Писец

Довольно хмыкнув, гном двинулся вперёд, не оставляя мне вариантов, кроме как последовать за ним.

POV Тамерлан

Продвигались мы достаточно медленно, но привал сделали только когда окончательно стемнело. Двалин иногда оглядывался, проверяя иду ли я за ним. Во время остановки на привал, мой желудок окончательно прилип к позвоночнику и издавал совсем чумные трели. Оставлять гнома одного не хотелось, но желудок настаивал на своём. Мысли о недоеденном олене сводили с ума, и живот стонал ещё громче. Снял с меня тюки и взгромоздил их у временной стоянки. — Мне надо сэкономить… Значит другого выбора нет… Так и сделаю! — бормотание гнома становилось все невнятнее. Он достал из-за спины каркас лука, а из кармана тетиву. Натянув тетиву и достав из недр походной сумки колчан со стрелами, пошел в лесок. Я прекрасно слышал переливы ручейка, пофыркивание кроликов и… Оленей!!! Как с цепи сорвавшись, я рванул в их направлении, даже не заметив как округлились глаза гнома, когда я легко разорвал верёвку что была прикреплена к дереву, голод срывал крышу, а кровавая пелена застилала глаза. В пару мощных рывков я оказался на месте и бешеным рыком спугнул рогатых; один из молодых самцов явно был напуган до одури и сорвался в совершенно другом направлении, нежели табун. Петляя из стороны в сторону, он пытался сбросить хвост. С каждой минутой разум отключался, давая волю инстинктам, голод лишь подгонял, заставлял сосредоточиться только на добыче у моего носа, забыть обо всём остальном. Гоняясь за оленем, я совершенно не заботился, что в том направлении «наш» лагерь и что меня могут заменить. С дикой палитрой ощущений я догнал его и с силой впился в ногу, перекусив оную. Олень, явно такого не ожидая, взревел от боли и начал заваливаться ещё в полёте, легко перехватив за незащищенную шею и с силой рванув в сторону, я успел прижать тело к земле. Голова в сопровождении ещё горячей крови улетела прям под ноги застывшего в ужасе Двалина с луком в руках. Не обращая никакого внимания на него или что-либо ещё, я принялся набивать желудок. Когда очумевший от голода разум замолк и я оторвался от полуобглоданной туши, гном стоял там же, бледный как полотно, лоб украшал холодный пот, а губы были плотно сжаты. Вот теперь в холод бросило меня, он же видел… Черт как теперь быть?! Ведь я не просто зверушка, не просто скакун, а чертов хищник в полтора человеческих роста и идеальной маскировкой. Мне стоило убираться от сюда подальше, ведь в приступе голода я почти не контролирую себя, а Двалин скорее всего движется в последнее людей или иной разумной расы, а жрать разумных это не по мне. Убивать, пожалуйста но не жрать! Столько лет спящие непробудным сном эмоции снова решили заявится, да ещё и ударить не хилым таким обухом. Не обращая внимания на окрики Двалина я рванул с места в ближайшую чашу и, не сбавляя темп, помчал дальше. В 12 мне поставили диагноз который говорил «Атрофия чувств и эмоций», мама плакала, а мне было плевать. На выпускном все ревели, а мне было плевать, все нервничали во время экзаменов и поступления, а я не знал какого это… Мне ОЧЕНЬ хотелось испытать хоть что-то, хотя бы боль, но и этого меня лишили ещё при рождении, отделавшись лишь надписью в медицинской карте «Врождённая нечувствительность к боли». Найти хоть какую-то отраду помогли фантастические фильмы, игры, книги и любительские истории не всегда опытных авторов, но в этом была своя прелесть: они сильно нервничали и писали в основном на порыве эмоций, захлебываясь в вдохновении. У меня такого уже не будет… Вот что мелькало каждый раз в черепушке; мама говорила, что это зависть и ее нужно подавлять, но вместо подавления было уничтожение. Она всегда говорила сдерживать эмоции, но вместо этого следовало уничтожение их в зародыше. С тех пор как мама узнала о диагнозе, она не переставала завывать и кричать на врачей «Почему это случилось именно с моим сыном?!» После пошло заливание горя алкоголем и пьяные упрёки, что ей достался бесчувственный кусок мяса, вместо ребёнка… А после она покончила с собой, на тот момент мне было 18, и я мог спокойно позаботиться о себе. Далее учеба, получение прав, бесчисленные тренировки тела, благо из-за отсутствия боли можно было тренироваться сверх меры, армия, несколько горячих точек, работа на охрану важных шишек, приобретения связей. Как итог, к своим 42 годам я мог спокойно нигде не работать и жить на широкую ногу, что я собственно воздерживался делать. Из-за не проявления эмоций лицо сохранило молодость и лишь усталые безэмоциональные глаза выдавали мой возраст, тело из-за ежедневных тренировок было крепким, некоторые бы сказали здоровым, хотя движений не сковывало и оставалось очень гибким. А большая часть денег были потрачены на огромную библиотеку, фильмы и игры. За размышлением пролетела ночь, а легче не становилось. Если раньше я был чудовищем без эмоций, то теперь я совершенно их не контролирую. И не известно, что страшнее. «Душу» рвало изнутри, нервы натягивались струнами, готовыми в любой момент разорваться. Бросаясь из крайности в крайность, я решил, что уйду на ближайшие время подальше от Двалина, чтоб не навредить ему и успеть разобраться в себе, научиться вновь держать в узде себя и свои чувства с эмоциями. В носу защипало, перед глазами помутнело, а щёки обожгло влагой. Что же со мной твориться?..