро. Вслушиваясь в ее теплую, женственно-нежную интонацию, Дэйв подумал: похоже, жизнь Меган состоит не только из череды сражений. Ее счастье — не в очередной победе над демоном. Он почему-то улыбнулся. Положив трубку, Меган немного помолчала. Потом заговорила: — Муж все удивляется, что я стала проводить с ним и с сыном больше времени. А я не могу перестать думать, что, если случится гребаный апокалипсис, я буду жалеть о том, что упустила столько возможностей побыть с ними рядом. — Прости, — во рту загорчило. Он сглотнул, не зная, что бы добавить. Не так страшно ждать конца света, как понимать, что, если он все-таки случится — это будет твоя вина. Тем не менее, возвращаясь мыслями в прошлое, он не мог представить, что поступил бы иначе. — Не у меня ты должен просить прощения, — ответила она. Голос ее стал прежним: не по-женски твердым, окрашенным стальными нотками. — Но рано или поздно все это останется в прошлом. Потому что мы справимся. Мы найдем Ямато, — глаза ее заблестели. Интересно, Меган хоть раз в жизни сомневалась в собственном успехе? — У меня тут возникла пара мыслей о том, что мы еще можем сделать, — она снова свернула, выезжая на шоссе, и прибавила скорость. Оставшуюся дорогу они говорили только о работе. Двадцать минут спустя, выйдя около станции метро, он, прежде чем спуститься на станцию, позвонил Тине. — Ты уже дома или все еще на работе? — Дома. Разбираю коробки. Ты не видел, куда я поставила ящик с летней одеждой? — Не хочешь бросить это дело и выйти прогуляться? А я завтра тебе помогу. У меня выходной. А сегодня отметим окончание всей этой волокиты с твоим переводом. — Куда пойдем? — А куда бы ты хотела? — Трудный выбор, — даже не видя ее, он знал, что Тина улыбается. — Я скоро буду. А ты пока подумай и собирайся. — А потом ждать тебя? — в ее голосе проскользнуло игривое недовольство. — Я буду дома быстрей, чем ты соберешься. — А вот и нет. Спорим? — Спорим. На желание. — А ты рисковый, — она засмеялась. — Пока ты болтал, я уже начала одеваться. — Это жульничество. — Болтай еще дольше, — она снова засмеялась. Задорно, как ребенок. Положив трубку, он спустился на станцию. Что бы ни случилось в будущем, у него все еще есть время для той, кого он любит.***
Они договорились встретиться в одиннадцать вечера. Прошло уже пять минут. Опоздает или не придет? Она переступила с ноги на ногу. Потерла руки друг о друга. Угораздило же ее забыть дома перчатки! Хотя она уже выпила всю воду, рюкзак все равно давил на плечо. Он опоздает. Она поедет домой на такси и, конечно, уснуть не сможет. Будет думать: где он? С кем сейчас сражается? Он вернется в двенадцать или в час ночи, с какой-нибудь безделушкой в подарок. В последний раз это был шелковый шарф. Ви, наверное, думал, что она не замечает, но большинство этих безделушек были совсем не тех фирм, что можно купить в Чехии. Он не придет. Она проведет эту ночь одна. Без сна, в раздумьях о том, что, возможно, он ранен. Или погиб в очередном сражении. Ви вернется под утро, и она услышит в прихожей его шаги. Спустится на кухню, а он, как ни в чем не бывало, протянет ей чашку кофе. С двумя порциями сливок и без сахара, как она любит. Она отметит про себя, что на нем уже не та рубашка, которая была вчера. Он извинится беспечным тоном, сославшись на затянувшиеся дела. Таким тоном просят прощения, если наступят кому-то на ногу в автобусе или случайно толкнут на улице. Он поцелует ее в щеку и отстранится, ожидая упреков. Но она промолчит. И просто его обнимет. Она знала, что Ви зарабатывает на жизнь охотой на демонов. А потому ни разу его не упрекнула. В мире не должно остаться ни одной из этих тварей. К счастью, Ви редко задерживался где-то, не предупредив об этом. Но тем тревожнее было каждый раз, когда подобное случалось. Опоздает или не придет? Номер такси придется поискать в интернете. А налички у нее при себе достаточно. Родители одной из ее учениц как раз заплатили Ханне за занятия. Заработанных Ви денег хватало на то, чтобы снять небольшой домик в Остраве и жить, не привлекая особого внимания. Но Ханна, за полгода неплохо выучившая чешский, начала подрабатывать репетитором. Родители не могли нарадоваться, что английскому их детей учит американка, да и цена занятий не кусается. Они советовали ее уроки знакомым, и очень скоро у Ханны набралось больше десяти учеников. Ви часто спрашивал, зачем ей это. Ведь она может позволить себе не работать. Что ж, наверное. Но эти дети встречали ее улыбками и не хотели отпускать после занятия. Девочка, раньше отстававшая по английскому в школе, недавно получила первую оценку «отлично». Ханна радовалась успехам вместе со своими учениками. Разве можно все это бросить? И все же, вечерами, когда здешняя танцевальная студия наполовину пустела, она приходила в танцкласс и занималась балетом. Повторяла привычные упражнения — те, что могла выполнить в одиночку. Иногда, когда она танцевала, на глаза наворачивались слезы. Как и в те минуты, когда накатывали воспоминания — о доме, о матери и отце. Она снова посмотрела на дисплей смартфона. Прошло еще пять минут. Окна студии в этот час выглядели неприветливо. Ханна всегда уходила позже всех. Где-то там, в здании, сидел охранник, уткнувшись в монитор мини-телевизора или читая журнал. Но Ханне все равно хотелось отвернуться от этих темных, нестерпимо темных окон. С некоторых пор она невзлюбила темноту. Она снова достала телефон из кармана. Хотя и знала, что, скорее всего, ответом ей будет бездушное: «Абонент недоступен». Она сняла рюкзак с плеча. Будет легче, если держать его перед собой обеими руками. Пальцы начинали неметь. Может, стоит подождать в студии? Ханна услышала шелест крыльев прежде, чем рассмотрела выходящую из-за поворота высокую фигуру. Волосы до плеч, трость в руке, длинный плащ. Ви. Впервые увидев его в синем узорчатом плаще, Ханна почему-то разозлилась. Она даже не была удивлена, услышав, что эта вещь изготовлена на заказ. На вопрос, зачем он надел этот ужас, Ви только пожал плечами и сказал, что ему самому плащ нравится. Ханна не стала вдаваться в дальнейшие расспросы, но намекнула, что ей хотелось бы видеть эту вещицу пореже. Присмотревшись, она заметила, что Ви несет в руках два стакана, накрытых крышками. — Меняемся? — подойдя ближе, он протянул ей стакан и забрал рюкзак. Избавившись от тяжести, Ханна сразу расправила плечи. Она обхватила стакан обеими руками. По пальцам разлилось приятное тепло. Приоткрыв крышку, она вдохнула запах какао. — Спасибо, — сказала Ханна. — «…прекрасное стоит любви и забот», — опять цитата? Если Ви когда-нибудь и говорил ей о чувствах, то только чужими стихами. А это не считается. Посмотрев на ее руки, он снял перчатки и протянул ей: — Держи, согрейся. Ханна слегка улыбнулась. Наверное, это значило гораздо больше признаний в любви. Поблагодарив его, она надела перчатки. Велики — можно буквально утонуть. Хотя это была привычная для Ви модель без пальцев, Ханне все же стало немного теплей. — Устала? — спросил он. — Я хотел предложить пройтись до дома пешком. Если замерзнешь, вызовем такси. — Не думаю, что ходить по безлюдным улицам в такое время — хорошая идея. Откуда-то сверху послышался саркастичный смешок. По губам Ви скользнула злая, колючая усмешка. Иногда Ханна почти забывала, кем он был в прошлом. Если на то пошло, кто он сейчас. Ханна не думала об этом, пока однажды не уронила чашку с кухонного стола. Ви попытался ее подхватить. Чашка раскололась у него в руке. На пол упало несколько капель крови, но, когда Ханна осмотрела руку Ви, не нашла ни одной ссадины. Ничто не исчезает бесследно. И тот демон — тоже. Первое время Ханна часто видела один и тот же сон: Острава лежит в руинах, повсюду рыщут насекомоподобные твари, а она, охваченная паникой, ищет Ви в этом хаосе. И находит — напротив огромного портала, из которого все еще выбираются демоны. Как это всегда бывает во снах, она безошибочно знает, что это Ви открыл портал. К счастью, эти сны уже прекратились. — Я же говорил, что надо было взять нашей красавице не какао, а чего покрепче, — противный дребезжащий голос оторвал ее от мыслей. — Чтобы ее потянуло на приключения, — Грифон сопроводил фразу новым смешком. Ви тут же на него шикнул. — Можем прогуляться, — сказала она и тут же добавила: — Только будем избегать безлюдных мест. — Гуляющая допоздна парочка может показаться легкой добычей. Последнее, что Ханна хотела бы увидеть — как Ви и Грифон расправляются с человеком. Пусть даже с бандитом. — Как хочешь, — в голосе Ви проскользнуло легкое удивление. — Признайтесь, это только предлог меня заткнуть, — снова вклинился Грифон. Ханна отхлебнула глоток из своего стакана. Теплый сладкий напиток приятно согревал. Ви протянул ей руку, и Ханна, взявшись за нее, переплела свои пальцы с его. Они шли по старой, замощенной брусчаткой улочке и обсуждали все, что придет в голову — сегодняшний день, недавно прочитанную книгу и другие пустяки. Пили какао и много смеялись, привлекая внимание людей. Когда они свернули из центра города на одну из боковых улиц, Ханна сказала: — Здесь, в этом городе, некоторые места выглядят так, будто мы перенеслись назад во времени. Наверное, лет сто назад здесь все выглядело так же? Ви фыркнул: — Как будто я здесь бывал в те времена. Будь это так, из меня бы песок уже сыпался. — Недавно же сыпался, — прокомментировали сверху. Ханна вздрогнула от неожиданности. Она уже успела забыть о присутствии Грифона. А потом рассмеялась, поняв смысл шутки. Посерьезнев, она сказала: — До сих пор не могу поверить, что мы выбрались из этой истории, — она умолкла и затем продолжила: — Я столько раз думала, что все кончено… Но мы здесь, и мы живы. Это удивительно. А если посчитать, сколько раз ты был на грани гибели с самого детства… — Смерть — это конец. Остальное поправимо, — беспечно пожал плечами Ви. — Подумай: испытания сделали нас сильнее. — Все равно, мало кто согласился бы очутиться на нашем месте. — Думаешь? — умолкнув на мгновение, он процитировал: «И в страхе думал я, смущенный чувством новым, Что это зависть к ним, пьянящим кровь свою, Идущим к пропасти, но предпочесть готовым Страданье — гибели и ад — небытию».