Живой труп.

Дождавшись, пока все уснут, Вайолет, захватив с собой фонарик и засунув тот самый перочинный ножик в карман, решает пойти против правил. Девушка прекрасно знает, что если её застукает Клем — ей несдобровать, но всё-таки увидеться с Минервой ещё раз очень хочется. Ведь чувства прежние остались все равно. В ночной темноте, так, чтобы даже Вилли не заметил, блондинка прошмыгивает мимо ворот в старую добрую теплицу, где раньше дети разводили разные травянистости: лечебные, да и те, что сгодятся в еду. Её сердце беспокойно трепещет в груди, и готово в любую минуту выскочить из тела, проломив рёбра насквозь. Пролизнуть мимо зеваки Вилли — плёвое дело, тем более ночью, когда дети не освещают своё жилище, дабы не привлечь лишнее внимание. Вайолет, заходит в распахнутые двери теплицы, наскоро осматривает пустое темное помещение, зная о том, что Минерву отвели в следующую комнату. Ключ, по классике, висит рядом с запертой дверью на слегка погнутом ржавом гвоздике, что безобразно торчит на облупленной стене. Осталось лишь дело за малым: снять его с положенного места и несколько раз провернуть в замочной скважине. Возлюбленная Вайолет прямо за этой дверью; девушке даже не верится. Руки леденеют, но она спешно срывает со стены ключ и проводит недолгую махинацию с замком. После нескольких щелчков, дверь покорно отпирается. Блондинка, вытащив перочинный ножик — на всякий случай — и сжав фонарь в руке покрепче, медленно открывает дверь с тихим скрипом; проскальзывает в комнату. Никаких звуков не слышно, даже чужого дыхания. Лишь только еле слышимый стрекот сверчков за тонкими стенами. Дверь защелкивается за спиной. Приглядевшись в ночную темноту, Вайолет видит два неестественно ярко-голубых глаза, что устало уставились на неё; чувствует, как тело прошибает дрожь. Минерва, засев в дальний левый угол, приложила свою голову к прохладным стенам и сейчас с неким интересом лениво наблюдает на пришедшего человека. Лунный свет сквозь пробитую крышу попадает прямо на неё, из-за чего кажется, что глаза светятся, как яркие неоновые фонари. Вайолет делает пару шагов на встречу к девушке, но почему-то останавливается, чувствуя, как ноги будто налились свинцом. — Минни… — шепчет, завидев, как рыжая слегка повернула голову в сторону её шагов. — Вайолет, — расплывается в ответ Минерва тёплой улыбкой с маленькими ямочками на окровавленных щеках. Голос её не слаб, но заметно охрип; опершись на стог сена, она поближе прижимает ногу к груди. Сначала Вайолет робко топчется на месте, но затем, храбро пересилив себя, выключает фонарик и прячет нож в карман — видит, что виновница её похода всё ещё не обратилась; ухватившись незаметно за подол своей кофты, осторожно проходит вглубь тёмной комнаты. Минни сменяет взгляд с колкого и холодного на более мягкий и тёплый. — Миленько выглядишь, — пытается отшутиться зеленоглазка, чтоб нависшая тишина не выедала мозг так сильно. — Так тебя… и правда, укусили два дня назад? Когда рыжая так смотрит на Вайолет, как сейчас — пусть даже и, будучи не совсем человеком, — хочется кинуться в крепкие объятия, прижаться лицом к груди Минервы и рассказать, задыхаясь от эмоций, обо всех своих чувствах, что одиноко теплились внутри целый год. Такой теплый взгляд у этой несчастной девушки Вайолет видела последний раз год назад. Когда они были вместе в школе; счастливы. — Да... Присядь со мной, — шепчет она, вытянув вперёд руку с кровавыми подтёками. — Я… Я так по тебе соскучилась… Вайолет в очередной раз покрывается новым слоем мурашек и на секунду зависает возле Минервы, не дойдя до неё и двух метров. Смотря на эту протянутую белоснежную ладонь в крови и на жалостливое выражение лица её любимой, сердце начинает сжиматься, как в вакууме. Но, в конце концов, у Вай есть нож: она сможет себя защитить в случае чего. Наверное. Минни оглядывает её холодным взглядом, в зрачках которого словно теплится огонёк былых чувств, и грузно вздыхает. Вайолет же, всё-таки преодолев себя, плавно и почти неслышно сокращает оставшуюся дистанцию меж ними. Садится подле неё на колени и с каким-то откровенным недоверием вглядывается в белоснежную кожу. Минни от этих испуганных девичьих гляделок не может сдержать легкого смешка. — Ты такая смешная, когда боишься, — девушка улыбается и неосознанно тянет руку к лицу Вайолет, попутно замечая, как та от прикосновения зажмурилась, но не отстранилась. — Не бойся… Я, и правда, была укушена уже давно. Мне ведь нет смысла врать. Только не тебе. — Чёрт, Минни, твоя кожа просто ледяная! — шокирующе вскрикивает та, распахнув глаза. — Что за херня?! — Я могу лишь только догадываться, — усмехается она, вздернув рыжие бровки. Вайолет сникает, чувствуя, как пальцы её бывшей-всё-ещё-любимой, словно изо льда, касаются нежной мочки уха. Проводят давно забытым ласковым движением вдоль затылка, спускаются по острой скуле и останавливаются на аккуратном подбородке, слегка вздернув его. Вайолет, кажется, совсем не дышит. Затаив дыхание, наблюдает, как холодные неоновые голубые глаза исследуют каждый миллиметр её лица. — Как же я давно тебя не видела, Вай… — ласково шепчет Минерва, касаясь пальцами кончиков блондинистых волос. — Мне… Мне правда жаль, что всё так получилось на корабле. Я просто запуталась… — Ты мне уже это говорила, когда мы бежали обезвреживать бомбу… Тебе больно? — Вайолет, слегка нахмурившись, взглядом указывает на оторванную щёку. Минерва всё по-прежнему ласково смотрит на неё. — Не беспокойся, я ничего не чувствую. — Боже, Минни… Ты же вся в крови и в укусах… — Вайолет, не думая, быстро встает на ноги и под пристальный взгляд Минервы проходит к шкафу с множеством выдвижных ящичков. Выдвинув один из них, девушка достает какой-то прозрачных флакон с такой же прозрачной в нём жидкостью, которая плещется на середине. На случай нападения, дети всегда держат запасную лечилку в теплице. Да, небезопасно, но пару флаконов с обеззараживающими медикаментами в запасе иметь всё же надо, даже здесь. Рыжая с каким-то увлечённым интересом наблюдает за действиями бывшей девушки и улыбается. Наблюдает, как та смачивает флаконом белую марлю. — Вайолет, а у тебя руки дрожат, — из груди вырывается лёгкий хохот. — Я всё вижу. И зачем ты это делаешь? — Я не могу смотреть на тебя такую, — блондинка, вернувшись, подсаживается к полумертвой девушке и сталкивается в очередной раз со светящимися в свете луны глазами. Охает, когда осознает, что глаза Минни в этот момент выглядят совсем не так злобно и угрюмо, как тогда, когда она смотрела на Клем у ворот. Сейчас они глядят мягко, влюблённо, с тяжелой тоской. Вайолет тянет руку со смоченной в перекиси марлей к лицу Минервы и максимально аккуратно касается ею краев рваной раны, стараясь не залезать на уже запекшееся мясо; аккуратно стирает кровь с мертвецки бледного лица девушки под пристальный взгляд стеклянных глаз. — Господи, Минни… Это выглядит просто омерзительно… У тебя все лицевые мышцы видны, твою мать! — Вайолет не может сдержать своего шока и в ужасе продолжает промывать страшные раны на белоснежной коже. — Извини… Я как-то не специально, — хохочет снова та, пыталась успокоить свою «спасительницу». — Только вот, я не совсем понимаю, зачем ты это делаешь. Заражение мне не грозит, а боли я не чувствую… И вообще, я могу сама стереть с себя кровь, ты в курсе? В ответ тишина. Когда Вайолет убирает последнюю кровинку на открытом теле Минни, то грустно вздыхает, видя, что лучше-то её подружка выглядеть не стала. Черные круги на глазах, обрамляющие узкие зрачки в светящихся радужках выглядят все так же устрашающе, однако, по-детски открытая тёплая улыбка немного скрашивает положение. — А сердце у тебя вообще бьётся? — девушка взволнованно осматривает грудную клетку рыжей на большом вырезе зелёной кофты, но уже без кровавых разводов. Минерва игриво ухмыляется, явно что-то затеяв. — Послушай, — ехидно улыбается. Вайолет, невольно ищет в этой хитрой улыбочке подвох, после чего решительно вдыхает в грудь побольше воздуха. Сидя на корточках на холодном полу и упершись ладонями в свои коленки, наклоняется над девицей и уже едва прислоняется ухом к девичьим ребрам — чувствует, как её внезапно крепко обхватывают за спину, да так, что та не может удержать равновесие и плюхается прямо на Минерву, утыкаясь щекой в мягкую грудь. Чувствует, как её стискивают чуть ли не изо всех сил в объятиях, прижимая поближе к себе. Слышит над своим ухом женское сладкое сопение, ощущает полутёплые губы на своей макушке, плавно переходящие на лоб. Минерва, вжимая в себя тоненькую фигурку Вайолет, кажется, что начинает даже мурлыкать от удовольствия того, что застала всё ещё её любимую девушку врасплох. Блондинка не сопротивляется, а лишь только начинает содрогаться от воспоминаний давно забытых ощущений сладостных объятий и поцелуев. Она и сама стискивает талию Минервы изо всех сил, пытаясь быть ближе; утыкается холодным носом в чуть теплый живот и предательски всхлипывает, когда слёзы застилают глаза мутной пеленой. Как же давно она хотела хотя бы ещё один раз так вот обнять Минерву. И наплевать, если прямо сейчас рыжая полумертвая красотка её укусит — заразит — убьёт. Вайолет целый год ждала этого ласкового объятия. — Минни… — снова всхлипывает. — Не плачь, фиалка, — ласково мурлычет ей на ухо Минерва, продолжая покрывать поцелуями лицо. У неё и самой наворачивается небольшая слеза, однако, Дельта приучила не плакать. — Я больше не оставлю тебя. Никогда.