Живой труп.

— Очень интересно, — протягивает Руби, осматривая рваную рану на щеке Минервы, уже обработанную. — И тебе, на самом деле, совсем не больно? — Не-а, — бодро и по-детски озорно отвечает рыжая, барабаня пальцами по искусственной коже больничной кушетки, на которой, собственно, и сидит. Полная девушка, несколько раз удивленно качнув головой, поворачивается спиной к своей пациентке и достаёт из верхнего, с облупленной серой краской, шкафчика с медицинскими принадлежностями черную коробку. Раскрывает пластиковые створки и достаёт оттуда пластыри, бинты и повязку. Отделяет несколько слоёв от клейкой ленты и, недолгое время повозившись у стола, снова поворачивается к Минерве, что с интересом наблюдает за её действиями. — Вот. Думаю, эту рану можно залепить этим, — Руби аккуратно прикладывает к поврежденной щеке Минни белую повязку из марли и закрепляет её чем-то, вроде медицинского скотча по краям щеки. — Понятия не имею, будет ли заживать твоя кожа вообще, но, думаю, чтобы никого не пугать особо — лучше закрыть рану. Вайолет, скрестив руки на груди, переминается с ноги на ногу возле входа в медицинский кабинет рядом с Аасимом. В этом светлом и постоянно холодном помещении всегда пахнет традиционно таблетками, повязками и где-то чувствуется запах даже выветренного спирта. Аасим и Вай, стоя у двери, внимательно смотрят, как Руби помогает Минерве с её «царапками». — Я не сомневался, — прерывает молчание меж ними двоими кучерявый парнишка, даже не смотря на Вайолет. — Хм? — вопрошающе оглядывает его блондинка. — Ну, я ничуть не удивился, увидев вас спящих в обнимку, когда пришёл проверять состояние Минервы. Вайолет наливается пунцовым румянцем и стыдливо отводит взгляд в противоположную парню сторону. А ведь и правда, Аасим их, как раз-таки и разбудил. — Это вообще что-то за гранью моего понимания! — продолжает возбужденно вещать Руби, жадно трогая голые руки Минервы. Болотная куртка, с которой стекают капельки воды, мирно висит в стороне на спинке стула. — Она ведь вся ледяная почти! Гляньте на эти синяки под глазами и белоснежную кожу! — пышка поворачивает голову к двум салагам, что топчутся у прохода, и, когда замечает кислую мину своего парня Аасима, то слегка хмурится. — Ладно, Минни, как ты себя чувствуешь? — обращается Руби снова к своей пациентке. — Как будто умерла, — отшучивается рыжая, слегка улыбнувшись и подмигнув старой доброй подруге, что продолжает щупать двумя массивными ладонями её левый бицепс. — Я чувствую себя просто замечательно. — Хочешь есть? — продолжает допрос девушка, исподлобья глядя в леденистые глаза. — Нет. Я уже, наверное, дня три не ела, да и не хочу. И спать тоже не особо. — Ладно, — рыжая пухляшка отстраняется от Минервы, потирая руки друг о друга. — Я закончила. Вывешу твою куртку на солнце через некоторое время; пусть высохнет, а то я её отмыла от грязи и крови. Если тебе станет хуже — немедленно приходи сюда. — Спасибо, Руби! — девушка улыбается и дотрагивается холодными пальцами до своего нового аксессуара на щеке. Встаёт с больничной кушетки и плавно развернувшись, подходит к Вайолет, что с необычайным волнением глядит на неё. — Тебе идёт, — ухмыляется светловолосая, протянув тонкую руку к лицу рыжей и слабо проведя по повязке указательным пальцем. Минни лишь расставляет руки и под свой развязно-влюбленный взгляд затягивает в объятия девушку, заставляя ту теплой щекой упереться в холодные ключицы. — Какая же ты огромная тётя, — шутливо выдыхает Ви, обхватив долговязую подругу за талию. — Да это просто ты гном. — Дурочка. Несколько минут крепких агрессивных объятий под мурлыкание Руби с Аасимом оканчиваются тем, что девушки выходят из длинного тенистого коридора школы на солнечную разогретую улицу. Яркие лучи солнца неестественно блестят на мертвецки-белой коже, но Минни, несмотря на свой трупный вид, закрывает глаза и, улыбаясь, возносит голову к палящему космическому шару. Какой прекрасный день. Вдохнув аромат максимально теплого осеннего воздуха, Минерва очерчивает беглым взглядом такой родной и давно забытый школьный двор. Омар всё так же, как и раньше, готовит сейчас, наверняка, что-то вкусное, стоя рядом с чугунным котлом и усердно помешивая ложкой кипящую воду с плавающими в ней какими-то кусочками чего-то. Рядом с нареченным детьми поваром стоит Луис, активно размахивая руками, показывая разные жесты, и, при этом, улыбаясь во все тридцать два. Но, на удивление, Омар его отлично понимает: помимо унылой гримасы с театрально закатанными глазами, в каких-то моментах на его лице проскальзывает улыбка. Вилли, сидящий слева на ступеньках при входе — совсем недалеко от Минни и Вай — на голоса девочек поворачивает голову и вроде как дружелюбным кивком приветствует старую новоприбывшую гостью в их ряды. Подняв руку, рыжая также молчаливо здоровается с ним, несколько раз махнув кистью. Эй-Джей сидит за столом, хаотично размалёвывая яркими цветами карандашей из старого набора желтоватый пергаментный листок. А карандаши эти принадлежали раньше… — Соффи… — с неслышной грустью выдыхает Минни, глядя на до боли знакомую коробку. Вайолет хочет было протянуть руку к ней в моральной поддержке и успокоить, как вдруг, из-за спин девушек, прямо из темного коридора слышатся торопливые шаги двух пар ног. Но если одни шаги стихают практически сразу, то другие продолжаются ещё какое-то время, после чего и они словно постепенно останавливаются. Минерва спешно оборачивается и сразу же чувствует, как ноги её млеют, и стоять становится слишком трудно. — Тэн… Мальчик глядит на неё с огромными испуганно-радостными глазами и с раскрытым ртом. Недолго думая, он срывается с места и со всех ног бежит к своей давно пропавшей и считающейся мертвой сестре. И она на трясущихся ногах движется навстречу к нему. Тэн из-за захлестнувших его эмоций не может даже слова сказать; только врезается прямо в холодную грудь Минервы, чем сбивает её с ног, и они вместе падают на колени, вцепившись друг в друга руками изо всех сил. — Минни! — давится мальчик слезами. — Тэн! Минерва прижимает к себе заметно повзрослевшего паренька, чувствуя кожей через футболку, как её плечо в мгновение стало мокрым. Тэн задыхается, пытаясь поверить в то, что он видит — не сон, а она лишь сильнее стискивает брата в крепких объятиях, ощущая биение своего давно уже умершего сердца. Девушка, сквозь пелену слёз, краем глаза замечает также силуэт другого человека, что стоит неподалеку, скрестив руки на груди и с теплой улыбкой наблюдая за воссоединением маленькой семьи. Под ненавистно-благодарный взгляд Минервы, Клементина поправляет свою кепку и из полураскрытых губ тихо «пфекает», не убирая радостной улыбки за Теннеси. — Клементина мне всё рассказала… Всё, что с тобой случилось… Ты… — дрожащим голосом говорит Тэн, все ещё не отпуская одной рукой футболку Минни; судорожно бегает взглядом по её телу и дотрагивается до белого пластыря на щеке. — Ты правда, не заражена? Минерва ничего не может ответить; кладёт свою руку поверх маленькой темной ладони и яркими глазами тщательно, с максимальной заботой, рассматривает лицо младшего брата, пытаясь уловить каждую изменившуюся деталь на нём. На заданный им вопрос Минни отрицательно качает головой, позволяя сверкающим даже в тени слезинкам стечь по белой коже, упасть на колени и впитаться в темные штаны. — Мой милый младший брат… Ты так вырос… — сестра мягко прикасается к щёчке мальчика, поглаживая её холодными пальцами. — Ох, Тэн… Наконец-то я нашла тебя… Вайолет, пройдя в коридор, видит Минерву и Тэна в очередных крепких объятиях, и невольно на глазах даже у неё начинают наворачиваться слёзы. Как же это прекрасно - найти в такое время давно потерянного родного человека. Клем все так же стоит в углу, скрестив руки на груди. Встречается янтарными глазами с болотными — Вай, и уже разворачивается, чтобы уйти в свой кабинет, как вдруг её холодным шепотом, от которого мурашки по спине бегут, окликивают позади. — Клементина… Девушка молчаливо оборачивается на голос и видит, как грозный взгляд Минервы за спиной Тэна в одну секунду сменяется умоляющим и жалостливым. — … Спасибо, — благодарно шепчет она, крепче прижимая к себе брата. - Спасибо за всё.