Небесный суд

Караэль поправил галстук и посмотрел на светящиеся цифры табло. Он устало выдохнул и взъерошил свои красные волосы, оглядывая высокие стопки папок на массивном столе. До этих дел все никак не доходили руки… Подсудимые продолжали сидеть в живой очереди, ожидая вердикта комиссии — его и «засланного казачка» из организации оппонентов. Гениальный план их начальства по повышению дневной выработки при помощи объединения усилий напрягал неимоверно. Хотелось тишины и покоя, а не этого постоянного потока причитаний, претензий и заявлений: «Я не виноват, это все они». Он бы, конечно, с удовольствием поразмышлял о несовершенстве гениального плана, о различии во взглядах членов таких комиссий и великом светлом будущем, когда все начнут осознавать свою ответственность, вину и последствия, но, похоже, не сегодня. Уже с самого утра их предупредили, что из-за катастрофы двух самолётов число желающих получить свое решение в разы увеличится. Караэль только сжал зубы покрепче, чтобы не чертыхнуться — не стоило давать повод «Мальвине» насмехаться над ним. Вдруг распахнулась дверь и к ним заглянула какая-то женщина. — А Вали у вас нет? — Какая Валя?! — вопросительно посмотрел на нее небесный прокурор. — Вы вообще в курсе, что у нас здесь очередь?! — Ну, мне же только спросить… — нагло заулыбалась душа, абсолютно уверенная в собственной правоте. — А ну-ка зайдите! — отчеканил Караэль и встал из-за массивного стола. — Встаньте в центр комнаты и назовитесь, раз вы без очереди влезли. — Елена Геннадьевна я! — объявила женщина и прошла немного вперёд, осматриваясь в поисках той самой «Вали». — Ну-ка, огласи, Мальвина, за что она здесь, — устало попросил Караэль напарника, который со скучающим видом вытащил из стопки толстую папку и начал монотонно оглашать список: — Елена Геннадиевна Виноградова, снабженец, умерла два дня назад от инсульта. Двадцать пять лет проработала в сфере общественного питания, активистка, борец за правду, за глаза прозванная «надоедливой тварью», — прозвище заставило исчадие ада гнусно захихикать. — Какой у вас титул, Елена Евгеньевна! Это же надо очень постараться, чтобы такой получить! — Это я-то тварь?! — задохнулась от возмущения Елена. — Это они не работают! Их постоянно нет в кабинете. Почему эта Валя не сидит на своем рабочем месте? Почему я должна ее искать и делать ее работу?! — Валентина Игоревна Чернявская — ваш начальник и не обязана перед вами отчитываться, — устало начал объяснять ангел. — Но на данный момент вас не это должно интересовать — вы мертвы уже целых два дня. Здесь и сейчас решается ваша дальнейшая судьба: попадете ли вы в Рай или в Ад. — По-моему, все и так понятно, не так ли, Мухомор? — ухмыльнулся Данталиан, вставая из-за стола и расправляя красные перепончатые крылья. — Пойдем, моя хорошая, у нас любят борцов за правду и активистов, которые другим мешают жить. — Я не мешала никому жить! — возмутилась Елена, до сих пор не понимая, кто перед ней стоит. — Все должны работать одинаково, неважно какой пост занимают! — Смотри, как она запела… — ухмыльнулся Караэль и почесал белое крыло. — А кто годами воровал продукты домой? Кто писал кляузы на всех своих сослуживцев? Кто постоянно бегал по кабинетам и проверял, все ли на местах, в то время, когда надо было самой работать?! Кто постоянно был на больничном — то голова болит, то сердечко закололо? — Ну правда же болела голова и сердце кололо… — начала оправдываться душа. — А нечего водку в два горла жрать и ничего болеть не будет! — отрезал он и вернулся на свое место. — Идите вон с ним, пусть ревматизм прогреванием вылечат. — Ну нельзя же человека отправлять сразу в Ад, только потому что у вас настроение паршивое! Я буду жаловаться на вас в министерство! И на вас, голубчиков, найдется управа! А то сидят тут, видишь ли, штаны протирают, вон сколько папок… Да вы здесь тоже совсем не работаете, нет на вас Сталина! — Нашла что вспомнить… Сталина… Ахахаха… Что ж вы всех-то их вспоминаете, а? То Сталин, то Ленин, то Гитлер… Заняты они, не придут к вам на помощь — у них группа продлённого дня, понимаете? — сладко улыбнулся ей синеволосый демон и потянул за руку к двери с лаконичной надписью «Ад». — Если бы жили по-человечески, то, может быть, и пошли бы в другую дверь, но вам, Елена Геннадьевна, до всех дело было… Ну вот, а теперь всем дело будет до вас. — Да не пойду я туда, даже не уговаривайте меня! Я же сказала, что буду на вас жаловаться в министерство и точка. Объявляю голодовку! Женщина уселась прямо на пол и скрестила руки на груди. — Что делать будем? — Данталиан посмотрел на упертое человеческое существо и перевел взгляд на красноволосого ангела. — Мне без разницы, у меня-то совести нет: открыл дверь и пнул, это ты у нас моралист и правильный. Будешь проводить воспитательные беседы? — Не буду. Хватит. Наговорился уже с такими… Какие бы доводы ни приводил, на выходе одно и то же: жизнь — дерьмо, все люди — твари, к Создателю вечные претензии, да даже и к твоему повелителю у них есть целый список, как и что он неправильно делает. — На тебя могут собрать дисциплинарный комитет за такое. И что ты им скажешь — я устал судить глупых людей? — Нет, скажу, что любая правда относительна, что на самом деле тоже является правдой. — Ну давай хоть на весы ее поставим и посмотрим. И бумажечка будет, если что, для отмазки. Хочешь, тотализатор устроим? — Смысл? Ты постоянно будешь выигрывать, даже напрягаться не буду, — небесный прокурор расслабил узел галстука и посмотрел на своего помощника. — Ладно уж, давай на весы, действительно — протокол не стоит нарушать. Слуга Сатаны одной рукой поднял тело женщины с пола и швырнул на весы. Загорелось и замигало много разных лампочек, пока небесная машина анализировала жизнь Елены Геннадьевны Виноградовой. — Что вы со мной делаете?! — взвилась смертная и гневно на них посмотрела. — Взвешиваем, — сладко зевнуло исчадие ада и начало рассматривать свои ботинки, начищенные до блеска. Елена Геннадьевна что-то смекнула и затихла, ожидая окончания процесса. Из отверстия появилась распечатка, которую небрежно взял тот, кого звали демоном, и начал читать, цокая языком. — Какая красота, Елена Геннадьевна… Хищения, растраты, кляузы, служебные романы… хотя не понимаю, кто на такую, как вы, мог позариться… злоупотребление служебным положением, торговля из-под полы, махинации с балансом, невыплаченные налоги государству. О, да вы целый вагон тушёнки продали, умудрившись не довезти до детских домов! — Хочешь жить — умей вертеться! — отчеканила Елена Виноградова и обличительно ткнула пальцем в ангела. — А ты разве не должен меня наставлять на путь истинный? — А путь кончился, чего теперь уже наставлять? Теперь осталось только выяснить — покаетесь вы, Елена, или нет, — спокойно парировал Караэль. — С чего бы это мне каяться?! Я ни в чем не виновата. И нечего на меня так смотреть, у вас самих рыльце в пушку… Что же ваш идеальный Бог допускает войны, голод, безработицу и разводы, а?! — Ну, если вам непонятно, что жизнь зависит только от вас самой, и вам кажется, что во всем виноват именно Бог, прошу, вам за товарищем в ту дверь. Данталиан лучезарно улыбнулся и галантно открыл красную дверь. — Елена Геннадьевна, познакомьтесь, это мой хороший друг, он покажет вам, как еще красивее писать кляузы в министерство и инспектировать наличие работников в кабинетах. Полагаемся на вас! — он немного даже поклонился гордо задравшей подбородок вверх человеческой душе и мягко подтолкнул ее в объятия Ксафана. Тот мгновенно включился в игру, так же учтиво поклонившись и приобнимая женщину одной рукой. — Елена Геннадьевна, ваш вклад был бы неоценим: надо разработать систему контроля персонала и его учёт, — елейный голос демона начал удаляться по коридору и Данталиан толкнул дверь. — Только девяносто три? Да бля… — он вернулся за стол и начал ставить галочки в квадратиках. Отложив папку, он повернулся к ангелу, который рассматривал три папки одновременно. — А когда обед? А то у меня на нервной почве аппетит разыгрался. — Через час. — Не берегете вы себя тут… ой, не берегете… — надулось исчадие ада, а Караэль, со вздохом, нажал на зелёную кнопку.