Нашествие менвитов.

Дар-Сед помогла Кау-Руку подготовиться к первой исповеди и причастию. Как уже упоминалось, ребята часто посещали храм Богини-Матери и общались с жрецом Файл-Лу, который по мнению Кау-Рука оказался очень интересным человеком и увлекательным собеседником. Тем не менее приобщение к религии никак не повлияло на взгляды Кау-Рука. Родной отец, еще когда был жив, приемные родители и сам Файл-Лу часто говорили мальчику: - Никогда не сдавайся. Умей постоять за себя. Кау-Рук был согласен с этим и незадолго до поездки в лагерь решил расквитаться со своим заклятым врагом Дубом-Сергом за шрамы на ногах. Подставлять другую щеку паренек никому не собирался. Ведь если один раз он смог одолеть врага, значит, шансы на новую победу у него есть. Кау-Рук каждый день выбирал время и тщательно тренировался. Приемный отец Ху-Синь и жрец Файл-Лу, которые в юности занимались борьбой, дали парню несколько уроков. "Время пришло", - решил однажды утром Кау-Рук и после завтрака отправился к дому врага. Ничего не подозревающий Дуб-Серг сидел на скамейке и курил сигарету. Кау-Рук приблизился и произнес: - Приветствую вас, величайший мастер Рамерии! - А-а, это ты, - Дуб-Серг лениво сплюнул. - Чего тебе, животное? - Ну за животное грех обижаться, я не считаю братьев наших меньших существами без разума и прочего. Тем не менее за тобой должок. Ведь ты меня мог инвалидом сделать! - Чего? Чего? Забыл свое место, безрукий говнюк? Сначала пилить как следует научись, тролль поганый, а уж потом вякай! - Меня учили уважать себя и ни перед кем не пресмыкаться! - Ты говнюк, сын говнюка и племянник говнюка! Говнюк и лох по жизни! Не веришь? Могу доказать... - Давай, покажи на что ты способен! Сигарета полетела на землю, и схватка между мальчишками началась. Вдруг Дуб-Серг ослабил хватку. Зачем он это сделал было непонятно, но Кау-Рук этим воспользовался и перешел в наступление. Дуб-Серг только диву давался. Наконец Кау-Рук ударил врага с такой силой, что тот рухнул как мешок с картошкой. - Где ты этого набрался? - глухо спросил поверженный противник чуть позже. - Рамерия не без добрых людей, нашлись те, кто мне помог... Что же... Полагаю, теперь мы в расчете. Мне жаль тебя, мой бедный одноклассник. У тебя действительно золотые и искусные руки, ты можешь стать рабочим и строителем высшего разряда, но без науки и знаний это мало что будет значить, если разум и душа твои пусты. Ты терпеть не можешь читать, а ведь это такое удовольствие! И между прочим, курение не прибавляет здоровья. Подумай обо всем этом и постарайся стать человеком. Ну пока, увидимся в школе... - Воспитатель хренов! Пожалей лучше себя, профессор кислых супов! Лучше не попадайся! Убью! - пригрозил Дуб-Серг. Об этом инциденте Кау-Рук не рассказал Дар-Сед, тем более, что у девочки и так хватало проблем. Последнее время она много времени проводила в молитвах. Но, судя по всему, никто не слышал ее просьб. Шрам-Фи, бойфренд матери, прекратил цепляться к девочке, но в его глазах она часто замечала неприязнь и даже ненависть к себе, что приводило Дар-Сед в ужас. Что же касается матери, то она общалась с дочерью лишь в случае крайней необходимости. Все остальное время женщина делала вид, что Дар-Сед вообще не существует. Казалось бы, что такого быть не может, что нормальная мать так не станет вести себя по отношению к своему ребенку. Но тем не менее такое случается... Если бы не Кау-Рук, его приемные родители и бабушка девочка уже давно бы сошла с ума от горя. Файл-Лу еще несколько раз беседовал с матерью Дар-Сед. Результат был никакой. Тогда благородный Кау-Рук не выдержал и отправился лично поговорить с Над-Сед, так звали мать его невесты. Шрам-Фи ушел куда-то по своим делам, а Дар-Сед была в храме, она помогла жрецу привести в порядок библиотеку общины. - Дочери нет дома, - сухо сказала женщина, увидев Кау-Рука. - Я пришел не к ней, а к вам, госпожа, - почтительно поклонился Кау-Рук. - Ко мне? Как это мило! Милости прошу! Заходи, молодой человек, присаживайся. Кофе будешь? - О, с удовольствием! Премного благодарен. Однако разговора не получилось. - Ты еще не дорос, чтобы читать мне нотации! Яйца курицу не учат! - рассердилась Над-Сед. - Можешь дружить с моей дочерью, против этого я ничего не имею, но не вмешивайся в нашу жизнь! А не то будет плохо! "Значит, какой-то мужик вам дороже собственной дочери? У вас просто нет сердца!". Кау-Руку очень хотелось это сказать, но усилием воли он сдержал себя и откланялся. Тем не менее визит Кау-Рука не прошел даром, и когда Дар-Сед вернулась, женщина решила ей кое-что объяснить. Над-Сед уже давно хотела это сделать, но все откладывала на потом. Да видно тянуть больше уже некуда... Девочка очень обрадовалась и даже попросила прощения за все. - Я не держу на тебя зла, дочка, - заверила мать. - Но видишь ли... Не так все просто в нашем суровом мире... Ты уже не маленькая, ты должна это понимать... Когда я забеременела тобой, я была юной и глупой. Твой отец вскружил мне голову, хотя сам не имел ни кола, ни двора, ни образования, ни даже постоянной работы. "Свободный художник", как он себя называл. Неудавшийся поэт, писатель, романтик, мечтатель. Твой папаша все время витал в облаках и не желал жить реальной жизнью. Когда я вижу тебя, то вспоминаю его, ведь ты вся пошла в него внешностью. В конце концов твой отец спился и умер, а я осталась одна, беременная тобой... Сев-Дра, вот так звали твоего отца. - К чему ты решила об этом рассказать, мама? - недоумевала Дар-Сед. - Прежде ты словно воды в рот набирала, когда я спрашивала тебя об отце. - Сейчас поймешь... Делать аборт я побоялась, ведь любая операция рискованна, сама знаешь. Словом я решила оставить тебя, несмотря ни на что... Итак, ты родилась. Ты была очень капризным и своенравным младенцем, сопротивлялась мне, не давала кормить себя грудью... - Хочешь сказать, что я отвергала тебя? - от радости девочки не осталось и следа. - Нет. Но именно так мне казалось тогда, извини... Я пыталась... Пыталась тебя полюбить и быть хорошей матерью. Все мои знания и умения я приложила для того, чтобы ты ни в чем не нуждалась, и хвала Богине-Матери, добилась успеха в своей области, стала известной портнихой и модельершей. Поэтому мы с тобой зажили вполне прилично и ты была обеспечена всем, в границах разумного, разумеется. Я почти никогда не наказывала тебя, за исключением того случая с граммофоном и пластинками. Надо признать, ты всегда оправдывала мои надежды, ведь умом ты пошла в меня! Тем не менее, моя дорогая, должна признаться, что я так и не смогла тебя по-настоящему полюбить, Дар-Сед, извини... - Какой ужас! И ты об этом так спокойно говоришь? - девочка обхватила руками голову и заплакала. - Ой, только не надо сцен! Какой же ты все-таки еще ребенок! Любовь приходит и уходит или ее нет вообще. Еще скажи спасибо, что я не попрекаю тебя куском хлеба и крышей над головой, как это делала моя мать, твоя покойная бабушка! Я старалась, старалась побороть в себе черты своей матери, но, увы, яблочко от яблони недалеко падает. Пойми и не осуждай меня. Слова женщины не действовали на Дар-Сед. Девочка продолжала плакать. - Мне не хватало еще только твоих истерик! Немедленно прекрати! Думаешь, у меня больше дел нет, кроме как нянчиться с тобой? Возьми себя в руки! Мне вовсе не улыбается идея ходить с тобой по психологам и врачам! Девочка упала на колени: - Мамочка, скажи мне, что это неправда! Это все он, Шрам-Фи, верно? Это он настраивает тебя против меня! Мамочка, давай выгоним его и все будет хорошо! Нас никто не осудит, поверь! Ну что тебе стоит? Я буду самой послушной, всегда буду с тобой, даже замуж не выйду, если ты этого не захочешь, только люби меня, мамочка! За свои слова Дар-Сед получила пощечину: - Оказывается, я тебя плохо готовила к жизни, если ты не в состоянии понять таких элементарных вещей, а все валишь на нашего благодетеля. Ты меня разочаровала, дочь! Вижу, что сейчас вести с тобой любую беседу совершенно бесполезно. Поговорим, когда ты успокоишься и придешь в себя. И мать вышла, хлопнув дверью, даже не пожелав Дар-Сед спокойной ночи. Ночь девочка провела в слезах и молитвах. Она просила у Богини-Матери совета и помощи, но ответа не получила. После завтрака к которому Дар-Сед почти не притронулась, Над-Сед, окинув дочь критическим оком, произнесла: - У меня для тебя, радость наша, хорошие новости. Танцуй и пляши! - О да, - усмехнулся Шрам-Фи. Девочка вздрогнула. Почему-то Дар-Сед подумалось, что мать со Шрамом-Фи решили отдать ее в интернат, но Над-Сед заговорила совсем о другом: - Мы сейчас живем хорошо все вместе, но люди постоянно хотят чего-то большего. Хотят жить в роскошных домах, вкусно есть и пить, одеваться с шиком и так далее. В этом нет ничего постыдного, моя дорогая, живем-то мы только один раз. Но при одинаковых желаниях возможности разные. Вот каждый крутится и вертится, как может. - Мама, ты о чем? - захлопала глазами Дар-Сед. - Всю жизнь я стремилась выбраться из нищеты, дочка. И хотя я достигла больших успехов в своей области, но тем не менее мне это кажется уже несущественным, хочется еще большего. Хочу быть владычицей морскою, чтобы служила мне золотая рыбка, чтобы она была у меня на посылках. Шутка! А если серьезно, мы со Шрамом-Фи хотим наладить собственный бизнес, благо у него остались деньги от прежних времен. Ведь наша жизнь - это магазин и базар, только тогда мы счастливы, когда что-то купим и продадим, верно? - Вот оно счастье, нет его слаще, - облизнулся Шрам-Фи. - Нет, - смело возразила Дар-Сед. - Нет, нет и еще раз нет! Опомнитесь! Разве этому учит Богиня-Мать? Наша жизнь - это не рынок! Нельзя продавать и покупать людей и их чувства! Шрам-Фи засмеялся, а мать покачала головой: - Какая же ты у меня несмышленая! Но хоть что-то ты должна все-таки понимать... Поэтому я тебе сообщаю, что мы со Шрамом-Фи любим друг друга и хотим пожениться, а затем начать новую жизнь и бизнес. Ты с нами, Дар-Сед? - Если да, то иди сюда и поцелуй своего дорогого папочку, - с большим самомнением попросил Шрам-Фи. - Ни за что! - махнула рукой Дар-Сед. - Да простит меня Богиня-Мать, но я не могу вас полюбить, Шрам-Фи! - Эх, бить бы тебя да некому, - проворчал Шрам-Фи. - Ладно, я схожу кое-куда, а вы продолжайте беседу. Он встал и ушел. Некоторое время царило молчание. - Как можно быть такой гордячкой? - вернулась к прерванному разговору Над-Сед. - Разве ты не хочешь, чтобы я была счастлива? Дар-Сед задумалась: - Хочу! Но с ним ты счастлива не будешь, мама! - Опять ты за свое! Ты напрашиваешься на хорошую трепку, несмотря на наши беседы с Файл-Лу! - Мамочка, не надо... Давай поговорим спокойно. Пожалуйста! - Вот и хорошо. Как насчет того чтобы стать подружкой невесты? Это большая честь! Девочка провела рукой по лбу: - Мама, прости меня, но после всего, что я узнала, я не смогу жить с тобой. Я не вещь, которую можно поставить туда или сюда и даже продать! Я живой человек и не хочу жить в лжи и обмане! Тем не менее я все равно люблю тебя и благодарна тебе за все, что ты для меня сделала! Прощай. Сейчас я соберу свои вещи и уйду. Да простит меня Богиня-Мать, призывающая почитать родителей! - И куда же ты пойдешь, радость наша? К своему женишку Кау-Руку? - Как? Как ты узнала? - Элементарно, чудовище мое. Этот благородный рыцарь вчера приходил ко мне и заступался за тебя. Поэтому я решила поговорить с тобой по душам и все объяснить... Хвала небесам, Кау-Рук совсем непохож на твоего отца! Поэтому я спокойна за тебя. Иди, иди, раз уж решила! Я не считаю все это разрывом, отнюдь! Можешь приходить, когда захочешь, со своим женихом на чашку кофе. Шрам-Фи возражать не будет. Дар-Сед собрала вещи и покинула дом. "Долго этот рай в шалаше не продлится, - подумала Над-Сед. - Они же еще несовершеннолетние. Поэтому я никуда заявлять не буду. Зачем? Не пройдет и полгода, как дочь сама вернется ко мне." У Кау-Рука и его приемных родителей девочка встретила самый теплый прием. Все утешали ее как могли. - Представляешь, мама не любит меня и никогда не любила! Она сама так сказала, - призналась Дар-Сед Кау-Руку. - Бедная моя! - Кау-Рук крепко обнял девочку. - Да, я это понял во время разговора с ней. - А вот я все равно люблю маму, несмотря ни на что! И как мне со всем этим жить? - Не переживай! У тебя есть я и все остальные! Здесь тебя никто не даст в обиду. Добро пожаловать домой! Споем? - Споем. И они запели: Кто бы что ни говорил там, Выход есть наверняка Из любого лабиринта, Из любого тупика. Есть неведомая сила, Чтобы нам, беде назло, Все прощалось и сходило, Удавалось и везло. Растяпы мы, конечно, и разини мы, И нам любая кажется беда Невероятной и неотразимою, Но как-то все обходится всегда. Все умеет сила эта, Знает все и может все: И доставит на край света, И утешит, и спасет. Мы себе не представляем, Как без этой силы жить: Сохраняет, поправляет, Помогает дорожить. Лишь одно меня пугает, лишь одно мешает спать: Вдруг да то, что помогает, Перестанет помогать? Может, с нами силе этой Заниматься надоест? Вдруг она заклинит где-то Иль откажет наотрез? Только что ни говори там, Выход есть у нас пока, Из любого лабиринта, Из любого тупика. Ну и пусть заклинит где-то, Ну и пусть откажет чуть - Мы-то знаем, что и это Обойдется как-нибудь. За два дня до поездки наших друзей в лагерь Над-Сед и Шрам-Фи обвенчались. Чуть позже они уехали в свадебное путешествие, где и планировали начать свой бизнес, а жрец Файл-Лу был лишен своего сана и арестован. Кто-то написал на него донос. Несмотря на то, что Гван-Ло почти не вмешивался в дела религии, верховный правитель отдал приказ об аресте и Файла-Лу посадили за решетку. Ходили слухи о крупных взятках, которые бывший жрец брал со своих подопечных, но толком никто ничего не знал о причинах ареста. Дар-Сед и Кау-Рук очень жалели о Файл-Лу. Но как ни крути, а жизнь продолжается и настал день, когда жених с невестой отправились в лагерь "Дружба народов" навстречу новым приключениям.