Позволь тебе помочь

      Порой, ожидание убивает больше всего. Сидя в гостиной, Кларк почти физически ощущала, как тревога медленно просачивается под ее кожу, скапливаясь и въедаясь в самое сердце едким страхом. Какое-то время миссис Вудс пыталась вести непринужденную беседу, отвлекая девушек, но затем она и сама замолчала, напряженно прислушиваясь к звукам, доносящимся с улицы.       В этой тишине Гриффин могла без труда услышать, как тикают часы на стене, отсчитывая секунды, превращающиеся в минуты. Время вдруг стало таким вязким, оно словно засасывало в себя, пытаясь оставить их именно в этом моменте. Блондинка слышала, как ветер бьется о крышу, как лает собака где-то неподалеку, как поскрипывает диван от их движений, но все эти звуки уходили на второй план, вытесняемые биением собственного сердца девушки, которое эхом отдавалось в ее ушах.       Первой, как ни странно, не выдержала Октавия. Девушка поднялась с дивана и принялась нервно ходить по комнате, выдавая свое волнение. — Мы не можем просто сидеть и ждать, — из-за блужданий своей подруги, еще больше начала накручивать себя Гриффин. — Вдруг что-то случилось и нужна медицинская помощь? — Милая, в Эшфорде самый крупный медицинский центр штата, — попыталась успокоить Кларк женщина. — Если что-то произошло, что конечно же не так, то доктора найти будет не сложно.       Спустя еще пару минут Кларк была на грани того, чтобы попытаться сбежать, надеясь, что миссис Вудс не вырубит ее прикладом ружья до того, как ей удастся покинуть комнату. Мысли о побеге были прерваны звуком опускающейся дверной ручки. Кто-то несколько раз упорно попытался открыть входную дверь. Октавия тут же замерла посреди комнаты, бросая встревоженный взгляд на Гриффин, которая и сама перестала дышать, вцепившись в обивку дивана. В глазах Елены отразилась секундная паника, после чего она с поразительным спокойствием поднялась из кресла и удобнее перехватив ружье медленно вышла в коридор и пошла к входной двери. Девушкам не оставалось ничего, кроме как безмолвно следовать за ней, неосознанно воспринимая сейчас эту женщину, как свою единственную защиту.       Напряжение в комнате стало еще более ощутимым, когда вместо грубых попыток открыть дверь, неизвестный визитер, очевидно поняв, что дверь заперта, перешел к замку. В тишине коридора было отчетливо слышно, как проворачивается ключ или отмычка, руша последнюю преграду между теми, кто находился внутри дома и снаружи. — У меня в руках ружье и, если ты не хочешь узнать, как оно работает, лучше оставайся там, где стоишь, — громко и решительно проговорила Елена, направляя оружие прямо на дверь, которая едва начала приоткрываться. — Эммм… — тот, кто пытался войти, явно не ожидал такой встречи. — Назови пароль, — как-то заметно расслабившись попросила женщина, подходя к двери вплотную. — Откуда я, черт побери, должен его знать, если ты меняешь их каждый день, — раздалось шутливое ворчание, после чего дверь все же медленно открылась, и Мистер Вудс, на лице которого красовалась небольшая усмешка, сделал шаг вперед. — Полегче, Амазонка, — забирая ружье из рук жены, улыбнулся ей мужчина. — Оленьи лапки. По средам у нас всегда один и тот же пароль, — недовольно покачала головой женщина, отступая назад и позволяя мужчине пройти. — В этом даже нет смысла, у оленей нет лапок, — нахмурился Николас, привычным движением целуя жену в щеку. — Такова суть лучших паролей, — пожала плечами женщина, уже не скрывая смех в голосе. — Так что, мистер, вы не прошли проверку, но, учитывая ваше обаяние, так уж и быть, вы можете пройти, — продолжила свою шуточную игру миссис Вудс. Кларк была удивлена резким контрастом между тем, как мужчина вел себя с Еленой и тем, каким он становился во время общения с Лексой. Да, отец и дочь определенно были похожи в своем умении отдаваться собственным обидам и превращаться в импульсивные комки нервов. — Благодарю, миледи, — в тон женщине, ответил Николас. — Эти тоже с вами? — Елена бросила взгляд за спину мужчины, изображая подозрение. — Первый раз их вижу, — придавая голосу серьезность, тут же покачал головой мистер Вудс, оборачиваясь к трем девушкам, которые все это время толпились у входа снаружи. — Давай убьем их? — заговорчески прошептала женщина, спустя пару мгновений заливаясь смехом из-за маниакальной улыбки, которая появилась на лице ее мужа. — Боже, вы иногда становитесь такими странными, — закатила глаза Аня, проходя мимо хихикающих родителей. — Надеюсь, я не стану такой же в старости. — Мы тоже тебя любим, — усмехнулся Николас, но его улыбка быстро померкла, когда вслед за русоволосой в дом вошла Лекса, с волнением следящая за каждым шагом Рэйвен, шедшей рядом. — Хватит на меня смотреть, я не превращусь в Монику Беллуччи, — ворчала Рейес, отмахиваясь от подруги. — Лекса, — облегченно выдохнула Кларк, наконец позволяя себе расслабиться, когда ей удалось подойти к шатенке и втянуть ее в объятья. — Что случилось? — спросила Октавия, с беспокойством наблюдая за каждым шагом Рэйвен. Девушка и до этого из-за долгого отсутствия сна выглядела дико уставшей, но теперь она стала еще бледнее, ее дыхание было поверхностным, а на непривычно хмуром лице отражалось раздражение. — Меркурий не в той фазе, — лишь проворчала Рейес, следуя по коридору на кухню.       Кларк прочитала Лексе быструю нотацию о ее безрассудстве, пообещав, что они еще вернутся к этой теме, после чего девушки все же направились к остальным, как и мистер Вудс, который относил ружье обратно в сейф. — Я все еще хочу видеть документы на твой пистолет, — хмуро сказал мужчина, проходя мимо дочери, на что та лишь саркастически хмыкнула. — Ты достала со своими шуточками, нормально можешь объяснить! — едва войдя в кухню, услышала Кларк, с интересом наблюдая, как Октавия буравит взглядом Рэйвен, которая, не обращая на нее внимания, роется в морозилке. Аня с довольной ухмылкой сидела на высоком стуле у барной стойки, подбрасывая в руке нетронутое яблоко, в то время как миссис Вудс отпирала дверь, ведущую на террасу. — Серьезно, что случилось? Кто-то правда стрелял? — обратилась к мужу Елена. — Ничего такого не произошло, — поспешил заверить женщину Николас, набирая воду в чайник. — Всего лишь очередная выходка Оливера. — Ох, этот парень не может спокойно прожить и месяца, — понимающе кивнула женщина, словно одного этого имени ей было достаточно, чтобы получить ответы на все вопросы. — Кто такой Оливер? — поддавшись любопытству, спросила Кларк. — Старый друг Лексы, — бросая на дочь быстрый взгляд, холодно отозвался Николас. — Не так ли? — Он никогда не был моим другом, — тут же парировала шатенка. — Ну, проблем от него столько же, сколько от тебя, так что я бы не удивился, окажись он твоим школьным товарищем, — спокойно пожал плечами мужчина. — Оливер придурок, — игнорируя отца, пояснила для Гриффин шатенка. — В школе вечно всех задирал, и, видимо, с тех пор ничего не изменилось. — Он стрелял в вас? — нахмурилась Елена. — Он стрелял в кота, — усмехнулась Аня, чуть отодвигая свой стул, чтобы отец мог поставить рядом еще один. — Кот залез на дерево и не хотел к нему спускаться, а Олли был слишком пьян, чтобы придумать что-то кроме использования ружья, чтобы спустить его вниз. — Придурок, — повторила слова Лексы Рэйвен, наконец, доставая из морозилки упаковку замороженных овощей и, расстегнув толстовку, с болезненным вздохом прижимая ее к своему боку поверх футболки. — Ты должен был арестовать его, или хотя бы позволить выбить из него все это дерьмо, — обвиняющим тоном, сказала шатенка своему отцу. — Он был на своем участке и стрелял в воздух, что я должен был ему предъявить? Покушение на собственного кота? Он не причинил никому вреда, — жестко отозвался мужчина. — Скажи это Рэйвен, — холодно усмехнулась Лекса. — Кого я и должен был задержать, так это тебя, — продолжил Николас. — Выскочила, как ненормальная из кустов, размахивая пистолетом, а потом напала на него. — Напала? Я защищала Рэй, — возмутилась шатенка. — Я бы и сама с ним справилась, — недовольно вмешалась Рейес. — До того, как он чуть не переломил тебя пополам прикладом или после? — в привычной ей манере, усмехнулась Аня, отчего Рэйвен еще сильнее нахмурилась. — Рэйвен могла просто забрать у него ружье, если бы ты не напугала парня до полусмерти своим появлением, — не скрывая разочарования в голосе, продолжал отчитывать дочь Николас. — И снова я во всем виновата, — оскалилась шатенка, готовая снова начать спор. — Так, все, вы снова это начинаете, — поспешила повысить голос Елена, хлопая ладонью по столу. — Ты пей свой чай и возвращайся на работу, а ты покажи Кларк дом и отнеси вещи наверх. Надеюсь, ты все еще помнишь, где находится твоя комната.       Гриффин одарила женщину благодарной улыбкой, пытаясь этим выразить свою признательность за то, что та не позволила разразиться новому скандалу, получая в ответ ободряющий кивок. — Подними футболку, — пользуясь тем, что остальные отвлечены разговором, Октавия подошла к Рэйвен, все еще не в силах унять странное внутреннее беспокойство. — Сначала ты просишь поднять футболку, потом скажешь расстегнуть джинсы, дальше дойдет до белья, после предложишь принять расслабленную позу и не смотреть в камеру, пока делаешь снимки… нет уж, Блейк, прибереги эти грязные фантазии, — дерзко усмехнулась Рэйвен, тут же прилагая усилия, чтобы сохранить непринужденный вид, после того, как попытка сделать глубокий вдох отозвалась болью в левом боку. — Тебе нужно в больницу, — словно не услышав ни одно слово из того, что сказала Рейес, продолжала хмуриться Октавия. Игнорируя протесты, она сама приподняла футболку девушки, открывая вид на ярко-фиолетовый синяк на ребрах. — Паршиво выглядит. — Такой себе из вас доктор, — отмахнулась от девушки Рэйвен, делая шаг в сторону. — Не поеду я в больницу из-за синяка. И вообще, что случилось с твоим желанием уложить меня спать? Давай вернемся к той методике лечения, потому что больше у меня ни на что нет сил.       Октавия была бы не Октавией, если бы спокойно отпустила девушку, не бросив ей вдогонку несколько понятных лишь им двоим обзывательств, а Рэйвен была бы не Рэйвен, если бы не ответила на них с таким же пылом и азартом, позволяя втянуть себя в словесный обмен, который в конечном счете привел к очередному выяснению безумных фактов и, на этот раз, этим фактом оказалось, что Блейк быстрее чем другая девушка просмотрела пять сезонов любимого сериала. Как именно от попыток отправить Рэйвен к врачу, они перешли к обсуждению второстепенных героев сериала, обе, кажется, вряд ли могли бы ответить. В конце концов, Рейес все же ушла отдыхать, под усмешки Блейк о том, что та сбегает с поля боя. Все это время мистер и миссис Вудс вели тихую беседу между собой, изредка прерываясь, чтобы посмотреть на спорящих девушек и знающе улыбаясь друг другу, словно говоря: «Помнишь, и мы когда-то были молодыми и влюбленными». Лишь Аня оставалась безмолвной, с нечитаемым выражением лица пристально наблюдая за девушками, подмечая каждое их слово, взгляд и движение. Когда Рэйвен ушла, первым ее порывом было отправиться следом, но она почему-то остановила себя, снова устраиваясь на стуле. — Октавия, милая, расскажи нам о себе, — дружелюбно проворковала Елена, стремясь вовлечь девушку в разговор. — Да, милая, расскажи, — елейным тоном протянула Аня, одаривая девушку обольстительной улыбкой, которая в мгновение ока заставила Октавию смутиться и взять неловкую паузу, прежде чем снова заговорить, стараясь не встречаться взглядом с русоволосой женщиной.

***

— Итак, — многозначительно протянула Кларк после того, как им удалось перенести все вещи в комнату Лексы и остаться там наедине. — Итак? — вопросительно повторила шатенка, бегло осматриваясь вокруг.       Гриффин, со всей ее любовью к деталям, уже успела оценить комнату шатенки, не находя ничего интересного. Даже в той груде поломанной мебели, с кострищем посередине, ощущалось большее присутствие Лексы, чем в этой жилой комнате. Деревянный пол, простые обои, кровать, большой шкаф, письменный стол у окна и полки с книгами вдоль стены у двери. Никаких милых безделушек, никаких фотографий, развешанных над кроватью. Было несколько плакатов на одной из стен, но почему-то Гриффин была уверена, что они остались здесь с тех времен, когда Рэйвен разделяла с шатенкой эту комнату. — Согласна, кровать не такая большая как у тебя дома, но, думаю, мы справимся, — шатенка раздвинула шторы шире, впуская больше света. — Раньше здесь было две кровати, и мы с Рэйвен жили вместе. Потом ей надоела моя вечная бессонница, и она переселилась в комнату, где обитала Аня, когда приезжала в гости. Кровать Рэйвен пришлось затащить на чердак, потому что Аня все еще наведывалась по выходным, и ей нужно было где-то спать. — подтверждая мысли Гриффин, усмехнулась Лекса, с ностальгической улыбкой рассматривая яркие постеры с мультяшками и героями сериалов, которых когда-то обожала Рейес. — Хотя, сомневаюсь, что она часто бывала на чердаке… из комнаты Рэйвен по утрам она появлялась гораздо чаще.       Как бы Кларк не было любопытно узнать больше об отношениях между Аней и Рэйвен, сейчас были темы гораздо важнее, поэтому она не купилась на попытки шатенки заболтать ее, продолжая сверлить девушку хмурым взглядом. — Откуда у тебя пистолет? — серьезно спросила Гриффин, давая понять, что сейчас с ней лучше не шутить и не пытаться съехать с темы. — Ребята передали мне его, когда привозили машину, — вздохнув, все же ответила шатенка. — Зачем? — Кларк, не будь ребенком, — вымученно простонала шатенка, подходя вплотную к окну и упираясь лбом в холодное стекло. — Ты ведь понимаешь, что означает вступить в открытый конфликт с Рамиресом? Это не игра в войнушку на детской площадке, когда единственное, что способно тебя ранить, это собственная неуклюжесть. У его людей есть оружие и есть формальное право на его применение или же понимание того, что в любом случае их прикроют. У меня и моих людей нет почти ничего. Мы никогда не действовали так радикально. Кулаки, биты и уверенность в своей правоте — вот что было нашим основным оружием, но теперь все иначе. Несколько из моих людей уже пострадали на улицах, и это моя вина. Мои люди — моя ответственность… и уж тем более моя любовь — моя ответственность, — глубоко вздохнув, шатенка обернулась, глядя на Гриффин кристально чистыми изумрудными глазами, полными непоколебимой уверенности. — Я могу не любить это место и этот дом, могу злиться на отца, но не могу отрицать, что доверяю ему и этому городу. Здесь ты в безопасности, но это не значит, что я не готовлюсь к любым неожиданностям. — Лекса, какова вероятность, что Рамирес или кто-то там еще, кого ты так боишься, знает мое имя, мой адрес, хоть что-то обо мне? — подходя к девушке, терпеливо спросила Гриффин. — Никого я не боюсь, — огрызнулась шатенка в инстинктивном стремлении поставить стену между ними, чтобы защитить свою уязвимость. Но тут же опустила плечи, после осознания, что перед ней не кто-то посторонний, а девушка, ради которой она готова на все, от которой не нужно закрываться и перед которой не нужно бояться быть слабой. Судорожно выдохнув, Лекса присела на край кровати, а когда она заговорила, ее голос звучал заметно тише и неувереннее. — Мерфи стер все записи с камер видеонаблюдения, так что по ним тебя и Октавию не вычислят. — Значит, только … те парни, — голос блондинки дрогнул, когда она поняла, что даже произнести их имена для нее сейчас непосильная задача. — Мы разговаривали с ними, рассказывали о себе и о том, где работаем. — Нет, с теми ублюдками не будет проблем, — уверенно ответила шатенка. — Они же живы? — с опаской спросила Гриффин, не уверенная в том, расстроит ли ее отрицательный ответ. — В пригороде есть закрытая клиника, куда сдают наркоманов на принудительное лечение, кто-то из моих ребят хорошо знаком с управляющим. Место закрытое и хорошо охраняемое, все конфиденциально и не совсем легально, конечно, но много богатеев сдают туда своих нерадивых детишек, так что власти туда не суются. — Так значит, вы просто попросили запереть их там? — Вроде того, — пожала плечами шатенка. — Это была не моя идея, я узнала, когда все было уже сделано. Многие имели зуб на этих выродков, так что они должны быть благодарны, что остались живы. Их там кормят, пичкают таблетками и не дают контактировать с внешним миром, поэтому о них можно забыть. — Хорошо, — кивнула Гриффин, ощущая как внутри нее словно разжимается какая-то пружина, о существовании которой она даже не подозревала. Знание того, что Райан и Зак заперты где-то далеко и больше не могут никому навредить, странным образом успокаивало. — Выходит, что вероятность того, что меня кто-то ищет совсем ничтожна? Тогда почему ты так переживаешь о моей безопасности? — блондинка подошла вплотную к девушке, глядя на нее сверху вниз и положила руку на щеку, не позволяя опускать взгляд. — Потому что я не могу иначе, — прошептала Лекса, обхватывая девушку руками за талию и утыкаясь лицом в ее живот. — Если с тобой хоть что-то случится, я не вынесу этого, — слова звучали едва различимо.       Какое-то время между ними сохранялась комфортная тишина. Лекса продолжала обнимать Кларк, а та мягко поглаживала ее по голове, думая о том, как сильно изменилась ее жизнь и она сама с появлением этой девушки.       Спохватившись, Кларк отстранилась от шатенки, игнорируя ее недовольное ворчание и принялась рыться в своих вещах, попутно возмущаясь тем, что шатенке все-таки удалось притащить сюда почти половину ее гардероба. Отыскав походную аптечку, которую Гриффин предусмотрительно укомплектовала в поездку, блондинка включила режим парамедика, принявшись разбинтовывать ладонь Лексы и критически осматривать рану, отчитывая девушку за ее состояние. Ее нотации прервал лишь осторожный стук в дверь. — Дичайше извиняюсь за вторжение, — нерешительно начала Рэйвен. — О, так вы не голые, — уже увереннее продолжила девушка, открывая дверь полностью и проходя в комнату. — Док, у тебя случайно не найдется обезболивающих? Голова разболелась из-за ностальгического припадка. — Аспирин должен помочь, — с готовностью кивнула Гриффин, отыскивая нужные таблетки. — А чего-то посильнее нет? — Эм… его будет достаточно от головной боли, — немного смутилась Кларк, оглядываясь на девушку, которая выглядела непривычно бледной и уставшей. — Она болит очень сильно, — объяснила Рэйвен, принимая жалостливый вид. — Рэй, все нормально? — с беспокойством спросила Лекса, внимательно изучая подругу. — Чертовски утомительные дни, — спокойно пожала плечами девушка. — Оказывается, даже после смерти мне не обрести покой. — Вот держи, это наверняка поможет, — Кларк передала девушке упаковку таблеток, получая благодарную улыбку в ответ. — Только не принимай слишком много, не смешивай с алкоголем и не садись за руль ближайшие десять часов, — проинструктировала блондинка уже уходящую девушку. — Без проблем, док. Тем более, что я планировала проспать ближайшие пару дней. Но если во сне меня будут звать в бар, я все равно откажусь, — усмехнулась Рейес, прикрывая за собой дверь. — Она дерьмово выглядит, — озвучила свои мысли Кларк, возвращаясь к перевязке ладони Лексы. — За последние пару дней ей пришлось взять на себя слишком много чужих проблем, — виновато вздохнула шатенка. — Как ты себя чувствуешь? — мягко перехватив ладони Гриффин, когда та закончила с перевязкой, поинтересовалась девушка. — У меня всего пара синяков, которые не доставляют мне неудобств. Октавия пострадала гораздо сильнее, — заверила Кларк. — Я не об этом, — покачав головой, шатенка осторожно потянула Гриффин на себя, вынуждая ту развести бедра и присесть к ней на колени. — Как ты себя чувствуешь вот здесь, — мягко коснувшись ее виска, переспросила Лекса, внимательно вглядываясь в голубые глаза. — Сегодня безумный день, так что мне некогда ни о чем думать, и пока ты рядом, я знаю, что все хорошо, — честно призналась Гриффин. — Думаю, было бы гораздо хуже, если бы я была одна у себя дома, тогда бы мысли о произошедшем постоянно вертелись у меня в голове. И я все еще продолжаю успокаивать себя тем, что нам удалось сбежать до того, как случилось что-то непоправимое. — Ты очень храбрая, Кларк, — прижимая девушку к себе ближе, прошептала Лекса. — Мне так жаль, что это произошло с вами. — Не думаю, что я такая, — вздохнула Гриффин. — На самом деле, я практически сдалась. Знаешь, я бы хотела быть похожей на тебя. — На меня? — удивилась Лекса. — Да. Ты сильная и ничего не боишься, и ты можешь постоять за себя и за других. Меня пугает, когда ты впадаешь в свой кровожадный режим и несешься сломя голову в самое пекло, но я бы тоже хотела, ну, знаешь… иметь хоть часть всего этого. Понимаешь? Хотела бы быть уверенной, что, если мне будет угрожать опасность, я не буду впадать в ступор, а сразу дам отпор. — Послушай, милая, — необычайно мягко начала Лекса, отстраняясь от блондинки, чтобы заглянуть в ее глаза, — Сила заключается не в умении махать кулаками. Это совсем не сложно и, если ты этого хочешь, я научу тебя… — Правда? — тут же оживилась Гриффин, но Лекса с укором посмотрела на нее, давая понять, чтобы та ее дослушала. — Суть в том, что тебе не нужно быть похожей на меня или на кого-то еще. Кларк, ты намного лучше меня, и уж точно намного смелее. Ты каждый день спасаешь людям жизни, не думая о себе. — Это всего лишь моя работа. — Нет. Твоя работа — оказывать помощь пострадавшим, а не влетать в здания во время пожара. Ты ведь даже не понимаешь этого, да? Помнишь, как мы встретились? — Знаешь ли, сложно забыть, когда кто-то бросается под пулю у тебя на глазах, — усмехнулась Гриффин, стараясь скрыть внутреннее волнение, которое появлялось у нее всякий раз, стоило ей вспомнить раненную Лексу, лежащую перед ней на кафельном полу. — Вот это я и имею в виду, ты смотришь на все под другим углом. Ты пытаешься выставить меня героем, хотя на самом деле героем была ты. Ты не забилась в угол к остальным, а пошла проверять жив ли охранник, и ты смотрела в глаза тому парню, когда он продолжал кричать и наставлять на тебя ствол, а потом встала перед ним, прикрывая других покупателей, прекрасно понимая, что он может начать стрелять. Кларк, я жила по четко выстроенному плану, в который не входило ранение и возможная встреча с копами, но глядя на то, как ты рискуешь собой, я просто не смогла уйти. И это не была твоя работа. Это была ты. Просто ты — человек с огромным сердцем, который решил найти обычную наркоманку, лишь бы убедиться в том, что с ее раной все в порядке. Ты не работала, когда день за днем продолжала приезжать и проверять мое состояние. И ты даже не думала о том, что я могу навредить тебе, угнать твою машину или ограбить. Я очень надеюсь, что ты никогда не станешь похожа на меня, потому что то, кем ты являешься стоит намного дороже.       У Гриффин не было слов, чтобы ответить Лексе. Она никогда не смотрела на вещи под таким углом. Для нее помощь людям была чем-то естественным, частью ее жизни, поэтому мнение шатенки стало чем-то неожиданным и волнительным. Чтобы хоть как-то выразить значимость услышанного, Кларк порывисто подалась вперед, чувственно целуя девушку. Лекса, явно не была готова к такому, но, удивленно выдохнув, она быстро подстроилась под ритм, отвечая на поцелуй.       Кларк надавила на плечи шатенки, побуждая ту лечь спиной на кровать, чтобы удобнее устроиться сверху на ее бедрах. Блондинка чувствовала, как с каждой минутой напряжение все больше нарастает, побуждая их к дальнейшим действиям, и ей это нравилось. Ей была необходима близость с Лексой, она хотела, чтобы ее прикосновения и поцелуи стерли из памяти грубость чужих рук, синяки от которых все еще покрывали ее тело. Кларк хотела большего, она чувствовала, что готова, но, видимо, у Лексы все еще были опасения на этот счет, так что именно шатенка была той, кто постепенно начал снижать темп, возвращая поцелуй в спокойное русло, а затем и вовсе разрывая его, но не выпуская девушку из своих объятий. — Думаю, отец уже снова уехал на работу, и мы можем спуститься вниз без угрозы начала новой войны, — мягко проговорила Лекса, возвращая Гриффин в реальность. — Блять, — едва различимо выдохнула блондинка. И это было не ругательство из разряда: «Как жаль, что она не захотела вытрахать из меня всю душу». Это было то самое ругательство: «Блять! Мы в доме ее родителей! Как хорошо, что она не захотела вытрахивать мою душу». Неизвестно, какое значение уловила Лекса, но это не помешало ей рассмеяться, помогая Гриффин привести в порядок одежду и прическу. — Мы можем прогуляться к холмам, — предложила девушка, выходя из комнаты. — На улице прохладно, а кое-кому кажется нужно остыть, — не смогла удержаться от усмешки шатенка, тут же вынужденно ускоряясь, чтобы не получить от возмущенной Гриффин подзатыльник.       Оставшуюся часть дня можно назвать умиротворяющей. Кларк и Лекса все же решили отправиться на прогулку, но перед этим еще немного мило побеседовали с миссис Вудс. Гриффин нравилась материнская любовь, которую она видела в глазах женщины, когда та разговаривала с шатенкой, и ей нравилось наблюдать за тем, какой домашней становится Лекса под этим взглядом.       Елена категорически отказывалась отпускать девушек на прогулку без термоса с горячим какао и бутербродов, несмотря на их заверения, что это всего лишь прогулка, а не трехдневный поход. Пока женщина суетилась на кухне, Кларк с Лексой были заняты наблюдением за смущающейся Октавией. Девушка отказалась идти с ними, сославшись на усталость после дороги, хотя, было ясно, что дело скорее в ее все еще не особо хорошем самочувствии из-за травм. Однако смущалась Блейк по другой причине, и этой причиной был никто иной как Аня Вудс.       Началось все с того, что Елена сказала Ане, чтобы та не забыла отнести на чердак дополнительный комплект одеял, так как ночью там станет довольно прохладно. Оказалось, что комнату, в которой до этого ночевала русоволосая, теперь передавали во владения Рэйвен и Октавии, ибо: «Милая, там кровать гораздо больше, чем на чердаке, и все мы прекрасно понимаем, что молодой паре нужно именно это». Тут уже даже Аня не выдержала этой затянувшейся путаницы, попытавшись объяснить матери, что эти двое вовсе не пара, на что миссис Вудс лишь отмахнулась со словами: «Если они не вешают на свои отношения ярлыки — это их личное дело. Они могут и не объявлять себя парой, но сути вещей это не меняет». И это была первая смущающая Октавию часть.       Когда Октавия, поняла, что больше не может слушать, как Елена защищает ее несуществующую любовь с Рэйвен, она попыталась сбежать наверх. По ее мнению, уж лучше тихонько отсидеться в комнате со спящей Рейес, чем ждать куда еще может завести этот разговор. Что если Елена начнет планировать их свадьбу или придумывать имена для будущих детей? Боже, как такое вообще могло произойти с Блейк, которая в жизни даже не допускала мысли о том, что она может интересоваться девушками? Пьяный поцелуй с Гриффин она в расчет естественно не брала, потому что это было скорее чем-то вроде научного эксперимента, который лишь доказал, что женский пол ей безразличен.       Стоило Блейк попытаться уйти, как Аня начала вторую смущающую часть. Кларк даже тихо поинтересовалась у Лексы всегда ли ее сестра так явно и даже немного агрессивно флиртует. Шатенка же не было до конца уверена пытается ли Аня флиртовать с Октавией или хочет запугать бедняжку до полусмерти.       Сначала старшая из сестер Вудс, с пугающе-обольстительной улыбкой предлагала Октавии проводить ту до ее комнаты, а по дороге затеряться в океане безудержной страсти. Потом, когда Блейк отказалась, надеясь что девушка с ней так шутит, и все же попыталась уйти, Аня как бы ненароком зажала ее между собой и кухонной тумбой, успевая что-то шепнуть ей на ухо, отчего девушка начала стремительно краснеть. В завершении веселья, русоволосая еще крикнула ей вслед заманчивое предложение о том, чтобы та присоединилась к ней ночью на чердаке, пообещав показать звезды. Учитывая, что никаких панорамных окон или смотровых площадок там не было, можно было легко догадаться, что предложение носит интимный подтекст.       В конечном итоге, Октавия скрылась наверху, разыскивая комнату, где спала Рэйвен, Аня с самодовольной ухмылкой завалилась на диван в гостиной, принимаясь бесцельно переключать каналы телевизора, а Кларк и Лекса отправились на свою прогулку, еще какое-то время обсуждая произошедшее. Гриффин плохо знала Аню, поэтому не могла делать какие-либо предположения. Лекса же делала ставку на то, что сестра просто бесится из-за того, что место рядом с Рэйвен занято, что помешает их возможным шалостям.       Вообще, шатенка сама точно не знала в том, какие отношения связывают Аню и Рэйвен, но всегда подозревала, что между ними что-то есть. Уж слишком много фактов указывало на их тесную связь: постоянные совместные поездки, звонки друг другу, двусмысленные фразы и прочие мелочи. Ни Аня, ни Рэйвен не были людьми, которые делают подобное со всеми подряд, так что Лекса готова была спорить на что угодно, что эти двое как минимум иногда спят друг с другом. Впрочем, шатенка никогда не лезла с расспросами, довольствуясь возможностью подшучивать над ними.       Их прогулка продолжалась до глубокой темноты, потому что Гриффин никак не хотела уходить с высокого холма, откуда открывался чарующий вид на город и окружающую его природу. Эшфорд был поистине прекрасным местом, и с каждой минутой Кларк лишь больше влюблялась в него. Город не был совсем уж маленьким, как она предполагала раньше, но, вместе с тем, он казался таким уютным и тихим, что вселял какое-то спокойствие.       Пока они находились наедине, им удалось о многом поговорить. В основном это были какие-то обыденные темы, о том, как проходило их детство, что они любили, о чем мечтали. Лучшей частью всего этого для Кларк было то, что теперь Лекса открыто говорила обо всем, не обходя никакие темы стороной, ведь они действительно знали и доверяли друг другу. Кажется, им удалось обсудить все, что их так волновало, постепенно сокращая список до одного единственного вопроса. — Ты когда-нибудь убивала? — едва слышно спросила Гриффин, когда они уже возвращались домой. Это была последняя тема, которую она так боялась поднимать. — Я не знаю, — немного подумав, наконец, вздохнула шатенка. — Это не та вещь, о которой можно не знать, — непонимающе нахмурилась блондинка, замедлив скорость. — Но это так, Кларк, — Лекса тоже почти остановилась, оборачиваясь к девушке. — У меня были сложные пару лет… много драк и потасовок и много наркотиков, которые так или иначе проходили через мои руки. Меня били, я отвечала. Кто-то падал, и когда я уходила, все еще оставался лежать… Я никогда не пыталась кого-то убить специально, но не могу быть уверена, что все те люди были в порядке. Наверное, я сделала кучу дерьмовых вещей, но я не хочу и не могу думать о них, жалеть и выискивать мораль. Это та жизнь, которой я живу. Все те люди знали на что идут, так же как знала и я, — несмотря на сумерки, Кларк могла безошибочно разглядеть изумрудные глаза, наполненные уверенностью. Вот только слушая шатенку, Гриффин не ощущала этой уверенности внутри нее. Лекса словно пыталась оправдаться, сама того не подозревая. — Ты не жалеешь о том, что делала, потому что в глубине души уверена, что все те люди остались живы, — не сомневаясь в своих словах, проговорила Кларк. — Если ты убьешь Рамиреса все будет иначе, его смерть будет грузом на твоих плечах. Ты понимаешь, что это все изменит? Ты уже не будешь прежней. — Я и так уже никогда не буду прежней, — холодно отозвалась шатенка. — Что, если его смерть, наоборот, вернет все на свои места? Разве он этого не заслужил? — Не тебе решать, — покачала головой Кларк, подходя к шатенке и осторожно касаясь ее напряженных плеч. — Ты говорила, что просила отца отступить, но он тебя не послушал, и все закончилось плохо. Сейчас я прошу отступить тебя. Лекса, я умоляю тебя остановиться. Сколько ты всем этим занималась? Два года? Больше? Достаточно. Отдай все улики, которые вам удалось собрать кому-то, кто сможет дать им ход. Или пусть Мерфи опубликует их в сети. Ты сама говорила, что у вас уже достаточно улик, чтобы его вместе с подельниками засадили за решетку, а что будет дальше уже не твоя забота. Может его отправят так далеко, что он не сможет уже никак влиять на город. Даже если он и будет пытаться что-то сделать из тюрьмы, все будет иначе, наверняка, найдется способ остановить и это. Лекса, пожалуйста, остановись сейчас, пока не стало слишком поздно. Позволь другим помочь тебе.       Кажется, прошла целая вечность, во время которой они вглядывались в глаза друг другу. В голубых глазах плескалась надежда, а изумрудные не выражали ничего, кроме глубокой задумчивости. — Пойдем домой, Кларк, становится холоднее, — все что произнесла шатенка, отводя взгляд, и Кларк так и не смогла понять удалось ли ей хоть немного достучаться до этой упрямой идиотки.