Так похожи

      Он нежно провел по сгнившей плоти живого мертвеца почти оголенными фалангами, улыбаясь. Глаза нездорово блестели, будучи под скверной пеленой.       — Осталось совсем немного, Артем. — челюсть мутанта клацнула в опасной близости от кисти, и задела, если бы Морозов не убрал ее. Она и без того сильно болела. — Еще чуть-чуть, да?       Сидя в просторной, практически пустой комнате вместе с безвольным зомби, пристёгнутым наручниками к холодным трубам, он вспоминал. Вспоминал все. От самой первой встречи у ебаных нацистов до этого момента. А ведь он верил. Верил, до предательства Паши, и снова поверил, объединившись с ним в команду вновь.       Прошло несколько дней с укуса. Конкретнее, неделя и три дня с половиной. Точнее Морозов не знает: нет часов.       Артем слабо тянулся к нему, тихо воя, и военный постоянно говорил ему быть тише, будто тот реально его поймет и покорно замолчит. Общался, как с живым человеком: с настоящими чувствами, с искренними эмоциями. За сутки он стал неузнаваем внешне, если бы не этот чертов жетончик. Парень достал его перед самым неизбежным. Цеплялся за него, словно он единственное его спасение. Словно спасет его повторно.       Хотел бы коммунист подарить ему что-то, что спасло бы ему жизнь хоть раз.       Спартанец дал ему второй шанс. Доверил спину, а он не успел. Окружили чертовы твари в круг, нельзя было, невозможно... Тем не менее, виноват именно он.       Морозов слишком много медлил. Слишком много ждал и ошибался. Теперь он не в силах переступить самого себя же.       Оглядевшись, он слабо усмехнулся. Все было совсем хуево. Очень плохо. Зрение садилось, все размывалось, и башка начинала трещать, а горло — саднить.       Они здесь ночевали. Ночевали и оборонялись, а сейчас это место просто жалко, вот-вот толпа мутантов снесет баррикады, хотя ему до этого было уже откровенно похер. Попытался избавиться от одних, стало хуже, чуть инвалидом не стал. Использовать аптечку, принесенную ранее, не имелось желания. Как только он не сдох от заражения крови?       А сколько времени вообще прошло?... Оно утратило вновь своей смысл. Если раньше Павел ориентировался на солнце и луну, то впредь они имели один цвет. Серый.       — Паша! — вскрикнул мертвяк, испугав мужчину. — Паша, паша!       Красный знал, что парень мертв, и верил, что он жив. Мерзкое ощущение, когда знаешь твердый факт, но надеешься на лучшее. Как Павел на счастливый исход, когда его явно не будет.       — Прости меня, Тема, прости. — он держал его за порванные лохмотья ткани, не смея врать себе. — Я виноват. Ты же еще со мной?       Паша смотрел на шевелящийся труп, и никак не мог развидеть простого мальчишку. Ведь именно таким и был его славный Д'Артаньян. Но он не согласен. Не согласен ни с чем. Ни с судьбой Артема, ни со своей судьбой, ни с юмором жизни.       Зомби тупо посмотрел на него, и продолжал тянуть руку, пытаясь дотянуться до живого мяса.       В условиях настоящего апокалипсиса, а это точно он, выжить очень трудно. Павел был готов отдать все, лишь бы Артем жил, вплоть до собственного существования.       Каким же добрым был этот парень. Поддерживал его, спасал не раз, постоянно улыбался и хотел уйти, ничего не умалчивая, когда его ногу ранили. Тогда и Морозов вырубил его, прицепив к батарее.        Он возмущался. И, казалось, стал ненавидеть его сильнее всех вместе взятых.       Как же было замечательно. Никаких зомби, никаких укусов. Были только они: гоняющийся за Морозовым Сухой и вечно убегающий майор.       Он дрогнул. Поднес руки к своему лицу, ощупал его и ничего не увидел, осязая прикосновения.       Все пропало.       — Д'Артаньян! — Морозов отчаянно замахал руками, дезориентированный, и никак не мог найти его. Не так сильно пугал факт резкого полного ослепления и лишение зрения, как то, что он не рядом с этим славным парнем.       И он упал на пол, споткнувшись о выпирающую из пола доску, смотря на свет перед собой.       — Артем, Артем!...       На рейнджера в центре, улыбающегося, и в образе его мечты, храброго и понятливого мушкетера.