Так похожи

      — Ульман, — предупреждающе выдал Морозов, — вы сложноподчинённые проходили два года назад, а ты до сих пор не можешь эту несчастную запятую поставить.       Он исправил ошибки красной пастой, поставив запятую перед союзом «где».       — Ну Павел Игоревич, я за два года разве вспомню это?       — Ульман, не беси меня. Я все свои силы потратил на то, чтобы вы разобрались в этой теме!       И это была чистая правда. Коммунист едва ли буквально вынес мозг своим ученикам. Эта тема очень туго шла к пониманию, но Паша своего все же добился. И что теперь? Пропущенный знак. Самое элементарное!       — Слабоватые силы. — усмехнулась Мельникова.       Вот сейчас ее для радости не хватало.       — Тебе, Мельникова, уже ничего не поможет, так что не мешай другим и помолчи хотя бы когда учитель разговаривает.       Она недовольно промолчала. Знала, что Морозов ругаться не предпочитает и сразу ведет к Корбуту. А тому попадешься, особенно в сопровождении этого мудака, так пиши пропало.       Вновь воцарилась тишина.       — Черный, после урока останься. — внезапно выдал Паша. Собственно, ученику необходимо было исправлять свои ужасные оценки, которые он умудрился получить на самостоятельной. Вообще, насколько Игоревич успел заметить, Артем — парень смышленый и умный и действительно мог схватывать на лету. Почему он так сильно тупил на работах, загадка. В прочем, он не раз видел, как к нему многочисленно обращались. Паша молчал, давая возможность списать, да только зря жалел: списывающие даже так не могли написать на удовлетворительно, а Черного раз за разом заодно тянули за собой вниз.       Вот им не совестно после этого? Парень тоже дурак, не подошёл ни разу за месяц.       Тот молчал.       — Девяносто шесть. Тетради сдаём.       Класс недовольно загудел. Когда учитель говорил один лишь номер страницы, то это означало, что выполнить надо было как минимум десять заданий подряд. Причем проверял он все тщательно и дотошно. Радовало, половина последнего урока прошло. И доделывать дома не придется.       Артем невольно вздрогнул, когда прозвенел звонок; за короткое время привык к практически мертвой тишине и не ожидал, что оставшееся время пройдет для него быстро. Коммунист что-то сказал, хмурясь.       Анна посмотрела на него и подошла, сказав:       — Я буду тебя на крыльце ждать. Не задерживайся сильно, ладно? — и вышла из кабинета.       Невольно Черный задумался.       По какой причине она так ненавидит руководителя? Остальные — как-то менее ненавистно и гневно, просто относились к нему нейтрально (хотя был класс, относящийся к нему очень тепло и, вроде как, он у них преподавал в прошлом году).       Морозов встал, провел последнего вышедшего и закрыл дверь. Насколько ученик уже понял, мужчина не мог терпеть открытые комнаты и всегда просил ближайшую парту прикрыть ее.       — Думаю, ты в курсе своего положения. Твои варианты?       Парень задумался. Ну а что, собственно, делать? Пересдавать. Или что-нибудь написать.. разве нет?       Морозов, так и не дождавшись ответа, сказал:       — Слушай внимательно, Д'Артаньян. — он хмыкнул и сложил руки. — Я поставлю тебе хорошую оценку, а ты, в ответ, ни к кому не оборачиваешься и списать не даёшь. Ферштейн?       Артем задумался. Все же, был конец года, а исправить оценки потом не получится — уезжает. Была бы здесь Аня, точно сказала бы, что учитель явно хочет оторвать его от их группы.       Но, в принципе, это условие было вполне логичное, да и самому парню было трудно помогать одноклассникам.       Он медленно кивнул, соглашаясь, и вышел из кабинета.       И если коммунисту как-то удавалось держать внешний вид, то в голове был полный бардак.       Про себя он отметил, что лучше им одним друг с другом не оставаться, иначе Павлик рискует заиметь очень большие проблемы.       С тихим рыком он обхватил ладонью твердый член.