Surprise me or kill me

      С тех пор, как он ушел, все дни слились в один. Для всех в этой школе Кай Паркер постепенно становился историей, сказкой, которую рассказывают младшим классам, когда те затевают какой-нибудь бунт. Для всех, кроме Хоуп. А вместе с Хоуп о Паркере не забывала и вся семья Зальцманов.       Хоуп часто думала о нем и старалась забыть ту боль, которую он причинил ей, но, просыпаясь по утрам и видя пустой диван, эмоции накрывали с новой волной. Однажды Хейли сказала ей, что боль нужно принять, а не сопротивляться ей. Боль пройдет, через минуту, день, месяц, год, но пройдет. И тогда борьба покажется бессмысленной.       Зарываясь носом в холодную подушку, она думала о том, что неплохо было переключиться на того, кто сможет ответить ей взаимностью. Что случилось там, в тюремном мире, что она так легко забыла Лэндона и почему уж именно Кай, а не Раф? Почему именно Кай, а не нежная роза Джо-Джо? Почему, в конце концов, не Роман?       Наверное потому, что в руках Паркера она ощущала тоже самое, что чувствовала, когда её обнимал отец или мама — безопасность, уют, заботу… бесконечную нежность, отданную только ей и больше никому. В руках Паркера она могла быть какой угодно, вести себя как угодно и не думать ни о чем. В его руках она могла расслабиться, довериться ему, быть ведомой.       Лэндона приходилось всегда защищать. Не то что бы это напрягало, но иногда хочется побыть той, кого защитят, а не той, кто бьется в одиночку с монстрами, даже если ты сама ринулась в бой.       Рафаэль — хронический друг для неё. Хоуп любит его, любит всем сердцем, она убьет и умрет за него, и она всегда будет рядом. Но он друг. Заботливый друг, в котором эмоции говорят куда чаще мозгов.       Милая Джози. Она прекрасная и Майклсон до сих пор не выпускала из головы тот момент, ту улыбку Джо, когда она сказала, что была влюблена в неё. Слишком много очарования для одной кареглазой девчонки. Роза-Джо могла быть для неё всем, но Хоуп, как и многие девочки, предпочитает того, кто похож на её отца.       Поэтому Паркер. Поэтому его образ не выходит из головы и поэтому его предательство больнее в три тысячи раз. Она верила, что он будет рядом и в нужный момент подхватит. Ей не нужен идеальный, с милой улыбкой и добрым взглядом, его оскала и взгляда кобры достаточно. Кай Паркер устраивал её весь целиком, со всеми демонами и тараканами.       Хоуп думала о том, как легко она могла бы встретить его ярость и усмирить его. Где-то простым взглядом, а где-то магией, с которой ему не совладать. Кто-то говорит о льде и пламени? Они бы танцевали танец одной стихии, любой, какую бы он не выбрал.       Но Паркер ушел и этого никто и ничто не изменит.       — Хоуп? Ты вообще слушаешь? — Рик наносит очередной удар, и девушка падает на маты. Хоуп резко выдыхает, как лошадь, и поднимается на ноги.       — Прости, задумалась, — Майклсон встает в боевую позицию, но Аларик опускает руки и делает шаг ей навстречу.       — Я спросил, не хочешь ли ты обсудить то, что случилось с Каем?       — Он ушел. На этом всё, — однажды Аларик сказал, что хорошие лжецы иногда отводят взгляд, но лишь на мгновение. Идеальные — смотрят в глаза всегда. Хоуп идеальным лжецом не была, но сейчас, как ни странно, врать и не приходилось.       — У тебя ведь были к нему чувс… — Рик осекается, блокируя удар Хоуп, но та нападает снова и снова, будто спутала директора с грушей для битья. По делом, сам её раззадорил.       — Значит прошли. Или пройдут. Пора бы мне уже привыкнуть, что единственная константа в моей жизни — это твои нравоучения, — Хоуп кладет его на лопатки и падает рядом.       — Просто хочу напомнить тебе, что ты всегда можешь поговорить со мной, — Зальцман поворачивает голову и смотрит ей в глаза. Хоуп бросает ему в ответ полуулыбку-полуухмылку и понимается на ноги.       Она будет в порядке, она всегда в порядке. Она ведь Хоуп Майклсон. Но даже Майклсон иногда нужен отдых.

***

      Кэролайн держит в зубах колпачок от маркера, в то время как сам маркер порхает по листку бумаги, выделяя что-то «очень важное, господи, Рик, ты не мог забыть об этом!». Но Рик забыл. С того дня, как он увидел Хоуп почти такой же разбитой, как несколько лет назад, когда Фрея привезла её в школу после смерти матери, он забывал о многом.       — Не представляю, что делать, — выдыхает Рик, — одному богу известно, как я счастлив, что наши девочки ни разу не попадали в такие передряги.       — Я думаю, тебе стоит оставить Хоуп в покое, — Форбс выплевывает колпачок себе в ладонь и хватается за ручку, записывая что-то в своем ежедневнике.       Оставить Хоуп в покое? Она больше не маленькая девочка пятнадцати лет, которая осталась одна. Теперь она девушка с невероятной силой, бушующими гормонами и ноющей болью в сердце, хоть и старательно скрывает это.       — А если ты еще раз заведешь разговор о Кае, я сама зашью тебе рот. Вместо нудных разговоров о том, что скоро все наладится, позови её лучше к нам на фильм сегодня. Не думаю, что в этом году Лиззи будет против, — Кэролайн целует Рика в щеку, когда тот подходит к ней совсем близко.       Удивительно, но он все еще был в щенячьем восторге от мысли, что скоро эта женщина станет его женой.       — Не думаю, что она согласится.       — Не думай, родной, просто сделай то, о чем я тебя прошу.

***

      В Новом Орлеане было спокойно. По крайней мере так казалось туристам и местным жителям. В этот вечер не играла музыка и улицы были совершенно пустыми. От девочки, чье имя он постарается не прокручивать в голове, он знает, что здесь до сих пор живет Фрея, а от вампиров, сердца которых теперь лежат где-то возле мусорки, что Ребекка на этой неделе приедет навестить сестру, а заодно уладить некоторые дела.       <К моменту прибытия в этот город, Паркер уже с ног до головы был вымазан кровью ведьм. Внешне он выглядел как ничем не примечательный парень двадцати пяти лет, но коснись его настоящая ведьма, она бы пришла в ужас.       Он добирался на попутках, много слушал и выуживал информацию. Слухи ходили разные, но каждый, кто хоть как-то касался темы того, что Хоуп следует принести в жертву, был убит. Интересно, если бы она была сейчас рядом, она бы простила? Сумела бы закрыть глаза на это и просто быть его крошкой Хоуп? Он не дал ни себе, ни ей шанса узнать ответ на этот вопрос.       Если бы Паркер не был сифоном, он бы еще долго искал их по бесконечным квартам и закоулкам. Чутье вело его на кладбище, в место их силы, но сердце тянуло в храм. Хоуп тоже родилась на земле Нового Орлеана и считается новоорлеанской ведьмой, черпать силы для её убийства у предков было бы неправильно, хотя бы потому что среди этих предков есть Эстер Майклсон и теперь Далия, принявшая смерть здесь. Они могут не любить девочку, но беречь свою кровь будут точно. Теперь будут.       Ведьмак улыбается, чуя как с каждым шагом он приближается к магии. Его руки уже готовы, клыки обнажены. Демон страшнее демонов ада уже близко.       Запах масел дурманит. Найти Хоуп не легко, трудно искать ту, которую совсем не знаешь. Быть может поэтому это заняло у них столько времени, поэтому они распускали слухи, это был крик о помощи. Ведьмы в панике. Как и вампиры. Дойди слух до волков и пришлось бы не уничтожать всех подряд, а вернуться с Хоуп обратно в тюремный мир или создать свой новый, чтобы никто и никогда не тронул её. Этот мир может сгореть в огне, каждый может быть растерзан Мэливором или его отпрысками, плевать. Но Крошка будет в порядке, чего бы ему это не стоило.       Шаг. Паркер двигается быстро и тихо. Они его чувствует, но так близки к Хоуп они еще не были. Каждая из ведьм в этом кругу это знала, как и Кай, медленно тянущий их магию.       Хоуп улыбается и наконец позволяет Кэролайн обнять себя. Лиззи и Джози в сотый раз пытаются обыграть Рика в шахматы, пока Майклсон и Форбс поддерживают то одну, то другую сторону. И снова смех перекрывает все на свете.       — И почему я раньше не приходила к вам… — Хоуп смотрит на Кэролайн так нежно. Особенно теперь, когда она знает, кем Форбс приходилась Клаусу.       — Ну… война с Лиззи, желание быть одной всегда и везде, груз вины, синдром хронической вредины и… — Кэролайн загибает пальцы, перечисляя причины и осекается, когда ловит на себе взгляд Клауса Хоуп.       Самая нормальная семья.       Связь между ведьмами была достаточно сильна, чтобы хоть одна могла выйти из транса. Из восьми, должно остаться только три, чтобы они потеряли нить к Хоуп. Но Паркер не оставит никого.       Он чувствует тепло человеческой крови на своей руке, когда пронзает грудную клетку женщины, лет тридцати на вид. Её сломанные ребра царапают ему руку, но он почти не ощущает боли. Сердце такое живое, наполненное магией, бьется в его руке все медленнее и Кай просто сжимает его до тех пор, пока оно не лопнет внутри этой бедняжки.       Быть может у нее была семья? Или кошка, которую нужно было покормить сегодня перед сном? Теперь она никого уже никогда не покормит. За любую магию нужно платить, детка.       Следующей он перегрыз артерию и смотрел как она истекает кровью, пока ее тело бьется в конвульсиях. Сила этого клуба любителей поиска маленьких девочек утекала с каждой новой каплей крови.       Кай тянул магию прямо из стен. Ему нравился этот город. Тут почти каждая безделушка имела своё особое волшебство, чего уж говорить о стенах храма, где однажды девочка с необычайной силой Пустой убила несколько десятков вампиров, размазав их волной магии. До Паркера, видимо, сифонов тут не было, и остатки того всплеска энергии он подобрать не побрезгует.       — Ты, больной ублюдок, — шипит одна из ведьм, вышедшая из транса и поднимает руки, читая заклинание.       — Такие слова из уст леди звучат очень дурно, не находишь? — Кай улыбается как ребенок, будто это не он сейчас стоит в луже крови, а кто-то другой. Он пристально смотрит на женщину и наслаждается моментом, когда её слова обращаются в вопли, — Придется зашить тебе рот. Когда рыжеволосая девушка выпала из транса, она оказалась позади Кая. Ей было всего семнадцать, но эти жадные до чужой силы старухи притащили её сюда и раз уж она дала обещание помочь, то сделает все, на что только будет способна.       Юная ведьма рыщет глазами что-то, что поможет если не убить его, то хоть остановить. И сделать это нужно быстро.       Хоуп трет рукой левое плечо, а потом хватается за сердце, поднимая испуганные глаза на Кэролайн.       Ведьма находит этот железный прут довольно быстро. Удивительно, какой силой может обладать девушка, когда её жизнь находится в опасности.Осталось лишь четыре ведьмы, если она не поторопится, останется три. Ухватившись за прут покрепче, она почти бесшумно поднялась на ноги. Сбитое дыхание привлекло внимание Паркера, и он собирался до смерти напугать эту дурочку. Вот только дурочка ударила его в грудь, пронзив железкой его сердце насквозь, а после движением кисти руки заставила его шею провернуться на все триста шестьдесят градусов.       Пятно крови становится все больше, ровно, как и паника.       — Это происходит не здесь… — Рик хватает Хоуп за плечи и трясет так, будто пытается разбудить.       — Она с кем-то связана, — шепчет Кэролайн, забирая девочку в свои руки, — она связана с кем-то, кто теперь будет нести ответственность за то, что будет дальше.       Голова Хоуп дергается в сторону и Кэролайн перехватывает девочку из рук Рика, обнимая её как мать обняла бы своего ребенка. Глаза щиплют от слез и Форбс не решается взглянуть на испуганных дочерей.       — Принесите её чистые вещи, а после отправляйтесь в свою комнату, — голос Рика дрожит, впервые, с тех пор умерла Джозетт. Лиззи хватает Джо за руку и утаскивает сестру из комнаты, нужно прийти в себя, потому что, когда Хоуп очнется, ей нужны буду друзья.       Форбс прижимает голову Хоуп к груди, а сама будто снова умирает, как много лет назад тогда в больнице, когда Кэтрин душила её подушкой. Будто снова перекрыли кислород.       Паркер не знает сколько прошло времени. Когда он открывает глаза, первое, что он видит, это ту ведьму, ползающую по полу в поисках чего-то явно для нее ценного. Дура. Ведьмак медленно достает из груди прут и вонзает его в живот смелой, но глупой ведьмы. На его лице блестит оскал, он готов завершить своё дело прямо сейчас.       — Знаешь, как мне сложно найти одежду, в которой мне будет удобно? — Кай разглядывает дырку в кофте и обтирает запачканные в ржавчине и крови руки об штаны.       — Можешь не стараться больше, она мертва, — кричит старик, откуда-то из темноты. Забавно, что он не заметил его раньше.       Паркер вглядывается в темный угол, но так и не видит того, с кем ему приходится говорить. Первой из тени показывается трость, а уже следом дряхлое тельце деда. Кай бы рванул ему навстречу, но в этом дряхлом теле было много могущества и каким бы засранцем Паркер не был, такую силу он уважал.       — Та, кого мы искали, умерла. Я нашел её, но теперь она бесполезна, — фыркает колдун и проходит мимо всего этого месива так, будто шагает по рынку: медленно, оглядываясь по сторонам.       — Этого не может быть, — слова обращаются в рык, в животный рев. Его девочка не может быть мертва. Только не сейчас. Только не после того, как он поступил с ней.

***

      Лиззи бы и голову никогда не пришло горевать о смерти Хоуп, ведь они не потеряли её, она очнется и снова будет с ними. Но было что-то, что разбивало сердце Лиззи на кучу мелких осколков.       Нельзя быть ведьмой и вампиром одновременно. Хоуп очнется гибридом, первородным гибридом, все еще способным создавать себе подобных, но от её пугающе великолепной силы не останется не следа. Майклсон перестанет быть самой собой и это уничтожит её.       Джози напоминала компьютер, который поставили перезагружаться и это немного бесило.       — Интересно, он знает? — тихо спрашивает Джо сестру и тупит взглядом в пол.       — Я думаю, с ним она и связана. Помнишь те синяки на ней? Хоуп бы не позволила ему поднять на себя руку, — фыркает Лиззи, продолжая копаться в вещах Майклсон в поиске чего-то подходящего.       — Думаешь, она сделала себе маскировку и терпела собственные удары?       — Другого объяснения, почему её синяки так долго заживали, у меня нет.       В комнате повисла тишина. Если Хоуп и связала себя с Каем, то только на случай, если Аларик или Кэролайн, или кто угодно еще, решит навредить Паркеру. Она была готова заслонить его собой, умереть вместе с ним, если потребуется.       Слишком глупо. Слишком импульсивно.       Слишком явно говорит о том, что именно Майклсон испытывает по отношению к Каю, ведь даже после его ухода, она не развязала этот чертов узел.       Интересно, сможет ли Лиззи когда-нибудь полюбить кого-то так же сильно? Джози сможет, Джо умеет чувствовать, как любой нормальный человек. Но на что способна Лиззи не знала даже сама Лиззи.       Ей нравится Джед, даже очень. Гораздо больше, чем ей самой хотелось бы, но не так сильно, чтобы быть готовой умереть вместе с ним в шестнадцать лет. Хотя кто знает, умереть героем Лиззи мечтала всю свою жизнь.       — Идем, Лиз, мы нужны родителям. Хоуп слишком долго в отключке, мама сильно волнуется.

***

      В голове нестерпимый звон. Никто и ничто не способно убить его маленькую Хоуп. Она — воин, да и трудно представить, что Аларик или эта блондинка-выскочка позволила бы умереть Майклсон. А значит произошло что-то, чего они не предвидели.       До этого момента Паркер не знал, что такое, когда не хватает воздуха. Легкие будто сдавило тяжелым грузом и все, что остается, беспомощно хватать воздух ртом. Сдавленный крик вырывается из груди, когда руки Кая упираются в асфальт. Он и сам не понял, как оказался сидящим на земле. Ладони сжимаются в кулаки и начинают отчаянно колотить по асфальту, разбиваясь в кровь. Кай не чувствует физической боли. Ничто не может превзойти ту боль, которую он испытывает при одной только мысли о том, что Хоуп мертва. И теперь она либо полноценный трибрид, либо гибрид. В любом случае, активированный ген вампира начнет разрушать ее и обостренные эмоции вкупе с горячностью оборотня и ее собственным отвратительным характером теперь точно не позволят ей простить его.       Надо просто собраться с мыслями и вернуться к ней. Даже если она убьет его, всяко лучше, чем быть вечно ненавидимым ей. Подумать только, Кай Паркер добровольно способен выбрать смерть.

***

      Хоуп не приходила в себя достаточно долго, чтобы вывести Лиззи из себя. Её бесила сама мысль о том, что она слишком взволнована и в любом случае бессильна. Не каждый день видишь мертвую подругу, знаете ли.       Она хотела броситься к Джеду и просто разрыдаться у него на груди, поэтому, обнаружив себя в руках у Рафаэля, Лиззи немного смутилась. Они столкнулись в коридоре и у Зальцман будто переполнилась чаша.       — Так каждый раз, понимаешь? Я… никогда ничего… не могу сделать, чтобы… помочь, — сбиваясь навзрыд повторяла Лиззи. Глаза начинали опухать и она лихорадочно терла лицо, будто от этого поток слез мог бы остановиться.       — Брось, Лиз, это не так, — Рафа гладит ее по голове и прижимает к себе как можно крепче, — ты заботишься о Хоуп, обо всех. Просто вспомни с какой хищностью ты защищала ее… да ото всех, кто хоть как-то пытался нарушить ее границы, — Уэйт щелкает девушку по носу и заставляет ее наконец посмотреть на себя.       — Это не то. Тут другое…       — Все одно. Просто… я не знаю, что сказать, ладно?       Лиззи слегка улыбается и делает несколько глубоких вздохов подряд, чтобы успокоиться.       — Ты сказал и сделал все, что было нужно. Спасибо, — Зальцман тянется к Рафу, чтобы чмокнуть его в щеку, но вовремя тормозит и просто гладит его по руке.       Если Джед узнает, что она чмокнула другого парня, ничем хорошим это не закончится и почему-то именно мысль об этом заставила ее улыбнуться чуть веселее.       В кармане завибрировал телефон и Лиз сразу же достала его, отвечая на звонок Джо-Джо. Она пару раз «угукнула», хмыкнула и цокнула. Раф ждал, наблюдая за подругой.       — Прошло слишком много времени, Хоуп все еще не проснулась. Мама хочет, чтобы мы наложили специальные чары, которые будут сохранять её тело, пока она не придет в себя, — Лиззи говорила на одном дыхании и Рафаэль чувствовал, что она вот-вот начнет истерить снова.       Но истерики не было. На истерику больше нет времени, она нужна семье, а значит эмоциям придется подождать. К тому же, она нужна Джо. Кэролайн и Аларику тоже тяжело, но они есть друг у друга. А Джоззи — ее поле деятельности, ее основной объект заботы и любви. По крайней мере сейчас.

***

      Прежде, чем Паркер появился на пороге школы, прошло несколько дней. Он нашел ее в отдаленном домике, на окраине имения Сальваторе. Бледное лицо Кэролайн оказалось пугающим. Судя по всему, она не спала все это время. Хоуп лежала на кровати, окруженная рунами.       — Она мертва уже слишком долго, — голос Кэролайн кажется хриплым и резковатым.       — Я могу попробовать…       — Не смей! Клянусь, если ты хоть пальцем к ней прикоснешься, дети в моей школе будут изучать анатомию по твоим органам, разложенным по баночкам, — Кэролайн мгновенно оказывается у двери и тычет пальцем Каю в грудь.       — При всем моем уважении, Кларисса, ты не сможешь навредить мне, — ухмыляется Паркер, но тут же осекается, видя бешеные глаза Форбс. Это был взгляд матери, защищающей своего ребенка и против этого ему бы идти, не хотелось.       — Не думаю, что ты хочешь проверить это.

***

      Она очнулась в полной темноте. Будто находится в глупой магической коме.       —Мам? Пап?       — Мы здесь, принцесса…