***
В библиотеке как всегда царила тишина. Лиззи царапала ручкой на бумаге какие-то символы, всплывающие в ее голове и все ждала, пока хоть кто-нибудь заговорит о монстрах. Но все молчали. Молчали и занимались своими делами, будто эти монстры на самом деле никому не угрожали. — Ты скоро лист порвешь, — шикает Джози, отбирая у сестры ручку. — Время видела? Неужели она еще спит, — Лиззи чувствует, как начинают пульсировать виски, отчего сидеть здесь и тупо ждать становилось невыносимым. — Ей нужно время, мы все это знаем… Закончим с этим заданием и сможем сходить к Хоуп. Лиззи кивает и притягивает к себе книгу. Отец просил найти как можно больше информации о мифических существах и помочь составить список тех, кто еще может появиться на пороге этой школы. — Почему вообще только нас волнует эта проблема? — фыркает Зальцман, но тут же осекается, когда ловит на себе взгляд библиотекаря. — Мисс Зальцман, будьте добры, помалкивайте. От скрипучего голоса этой старухи голова болит только сильнее. К тому времени, когда ей все же удалось пролистать книгу до конца, на лбу Лиззи проступили капли ледяного пота. На щеках вспыхнул румянец, а в глазах появились слезы. — Все в порядке? — Джед перехватывает Лиззи на выходе из библиотеки и притягивает к себе, — Ты вся горишь… — Я думаю… — - Зальцман трет глаза холодными пальцами и прижимается лбом к груди волка, — Мне кажется, у меня поднялась температура. — Я отведу тебя к врачу, — Джед подхватывает девушку на руки и слегка улыбается, когда Лиз обвивает его шею своими ледяными руками. — Раз уж заделался в помощники, неси меня к Хоуп, — фыркнула блондинка и, положив голову на плечо Джеда, закрыла глаза. Он волнуется за нее, это достаточно хорошее лекарство, в отличии от тех противных зелий, что ей могут предложить в медпункте. Если бы кто-то год назад сказал, что, будучи больной, Лиззи Зальцман будет куда сильнее обеспокоена Хоуп Майклсон, а не собой, это стало бы самой идиотской шуткой, что только можно придумать. Лиззи не сомневалась, что Хоуп справится с ролью гибрида или трибрида, как бы там ни было, но ее бесило, что никто не собирался быть с ней рядом. Рука об руку, чтобы она просто не была одна. Оставлять Хоуп с Каем, как бы сильно он о ней не заботился, казалось чудовищной идеей. В глазах Лиззи, дядя Кай никогда не дотянет до планки «надежного парня», но волновало ее не то, как поведет себя Кай. Просто… никто ведь не знает, какой проснется Хоуп. Более того, никто не знает кем она проснется.***
Фрея как-то сказала, что сила ведьмы сравнима силе её духа. И если это правда, то понятно почему Хоуп больше не чувствует магию внутри себя. — Мне нужно в лес, — Хоуп вихрем врывается в кабинет Аларика и морщится от запаха. Теперь понятно, почему вампирам бывает так трудно контролировать жажду. В воздухе будто смешались запахи жизни, алкоголя и крови и от этой смеси никуда не спрятаться. Майклсон слышит пульс, биение сердца, ритм дыхания человека, который стал ей почти как отец и все, о чем она думает, это то, какой на вкус может быть его кровь. — Как ты себя чувствуешь? — Рик подается ей навстречу, но Хоуп резко отстраняется, заставляя директора остановиться. — Как будто в меня литрами заливают раскаленное железо, особенно сейчас, — фыркает девушка, — и на повестке дня: Хоуп Майклсон больше не ведьма, поэтому прошу тебя, смени одеколон и скажи, куда я могу пойти побегать. Аларик только сейчас заметил, как она побледнела. Сажать ее на «кроличью» диету явно было плохой идеей. Кто-кто, а Хоуп на ней точно долго не протянет. Ей снова плохо, и он снова ничем не может ей помочь. — Тебе стоит дождаться Кэролайн и… — Ты совсем не слышишь меня?! — Хоуп ударяет кулаком по столу и впивается в Аларика своим хищным взглядом, — Я в ярости. Чувствую себя так, будто еще немного и Стефан Сальваторе перестанет быть самым опасным рипером в истории, а ты хочешь оставить Кэролайн с мной?! Чтобы я ненароком снова её укусила? Выпусти меня и запрети студентам подходить к лесу! — Отпусти ее, Рик, ей это нужно, — Кэролайн стоит в дверях и смотрит на Хоуп с такой нежностью, что Майклсон становится даже немного стыдно, — дадим ей час-полтора, а потом приступим к занятиям. Кэролайн подходит слишком близко, чтобы Хоуп смогла уловить жар ее дыхания, и целует девушку в лоб. Майклсон морщится. Что-то не так. Новый запах… — Это тебе, выпьешь, когда уйдешь достаточно далеко. Я приду за тобой через два часа, успей принять душ и приготовиться к тренировкам. Договорились? Хоуп опускает глаза и видит пакет с кровью, что протягивает ей Кэролайн. И она не совсем дура, то кровь на все сто процентов человеческая. — Договорились. Покинуть школу нужно было прежде, чем по коридору начнут слоняться студенты. Полный коридор подростков, по чьим венам бежит кровь, это как раз, чего ей бы хотелось избежать. По крайней мере сейчас. Чем дальше она уходила от здания школы, тем легче ей становилось. Воздух становился чище и свежее, свободнее от чужих запахов. Хоуп остановилась возле той тропы, где бегала раньше. Привалившись к дереву, Майклсон вскрыла пакет и осушила его за считанные секунды. С каждой каплей крови ее тело будто наполнялось силой. Как будто ее тело само по себе начинало успокаиваться. Сбросив одежду на землю, Хоуп опустилась на колени. С каждой новой поломанной костью, ей становилось легче. Боль исцеляла, очищала тело и душу, заставляя слиться с природой. Тряхнув волчьей мордой, Майклсон позволила лапам почувствовать землю под ногами. Теперь ощущения стали еще острее, чем прежде. Хоуп ударила лапой по земле, отмечая для себя, куда она должна вернуться, и рванула вперед. Ветер трепал шерсть и приносил с собой истории. Солнечные лучи играли на траве и деревьях, выстраивая свои, неподвластные человеческому глазу, картины. Белые волчьи лапы успели запылиться. Хоуп поймала себя на мысли, что не будь здесь Зальцманов, она бы не вернулась. Бежала бы до тех пор, пока не потеряет все силы, а потом начала бы все с начала. Без имени. Без сил. Хоуп останавливается на одной из полян и падает на землю. Трава еще немного влажная и от земли становится прохладно. Совсем скоро ей нужно будет вернуться, но пока она здесь, никто не помешает ей быть наедине с собой и своими мыслями.***
Паркер сидел в кресле и перекидывал теннисный мяч из одной руки в другую, когда Джед на руках с Лиззи ввалился в комнату и положил девушку на кровать. — Как мило, у нас гости! Племяшка! — Паркер лениво ухмыляется и бросает взгляд на девушку. — Где она? — Лиззи говорит почти шепотом, но Кай ее слышит. Ведьмак поднимается с места и медленно подходит к Зальцман, отодвигая Джеда в сторону. Волк ловко перехватывает руку Паркера и смотрит ему в глаза, сверкая янтарной радужкой. — Расслабься, защитник, я помогу ей. Лиззи только кивает, дав Джеду знак отступить. Кай садится рядом с племянницей и касается руки Джеда, втягивая из него немного магии. — Пташка подхватила лихорадку? — Кай водит левой рукой сначала над головой девушки, а потом медленно тянет ладонь вниз, скользя магией по грудной клетке и животу. — Это не лихорадка, придурок, — шикает Лиззи и снова трет глаза. Паркер касается ее руки и задирает рукав водолазки до локтя. — Выйди, — Кай оборачивается к Джеду и смотрит на него так, будто делает ему одолжение, разговаривая с ним. — Если ты решил, что… — Думаешь, если я решу навредить ей, ты меня остановишь? Выйди, она сама не захочет, чтобы слышал наш разговор. Джед отпускает взгляд на Лиззи, но та только смотрит в одну точку, будто никого в этой комнате нет. Ей не стыдно сказать, что поверни она руку чуть вбок, он увидит там укус, оставленный Хоуп. Но если дело в укусе, любой выпад со стороны Джеда привел бы к скандалу. Ни один парень не влезет в ее любовь к Джози и теперь и дружбу с Хоуп. — Вот и славно, — Паркер выжидает пару секунд, слушая, как волк отходит от комнаты, а затем снова нависает над Лиззи. В последнюю подобную их встречу, он хотел убить и её и сестру и от одной только мысли о том, какая она сейчас беззащитная и бессильная, сводило живот. — Дело в укусе, да? — Да, пташка, — Паркер хищно улыбается и принимается разглядывать аккуратный укус Хоуп. С первого взгляда этого не видно. Но если присмотреться, можно разглядеть, как яд оборотня неспешно течет по венам, отравляя кровь. — Я думала укус опасен только для вампира… — Я тоже, сладкая, я тоже. Но разве это не прекрасно? Позволить тебе умереть вот так, не прикладывая особых усилий… — Давай-ка подумаем вот о чем… Хоуп вернется, и она сделает это наверняка раньше, чем я подохну от этого яда, а значит она успеет дать мне свою кровь и спасти меня. И мы оба знаем, никто ее не остановит. Или она опоздает. И будет жить с неизмеримым чувством вины, — голос Лиззи срывается на хрип, и она видит, как на лице Кая мелькает волнение, — Мы похожи, дядя. Надеваем маски, чтобы казаться страшнее и круче… но оба знаем, что мало что из себя представляем по одиночке. Хочешь получить звездочку в копилочку прощения от Хоуп? Поступи правильно. — Дай человеку рыбу, и он наестся, дай ему удочку, и он прокормит себя всю жизнь, — Кай чуть отстраняется и складывает руки в замок, — Минус быть сифоном в том, что у нас нет своей магии… но пташка-Элизабет, в этом есть свои плюсы. Хоуп ушла не так давно, и кто знает, когда вернется… Ты на грани, так помоги себе. Кай лениво встает и возвращается в свое кресло. Он не герой и собирается им становиться. Либо девчонка умрет от жара, либо спасет себя и вынесет ценный урок: иногда для спасения не нужен герой. Лиззи смотрит него с таким безразличием, словно его и не существует. Голова идет кругом и соображать становится все труднее. Паркер не сводит с нее глаз и от этого становится немного не по себе. Девушка с трудом подтягивается на руках, садясь на постели, и смотрит на укус. — Яд оборотня — это вещество сверхъестественного происхождения, так? Хочешь сказать, я могу просто… — Лиззи поднимает ладонь другой руки над укусом и закрывает глаза, стараясь сконцентрироваться на яде, бегущем по венам. В голове рисуется образ того, как вещество тянется обратно к укусу и перетекает в ладони, преобразуясь в силу. Когда ладонь Лиззи наконец краснеет, воспринимая и впитывая магию из яда, на лице Паркера проскальзывает улыбка. — Умница, Пташка. Тебе нужно отдохнуть, — Кай подкидывает в руках мяч и снова устраивается так, чтобы смотреть в окно. Блондинка стягивает с себя галстук и опускается на подушку. Паркер не тронет её, только не теперь.***
Кэролайн мечется по кабинету, раздражая Аларика своими перебежками туда-сюда. С тех пор, как ушла Хоуп, прошло минут сорок. Рик уже объявил о запрете на посещение леса до завтрашнего дня. — Есть идеи? — Кэролайн останавливается на секунду и поднимает на жениха полные надежды глаза. — Нет. Я не представляю, что делать с ее магией. Вдруг она и правда просто пропала? Хоуп была мертва, это естественно. — Что-то не так с Хоуп? — Джози толкает дверь рукой и на секунду замирает. Родители явно обеспокоены, Лиззи пропала, а от Хоуп ни слуха ни духа. — Ее магия, детка. Хоуп думает, что она пропала, — голос Рика тихий, будто он боится, что, если скажет это вслух, все станет правдой. — Но это же невозможно, так? Она ведь трибрид, силы трех фракций должны быть активны после ее смерти. — Мы знаем. Но факт остается фактом, Хоуп без причины не наводила бы панику, — Кэролайн смотрит на часы, туго затянутые на ее запястье и затем снова смотрит на дочь, — тебе не пора на занятие. Где Лиззи? — О… Лиззи уже там, мы разминулись, — Джози слегка улыбается и протягивает отцу список, после чего старается как можно быстрее покинуть кабинет. Лиззи наверняка в порядке, Джо видела, как она уходила с Джедом. Родителям не обязательно волноваться из-за нее тоже. В последнее время Джози перестала собирать волосы наверх. Ей часто снятся сны, в которых эту самую шею целует девушка, лицо которой она не видит, но догадывается, кем она может быть. Поэтому Зальцман держит дистанцию. Вроде рядом, вроде все в порядке, но оставаться наедине с Хоуп становится невыносимо. Будто она упускает шанс сделать сон реальностью. К тому же, Пенелопа вернула документы в школу, и совсем скоро ее дьявольская задница снова будет здесь. Подростковым драм тут и без нее достаточно. Хоуп просто нужно время и немного мотивации. Она справится и все будет хорошо. И иначе Джози придется действовать, что точно никому не понравится.***
Белая волчица вернулась к отмеченному дереву немного потрепанной. Она устала и прежде, чем вернуть себе прежний облик, задрала морду к небу и тихо завыла. Время поджимало, Кэролайн не любит ждать, а Хоуп не любит опаздывать. Отряхнув ладони от пыли, девушка натянула одежду и огляделась. Путь до школы занял бы минут двадцать, не меньше. Хоуп прикрыла глаза и постаралась вслушаться. Вокруг не было ни единой души и расставаться с этим уединением было даже немного обидно. Больше всего в дневных обращениях Хоуп бесила необходимость надевать вещи на грязное тело. Подходя к школе, Хоуп дала себе установку ни с кем не говорить. По крайней мере до тех пор, пока не рядом не будет кто-то, кто сможет остановить ее и привести в чувства. Пролетев по коридору, Майклсон ввалилась в свою комнату и рванула в душ. На этот раз пришлось поторопиться. И не только потому что до занятия оставалось времени. Хоуп надеялась, что ей показалось, что кроме Паркера в ее комнате никого нет. Но она бы не спутала Лиззи ни с кем на свете. — Какого черта? — завязав полотенце на теле, Хоуп на цыпочках подошла к Лиззи, стараясь не разбудить ее. — Она искала тебя. Решила подождать и видимо уснула, не знаю. Мне плевать, — фыркает Кай и поворачивается лицом к Хоуп. Его глаза плотоядно скользят по ее фигуре, будто ему хочется одеть ее, чтобы не мерзла. И чтобы никто, кроме него ненароком не увидел ее в таком виде. — И ты, конечно, сыграл роль доброго дядюшки и не вставил свои пять копеек? — Я здесь не для того, чтобы гадить подросткам, крошка, я здесь для… оденься, большая мамочка уже на подходе. И снова эта улыбка, пропитанная змеиным ядом. Ненавидеть его было бы куда легче, если бы он не был таким… таким Каем Паркером. Хоуп легко касается ладонью лба Лиззи, но ничего необычного не замечает. На этот раз правильным выбором оказалась спортивная форма. Бегать по лесу в джинсах ботинках не очень-то и удобно. — Скрой ее, Кэролайн не должна знать, что ее дочь прогуливает уроки, — Майклсон берет в руки ручку и клочок бумаги и принимается что-то быстро на нем царапать, — передашь записку. И не смей выкинуть ничего такого… ничего, что было бы в твоем стиле. — С каких пор я стал нянькой? — Паркер лениво поднимается с кресла и подходит слишком близко. Он чуть приобнимает Хоуп за талию и прижимает к себе, так крепко, что перехватывает дыхание. — С тех пор, как вернулся, разве нет? — она смотрит ему прямо в глаза и кажется это то, что никогда не изменится. Хоуп Майклсон не отводит глаз, не смущается, не боится его. И не пытается отпихнуть его. Ладонь Паркера становится теплой, и девушка чувствует, как он тянет из нее магию. Совсем немного, просто чтобы хватило на заклинание. — Будь осторожна, крошка Хоуп, — еле слышно, почти одними губами. Но этого достаточно, чтобы начать топить эту глыбу льда внутри Хоуп. Кай Паркер заботится. О ней. Снова. Даже звучит забавно. А еще Кай Паркер берет записку и обязательно передаст Лиззи. Хоуп это знает. Просто знает и все. Ведьмак щелкает пальцами в ту секунду, когда Кэролайн открывает дверь. Майклсон отстраняется и делает шаг назад. — Ты… ты готова? — Кэролайн выглядит необычно. Никто раньше не видел ее такой… простой. В отличие от Аларика, она всегда выглядела как директор. Были допустимы брючные костюмы, классические юбки и всегда идеально подходящая обувь. Во время каникул она позволяла себе носить джинсы, но даже в них она выглядела как босс. Теперь же перед Хоуп стояла обычная девушка, именно девушка, в спортивных штанах, топе и какой-то накидке. Волосы Кэролайн были собраны в высокий хвост, а в руках было две бутылки: одна наверняка с водой, а вторая, Хоуп чувствовала, с кровью. — Да, идем, — Хоуп машинально окинула взглядом кровать. Она все еще видела спящую Лиззи, что-то мурлыкающую себе под нос, но Кэролайн видела только пустую кровать, взъерошенную Хоуп и самодовольного говнюка.***
Девочка, получившая имя в честь погибшего дяди часто спрашивала у мамы, почему тетя Кэролайн совсем не меняется. Мама говорила ей, что обязательно расскажет, но чуть позже, когда девочка подрастет. Девочка подросла. И мама рассказала ей про сверхъестественный мир, живущий параллельно обычному. А еще девочка впервые услышала, как ее родители спорят ночью на кухне о каких-то пакетах и детях. — Ты не можешь выписывать ей такое количество. Этой девчонке просто сорвет крышу… — Кэролайн знает, что делать. Так почему бы просто не помочь ей? — Потому что я переживаю за тебя, Елена. В прошлый эти ваши эксперименты закончились тем, что Рику пришлось «отчислить» студента. И Бон тоже пришлось несладко, — Деймон закидывает на плечо кухонное полотенце и смотрит на жену строго, но так любяще, что сопротивляться ему сложно. — Милый, просто дай ей шанс, хорошо? — Елена обвивает его шею руками и целует в щеку. И ему большего и нужно, чтобы просто согласиться с ней. Если Елена и Кэролайн и затеяли какую-то авантюру, лучше, что он может сделать — это поддержать их. Так он хотя бы сможет держать контроль. — Мам? Пап? Вы о чем? При чем тут дядя Рик и тети Бон и Кэролайн? — Стефания спускается по лестнице и трет глаза. — Детка, ты почему не спишь? — Деймон подхватывает дочь на руки, когда та спотыкается на лестнице. Сонная она еще больше похожа на свою мать. — Пить захотела, а тут вы, — Стефания слегка улыбается и тянется за бокалом, что протягивает ей Елена. — Ты помнишь, что завтра тебе будет нужно заскочить ко мне на работу? — Елена гладит дочь по голове и останавливает взгляд на кулоне, который она подарила ей на восемь лет. — Конечно, а теперь пусть мой самый храбрый рыцарь отнесет меня обратно спать, — улыбается девочка и целует Деймона в щеку. — Самый храбрый рыцарь… Рыцарь, а не «почему ты забыл вынести мусор», — Сальваторе смотрит на жену чуть прищурив глаза и успевает подняться прежде, чем Елена отвесит ему подзатыльник. — Пап… а дядя Стефан еще придет поиграть со мной?***
Три недели спустя
Он убьет его и это не шутка. Хоуп еще никогда не была такой слабой. Пока ее не было, он перебил их всех. Запах крови туманил рассудок, но куда сильнее сводил с ума запах крови Лиззи. Если она чувствует ее кровь, значит и с Джози произошло тоже самое… Существо с лицом Кая Паркера держит Рафаэля за шею и смотрит Хоуп прямо в глаза. Если бы ей только удалось избавиться от этого сковывающего заклинания… По щеке катятся слезы и Хоуп ненавидит себя за это. — Может тебе хватит сил спасти хотя бы его, крошка Хоуп? — ухмыляется «Паркер» и впивается клыками в шею оборотня, терзая его артерию.