Rigshospitalet – национальный госпиталь, несколько часов спустя
В обеспокоенных чувствах Кэтрин спускается на зеленую лужайку с отделения онкологии, заворачиваясь в легкую кофту. Уже который день ее мучает вопрос, что происходит с ее дочерью, почему она не вышла на связь на прошлой неделе и что случилось несколько дней назад в Амалиенборге. Прежде чем выйти на улицу, женщина аккуратно поправляет платок, прикрывающий остатки каштановых волос на голове, и прямиком направляется на зеленую лужайку, где ежедневно дышат воздухом ходячие пациенты с онкологического и соседнего кардиологического отделений. Быстрым шагом она проходит мимо нескольких больных в знакомых белоснежных сорочках в желтый горошек, плотнее закутываясь в кофту от пронзительного ветра. — Кэтрин? — раздается неожиданный голос старушки позади нее. Женщина оборачивается назад, продолжая сохранять недоумение на лице. Ее взгляд ловит старушка в сорочке кардиологического отделения, всем своим весом опирающаяся на специально оборудованные ходунки. В лице, покрытым возрастными морщинами, Кэтрин улавливает знакомый строгий взгляд голубых глаз, а худощавое тело продолжает сохранять ту непоколебимую стойкость даже на ходунках, которую она заметила еще двадцать с лишним лет назад. — Ваше Величество, — Кэтрин растерянно склоняется в неуверенном книксене, мысленно осознавая, что не делала его уже большое количество времени. — Простите, не знала, что вы здесь находитесь. Последние пять лет королева Луиза по состоянию здоровья не показывается на публике, опасаясь выглядеть в глазах подданных обессиленной калекой. Желание королевы остаться в памяти народа мудрой, справедливой и молодой женщиной, всегда строго держащей осанку и одетой с иголочки — закон для королевской семьи. — К сожалению, я нахожусь здесь уже не первый месяц и только недавно мне разрешили выходить на улицу самостоятельно, но под чутким присмотром персонала, — сообщает она с мягкой улыбкой на лице, кивая в сторону молодой девушки в белом халате, идущей прямо за ней. — Второй инфаркт штука не из приятных, которая оставляет за собой немало последствий, особенно в моем возрасте. Но ты же знаешь, что я не люблю говорить о своих болячках, лучше расскажи о себе. Время тебя практически не изменило, надо сказать, года тебе к лицу. Как изменилась твоя жизнь после отбора, вышла ли замуж, есть ли дети? Кэтрин растерянно вздыхает, продолжая нервно теребить костяшки пальцев, пока в ее сознании проносятся тысячи воспоминаний. Она не знает, как реагировать на такую неожиданную встречу, ведь еще более двадцати лет назад она была уверена, что эта встреча больше не состоится. Правда однажды, когда она узнала, что маленький Чарли, с которым все свое детство была неразлучна ее дочь — кронпринц и главный холостяк страны, подобная мысль о возможной повторной встрече с его семьей повергла ее в шок. В тот момент окончательный паззл в ее голове наконец сошелся, и она осознала, кого же все эти годы напоминал ей Чарли. На его лице собрались все лучшие черты ее тогдашней соперницы — Матильды — одной из участниц предыдущего отбора. — Благодарю. Нет, я не вышла замуж, — сообщает она с растерянной улыбкой на лице. — Но практически двадцать лет назад я родила прекрасную дочь — Элизабет. — Поразительно, как такая замечательная женщина как ты ни разу не была замужем. Ну, ничего, у тебя еще все впереди, — искренне улыбается Луиза и перед глазами Кэтрин моментально проносятся приятные воспоминания об их теплых отношениях на отборе. — Элизабет говоришь? А не та ли это девочка, с которой дружит мой внук на протяжении нескольких лет? Пару недель назад он как-то обмолвился, что она прошла отбор. — К сожалению, это правда, — коротко кивает Кэтрин, и улыбка мигом сползает с ее лица. — Почему же? — удивляется королева-мать, искренне не понимая эмоции женщины. — Мне показалось, что Кристиан обрадовался появлению твоей дочери. — К моему сожалению, потому как я не хочу, чтобы ей разбили сердце, — искренне сообщает женщина, поджимая губы. — О, милая, не переживай по этому поводу. Мой дорогой внук очень осторожен в подобных вопросах, — с радостной улыбкой отмахивается Луиза. — А знаешь, во всяком случае, я рада, что твоя дочь составила ему хорошую компанию в детстве и думаю, что их встреча совершенна не случайна. — Бабушка! — раздается голос молодого человека поблизости. — Не знал, что тебе разрешили выходить на улицу. Женщины мгновенно поворачивают головы и обнаруживают Кристиана, быстрым шагом приближающегося к ним со стороны кардиологического отделения. — Мой дорогой! — радостно произносит Луиза, аккуратно обнимая принца. — Я что, по-твоему, должна остатки своих дней провести в четырех стенах? — Добрый день, Кэтрин, — здоровается юноша, склоняя голову вперед. — Как самочувствие? Я еще не успел зайти к вашему доктору. — Здравствуй, — женщина благодарно кивает в ответ. Ей все еще не привычно видеть мальчика, которого она знала более десяти лет, в качестве принца. — Спасибо, все в порядке, стараюсь не унывать. Кэтрин не знает, как описать тех чувств благодарности, которые она испытывает к Кристиану. Ведь еще две недели назад, когда они встретились в центральном фойе госпиталя она и предположить не могла о том, что этот юноша полностью оплатит весь курс лечения вместе с операцией. Она долго не соглашалась, ведь это поистине огромная сумма для любого европейца, но он даже не спрашивал ее мнения. Уже через день ее доктор сообщил эту приятную весть и даже назначил дату операции. Женщина уверена, именно из такого человека получится прекрасный король, полный решимости и справедливости. И, вспоминая Фредерика, в ее голове никак не может уложиться одна мысль – как ему удалось воспитать такого сына, ведь сам Фредерик является чуть ли не полной его противоположностью. — Не знал, что вы знакомы, — с растерянной улыбкой произносит Кристиан, оглядывая женщин. — Вы здесь познакомились? Королева-мать вздыхает, аккуратно усаживаясь на ближайшую скамейку, а внук заботливо подает ей руку и убирает ее ходунки. — Мой милый, мы познакомились еще задолго до твоего рождения, — с доброй улыбкой проговаривает Луиза, оглядывая своего внука. От улыбки на ее лице образуется еще больше морщин радости вокруг тонких губ. Молодой человек недоуменно приподнимает одну бровь вверх, по очереди бросая взгляд на женщин. Королева Луиза кидает искромётный взгляд в сторону Кэтрин, давая ей шанс первой рассказать о знакомстве. — Я участвовала в прошлом отборе наравне с твоей матерью, — признается Кэтрин, складывая губы в одну ровную линию. — И мы с твоей бабушкой очень хорошо поладили. — Чего не скажешь о Матильде, — невзначай добавляет Луиза. Лицо юноши ни на каплю не меняется, лишь глаза на долю секунды удивленно распахиваются от полученной информации. — Многое же я не знаю о предыдущих отборах, — с легкой улыбкой проговаривает он, заглядывая бабушке в глаза. Кэтрин одаривает королеву-мать и принца теплой улыбкой, но внутренние переживания за дочь все же не дают ей полноценно расслабиться. Следующие полчаса женщины продолжают вести непринужденную беседу, вспоминая приятные моменты прошлого, пока Кристиан отлучается по важному звонку. Кэтрин убедительно просит сообщать ей какую-либо информацию, которая поступит к Луизе со стороны ее августейших родственников и королева-мать, по старой дружбе, сразу же соглашается.Фреденсборг, несколько дней спустя
— Да ладно, хватит уже киснуть, отбор не должен заканчиваться, — досадно произносит Хелл, но как бы она ни старалась, энтузиазма в глазах девушек не прибавляется. Участницы, побывавшие на злополучном балу, который запомнится им на всю жизнь, последние несколько дней молча бродят по дворцу, не произнося ни слова. Марта и Ника, не забывая об интересном положении Греты всячески стараются ободрять ее, но все прекрасно осознают, что простыми словами подругу не вернешь. Удручает положение и непроницаемое лицо госпожи Оберг, которое напрочь лишилось каких-либо эмоций после неудачного бала. Девушки уже несколько дней не выполняют своих привычных и выученных как мантру занятий, полностью потрясенные событиями недельной давности. Администрация решает временно заморозить отбор, без ограниченных временных рамок для реабилитации всех участниц и преподавателей. — Я просто хочу домой, — удрученно произносит Амели, беспомощно обнимая себя за плечи. — Мне надоело жить каждый день как на пороховой бочке, гадая кто же будет следующим. Ника машет головой, пытаясь отогнать негативные мысли Амели. — Не думаю, что во Фреденсборге произойдет что-то подобное, — делится своими мыслями она и ее брови задумчиво встречаются на переносице. — Охрану дворца прибавили вдвое. — Думаешь, на балу было мало охраны? — с недоверием спрашивает Тильда, утешающе обнимая свою сестру. — Хватит! — восклицает Анна, раздраженно вскидывая руки перед собой. — Мне надоело выслушивать изо дня в день одно и то же. Отбор заморожен до неопределенного срока, принц за эти дни нас даже не навестил. Тут ежу понятно, что мы никому не нужны и отбор продолжаться не будет. Не знаю, как вы, но лично я собираюсь добровольно уходить отсюда пока не поздно. — Я думаю, принцу сейчас совсем не до нас, — предполагает Ника. — Согласна, дома мне будет комфортнее, — соглашается Маргарет. — Мне тоже кажется, что дома намного безопасней, чем здесь, — неуверенно произносит Лаура, заправляя каштановые непослушные кудри за ухо. Несколько девушек неохотно кивают, молча соглашаясь с остальными участницами. — Вы серьезно?! — недоумевает Ника. — Вы вот так просто сдаетесь? — Знаешь, мне моя жизнь дороже, чем призрачные перспективы выйти замуж за принца, который сейчас плевать хотел на нас, — настойчиво говорит Абери, стреляя глазами в сторону Ники. Девушки прекращают спор, как только в лиловой гостиной появляется наставница с прежним непроницаемым выражением лица. Она хмуро оглядывает всех участниц свойственным ей прищуренным взглядом, останавливаясь на одной из них. — Грета Шульц, ты можешь прямо сейчас пойти собирать свои вещи, — спокойным тоном сообщает женщина. — Мы приняли решение, что ты проведешь некоторое время в больнице до определенного момента. Остальные девушки могут не беспокоиться, пособия будут выплачиваться всем в полном размере. Администрация заинтересована в сохранении отбора, но, если вы изъявите желание добровольно покинуть отбор, мы не будем стоять у вас на пути. Некоторое время девушки удивленно переглядываются, мысленно обдумывая свои решения. Кто-то переобувается на ходу из-за полного пособия, но все же некоторые участницы, всерьез опасаясь за свою жизнь, настроены решительно. В этот день отбор без раздумий покидают Абери, Лаура, Маргарет и Анна.Несколько часов после бала
Первое, что я ощущаю, когда прихожу в себя — невыносимая жажда. Горло пересохло настолько, что у меня с трудом получается сглотнуть слюну. Второе — я сижу на жестком полу в полусогнутом состоянии, боком опираясь об холодную стену, руки крепко связаны за спиной, а все тело отзывается тупой болью в мышцах при каждой попытке пошевелиться. От того, что голова долгое время беспомощно висела на груди, я с огромным трудом пытаюсь двигать шеей, а невыносимая боль в бицепсах от связанных рук тут же дает о себе знать. Осторожно раскрываю слипшиеся веки, пару раз моргаю и не понимаю, где я нахожусь. Напротив меня находится небольшое окно, покрытое белой облупленной краской, которую нанесли на само стекло и деревянные ставни лет десять назад, но солнце не сдается и продолжает упорно светить сквозь небольшие просветы между краской, с непривычки заставляя щуриться. С улицы раздается уютное щебетание птиц вперемешку с незнакомыми мужскими голосами, спокойно обсуждающими какое-то событие. Я сижу посреди комнаты на холодном деревянном полу, вокруг меня располагаются две односпальные кровати с небольшими прикроватными тумбочками, а слева краем глаза я улавливаю большой деревянный шкаф из темного дерева, который является ровесником моей мамы. В целом, интерьер этой комнаты сложно назвать современным, более того, все помещение выглядит таким, будто сюда уже несколько десятков лет не ступала нога человека. Я опускаю голову вниз и наблюдаю на себе изумрудное бальное платье и от бала от него остается только одно название. Подол платья превратился в месиво из дыр, блестяшек и грязи, а шевеля ледяными ногами я осознаю, что сижу с голыми ступнями. Пытаясь прикоснуться к платью, я инстинктивно дергаю правую руку вперед, напрочь забывая, что руки привязаны к спине. По позвоночнику пробегают мурашки, когда я осознаю, что сзади меня находится чье-то тело, которое тотчас же стонет после одного моего резкого движения. — Ммм, голова… — раздается позади меня хриплый женский голос. Сзади начинаются какие-то шевеления и шуршание, более схожее с шуршанием подола платья. Девушка энергично дергает руками, в ответ заставляя одновременно шевелить и мои запястья, которые мигом натираются веревкой. Через несколько секунд мы обе осознаем, что наши руки связаны не только между собой, но и друг с другом. — Какого черта?! — раздается знакомый возмущенный голос, в котором я узнаю Селену Расмуссен. — Где я? Что вообще происходит? Мысленно я пытаюсь возродить образы событий, которые происходили со мной несколько часов назад, но после того, как я принимаю письмо Кристиана из рук герцогини — вокруг меня темнота. — Не у тебя одной такой вопрос, — впервые произношу я хриплым голосом, тут же прочищая горло. — Мы с тобой сидим связанные не просто так. — Хансен?! — недоуменно произносит Селена, пытаясь безуспешно развернуться всем корпусом в мою сторону, шурша своим платьем. — Какого?!... Почему у меня болит все тело?! — Скорее всего мы были несколько часов в отключке, — предполагаю я, оглядывая комнату более осмысленным взглядом. — Ты что-нибудь помнишь? — Я помню только какой-то взрыв, который взбудоражил гостей, и мы всей толпой начали разбредаться кто куда, а после… — медленно проговаривает девушка, проваливаясь в воспоминания. — А после я как будто отключилась. И где это мы? — Давай попытаемся снять эти веревки, — говорю я, с трудом шевеля руками. Некоторое время пальцами рук мы пытаемся ухватиться за кончики веревок, но через несколько минут осознаем, что делаем только хуже. Со стороны наши старания выглядят как беспорядочные дергания руками. — Только не говори, что нас похитили, — обеспокоенно говорит Расмуссен, когда мы заканчиваем теребить веревку. — Если это и вправду так, то я прямо сейчас начну кричать. Впервые за несколько недель знакомства с ней, я улавливаю в ее голосе опасные волнительные нотки, ощущая, как ее спина, прикованная ко мне, постепенно напрягается и искренне не понимаю, к чему это может привести. — Подожди… — говорю я в воздух, но ее истошный крик заглушает мой голос. Несколько секунд я пытаюсь перекричать ее беспорядочные вопли о помощи и как только она затихает, прочищая горло, мой слух улавливает торопливые шаги по старым скрипящим доскам. — Что ты наделала? — раздраженно бросаю я, улавливая приближающиеся шаги. В этот момент дверь помещения резко распахивается, по полу проносится прохладный воздух, и я тут же подгибаю свои холодные голые ступни. Я не вижу, кто именно зашел в комнату, но всем своим телом ощущаю, что с каждым шагом напряжение в помещении возрастает. — Ну и долго вы будете орать? — раздается уставший мужской голос. — Вы кто такие?! — мгновенно реагирует Селена. — А, ну быстро развяжите нас! — Так непривычно видеть вас с открытыми глазами, — ухмыляется второй. — Слышь, ты! Немедленно развяжи нас! — выкрикивает девушка, пытаясь двигать всем своим корпусом. — Мадемуазель что-то попутала, — с издевкой произносит первый мужской голос, более брутальный, приближаясь к Селене. — Ты находишься не в своем замке, и мы не твои слуги, куколка. Один из них с противной ухмылкой проходит в глубь комнаты, заглядывая мне в лицо. Спустя пару секунд я узнаю в нем того любопытного журналиста с выпирающей родинкой над губой с неровными краями и перед глазами тут же проносится воспоминание о том, как на балу он сверлил пристальным взглядом мой затылок. — Ты?! — удивление мигом вырывается из моей груди и приземляется на остатки бального платья. — Ну, я, — с сардонической усмешкой произносит он, складывая руки на груди. Его забавное выражение лица полностью сигнализирует о том, что ему интересно, какие же действия я буду предпринимать дальше. Второй мужчина быстрыми движениями принимается грубо разрезать узлы на верёвках, лезвием холодного ножа задевая наши запястья. Как только он расправляется с узлами, я тут же освобождаю руки от оставшихся веревок, рассматривая свои красные потертости на тонких запястьях. Я разворачиваюсь и облокачиваюсь спиной об стену, чтобы видеть тех, с кем мы имеем дело. Тело молниеносно отвечает мне тупой болью из-за долгожданной смены положения, и я тут же улавливаю взгляд брутального мужчины с крепким телосложением. Одной рукой он чешет свою двухнедельную рыжую щетину, и я замечаю на его лице многочисленные шрамы, некоторые из них едва зажившие, а карие глаза оценивающим взглядом рассматривают нас с головы до ног. Второй парень выглядит чуть моложе и его движения не так уверенны, скорее немного неуклюжи. Оба они облачены в черные футболки свободного кроя и широкие брюки карго с камуфляжной расцветкой. Несколько ужасающих мыслей мгновенно пробегают в сознании, от чего начинает неприятно покалывать затылок. Я напрочь отказываюсь верить в то, что мы находимся у них в руках. — Что все это значит? — хриплым голосом спрашиваю я, хмуро оглядывая мужчин. Брутал с рыжими волосами бросает неоднозначный взгляд в сторону своего молодого напарника и тут же смотрит на меня с ядовитой ухмылкой на лице. Он демонстративно запускает всю пятерню в свои рыжие волосы, приподнимая кончики коротких волос вверх. — Добро пожаловать в заложники, — ухмыляется его лицо, искажаясь в злобной усмешке. От животного страха мои руки бросает в мелкую дрожь, а голые ступни подкашиваются от невыносимого холода и сквозняка, который гуляет по ледяному полу. — Что?! А, ну живо освободите нас! — кричит Селена, пытаясь встать на ноги. — Вы вообще знаете, кто мой отец?! Мужчины мигом подхватывают девушку за руки и грубо бросают ее на одну из небольших кроватей. Она со стоном хватается за свои руки и искажает лицо в болезненной гримасе, быстро почесывая место захвата. — Твой папочка уже ищет тебя, — злобно проговаривает молодой парень и подходит к Селене, пряча руки в карманы своих камуфляжных брюк. — Только он еще не знает, что наши люди есть во всех сферах и докладывают нам о каждом его шаге. — Идите к черту! — кричит в ответ девушка, нагибаясь вперед. — Вы еще поплатитесь за это! Рыжий брутал быстрым шагом подходит к девушке и грубо хватает ее за подбородок, крепко сжимая кожу. — Рот закрой, — его гневный взгляд карих глаз направлен прямо на нее. — Целее будешь. Одним движением руки он грубо разворачивает ее голову в сторону, резко отпуская. Пару секунд я наблюдаю, как они покидают комнату, бросая последние яростные взгляды в нашу сторону и закрывают дверь на замок. Селена тут же хватается за шею и начинает ее массажировать, закрывая глаза от пронзающей боли. — Я не понимаю, какого хрена они так обращаются с нами? Когда мой отец доберется до них им мало не покажется, — недоумевает она, поглаживая шею, а я смотрю как на ее подбородке остался опечатался красный след от лап этого зверя. — Я ужасно хочу пить и есть. — Думаю, перечить им — не лучшая затея, — предполагаю я, присаживаясь на соседнюю кровать напротив девушки и несколько пружин старого матраса тут же въедаются мне в ягодицы. — Почему?! Кто они такие вообще?! Кем себя возомнили? — ворчит девушка, нападая на меня с вопросами. Я смотрю на нее и начинаю осознавать, что Расмуссен впервые сталкивается с таким откровенным хамством и неуважением в свою сторону. Она растеряна и не знает, как себя вести в подобной ситуации. — Я полагаю, нас похитили повстанцы, — предполагаю я, съеживаясь от собственных мыслей. Селена некоторое время хмурит лоб, ее брови угрюмо встречаются на переносице, но спустя мгновение она начинает беспорядочно смеяться, сгибаясь пополам. — Шутишь? Какие повстанцы?! — сквозь смех проговаривает она, хватаясь за живот. — Ты телевизора насмотрелась? Это просто какие-то придурки, которые решили навариться на состоянии моего отца. Я уверена, они уже объявили ему сумму выкупа и через несколько часов я уже буду сидеть во Фреденсборге. — Ты больная или просто притворяешься? — взрываюсь я, резко подрываясь с кровати с продавленным матрасом. Я наворачиваю круги по небольшой комнате, в панике хватаясь за волосы. — А меня тогда зачем похитили? Так, за компанию? У меня нет богатенького папочки, который оплатит мой выкуп. От волнения и паники, охватившей мое сознание и обезвоживания организма в целом, у меня начинает першить горло и кружиться голова. Я вновь усаживаюсь на кровать, ощущая каждую пружины в старом продавленном матрасе. — Здесь нет ни санузла, ни зеркала. Даже в тюрьме условия получше! — гневно кричит Селена в сторону запертой двери. — Знаешь что, ты можешь истерить сколько угодно, но я не собираюсь оставаться хрен знает на какое время в этом убогом месте. — Правда? И что ты собираешься делать? — с возмущением в голосе спрашиваю я. — Выбираться отсюда, — отвечает она и подходит к окну, пытаясь хоть что-то разглядеть сквозь белоснежную краску на стекле. — И каким же образом? — интересуюсь я. — Они даже окно краской замазали! Мы не знаем где находимся и в Дании ли мы вообще! — я подхожу к окну, удерживая подол платья и приближаюсь к девушке, переходя на шепот. — Мы выберемся отсюда лишь тогда, когда будем действовать сообща, как одна команда. — Какая мы с тобой команда? Смеешься что ли? — усмехается Расмуссен, откидывая голову назад. — Мой отец скоро вытащит меня отсюда, а ты оставайся, если тебе здесь понравилось. — Ты просто невыносима! — с рыком злости произношу я, падая на кровать. — Я понимаю, тебе не на кого надеяться, — с упреком говорит она, складывая руки на груди. — Навряд ли принц приедет сюда на белом коне и спасет тебя, но ведь это не мои проблемы. — Просто закрой свой рот, — раздраженно бросаю я, хватаясь за голову. Мой слух улавливает какое-то шуршание за дверью и через пару секунд в комнату врывается молодой паренек с отвратительной бородавкой под губой. С презрением на лице он кидает на пол черный пакет с одеждой и пару бутылок воды. — Чтобы к приезду главного переоделись, — бросает он, тут же выходя из комнаты, и громко хлопая дверью, закрывает затвор замка. Как разъяренные голодные псы мы набрасываемся на воду, жадно опустошая содержимое бутылок за считанные секунды. Я подхожу к пакету и поднимаю его, чтобы поближе рассмотреть вещи. Среди горы одежды я вытаскиваю черную бесформенную толстовку и облегающие брюки с завышенной талией того же цвета, вместе с самыми обычными кроссовками без шнурков. — И они хотят, чтобы мы это надели?! — удивляется Селена, приподнимая брови, когда заканчивает с водой. — Не знаю, как ты, но я больше не собираюсь проводить в этом платье ни минуты, — говорю я, пытаясь на ощупь развязать корсет. — Да я лучше уж буду находиться в дизайнерском платье, чем в этом ширпотребе, — с отвращением говорит она, кивая в сторону черного пакета. — Ты бы присмотрелась к этим вещам, может они уже поношенные кем-то. — Вещи, как вещи, — отстраненно говорю я, распутывая корсет. — Я уже хочу поскорее вдохнуть полной грудью, а не страдать от недостатка кислорода. Несколько минут на ощупь я пытаюсь развязывать тугие нитки корсета, время от времени давая рукам отдохнуть от неудобной позы. Некоторое время Селена наблюдает за моим представлением со стороны и наконец с раздраженным вздохом подходит ко мне, помогая до конца развязать все нити. Когда я вдыхаю полной грудью, долгое время придавленной тугим корсетом, я благодарно киваю девушке и снимаю платье, переодеваясь в предложенную одежду. — Какого черта?! — недоуменно восклицает Селена, оглядывая свои пальцы. — Где мое помолвочное кольцо?! Они украли его! Пару минут она растерянно мечется по комнате, нервно накручивая кончики уложенных волос на палец, и я тут же замечаю вокруг ее глаз темные круги от размазанной туши. — А, ну верните мне мое кольцо! Слышите?! Это подарок кронпринца! — гневно кричит она, барабаня кулаками по двери. — Вы не имеете права красть мои вещи и меня вместе с ними! — Мне кажется, сейчас не самое лучшее время, чтобы злить их, — предполагаю я, перекрикивая девушку. — С минуты на минуту придет их главный, неизвестно что можно ожидать от него. — Мне кажется, сейчас лучшее время, чтобы тебе заткнуться и не мешать мне, — злобно шепчет Расмуссен, поворачиваясь в мою сторону на долю секунды. — Эти уроды украли самое ценное, что у меня было! — Да брось, — ухмыляюсь я, аккуратно складывая свое платье, — ты не любишь его. Хватит притворяться, ты не во дворце. Девушка поворачивается ко мне с оскорбленным выражением лица, возмущенно раскрывая губы. Некоторое время она смотрит на меня недоуменным взглядом, медленно приближаясь в мою сторону. — Что ты сказала?! — возмущенно произносит она, с опаской медленно шагая вперед. — Да разве стала бы я терпеть все это ради того, на кого мне глубоко плевать?! — Я тебе еще тогда сказала, что ты любишь чувствовать себя победителем, а Кристиан для тебя лишь приятный денежный бонус с титулами, — спокойно говорю я, вставая в ответ с кровати, чтобы быть на одном зрительном уровне вместе с ней. — А может, это для тебя он приятный денежный бонус с титулами? — спрашивает она, наклоняя голову на бок, хищно сощуриваясь. — Ты же у нас бедная девочка, которую все детство колотил совершенно чужой ей мужик, так ведь? Я чувствую, как во мне все закипает и всеми своими силами стараюсь не показывать вид, что меня задевают ее слова. Некоторое время мы смотрим друг другу в глаза: Селена с хищным интересом, а я пытаюсь сохранять спокойное и рассудительное выражение лица. — И что ты молчишь? — тихо спрашивает она. — Только не смей отрицать, это будет выглядеть смешно с твоей стороны. — Откуда ты это знаешь? — коротко спрашиваю я. — Так, поделились по старой дружбе, — невзначай произносит она, отходя в сторону окна. — А знаешь, мне даже жаль тебя. Да, скорее всего, на твоем месте я бы тоже пошла на отбор, испытать свою судьбу, еще и пособие получать в придачу. — Но ты не на моем месте и прекращай уже этот бессмысленный разговор, — спокойно говорю я, пытаясь контролировать свои эмоции, чтобы не сорваться. — А что такое? Не нравится, когда говорят правду? — усмехается Селена, складывая руки на груди. — Милая моя, если бы я не была дорога Кристиану, он бы не надел на мой безымянный палец помолвочное кольцо. Я громко выдыхаю воздух, опуская взгляд вниз, чтобы сосредоточиться на полном спокойствии. Пару минут девушка ходит по комнате, пуская косые взгляды в мою сторону. — Что? Не веришь мне? — фыркает она, останавливаясь напротив меня. — Дорогая моя, ты ведь даже не была ни на одном свидании с ним, когда я была целых три раза. О чем это говорит? О том, что ты ему не интересна. Я поднимаю свой презрительный взгляд, направляя в сторону девушки. — А может, я не ходила на свидания из-за твоих дешевых провокаций в мою сторону? — гневно бросаю я. — Зачем ты выкладывала в сеть видео с моим участием, ты хотела меня устранить? Но зачем? Ты ведь так уверена в своей безоговорочной победе! — Да кому нужны твои блевотные видео? — кричит она. — Я полностью уверена в своих силах и таким образом уничтожать тех, кого я не считаю даже соперниками – полная чушь. И ты серьезно думаешь, что я буду копаться в интернете, разыскивая компромат на каждую участницу?! — Да! Но не напрямую, а через других людей! — восклицаю я, но глядя на ее эмоции осознаю, что она говорит чистейшую правду. — Ошибаешься. Максимум, что я могу сделать – пригрозить, но зачастую я по-настоящему ценю победу лишь тогда, когда она достается мне честным путем, — искренне сообщает она, громко выдыхая. — Но факт остается фактом — за все три недели ты ни разу не ходила на свидание. Ни. Разу. — Уверена? — спрашиваю я, интригующе приподнимая одну бровь. — Ты точно уверена в этом? Неужели он тебе отчитывался? Почему мы обязательно должны ходить только на официальные свидания с кучей прессы, как делаешь это ты? На лице Селены появляется звериный оскал и с рыком злости она подается вперед, цепляясь за мой потрепанный высокий пучок. Я в ответ хватаюсь за ее руки, пытаясь отцепить их от моих волос, и мы вместе кубарем летим вниз, продолжая свою уже вторую по счету схватку на ледяном полу. — Отцепись, дура! — кричу я, пытаясь делать все возможное, чтобы прекратить эту раздражающую и невыносимую боль кожи головы от вырывания небольших пучков волос. — Ты точно неадекватная! — Стерва, я не верю тебе! — кричит она, еще крепче цепляясь за мои волосы. — Не верю! Некоторое время я безуспешно пытаюсь предотвратить ее скандальное вырывание моих волос, медленно поражаясь ее выходкам, но у меня есть единственный плюс, который помогает мне энергичнее двигаться – я переоделась в привычную удобную одежду, в отличие от Селены. Мы настолько увлечены друг другом, что не замечаем, как в воздухе раздается щелчок затвора и дверь комнаты молниеносно распахивается. Двое знакомых мужчин бросаются нас разнимать, при этом отменно ругаясь. Через несколько секунд кто-то третий начинает медленно хлопать в ладоши, с каждым шагом приближаясь в нашу сторону. — Браво, браво, браво, — усмехаясь, произносит знакомый голос. — Даже здесь вы успели подраться. Руки рыжеволосого бородача грубой хваткой с какой-то невероятной силой поднимают меня на ноги и с гнездом на голове, сотворенным Селеной Расмуссен, я поднимаю взгляд, чтобы узреть того, кто только что нам аплодировал. Но при одном взгляде на этого человека мои ноги начинают подкашиваться и рыжий брутал тут же приводит меня в чувство, слегка потряхивая. — Неужели не узнали? — с издевкой произносит Адриан, складывая руки на груди. Некоторое время он играет бицепсами, которые обтягивает обыкновенная черная футболка, и в глаза сразу же бросается его татуировка на шее в виде небольшого перевернутого креста. На нем сидят самые простые брюки карго в камуфляжной расцветке и черные армейские берцы сероватого оттенка из-за слоя насевшей пыли. Краем глаза я наблюдаю за Селеной, у которой на данный момент абсолютно идентичное удивление на лице, как и у меня. Она пускает недоуменные взгляды то на принца, то на меня, пока ее руки за спиной продолжает удерживать тот парень с мерзкой бородавкой на лице, вдвое больше ее. — Это шутка какая-то? — растерянно произносит она, бегло рассматривая лицо принца. — Я не понимаю, ты шутишь что ли? Если это так, то это самая хреновая шутка за всю твою жизнь, Адри. — Нет, солнце мое, это не шутки, — проговаривает он, аккуратно обхватывая ее тонкий подбородок. — Поэтому именно сейчас тебе следует переодеться в ту одежду, которую выдали тебе парни. Он отпускает возмущенное лицо Селены и делает пару шагов в мою сторону, рассматривая мое тело с головы до ног оценивающим взглядом своих глаз цвета предгрозового неба. Внутри меня бушуют ураганы различных чувств, а эмоциональная буря отправляет то в жар, то в холод. Я не знаю, как реагировать на происходящие события поэтому продолжаю молчать, боясь выпалить лишнее слово. И нервно дергаюсь в тот момент, когда Адриан уверенной хваткой берет меня за кончик подбородка, приближая свое лицо. — Я рассчитывал, что ты будешь немного дольше протестовать по поводу одежды, — тихо произносит он, интригующе заглядывая мне в глаза. — Но я ошибся. Также, как и ты ошиблась, когда отказалась играть со мной в одной команде. Глупо, правда? Происходящее вокруг до сих пор не может уложиться в голове, и я с трудом сдерживаю вырывающиеся слезы, отказываясь верить в данный исход событий. Пытаясь вырваться из его хватки, я дергаюсь назад, всем телом натыкаясь на грозного бородача, который быстро реагирует и пару раз трясет меня за плечи. — Тише, Роберт. Эли девочка не буйная, но хочет ею казаться, — с коварной улыбкой произносит Адриан, продолжая при этом жадно смотреть мне в глаза. Мое дыхание ускоряется в десятки тысяч раз, а учащенное сердцебиение слышат все, когда я вижу опасную хищную искорку в глазах напротив. Такой взгляд в свою сторону я видела лишь у одного человека и в данный момент он отбывает наказание за свои злодеяния.